***
Заявка: Green Day - Basket Case, перс Хенджэ
— До Детройта около часа езды, но там нечего делать, если ты не какой-то мошенник или не сидишь на чем-то. Парень за стойкой выравнивает стаканы и протирает поверхность перед собой. Чистюля. Хенджэ передёргивает. В общем-то, нет, чистота это прекрасно, но мерзотные подозрения — вот, что бесит. — Как тебя, Марк? Марк, у меня нет друзей. И моя Тойота заглохла. Я даже доехать до Детройта не могу сейчас. Мне бы сначала отремонтироваться. В вашей дыре есть приличная мастерская или кто-то сдает машину в аренду? Хенджэ немного привирает. Тачка арендована на имя одного парня, с которым они познакомились в Кливленде. Вместе добрались до Гудзона. И ехали бы еще дальше, но неудачно вышло. Попутчик оказался психопатом, в порыве ревности, едва не разобрал на кусочки, как конструктор Лего. Да, у него был некоторый повод: Хенджэ познакомился с местным жителем и таскался весь день, заглянул в антропологический музей, и, конечно, собирался поблагодарить за экскурсию по городу, как явился этот, из Кливленда. Пришлось срочно подхватить свою задницу и бежать. Так началось одиночное плавание. В Санд Крик и Флэт Рок Хенджэ не понравилось. Из последнего он выехал на трассу и как оказалось добрался практически до Детройта. Городок, конечно, тухлый. А этот бар едва ли не лучшее место среди приземистых домиков желтовато-серого цвета. Единственная приличная пивнушка рядом с центральной улицей и площадью, размером с заброшенную квартиру на другом континенте. Внутри играет нечто знакомое. Our mind, your mind is so full of red. Чертовщина всякая. Хёнджэ наблюдает, как Марк зависает с какими-то пацаном у противоположного конца барной стойки. Хёнджэ призывно вскидывает ладонь и просит повторить. — А переночевать тут где-то можно? Марк окидывает пристальным взглядом, будто пытается найти в Хенджэ двойное дно. Да боже. Он разве похож на маньяка? Впрочем, Тед Банди тоже был слишком сексуален, чтобы в нем могли рассмотреть убийцу и насильника. — Я заплачу. И я нормальный. Не из этих… Ну я не принимаю ничего. У Марка либо лимит доверия, либо он действительно не может сделать для Хенджэ что-то кроме напитка. Но он старается. И через час перед ясные и слегка хмельные глаза появляется Эрик. — Хенджэ? Город маленький. Тут нельзя сделать что-то, что не будет известно остальным. Эрик иногда сдает комнату, когда считает, что может пустить человека к себе. Ещё Эрик познакомит тебя с Саненом. Починят твою тачку. Но я бы советовал тебе валить из города, пока можешь. Смешно. Хенджэ смеётся звонко и долго. Он колесит от города к городу уже второй месяц. А тут ему внезапно решили дать совет. Хёнджэ опрокидывает Глаза змеи. Бросает на стойку деньги. И щедрые чаевые. Эрик ждёт его на входе. И понятно почему. Выглядит он дай бог на двадцать. Пиздюк какой-то. Поднявшись, Хенджэ собирается попрощаться. Но вместо этого изо рта срывается другое: — Почему? Марк понимает его правильно. — Ты выглядишь так, словно тебе нужна помощь. И я не про твою машину. А наша дыра, — Марк качает головой. — Если бы этому городу нужно было название, я бы повесил указатель: «Тупик». Боюсь, что тебя затянет, увязнешь в трясине. У тебя ведь не какой-то безнадёжный случай, чтобы нарочно искать место подобное нашему? Вся эта речь подходит старику, прожившему в городе под сотню лет. Моралистам, политиканам и надравшимся до беспамятства поэтам. Но за Марком мгновенно закрепляется мистический образ, и Хенджэ вываливает свои подозрения, щуря глаза: — А ты прямо Харон. Сидишь в этом чёртовом баре и берёшь плату за наши души. А потом увозишь по ту сторону реки. По легенде Харон жилистый старик, но кто сказал, что легенды говорят правду? От вида Эрика тоже не по себе, хотя к нему и тянет, как должно тянуть к детям и щенкам. На нем шорты и длинная худи с капюшоном. Густая челка закрывает глаза. Встретившись у входа, Хенджэ присматривается. Он ошибался. Этого парня пустят внутрь и вообще все двери открыты для него, стоит намекнуть, что он хочет зайти. С охраной Эрик болтает, как с лучшими друзьями. — Береги себя, — отвечает коренастый. — И заходи в гости, как будешь свободен. Хенджэ провожают плевком вслед.***
У Эрика находится приличная жилая комната. — Заходи, располагайся. Кровать, тумбочка. Шмотки в шкафу не трогай, вот сюда все клади. Душ в конце коридора. Идём на кухню. Я голодный. Поешь со мной? Дом просторный, по-своему уютный. Потолки высокие, а мебель существует в миксе стилей: часть будто перешла в наследство от бабки, а другая привезена недавно. Но сочетается. Хенджэ отстранено наблюдает за Эриком и за собой, и ходит, словно, по декорациям «Интерьеров» Вуди Аллена. Кажется, им не хватает третьего персонажа, чтобы скопировать постер. На кухне обнаруживается холодильник полный еды. И это отбивает все прочие мысли. * Дни текут солнечным светом сквозь плохо прикрытые ставни. Лето в штате Мичиган душное, градусник показывает двадцать семь и сносные двадцать ночью. На мягкой кровати и с хорошим душем Хенджэ погружается в небытие. Отсыпается после долгого нахождения за рулём. Вымывает всю грязь с волос. Первое время Эрик орет за неровно развешенное полотенце и покрывало, криво свесившееся с дивана. К этому Хенджэ привыкает почти мгновенно, хотя скорее воспринимает, как фоновый шум. — Санен вернется через неделю, если хочешь, живи у меня. Или попытайся поймать попутку. Так ты выберешься из города. Но я бы не советовал ловить жирных дальнобойщиков или бродяг типа хиппи. От первых несет потом и грязью, от вторых — травкой. — Мы, что в шестидесятых? Откуда в Детройте хиппи? Самые большие их коммуны были в Сан-Франциско. С Эриком достаточно весело. Можно болтать о всякой ерунде. Например, о саде, который он выращивает у своего дома. Можно таскаться вместе в старый магазин с антиквариатом и мебелью, жрать оладьи в кафе через дорогу. Владельцы, судя по возрасту, видели еще первую мировую, а из музыки там пластинки. Атмосфера не самая радужная, но Эрик что-то в ней находит и становится разговорчивым, поэтому можно терпеть, коротая время. Иногда Эрик засматривается на девицу из антикварного, когда та мелькает у окна. У нее рыжие волосы и веснушки. Хенджэ как-то заходит, чтобы посмотреть поближе. — Марк сказал, что в этом городе все обо всем знают. Если она тебе нравится, почему ты не замутишь с ней? — Кретин. Для приличия Эрик мог бы хотя бы смутиться, но либо вопрос насчет красотки задавали слишком часто, либо Хенджэ не был кем-то особенным, чтобы стыдиться перед ним. Ответа Хенджэ так и не находит. — Она тебе отказала? Давай я научу тебя, как кадрить девчонок. Раскидав челку по сторонам, Эрик натягивает капюшон. Он уже прикончил свои оладьи и вовсю пялится в замызганные стекла. — Это просто безнадежный случай, она замужем. — Разве это проблема? — Для меня — да. Знаешь, — при всей миловидности и юности Эрик умеет бросать строгие, оценивающие взгляды. Хенджэ второй раз в этом чертовом городке чувствует себя надкушенным яблоком — он испорчен, и кто-то уже знает о нем все, хотя он не выдает свое прошлое. Голос ломается: — Знаю что? — Знаешь, было бы хуже, если она согласилась замутить, как ты говоришь. Но я готов поставить свою руку на то, что если предложу, получу отказ. И это будет правильно. Сможешь воткнуть мне нож в руку, если я однажды сорвусь и подойду к ней с предложением переспать. Откровенные разговоры случаются с людьми, которые надеются никогда больше друг друга не увидеть. Эрик один из случайных попутчиков в длинной и безмятежной жизни Хенджэ. Местность не очень, но кто-то, запросто выдающий свои симпатии, привлекает. К тому же, других знакомых у Хенджэ не появляется и он целыми днями таскается за Эриком. И ведь ему постоянно куда-то нужно: купить резак для сада, отвезти почту на другой конец улицы, потому что почтальон слишком стар для этой работы, помочь соседям с ремонтом дома — молодая парочка, едва-едва сбежали из родительского гнезда. Там они дружно надираются паленым виски. Хенджэ смотрит как пара целуется и хочет сам. С Эриком они плетутся по улице далеко за полночь держась друг за друга. — В какой момент нам надо было остановиться? Смеется Эрик чудесно. Словно сова ухает на всю улицу своим предупреждающим криком. А через несколько мгновений и правда, нечто летит и оглушает пустынную улицу окриком. Хенджэ чертыхается и жмется в Эрика. — Что за пиздец у вас тут водится? — У нас тут есть жалость, сожаления, разочарования… Шутки у Эрика дурацкие, но теперь они смеются вместе. Оказавшись у порога, Хенджэ решает, что протрезвел достаточно и он останавливается. Эрик все еще висит на нем, как тощая коала. Лица в лунном свете мраморные, застывшие во времени и пространстве. Застывшие от чего-то смертельного. Чтобы не думать чем бы оно могло быть, Хенджэ толкает Эрика в стену, опирая лопатками. Он закрывает глаза и лезет к пряным юным губам. — Представь, что я — это она, — бросает Хенджэ прежде, чем впиться безнравственным резким поцелуем. Ладони Эрика горячие, скользят по щекам, к вискам. Он тянет за волосы, слишком быстро перехватывая инициативу и меняя их местами. Теперь Хенджэ чувствует спиной все неровности стены, а лунный свет красит и без того светлые волосы Эрика. Вроде они хмелеют заново. Пролетает еще одна из птиц. Утром Эрик говорит, что это была жалость, но Хенджэ думает, что он врет. Для Хенджэ оказывается большим сюрпризом, что комната, где он провел почти две недели в ожидании Санена, этому самому Санену и принадлежит. Понять, как можно работать в единственной на город автомастерской и бросать ее на столь долгий срок, не выходит. Улыбка у Санена шикарная, голливудская. И фигура, что надо. Он ничуть не возражает, что кто-то занял его спальное место и обитает в личном пространстве. Этот крепкий парень болтает о себе и расспрашивает кто таков Хенджэ, дружелюбно зовет к завтраку. Он готовит на всех, и это первый раз, когда они с Эриком не идут есть в то кафе, чтобы посмотреть на рыжеволосую красотку. Хотя, возможно не идут они потому, что на шее Эрика красуются слишком яркие красно-синие следы, ровно такие же, как и на самом Хенджэ. Будет чересчур, рискни они показаться на глаза той глубоко честной девчонке. Тем временем Санен кладет на стол привезенные из Детройта вкусности. — Эти пирожные пекут только там, здесь не найти. А ты, Хенджэ, правильно сделал, что дождался меня. Сейчас позавтракаем и посмотрим, что с твоей машиной. С возвращением Санена проблема Хенджэ — надуманная, по правде, он больше ноет, — должна решится. Две недели хороший срок, чтобы отдохнуть от дороги. Да и Эрик уже намекал, что пора браться за дело. Что в хаотичной беготне от одного жителя города к другому, Эрик имел в виду под «браться за дело» та еще загадка. Предположив, что Эрик работает на Санена или берет с него плату за аренду, тем самым обеспечивая себе жизнь, Хенджэ успокаивается. К обеду, он понимает две вещи: проблем становится больше, и в Эрике он ошибался. — Эрик? Работает? — Санен заливается звучным хохотом. — Он целыми днями занимается ерундой, а деньги ему подкидывают родители. Передают через меня. Я чего в этот раз так долго не возвращался, поехал сначала к своим, это еще пару километров от Детройта, на юг. А на обратном пути заехал, чтобы помочь отцу Эрика с одним делом. У нас как-то работы не много, а там заработал. Согласно хмыкнув, Хенджэ ступает в рабочий отсек мастерской. Там в центре, его арендованная Тойота. Не лучший вид транспорта, зато бесплатный. Бензин не в счет. — Ты неплохо ее загонял, — указывает Санен на машину. На нем рабочая форма, испачканная маслом, пятнами от грязи и машинной смазки. Крепкие руки приятно радуют глаз. И Санен ни разу не помогает, закатывая рукава и усмехаясь, рождая в Хенджэ необъяснимый стыд и вместе с тем желание. Впрочем, стыд, тот который заставляет чувствовать себя виноватым, проходит быстро. Да и разговор становится все более похож на деловую беседу. — У нее проблемы с приводом, а движок… Хенджэ, тебе вообще нужна эта машина? Я покопался в багажнике и нашел некоторые вещи, уж не знаю тебе ли они принадлежат. Могу я спросить об этом? Конечно, Санен получает ответы на все интересующие его вопросы. На то, как Хенджэ бежал из Гудзона. Полную историю того, как тупица из Кливленда хотел подрезать его, застукав с другим. Все это забавляет Санена, так что Хенджэ налегке болтает о своем путешествии. — Так ты вроде как в бегах и на ворованной тачке? — Я вроде как в отпуске. Думаешь, он меня найдет? — Это не сложно, если он или компания, арендодатель, захотят вернуть машину. Поэтому я и захотел поговорить обо всем с тобой. Вероятно, так и захлопывается ловушка. Клетка, которая прочно запирается железным замком. Все начинается с доверия и Хенджэ ведется всего раз, чтобы скоро осознать, как влип. Ему по-хорошему, пора съезжать. Комната принадлежит Санену, жить негде. Но если он хочет путешествовать дальше, нужны деньги. Под вечер происходит странное. Хёнджэ еще не знает стоит ли ремонтировать машину или пора закинуть вещи в рюкзак и ловить попутку, пусть бы и с накуренными хиппи, о которых твердит Эрик каждый день. За все время Хенджэ не встречает никого похожего, ну кроме той малышки из антикварного. Санен, вернувшийся из мастерской, зовет ужинать. — Я тут подумал, Хенджэ. Я могу попробовать кое-что соорудить. Сделать так, чтобы твою машину не нашли. Будешь колесить с ней по штатам. Ты ведь этого хочешь? Машина дело ерундовое, но сидя за одним столом с Саненом, Хенджэ, склонившись над тарелкой с пастой и кусочками томатов в ней, прикидывает, что возвращаться домой рано. Санен предлагает авантюру и теперь становится ясно зачем ему автомастерская в такой глуши. А в утренний рассказ о родителях уже не верится. Честность не порок, но сильно мешает обладателю такого качества. А еще стоит держать язык за зубами во время еды. Вспоминаются сразу все поговорки и правила, которым учила мать, да только слова слетели языка. И Санену они не нравятся. — Осуждаешь меня? Осуждаешь за то, что я предлагаю тебе помочь, в то время как возишь в своем багажнике нож? Хенджэ, мне все равно, что ты выберешь. Ты свободен и я не пойду рассказать о тебе полиции, но подумай о том, куда ты отправишься дальше. Широкая кухня и длинный стол, — за ним разместилась бы целая семья, — освещены зловещим желтым цветом. И в густой тишине улицы раздается крик очередного обитателя ночи. Вроде бы и привычно, но эта птица звонкая, говорливая. А верещит, будто за горло схватила рука и душит, выдавливая последние слова. Тень ложится на пустую тарелку и недопитый чай. Санен проходит мимо, хватает кухонное полотенце и смахивает со стола крошки. Хенджэ смотрит, как они укрывают пол. — Эрику не понравится. — Эрика никто не спрашивает. В каких отношениях эти двое, разбираться опасно. Залезть туда, означает разворошить пчелиный улей. Скрывать от Санена, что они с Эриком развлекались, будучи вдвоем, бессмысленно. Но должно ли это волновать хоть кого-то? Птица, что кричала в их первую с Эриком ночь, называлась жалостью. Хенджэ считает, что имя ей безнадёжность. Они больше никогда не поднимали тему пернатых. Как и происходящего между ними. Почему-то Хенджэ уверен, что с сегодняшнего дня, их отношения, — если подобное слово уместно, — с Эриком под запретом. Да и к черту. Оправив хлопковую рубашку, и зевнув, Хенджэ поднимается. — Не делай вид, что ты так беспечен и тебя не задевает происходящее. Поразмысли до утра о моем предложении. И ложись спать в комнате. Я не буду мешать. Если, думает Хенджэ, если Санен сдержит слово, значит, и остальному можно верить. О ноже он не парится и спит спокойно. Просыпается только раз. Из-за птицы. Хенджэ обещает себе разузнать у Эрика кто она такая. Общаться-то им не запрещено?***
Второй раз, волей случая, Хенджэ заходит в придорожный бар спустя два месяца. И тогда вспоминаются слова Марка. И вот он сам: такой же красивый, с красными губами. Заказывая виски, Хенджэ ещё долго пялится в донышко. В этот вечер он ни с кем не общается. Он остается там, где и жил. Ему даже находят мелкую работенку: помочь Санену в мастерской два раза в неделю, по пятницам принимать заказы в кафе с оладьями. Изредка заменять курьера. Что-то вроде услуги, но выходит прибыльно. Почту привозят дальнобойщики, оставляют свертки и коробки, подписанные чудаковатыми именами и прозвищами. «Передать парню в ковбойской шляпе, который придет в одиннадцать». «Женщина с красной помадой и пером, заберет в среду». «Парню в капюшоне отдать лично в руки». Последним оказывается сам Эрик. Его свёрток пахнет цветами. Хенджэ даже бросает едкое: — Всё-таки решил подкатить к девчонке? Хочешь, я приду к тебе ночью, вместо нее? — Чёрт, тебе совершенно скучно и поэтому ты решил доставать меня? Сходи к психологу. Они бы поругались, если не очередная доставка. Посылка достается парню на темно-синей Субару. И главное, что наказывают Хенджэ: — Отдать лично в руки и не задавать вопросы. И с первым, и со вторым Хенджэ справляется отлично. Нет, держать язык за зубами непросто, но это сделка, а в работе не до глупости. Тем более, ему действительно нет дела до того, что можно передавать в этом богом забытом месте. Расправившись с делами, Хенджэ долго сидит в баре, мусолит один бокал. Даже не напивается. И возможно, поэтому Марк его не выгоняет пока помещение не пустеет. — Может тебе нужно чего? С машиной не выгорело? — Санен заказал детали. Ну ты, знаешь, наверно, у вас некоторые вещи очень долго ждать. Хенджэ не врет. О том, что Санен переделывает его машину, прицепит новые номерные знаки и выдаст права, только умалчивает. Не каждому встречному рассказывать такое. Хотя Марк уже почти свой. Все же, именно благодаря ему Хенджэ тут. — Я всегда заранее заказываю то, что мне нужно в бар. Да и алкоголь привозят чаще, чем запчасти. С Марком Хенджэ чувствует себя спокойно. Откуда это ощущение, что обычный бармен должен знать о нем все? Вроде того самого психолога, к которому усердно посылал Эрик. Ему не приходит в голову, с чего бы вообще бармен разбирался в людях, а не в составе смешиваемых напитков. — Я тогда не придал значения твоим словам. О том, что задержусь здесь. Изящные плечи Марка движутся, плавно сливаются с темнотой. Красный свет течет отовсюду. Вязкий и жидкий. Хенджэ вытягивает ладонь, подставляет под неоновые капли. От пальцев, по ладони к локтям, красный стекает и застывает. Кожу покалывает. Музыка обрывается. Ясно, пора уходить. — Я позвоню Эрику. Он встретит тебя. — Я и сам дойду. — Нет. Тебе лучше пройтись с кем-то из местных. Всё-таки ты не знаешь нашего городка. Хенджэ привычно испытывать некоторое напряжение. Как это свойственно людям во время экзамена, собеседования, первого свидания. Во время первого полета. Или начала нового этапа в жизни. Но стоя на пороге бара, в ожидании Эрика, Хенджэ трясет. Он говорит: — Я никого не убивал. Почему мои руки в крови? Если Марк действительно знает о нем все, он скажет. Он поймет. — Убивают не так, как ты думаешь. Не ножом или чем-то похожим. То, что ты больше всего в себе ненавидишь. Возможно, в этом все дело. Слова. А может быть сожаления. Или разочарования? Или скука. Слишком много, чтобы выбрать одно. А еще чертов псих из Кливленда, его Хенджэ тоже ненавидит. Все это смешивается в один коктейль. Зато с Марком можно быть открытым. — Скажи мне, из преисподней есть выход? Я, кажется, застрял тут у вас. Его немного шатает, что странно. Он не пьян совсем, а в ногах слабость. Хенджэ приваливается к стене не без помощи. Улица и встревоженные лица расплываются, превращаясь в какую-то кашу из огней и расфокусированных линий. Хенджэ еще помнит запах мазуты и чего-то терпкого. Кто-то бьет по щекам и обливает холодной водой. — Я уже выбрался? Я выбрался из тупика? Или мы все в аду? Чей-то голос называет его чокнутым. Эрик? Он же должен забрать его. Значит, это мелкое хамло позволяет себе слишком много. Ничего, нужно проспаться и дать ему пару затрещин. Дорогу домой Хенджэ не запоминает. В один момент он просто смыкает веки и больше не может их раскрыть. Просыпается на рассвете, в поту и полностью в уличной одежде. Забавно, Эрик видел его голым, мог бы стянуть хотя бы штаны и рубашку. Из окон брызжет слабый свет, значит, на часах около четырех. Прикинув, что ванна достаточно далеко от спален и от гостиной, где спит Санен, Хенджэ направляется в душ. Он умывается и тщательно осматривает вытянувшиеся щеки, и жилистую шею. Ощущение, что спал добрых полгода и похудел. Странно, глаза запали тоже. Действительно, что ли мало ест? Или местный климат столь суров? Жажда мучает очень сильно и после душа Хенджэ пробирается на кухню. Он открывает двери холодильника и истерично вскрикивает, пугаясь тени за спиной. — Воображение играет с тобой странные шутки. — Ты до чертиков напугал меня, Санен. Какое к черту воображение! — Ты бормотал любопытные вещи, когда я забрал тебя от Марка. Хенджэ ныряет в холодильник, в поисках холодного лимонада. Произошедшее в баре невозможно. Этому есть объяснение, но принять его за правду, значит, пошатнуть свою веру в Марка. Или может быть, дело за кем-то другим. Он провел в баре долгое время и несколько раз оставлял свой бокал без присмотра. Туда могли насыпать что угодно. Когда Хенджэ выпивает чашку лимонада, Санен все еще стоит рядом. Он отбирает из рук остатки напитка и захлопывает дверку холодильника, разделяющую их. Птица за окном кричит жалобным голосом. Ее кто-то душит и это невыносимо. — Значит, ты приехал за мной вместо Эрика. — Я переживал за тебя. Хочешь знать, что ты говорил, пока мы ехали сюда? Хенджэ выглядывает за спину Санена. Какие гарантии, что их не застукает проснувшийся Эрик? Ладно, это не повторение ситуации с тупицей из Кливленда. Эрику плевать на Хенджэ, никакой ревности быть не может. История похожа на насмешливое дежавю. Хенджэ хихикает, когда Санен наклоняется к его лицу. — Я выгляжу смешным? Вопрос, который впервые за время их знакомства, заставляет посмотреть на Санена серьезней. Осознать, что плата, которую он берет за свою помощь с машиной, жильем и едой, не так уж и высока. Крепкие руки ложатся на талию, опускаются за спину. Минута или две отделяют Санена от того, чтобы получить то, что он хочет давно. — Нет, я подумал о том, что хочу знать, почему ты не раздел меня сразу, как привез домой. Из-за Эрика? — Эрика никто не спрашивает.***
Иногда, по утрам, лежа закутанным в одеяло, Хенджэ думает о том, почему Санен не остается ночевать в своей комнате. Это что, какая-то условность, иллюзия личного пространства? Иллюзия выбора? Он никогда не отказывает Санену и в его действиях нет нарочного принуждения. Есть что-то невидимое, напоминающее леску. Ей связывают все тело, приковывают к кровати и оставляют в пользование. Однажды Хенджэ даже хнычет, что все эти ночные развлечения выматывают его. Он лежит на боку, чувствуя спиной, как Санен прижимается ближе. Обниматься некоторое время перед уходом Санену по душе. В первый раз, когда его захватили в плен крепких объятий, Хенджэ вообразил, что вдруг между ними всерьез. А потом отпустило. Спустившись на кухню, он застает Эрика. — Санен сказал, чтобы ты зашел к нему в мастерскую. Вроде бы твоя машина скоро будет готова. Перед Эриком ноутбук. На заставке постер «Интерьеров». Проклиная собственную болтливость, Хенджэ произносит: — Где твои родители? Почему ты живешь с Саненом? В Эрике чудесно все: смех, густая челка и его желание быть с девочкой, которая никогда с ним не будет. Он долго пялится в картинку, дергает носом и со смехом заявляет: — Я тебе соврал тогда. Про птицу жалости. Нет у нас такой. Просто не хотелось, чтобы ты увяз во всем происходящем. Хенджэ, если захочешь уехать, я знаю как. — Хочешь выкинуть меня и остаться с рыжей красоткой? — Позволь напомнить тебе, беспечный идиот, что я сказал: если я предложу ей переспать, ты можешь воткнуть мне в руку нож. Хенджэ, я с самого начала считал, что неправильно быть с ней. Но ты, псих. Свободная любовь, да? Не бывает такого. Они целуются недолго, но Хенджэ успевает понять, что Эрику осточертело слушать как по ночам скрипит кровать за стенкой. Что теперь «неправильно» не из-за нее. Разве это не еще одно дежавю? В мастерскую Хенджэ врывается ураганом. Он разозлен самим собой. Перекладывать вину за собственные поступки, он не приучен. Как порядочный пес, знает что такое дисциплина, а вот слово «верность» долгое время оставалось привилегией кого-то другого. Мастерская привычно пустая в полдень. Дальнобойщики заезжают утром, путешественники — вечером. В надежде, что тачку починят за ночь. В чем-то они правы. У Санена золотые руки и он трудоголик. Качества, которые Хенджэ ценит. Себя-то он обзывает ленивой задницей. — Я почти закончил. Номерные знаки и немного почистить царапины. Поможешь мне с документами? — Дополнительный рабочий день? — Я заплачу. Насколько Санен богат неизвестно, но имеет он все, что хочет. Чертыхнувшись, Хенджэ принимается за работу. Заполняет квитанции, небрежно, но верно подбивает бухгалтерию и рассылает пару заказов на запчасти. Он заканчивает, и Санен обнимает, заставляя подставить губы под горячий и влажный язык. Несколькими минутами ранее он выполз из-под капота Форда и выглядит потным, довольным и собирается насытиться досыта. Сердце бешено бьётся в ребра, колотит, как птица в плену. Хенджэ заводится быстро. Между ними будто совсем не остаётся преград и условностей. Сплошное дикое желание обладать и отдаваться. Дрожь в коленях. Санен пинает двери дальней комнаты, что считается его личным небольшим складом и кабинетом одновременно. Стены вздрагивают от силы удара. Хенджэ покорно подставляет шею, и горит от поцелуев. Пахнет бензином и железом. Чем-то горелым и резиной. Пальцы цепляют пряжку грубого ремня. Хенджэ забирается Санену в штаны и тот одобрительно мычит, едва ли отрываясь от бьющейся венки. Пряжка ремня звенит, ремень ослабевает. Санен ведет носом по шее, а испачканными в черное руками, под футболкой: — Здесь… грязно. Ты тоже будешь грязным, Хенджэ. Марк был прав, убивать можно не ножом. Любопытно сколько еще живого остается в Эрике? Мальчишка, который так и не признается в своих проблемах с семьей. Даже если Санен ему помогает, это не та помощь, которой можно желать. Хенджэ думает о том, что хочет дать Эрику хотя бы мелочь — спокойный сон. — Мне все равно. Давай сделаем это здесь. — Поцелуи глубже, смелее. От губ тянется тонкая ниточка слюны. — Я хочу тебя. Хенджэ опускает саненовы штаны по колено и опускается сам. Его дыхание теплое, он чувствует раскаленный воздух, высовывает язык и трогает головку. Обводит по самому краю. — Для тебя это способ развеять скуку? Без предупреждения Хенджэ берет почти до основания, погружая в горячую глубину своего рта. Разговаривать с Саненом ему не о чем. Губы плотно сомкнуты и легко скользят, покрывая кожу слюной, смешанной со смазкой. Тянущее ощущение внизу живота нарастает, кровь приливает. Хенджэ останавливается, удерживая во рту головку и втягивает щеки, и водит языком. Санен поднимает на ноги, задирает футболку по грудь. Хенджэ достается немного нежности, прежде чем его обратно толкают к стене. — Помоги мне. Хенджэ стягивает свои штаны и прислоняется задницей, ёрзает, сильнее пробуждая необузданное, пламенное. Санен обнимает его за талию, впиваясь зубами в плечо. Его пальцы нужной толщины, движения четкие, привычные. Налаженный механизм. Тело Хенджэ изучено Саненом ровно, как двигатель любого Форда или Тойоты. Он знает, как крепятся детали и когда нужно добавить напора, а где поломка исправляется легким нажимом и заменой топлива. Выставляя ладони, Хенджэ упирается в стену. Болеть будет все: плечи и спина, исцарапанная мелкими неровностями, сгибы локтей и запястья. Санен в нем двигается уверенно, напористо и не сбавляет темп ни на секунду. Между ними влажно и горячо. Соленый пот впитывается в воротник. — Черт, ещё! Хенджэ прикрывает глаза. Ему видится жаркий летний сад, сочный и душистый. А еще он забыл спросить утром у Эрика, как зовут ту птицу, что душат каждую ночь.***
Дождь барабанит в стекло, будто кто-то стучится из одного мира в другой. Осенний ветер забирается под капюшон теплой худи. Утром Хенджэ нашел ее на кровати и ходит весь день. Хенджэ отрешенно наблюдает, как фигура Эрика возникает на горизонте. Санен с кем-то говорит по телефону, но его неусыпный взгляд, как сотни фотокамер, фиксирует каждое движение. Эрик вжикает замком спортивки, и скидывает обувь. — Отвези сегодня. Работа есть работа и Эрик привозит новый заказ на доставку. Хенджэ равнодушно кивает. Он долго возится в комнате, выбирая что-то теплое и желательно непромокаемое. Уходя, Хенджэ не прощается. Эрик фыркает и качает головой, от чего высветленные пряди разлетаются ярко-желтыми листьями. На фоне серого воздуха они кажутся единственным пятном света. К бару он добирается минут через тридцать. Заранее, чтобы понаблюдать за Марком, выпить содовой. Виски что-то в горло не лезет. В восемь вечера подъезжает большая фура. Хенджэ приглядывается. Номерной знак совпадает и он бредет к водителю. — Деньги в кабине, не заскочишь туда? Дождь отвратительный. Равнодушно преодолевая ступеньки, Хенджэ захлопывает двери кабины. Его накрывает тишиной. Вывеска бара отсвечивает красным. Движок гудит и вывеска растягивается в длинную полосу, словно нитка. Вспоминать о легендах, находить очередные мистические ассоциации Хенджэ не хочет. Вряд ли его судьба каким-то образом связана с этим странным местом. Водитель неразговорчивый. И это плюс. Эрик, промокший, шумный, хохочущий, заскакивает, когда начинается кромка скошенных полей. Он вручает Хенджэ рюкзак и пытается вытереть лицо капюшоном. — Мы подкинем тебя до поворота, а там тебя уже ждут. Даже завидую, теперь ты по-настоящему в бегах. Кстати, тачка выходит мощная, спасибо, что оставляешь ее мне. Тойота Хенджэ не волнует. Он сжимает голову, в попытке осознать хоть что-то. — Я просто хочу выбраться из тупика. Эрик, поехали со мной? — У меня полно дел в городе. Ничего другого Хенджэ и не ждал. Одежда Эрика — мокрая, — только тяжесть. И сознание — тоже — — Отпусти, — отпусти мысли и сожаления. Хенджэ начинает дремать под юношескую болтовню. Каким-то образом извернувшись, он кладет голову ему на плечо. Они едут около получаса. Сквозь сон Хенджэ не замечает, что они проезжают перечеркнутый дорожный знак. Когда он просыпается, Эрика уже нет в машине.бар, это бар из моего фф по гот7 внезапно https://ficbook.net/readfic/4354247/16346216#part_content