Ты представился мне "Бэррон Бейкер"

Прижать Бэррона не получилось. Лукашенко цыкает, когда Трамп в очередной раз находит какое-то оправдание и убегает, говоря, что они поговорят об этом позже. Ну как же, позже. Увиливает, как змея, вообще не поймать. Бэррон в глаза Коле говорит, что все в порядке, но Коля ведь не слепой и не тупой. Коля видит, как на завсегдатых щеках проявляются скулы и ему буквально выть от этого хочется. Белорус просто хочет, чтобы с Бэрроном все было в порядке, потому что сейчас он точно не в порядке. Словно ножом по сердцу от того факта, что Коля теперь может сомкнуть свои пальцы вокруг запястья Бэррона и обхватить его целиком. Раньше не мог. Бэррон не понимает в чем дело, глупенько улыбается и хлопает глазами. Коля видит его насквозь и от этого осознания становится еще больнее. Хоккеист в очередной раз, лежа на своей кровати, пытается заснуть, но не получается. Будильник должен сработать часа через два, а у Коли уже глаза открыты. Лукашенко думает, думает, думает. Последнюю неделю, может чуть больше, он может думать только о двух вещах—хоккее и Бэрроне—и конкретно сейчас его больше заботит Бэррон, потому что матч хоть и близко, но он не мелькает постоянно перед глазами и не заставляет о себе беспокоиться с каждым разом все сильнее, в отличие от Бэррона, который только этим, кажется, и занимается. Пролежав минут двадцать, Коля решает попробовать в последний раз. Если уж и эффект неожиданности не сработает, то он просто отстанет от него. Так будет думать Бэррон, Коля же просто будет только пристальнее наблюдать за ним и всем тем, что он делает и что ест, если ест. Лукашенко вылезает с койки и уже в который раз радуется, что сон у Марка крепкий и тот не просыпается от малейших звуков. Он быстро собирается и берет с пола сумку с учебниками, все равно на учебу они либо выйдут вместе, либо по отдельности, нет смысла оставлять ее тут. Коля выходит из комнаты, смотрит на время и на всякий случай ускоряет шаг. Чем быстрее он придет к нему, тем быстрее они все решат, ну или он сам решит. Вахтерша, зачем-то смотрящая титры к ее неизменному сериалу, искренне пугается, когда Коля заходит в кампус и хлопает дверью. Хоккеист извиняется, поднимается на этаж, а на громкое, даже не возмущенное: «куда?», отвечает: «я на минуту» —и тут же усмехается, потому что, кажется, она смирилась с тем, что он сюда как домой захаживает. Ну, в принципе есть доля правды в этих словах. Лестничный пролет преодолен, остался лишь слабоосвещенный коридор и комната, которая, как надеется Коля, не закрыта. Если честно, белорус не очень понимает эту привычку Бейкера, да и не нравится она ему, но сейчас она бы очень помогла. Коля подходит к двери и даже невооруженным глазом можно увидеть, что та не закрыта, так, прикрыл и все. Лукашенко цыкает и, даже не оглянувшись, заходит в комнату, закрывая за собой дверь изнутри. Он оставляет свою сумку у входа, рядом с сумкой Бэррона, и проходит дальше, замечая какие-то пачки чипсов и обертки от чего-то непонятного на столе. Бэррон спит, как и ожидалось, во сне сворачиваясь в маленький клубочек. Боги, ну кто так вообще делает, у Коли теперь рука не поднимется будить его. Хоккеист ближе подходит, чуть пихает Бэррона, освобождая себе немного места, и присаживается на кровать. Бэррон такой беззащитный, Коля как-нибудь потом извинится за то, что посмел потревожить его итак неспокойный, как показалось белорусу, сон. —Бэррон, —тихо зовет парень, не решаясь сделать хоть что-то еще. Бэррон не реагирует, лишь шмыгает носом и сильнее зарывается в одеяло, —Бэррон, —непривычно для самого себя, мягко повторяет белорус, аккуратно поглаживая Бейкера по волосам. В ответ какое-то канючащее фырканье, —ты не встанешь, м? —шепотом спрашивает он, смеясь со своей же неловкости. Бэррон льнет к руке Коли в своих волосах, совсем слабо улыбается и переворачивается на другой бок. Лукашенко проводит тыльной стороной ладони по горячей щеке, совершенно не замечая того, как его самого начинает распирать от всей этой нежности. Бэррон не просыпается, поэтому Коля наклоняется чуть ближе и произносит в самое ухо, —доброе утро, котенок, —Бэррон чуть отпихивает Колю от себя, приоткрывает глаза, сонно хлопая ресницами, и зевает. Некоторое время парень пытается понять где он и что происходит, а после Трамп замечает Колю и зачем-то прячет половину лица в одеяле. Лукашенко где-то в мыслях подначивает самого себя затискать парня, больше напоминающего сейчас мягкую игрушку, но Коля все же смог пересилить себя и сдержаться. —Как ты вошел? —это было первое, что спросил Бэррон, когда более-менее проснулся. —У тебя дверь отрыта, —пожимает плечами белорус, а после вздыхает, —опять, —Бэррон приподнимается, садясь на кровать, ерошит себя по волосам и снова зевает во весь рот, оглядываясь. Коля внимательно следит за тем, как Бэррон тянется за какой-то полупустой бутылкой с водой и допивает ту, не оставляя ни капли, —Бэррон, —голос у Коли какой-то странный, глухой. Бэррон отставляет пустую бутылку куда-то на пол, подползая ближе к хоккеисту. Трамп облокачивается на него, кладя голову на плечо, и смотрит куда-то на свою стену, —когда мы уже поговорим? —и тут же ответ: —О чем? —Бэррон за спиной, но даже так Коля чувствует его нервозность. —Ты знаешь, —вздыхает белорус. —Нет, —мотает головой Трамп, после чего ерзает, меняя положение. Бэррон прижимается щекой к Коле, обнимая парня со спины, —что случилось? —Лукашенко накрывает его руки своими и считает до пяти. Он не может, он сейчас сорвется. —Я, — «волнуюсь за тебя так сильно, что не могу спать» —слова застревают огромным снежным комом в горле, не давая Коле выразить и каплю своих истинных чувств. Белорус гулко вздыхает, большим пальцем поглаживая ладонь Трампа. Опять холодная. В последнее время у Бэррона руки все холоднее и холоднее, —ничего, —в итоге кое-как выдает парень, а Бэррон, кажется, облегченно выдыхает, —как ты себя чувствуешь? —решает перевести тему хоккеист. Ладно, раз не получилось напрямую, значит Коля будет действовать по-другому. Он точно не оставит это все просто так, он не позволит Бэррону зайти дальше, чем сейчас. Он поможет ему. —Несмотря на то, что ты разбудил меня раньше будильника, я чувствую себя прекрасно, —усмехается Трамп, а после произносит, с придыханием, —вы творите чудеса, доктор, —Лукашенко вздрагивает, чувствуя, как сердце забилось чаще с непривычки. В голове мелькает мысль, что Бэррон не будет называть его так постоянно. Иначе Трампу и правда потребуется врач. Собственные мысли смешат, Коля мотает головой, скрывая улыбку, и поворачивается лицом к Бэррону. —У меня пары через час, —Бэррон сначала не понимает к чему он это, а после, опомнившись, восклицает: —У меня тоже, —и смотрят друг на друга секунд пятнадцать. В конце концов Бэррон отсаживается подальше, после чего ложится обратно и хмыкает, —не составишь мне компанию? —Трамп дергает бровями, а Коля закатывает глаза, под тихий смех. Бэррон дергает его за подол футболки, чуть прикусывая нижнюю губу, —давай, мне холодно спать без тебя, —Лукашенко делает вид, что всерьез раздумывает над этим, хотя что тут думать. —Умеешь же ты уговаривать, —Коля встает с кровати, начиная расстегивать ремень на джинсах. —А ты не умеешь врать, —хмыкает Трамп. «Как и ты» —хочет было ответить хоккеист, но вовремя успевает закрыть рот, —а это зачем? —Бэррон глазами указывает на руки Лукашенко на ремне, —час — это мало, —Коля сначала хмурит брови, пытаясь понять о чем он вообще, а когда до него доходит белорус не сдерживается и громко смеется, чем удивляет парня. —Спасибо за веру в мои способности, —сквозь смех произносит хоккеист, снимая джинсы, —но я просто не люблю лежать в уличной одежде, —Коля заползает к Бэррону под бочок и тот сразу же начинает мурчать о том, какой белорус теплый и вообще зачем нужны одеяла, когда у него есть своя личная грелка. Коля почти обижается, что его сравнивают с вещью, но Бэррон лезет руками под футболку белоруса, выцеловывая каждый участок тела, до которого вообще достает, —что ты делаешь? —получается как-то хрипло, у Бэррона аж мурашки по коже идут. —Ничего? —почему-то получается вопросительно, —тебе не нравится? —Трамп тянет Колю на себя, насколько это вообще возможно сделать, лежа в одной кровати, и целует, прижимаясь к дернувшемуся хоккеисту всем телом. Коля не перенимает на себя инициативу, потому что, во-первых, ему лень, во-вторых, то, как смущается Бэррон, делая все это, оказывается до невозможности мило. Трамп аккуратно сминает чужие губы, кажется, сам ловя от этого кайф, но поцелуй приходится прервать. —Бэррон, —Коля отстраняется слегка, —рука, —и только сейчас до первокурсника доходит, что он неосознанно начал спускаться чуть ниже, —не надо, —Бэррон вспыхивает, как новогодняя гирлянда, и уже хочет уткнуться в Колю, как его обхватывают за шею и теперь уже Коля целует его. Лукашенко не церемонится, поцелуй углубляет, свободной рукой обхватывая запястье Трампа, чтобы тот не дай бог не продолжил свое грязное дело, а другой чуть сжимая пальцы у самого горла. Бэррон вздрагивает, мычит в поцелуй что-то непонятное, пытаясь выдернуть руку из захвата. Конечно же у него это не получается. —Погоди, погоди, —просит Бэррон, понимая, что если они сейчас не остановятся, все зайдет намного дальше, —мы не можем. —Не можем, —подтверждает белорус, выпуская ладонь из захвата. Бэррон уже хочет убрать руку, но Коля переплетает их пальцы, делая из Трампа маленькую скулящую лужицу. —Коль, —тянет Бэррон, несильно кусая хоккеиста за плечо. В ответ Лукашенко лишь дергает уголком губ, —я тут это…—Бэррон кладет голову Коле на плечо, думая, как бы лучше ему рассказать, —в общем, мы с Гленом сегодня собирались выпить, —начинает Трамп, макушкой чувствуя, как его парень закатил глаза. Бэррон молчит где-то минуту, а после вздыхает, —можно же, да? —Почему ты спрашиваешь разрешение? —искренне удивляется белорус. —Не знаю, просто чувствую, что должен, —удрученно объясняет Трамп. —Ты ничего мне не должен, Бэррон, —вздыхает Коля, —ты можешь предупредить меня, но не надо отпрашиваться, —пауза, —я не твоя мама, —хмыкает Лукашенко, чмокая Трампа в макушку. —Скорее папа, —бурчит Бэррон, а после ойкает, когда его несильно шлепают по лбу, —прости, прости, —усмешка, —я пока только пытаюсь в юмор, — «ты и без юмора мне нравишься» —думает про себя белорус. —Ну так что? —пауза, —ничего не хочешь мне сказать? —Бэррон молчит с секунду, слушая ровное сердцебиение Коли. —Я сегодня иду выпить с Гленом, —в ответ кивок: «хорошо», —буду поздно, но ты можешь подождать меня тут, —Коля вопросительно выгибает бровь и уже хочет отказаться, но почему-то задумывается над предложением Бэррона на подольше. —У меня тренировка с утра, —задумчиво произносит белорус, —ты много пить собираешься? —Бэррон отрицательно мотает головой. —Это у Глена что-то не в порядке, а не у меня, —Коля нервно усмехается, но решает это никак не комментировать. —Ну в принципе я могу, —Бэррон кивает головой, заранее радуясь тому, что Коля будет ждать его в его же комнате, —хорошо, —пауза, —да, ладно, я подожду тебя. —Класс, —Бэррон не знает как реагировать правильно, поэтому просто крепко-крепко сжимает белоруса в своих руках и целует куда-то в плечо, —я постараюсь прийти не поздно, —бубнит Трамп. Коля кивает, зарывает пятерню Бэррону в волосы, на выдохе произнося, что хочет просто полежать в тишине. Бэррон соглашается, к тому же если Коля так и продолжит играться с его прядями, то Бэррон вообще не против, только за, ему нравится.

***

Бэррон так не вовремя вспоминает о том, что у него, вообще-то, есть Глен, который обычно заходит за ним. Трамп расстраивается, утыкается носом Коле в плечо и хныкает, когда понимает, что белорусу придется уйти раньше. Лукашенко, видимо, умеет читать мысли, иначе никак не объяснить то, что тот тяжело вздыхает, всего на секунду притягивая парня к себе поближе и целуя в макушку. Хоккеист выпутывается из рук, выбирается из-под одеяла, и за несколько движений надевает сброшенные штаны, клацая ремнем. —Вставай давай, —Бэррон на это заявление фыркает и отворачивается к стене. Коля ведет взглядом по открывшимся, из-за того, что парень спит в длинных футболках, практически белоснежным плечам и быстро сглатывает, —не собираешься подниматься? —мотание головой в ответ. Коля пожимает плечами, опирается одной ногой о кровать Бэррона, нависая над ним всем телом, —тогда как насчет того, чтобы убедиться, что час—это реально мало? —хоккеист выгибает бровь, видя, как у Бэррона содрогнулось буквально все естество от этого предложения. —У тебя занятия, —словно пытаясь вразумить его, хотя Коля, в общем и целом, вполне осознает, что делает, шепчет Трамп. —У тебя тоже, —хмыкает белорус, будто это такая мелочь, —ну так что? —Бэррон издает писк от неожиданности, когда парень, опираясь на собственную руку, что держится за стену, ныряет под футболку Бэррона, проводя по напрягшемуся животу. —Ты куда лезешь? —Бэррон руку останавливает, дышит часто и глазами хлопает, почти испуганно. Ну что за прелесть. —У тебя два варианта, —Коля ждет секунду, —либо ты встаешь и собираешься, —пауза, —либо я ложусь, и мы никуда не идем, —Бэррон закатывает глаза, фыркает и все-таки вытаскивает руку Лукашенко из-под своей футболки. Парень несильно толкает нависшего над ним Колю—тот совершенно без единого сопротивления поддается—после чего Бэррон сначала садится на кровати, а потом и вовсе встает. —Я буду обижаться на тебя все то время, пока буду одеваться, —Бэррон театрально вздергивает подбородок, окончательно убивая весь серьезный настрой, который даже не успел настроиться. —Как хочешь, котенок, —Коля взлохмачивает светлые волосы, хмыкает и потягивается, —я в душ, —Бэррон почти свирепо шипит на белоруса за это и уже хочет отвернуться и обидеться окончательно, как хоккеист останавливается в дверном проеме и вновь обращается к нему, —хочешь со мной, или ты все еще обижаешься? —предложение столь заманчиво, что Бэррон решает потом как-нибудь пообижаться на Колю. Трамп угукает, вытаскивает два полотенца из шкафа и идет к Коле, который уже стоит без футболки. Бэррон на секунду залипает, а после заливается краской и отворачивается. Лукашенко качает головой, но самоуверенную ухмылочку сдержать не получается. Коля затаскивает Бэррона под чуть теплый душ, а тот орет, что ему холодно. Впрочем, орать он перестает, как только Лукашенко прижимает его к себе. Бэррон несильно шлепает белоруса по предплечью и покорно стоит, ждет пока парень настроит воду. Порой у Бэррон проскакивают мысли о том, что они, кажется, слишком быстро дошли до этой стадии, но потом он вспоминает, что они оба парни и ничего такого особенно в их телах нет. Разве что они немного разные по комплекции. Трамп осматривает хоккеиста, вздыхает. Ладно, не немного. —Блин, ты такой теплый, —блаженно выдает Бэррон, когда вода наконец настроена, а шумные горячие струи скатываются по телу, —завидую, —выдыхает Трамп, рисуя подушечками пальцев у Коли на плече. —Кому? —почти заинтересовано спрашивает белорус. —Себе, —смеется Бэррон, покрепче обнимая Колю, —или ты с кем-то еще обжимаешься под душем? —интересуется первокурсник, щурясь в подозрении. —Ага, с Марком, —бесцветно отвечает Лукашенко, после чего несильно щелкает Бэррона по лбу, —только ты, —выдает хоккеист, а Бэррон остается доволен собой. Быстро, действительно быстро, поскольку времени остается мало, а Глен может прийти в любой момент, расправившись с душем, парни выходят, сушат волосы и начинают собираться. Коле это сделать на составило особого труда, а вот Бэррон промучился минут на пять подольше. И в итоге все равно выбрал первое, что попалось под руку. Коля досушивает волосы Бэррона до конца, потому что те длиннее и сохнут дольше, пока Трамп пишет Глену, спрашивая когда он зайдет за ним. Макларен в ответ присылает закатывающий глаза смайлик и пишет, что где-то через десять минут будет выходить. Лукашенко выключает фен из розетки, лохматит сухие мягкие пряди и чмокает в макушку. —Все, —оповещает он, —готово. Бэррон в благодарность оставляет быстрый поцелуй на щеке парня, берет его за плечи и пихает в сторону выхода. Лукашенко возмущается и Бэррон почти верит в это. Почти, потому что Коля не дурак и сам понимает, что если Глен увидит, как они вдвоем выходят из комнаты Бэррона, от вопросов потом не избавиться. А зная Макларена и его особое отношение к белорусу, убьют первым не Бэррона, а именно его. Чисто по приколу, чтоб было. Хоккеиста всего передергивает, он берет Бэррона за руку, разворачивается, подхватывая собственную сумку с пола, еще некоторое время разглядывает своего парня, пытаясь вспомнить, что именно он хотел сказать. —Поешь перед тем, как пить пойдете, —Бэррон в ответ кивает головой, —я серьезно, Бэррон, не пей на голодный желудок, —первокурсник закатывает глаза, все еще кивая. Лукашенко глубоко вздыхает, —напиши мне, как пойдешь, —Бэррон не прекращает кивать. Коля уже собирается уйти, как Бэррон вспоминает о том, что без него белорус в комнату вряд ли зайдет. И не важно, что он ее вообще не закрывает, в этот раз специально закроет. —Погоди, Коль, —останавливает его Трамп, кидая в руки связку запасных ключей, заранее раздобытых где-то в выдвижном ящике стола, —можешь не возвращать, они твои, —белорус в ответ хмыкает, подхватывая связку на лету. —Ладно, я пошел, —Бэррон машет ему на прощание ручкой, прикрывая за парнем дверь. За Колей закрывается дверь на лестничную площадку как раз тогда, когда дверь напротив открывается и из своей комнаты выходит заспанный Макларен.