Ты представился мне "Бэррон Бейкер"

Бэррон уже десять минут стоит возле зеркала в ванной и тупо смотрит в него. Непонятно откуда взялась эта совершенно ненужная нервозность, но она явно пришла не вовремя. Трамп опускает взгляд на кран, открывает его, набирая немного воды в ладони, ополаскивает лицо. Не помогает. Вода стекает по щекам и капает с длинных ресниц. Бэррон в последний раз смотрит на себя в зеркале и, тщательно вытершись полотенцем, решительно направляется к двери. В коридоре уже шумно, некоторые первокурсники делятся своими догадками о вечеринке, кто-то шепчется о третьекурсниках, что должны обязательно заявиться к ним, исследовать, так сказать, территорию. Бэррона все эти разговоры не впечатляют, он делает два оборота ключом и сует тот в задний карман черных джинсов. Трамп оглядывается в надежде встретить хоть одно более-менее знакомое лицо, и замечает какого-то парнишку, который приехал вроде как одновременно с Бэрроном. Кажется, тот его сосед, Бэррон может ошибаться. Парень подошедшему Трампу радуется, кажется, больше, чем собственной маме на рождество, начинает что-то воодушевленно ему втирать, а Бэррону только в радость, хоть какая-то компания. На улице не очень холодно, но ветер все же заставляет покрыться мурашками оголенные участки тела. Бэррон спрашивает знает ли его друг на вечер куда им ехать, на что получает вполне утвердительный кивок. Ехать, потому что вечеринки такого типа не проводятся на учебной территории. Такси ловится на удивление быстро, поэтому под слегка поднадоевший треп в ухо парни садятся внутрь, называя адрес. Минут десять ехали максимум, вообще непонятно зачем брали такси, но решал не Бэррон, да и платил не он, поэтому как-то все равно. Бэррон заходит внутрь и сразу понимает, что оставаться тут он не хочет. Мало того, что большинство тут выглядит, мягко говоря, развратно, так еще и на столах алкоголя столько, сколько Трамп за всю свою недолгую жизнь не видел. Это настораживает. Парнишка все так же продолжает кружить возле Бэррона, видимо посчитав его своей компанией на сегодняшний вечер. Если честно, Бэррон предпочел бы компанию поадекватней и гораздо молчаливей, а то тот все говорит и говорит, раздражает. Невысокая девушка, видимо хозяйка дома и вечеринки, с легкостью подлетает к двум парням, расположившимся возле стены, и сует им в руки два красных пластиковых стаканчика, наполовину наполненных какой-то розоватой жидкостью. Бэррон про себя подмечает, что все происходит с точностью как в сериалах, но делает первый глоток и мысли чуть притупляются. Не то чтобы Бэррон часто пил, скорее редко, по праздникам, да и то в таких количествах, что смешно. Поэтому, смотря на то, как его наконец заткнувшийся товарищ залпом выпивает весь стакан, Бэррон лишь улыбается и отворачивается, осматриваясь. Друг на вечер спрашивает принести ли Бэррону еще выпивки, но Трамп указывает на оставшееся в стаканчике, и его шумная компания удаляется. Уже через секунду, кстати, вернувшись с какими-то двумя девушками и парнем, ростом чуть ниже, чем сам Бэррон. Они все начинают яро обсуждать какой-то то ли комикс, то ли сериал, пока Бэррон делает очередной глоток и не понимает почему девушки вокруг так защебетали и зашевелились.

***

Коля громко смеется с какой-то заурядной шутки своего друга, когда они заходят внутрь помещения. Вообще, вечеринка эта для первокурсников и им тут быть необязательно. К тому же завтра с утра тренировка, но это не останавливает, кажется, самую известную в универе, компанию от посещения мероприятий такого рода. Его друзья часто хвастаются, что на таких вот тусовках можно без проблем подцепить себе пассию. Можно на одну ночь, а там как пойдет. Колю такие беспорядочные связи не очень привлекали, но с друзьями тусоваться он любит, поэтому и ходит на вот такие вот вечера. Коля не пьет алкоголь, потому что он не его друзья и спорт для него, все же, главное, да и не видит он в этом особого шарма. Николай просматривает помещение в надежде зацепиться глазами хоть за что-то, но не успевает, потому что Никита—один из парней, с которыми Коля общается—в очередной раз называет его белорусским принцем и закатывает глаза, когда большая часть представительниц прекрасного пола обращает внимание на названного принца, томно вздыхая. Лукашенко горделиво усмехается, а сам еще раз осматривает гостиную, натыкаясь на совершенно безучастное лицо. Парень стоит в довольно шумной компании, но он совершенно не участвует в разговоре, смотрит куда-то в пол и отхлебывает из стакана. Друзья спрашивают принести ли ему что-нибудь, но Коля отмахивается: —Я сейчас. Резко вздохнув и поднявшись с дивана, нацепляя на себя равнодушно-дружелюбную маску с некоей заинтересованностью во взгляде, Коля бодрым, насколько для него это возможно, шагом подходит к внезапно затихшей компании и как бы невзначай интересуется: —О чем разговор? —девчонки смущенно отводят взгляд, а вот парни, переглянувшись, начинают неуверенно рассказывать о какой-то задротской игре, которая Колю совершенно не интересует. Интересует его нечто другое, —Новенький, да? —обращается он к Бэррону, не отрывая взгляда от чуть порозовевших от алкоголя щек. Парни почему-то затихают, закатив глаза, а объект заинтересованности поднимает ничего не понимающий взгляд на подошедшего незнакомца и отчего-то вздыхает, —как тебя зовут? —голубые глаза напротив угрожающе блестят, парень хмурится, хмыкает куда-то в стакан и отходит от компании к столу с выпивкой, демонстративно наливая себе какую-то фиолетовую жидкость. Коля следит взглядом за всеми его действиями, с удивлением обнаруживая, что такое поведение лишь сильнее раззадоривает его, хотя изначально Лукашенко планировал провести весь вечер с друзьями. Коля отрывает, наконец, взгляд от светловолосого у стола, улыбаясь всей компании. Он что-то спрашивает об игре, которую парни обсуждали, узнает имена, которые уже через секунду забывает, потому что уверен, что вне этой вечеринки они вряд ли когда-нибудь еще встретятся, чисто из вежливости смеется с какой-то шутки и, пожелав ребятам удачи, отходит, глазами ища друзей. Двое находятся на привычном месте в привычной компании девчонок-болельщиц с их факультета и еще какими-то незнакомыми Коле. Марк, заметив, что друг потерял их, демонстративно машет рукой, привлекая внимание. Коля подходит к друзьям, плюхаясь на свободное место. Девушка, что до этого хихикала о чем-то с Никитой, ловко обходит диван со спины и подсаживается на подлокотник, протягивая Коле все тот же красный стаканчик с чем-то желтым. —Я не пью, —коротко отвечает Лукашенко, но девушка обольстительно улыбается, хмыкает и все же сует Коле в руку напиток. —Это сок, —пожимает она плечами и, видимо поняв, что тут ей ничего не светит, юркает обратно на сторону Никиты, продолжая как ни в чем не бывало хихикать с шуток парня. Коля внимательно смотрит в содержимое стакана и решает, на свой страх и риск, все же выпить. Это действительно оказывается обычный сок, правда из чего тот сделан не понятно, да и знать как-то не хочется. Марк, что наблюдал за всем этим, все же не сдерживается и прыскает куда-то в руку, называя Лукашенко неприступной горой. Коля про себя все думает, когда же ему перестанут давать идиотские прозвища, а глазами выискивает знакомую фигуру, находя ту во все той же компании. Коля чуть щурит взгляд, потому что людей до противного много, а свет настолько плохой, что глаза начинают слезиться от резких красно-оранжевых всполохов и ряби. Впрочем, даже эти факторы не мешают Коле заметить, что заинтересовавший его, внезапно, парень, уже не так трезв, как был еще некоторое время назад. В душе Коля надеется, что тот не пьет все подряд, а то последствия могут быть всякие разные, и, скорее всего, не самые приятные. Отогнав от себя все мысли Коля поворачивается к друзьям и спрашивает первое, что приходит на ум. Никита жалуется, что Мэтту как всегда достались все самые крутые девчонки, тот вообще из виду пропал, и почему-то ему кажется, что дружбан их уже одну как минимум хорошенько отодрал. Коля морщится от таких грязных слов, но все равно предположение друга подтверждает кивком, потому что это похоже на правду больше, чем что-либо еще в этом мире. Марк спрашивает у Коли про первокурсника, до которого тот докопался, но Лукашенко мастерски бубнит что-то о том, что просто познакомился с новенькими, даже умудрился вспомнить имя какой-то из девчонок с той компании, пытаясь говорить настолько отстраненным голосом, чтобы парни поверили, что это не что-то важное, а после уточняет во сколько завтра тренировка и о странном поведении друга все быстренько забывают. Разговоры о тренировке и предстоящем матче увлекают парня на большее, чем он рассчитывал, время, Коля краем глаза видит как вся компания голубоглазого оставляет его одного возле окна и уходит куда-то. Игнорируя возмущенного Никиту, в разгар речи которого Коля встает с дивана и уходит, парень оказывается возле русого, по дороге подхватив какой-то полупустой стакан. —Привет, —все те же светлые глаза щурятся, но уже через секунду Коля слышит тихий вздох и к нему поворачиваются полубоком, одними пересохшими губами интересуясь что ему надо, —ты ведь новенький? —следует короткий кивок. Где-то внутри Коля ликует, что сумел подобрать идеальный момент для атаки на эту холодную стену, которая уже почти поплыла, — как тебя зовут? —и почему-то все внутри на секунду замирает, когда парень поднимает на него явно пьяный взгляд и произносит, слегка заплетающимся языком: —Бэррон, —пауза, —Бэррон Бейкер. —Коля, —они смотрят друг на друга всего пару секунд, по прошествии которых Бэррон почему-то смеется, отпивает из стакана, и спрашивает: —Как-как? —Почему-то совершенно предсказуемая реакция не раздражает, как обычно, а лишь умиляет, что вообще странно. Коле кажется такая реакция довольно милой. Стоп, что? —Коля, —повторяет он, отогнав какие-то странные мысли, —Николай, —Бэррон смешно хмурится, чуть пошатываясь, после чего выдает, отчего-то шепотом, словно это какой-то секрет: —Можно просто Ник? —Коля сдерживает себя, чтобы не рассмеяться в голос от такого ребяческого поведения. —Нет, — следует короткая улыбка, —лучше Коля, —Бэррон дует щеки, обвиняя парня в том, что его имя какое-то сложное, на что Коля лишь пожимает плечами. —Ко-ля, —по слогам произносит Бэррон, как бы пробуя имя на вкус, —Коля, —и кивает, —ладно, —усмешка, —пусть будет так. Коля спрашивает о том, как ему вообще вечеринка, получая ответ в виде закатанных глаз и фырканья, что тут скучно и шумно. Лукашенко смеется, уточняя, не хочет ли Бэррон еще выпить, на что парень вздыхает: «Я итак уже столько выпил…». Ответ слегка настораживает, но Коля решает не заострять на этом внимание. Впрочем, краем глаза он замечает все чаще и чаще поглядывающего на него Марка, поэтому понимает, что пора бы ретироваться. Оставлять Бэррона одного, правда, не хочется, но и лишних вопросов от друзей ему тоже хотелось бы избежать. —Я пойду, —с какой-то неохотой в голосе произносит он, кладя руку Бэррону на плечо, —буду где-то там, —другой рукой белорус машет куда-то в сторону диванов, надеясь, что Бэррон увидел хотя бы направление, —если что, зови, —первокурсник стряхивает с себя руку хоккеиста, хмыкая что-то вроде «Иди уже». Коля в последний раз осматривает парня с ног до головы и, развернувшись, вновь уходит к друзьям. У которых прям на лице написано столько вопросов, что за один вечер их точно не задать. Коля пресекает непонимающую тираду простым «не сейчас». На удивление это помогает, только вот Бэррон из поля зрения исчезает. Даже как-то одиноко становится. Правда ненадолго, поскольку подошедший Мэтт, явно злой, называет какую-то девушку полной сукой и, выдернув из руки Коли стакан, выпивает залпом. —Это сок, —подмечает парень, а стаканчик, уже пустой, валится на землю. Следует еще более гневное «сука», а затем на диван падает увесистая туша друга, и начинается громкий, даже практически захватывающий, рассказ о том, как Мэтту практически отсосала какая-то очередная пассия. Почему это не произошло друзья так и не услышали. Во-первых, Никита по нескольку раз переспрашивал, потому что Мэтт тараторил так быстро, что тот просто-напросто не поспевал за ним—Коля, кстати, иногда тоже, а это уже о многом говорит—, а во-вторых, весь пыл Мэтта остыл практически мгновенно, когда он услышал какой-то смех и отвлекся на него. —Что смешного? —рычит канадец на какую-то парочку, но та даже не пугается такого тона. Сквозь хихиканье рассказывают, что какой-то парень сейчас блюет в бассейн, вдобавок добавляя едкое «бедняжка перепил, наверное». Парни немного скованно смеются, поскольку вообще-то ситуация не очень смешная, но это тут никому не объяснишь. —Пойдем посмотрим, —на Колю устремляются все три пары глаз, а Мэтт даже выгибает бровь от удивления. —Чувак, ты серьезно? —Стивенсон, вопреки своему вопросу, поднимается первый и даже тянет Никиту на себя, —ну пойдем, —Коля выдыхает. Хорошо, что Мэтт его так своеобразно поддержал, теперь можно будет если что оправдаться, что он просто предложил и идти было не обязательно, но раз пошел Мэтт, то пошли и остальные, у них же что-то вроде девиза «один-за всех и все за одного», так ведь?. Что-то неспокойно Лукашенко стало от этой новости. Да и Бэррона не было нигде видно. Сложив два плюс два получилось нехилое такое уравнение, правда верить в него совершенно не хотелось. Не хотелось, да перехотелось. Парни подходят к толпе, половина из которых снимает происходящее на телефон, а половина просто смотрит и угорает. Ну конечно, это же так весело, смотреть на то, как человеку плохо, думает про себя хоккеист, пока они с друзьями проталкиваются вперед. —Коль, а это не…—Марк пихает парня в бок, показывая на довольно длинную, скрючившуюся фигуру возле бассейна. Коля вздрагивает, когда понимает, что этим самым «бедняжкой» оказывается никто иной, как Бэррон. Лукашенко цыкает, расталкивая толпу. Кто-то возмущается и пихает парня в ответ, но сейчас не до этого. Он подходит к Бэррону, вокруг которого расплескалась вода с частичками рвоты, и помогает ему подняться. —Расходимся, —оглянувшись назад, кричит он, закидывая руку Бэррона себе на плечо и придерживая его за талию, —ничего интересного тут нет, —толпа что-то неодобрительно фыркает, но расходится, потому что веселье действительно закончилось. Парни подходят, спрашивая, что он теперь будет делать, —отведу его в комнату, —вздыхает Коля, дергая Бэррона, чтобы тот не свалился, —все равно тут скучно, —хмыкает он, получая в ответ лишь подозрительные взгляды и, с ноткой беспокойства, короткое «ладно». Коля прощается с друзьями, не забыв напомнить о том, чтобы они сильно не налегали на алкоголь, да и не задерживались, потому что завтра тренировка, но те лишь закатывают глаза и машут руками, чтобы тот свалил уже со своими напоминаниями. Коля смеется, провожает друзей взглядом, после чего вновь слегка подбрасывает Бэррона, притягивая чуть ближе к себе, и начинает двигаться в сторону выхода с территории дома. Такси было брать бесполезно. Во-первых, у Коли нет с собой денег, во-вторых, кампус первокурсников находится не так далеко от места проведения вечеринки. Правда если сначала Коля шел практически бодрой походкой, то, когда Бэррон стал за него цепляться и путаться в ногах, стало слегка тяжеловато. —Эй, Бэррон, —Лукашенко легонько бьет парня по щекам, в надежде, что тот хотя бы откроет глаза и сможет некоторое время идти самостоятельно, но первокурсник на такой жест лишь хнычет и сильнее жмется к хоккеисту, —мне тяжело, —вздыхает хоккеист, но где-то в душе понимает, что Бэррона это сейчас мало волнует. Точнее не волнует вовсе. Они проходят еще пару шагов, когда парень неожиданно начинает трястись всем телом, —все в порядке? —взволнованно спрашивает Коля, но в ответ получает лишь незаконченное «меня сейчас выр…», после чего его настигает волна из какого-то смешанного противного запаха, а на номерной спортивной футболке остаются кусочки, видимо, салата. В нос ударяет противный запах, из-за которого самому парню становится, кажется, так же плохо, а Бэррон в его руках вырубается окончательно и практически валится на землю, благо Коля успевает его подхватить. —Ну заебись, —вздыхает парень. Вечер, конечно, удался на славу. Мало того, что на нем висит хоть и безумно красивая, но без сознания нелегкая туша, которую нужно как-то доставить неизвестно куда в целости и сохранности, так еще и его номерную футболку, за отсутствие которой его могут на кол посадить, облевана далеко не красивой зелено-желтой массой, стекающей вообще не эстетично по несчастным цифрам, —За-е-бись, —Коля бьет себя по лбу, но понимает, что сам в это ввязался. А раз начал, то нужно закончить. Доставить тело до точки и можно спокойно жить дальше. Еще несколько шагов дались с огромным трудом, потому что отключившийся Бэррон, повисший на Коле, не помогал вот вообще от слова совсем, а горький, противный запах въедался в нос, из-за чего порой хотелось наблевать в отместку на несчастного парня, чтобы не один Лукашенко мучился в этом аду из запахов. Но Коля не может так сделать, Коля не долбоеб. —Бэррон, эй, Бэррон, — шагов пять спустя зовет Коля, когда тело в руках начало шевелиться и практически возмущаться по поводу того, что его трогают, —где твой кампус? — но ответ ставит в ступор. —Хочу домой, —заплетающимся языком хрипит куда-то в ухо первокурсник, вздыхая так громко, что Коля, кажется, оглох на секунду, —в Белый Дом, —тянет парень, снова проваливаясь в сон. —Подожди, господи, не отключайся, —Коля трясет Бейкера, чтобы тот не уснул. В ответ на него вылупляются два глаза, причем взгляд у парня совершенно неадекватный, расплывчатый, —твой кампус белый? —совершенно обычный вопрос, но Бэррон закатывает глаза так сильно, что Коля начинает беспокоиться. —Нет, —фыркает первокурсник и отключается окончательно, больно приложившись лбом о крепкое плечо Лукашенко. Коля еще пару раз бьет парня по щекам, игнорируя тупую боль в районе плеча, но это бесполезно. Бэррон перестает реагировать на любые действия, чем усложняет задачу раз в десять так точно. Приходится покрепче прижать первокурсника к себе и подумать. Думается, кстати, плохо, потому что Бэррон тяжелый и постоянно тянет вниз, совершенно бессовестно. В очередной раз, когда Коля делает шаг и практически валится с ног от веса тела на себе, в голову приходит мысль о том, что он когда-то проходил мимо кампуса для первокурсников. Он не очень уверен, но если память не подводит, то он должен быть уже совсем рядом. Лукашенко оглядывается по сторонам, замечая вдалеке возвышающийся флаг. Кажется, такой висит либо на главном учебном здании, либо на библиотеке. Значит они уже практически на территории их университета, что несказанно радует, потому что еще немного и Коля бросит Бэррона прям на асфальт. У него и так тренировка через пару часов, а такое чувство, что он размялся перед ней на лет так сто вперед. Спасибо Коле и его памяти, он все же вспомнил где находится здание кампуса первокурсников. С легкостью—хотя это было трудновато—вздохнув, Лукашенко кое-как отрывает от себя безвольную тушу и с силой, хотя это вряд ли было нужно, бьет Бэррона по щекам, получая в ответ какое-то невнятное «пшлнх». —Какой у тебя этаж? —спрашивает парень, когда Бэррон приоткрывает глаза и тут же хватается за предплечье хоккеиста, не в силах удержаться на ногах самостоятельно, — Бэррон, этаж. — Коля щелкает у него перед глазами, чем раздражает, но все же ответ получить удается. —Два. —Два? —переспрашивает белорус, —второй этаж? —первокурсник кивает и Коля может почувствовать, как хрустит его шея от такого сильного кивка, — а комната? — Бэррона, видимо, достали какие-то дурацкие, как ему казались, вопросы, поэтому он просто вытаскивает из заднего кармана ключи и кидает их в Колю, наваливаясь на него. Лукашенко кое-как умудряется поймать сразу и Бэррона и ключи, понимая, что ноги уже начинают дрожать от перевеса не в сторону белоруса. Пиздец, а с утра еще и тренировка. Николай толкает Бэррона в сторону двери, но тут же натыкается на импровизированную будку с вахтершей. Женщина средних лет, имя которой Коля не знал и знать как-то не собирался, выглядывает из маленького окошка и осматривает студента таким оскорбленным взглядом, словно они потревожили ее просмотр какой-то очередной сопливой комедии, а там как раз деревенская клуша-героиня принялась рожать от олигарха, который на самом деле какой-то там тайный агент. Коля одергивает себя, понимая, что слишком увлекся в описании несуществующего сериала, как раз вовремя, поскольку в следующий момент слух режет громкое, чуть писклявое: —Кого несем? —и таким тоном, будто ей тут все должны, и она тут самая главная императрица, а несчастный Коля, с бренным Бэрроном на плече, обычный холоп. —Его, —вздыхает Лукашенко и, взяв парня за голову, приподнимает ее, чтобы женщина смогла увидеть и рассмотреть пострадавшего. Вахтерша как-то вмиг тушуется, цыкает, отводит взгляд и махает на парней рукой, засовываясь обратно в свою обитель. —Иди. Коля проходит мимо женщины, ступая на первую ступеньку. Осталось преодолеть всего какой-то этаж, но он кажется совершенно невозможной преградой. Бэррону, видимо, снится что-то веселое: он неловко бурчит белорусу в плечо, сотрясаясь от подступающего смеха. Смешно ему, обосраться просто. Коля в уме считает до трех, чтобы не скинуть парня с себя, но все же успокаивается и поднимается на второй этаж. Ключ в руках гласит о том, что комната у парня под номером «14», поэтому Коля без особого труда ее находит и даже заносит парня внутрь без сопротивления. Туша Бэррона падает куда-то на кровать, а Коля потягивается, чувствуя, как горят затекшие мышцы и хрустят суставы. Номерная футболка тут же снимается. Коля осматривает небольшую комнатку, сразу же находя в ней дверь в такую же небольшую душевую. Идти в свою общагу сейчас не очень хочется, во-первых, Коля дико устал, во-вторых, не оставит же он Бэррона одного—если тот помрет в собственной блевоте, Лукашенко себя просто сожрет мыслями о том, что в этом виноват только он— поэтому, бросив быстрый взгляд на русого парня, который во сне слегка хмурится и что-то быстро неразборчиво говорит, Коля направляется в душевую, но перед этим застирывает свою несчастную футболку, которой пришлось, пожалуй, хуже, чем самому хоккеисту. Теплая вода расслабляет тело и мысли. Думать становится немного проще, а вся тяжесть дня спадает вместе с крупными каплями и уходит куда-то в слив. Коля стоит под сильным напором воды минут двадцать, десять из которых он думает о пустоте и о какой-то хрени, вроде того, чем сейчас занят Бэррон. Мысли заканчиваются, кран закручивается, Коля выходит из кабинки, ступая ногами на холодный кафель, закручивает полотенце вокруг бедер и выходит в комнату. Сталкиваясь с, ого, полностью обнаженным Бэрроном, который звездочкой развалился на собственной койке. Правая нога чуть свисает и перебирает пальцами воздух, а Коля хватается за голову и не понимает нужно ли ему отворачиваться или нет. Все же нет, решает Коля и переводит взгляд на брошенные на пол вещи парня, сейчас больше напоминающие кучу чего-то не очень приятного, особенно если не всматриваться. Лукашенко ерошит себя по затылку и принимается собирать вещи, стараясь не смотреть в сторону Бэррона в этот момент. Вещи были практически аккуратно сложены и отправлены в корзину для грязного белья, поскольку свою одежду Бэррон также не смог оставить чистой. Пострадала она, правда, меньше, чем Колина футболка, но все же пострадала. Полотенце падает с бедер и отправляется в ту же корзину, а кожи касается плотная ткань, Коля вздыхает и выходит обратно в комнату. Бэррон все так же валяется на кровати, кажется это его любимая поза для сна, иначе по-другому не объяснить то, что он даже не поворачивается на какой-нибудь из боков, как это обычно делают нормальные люди. Хоккеист вздыхает, понимая, что ему придется спать вместе с парнем на одной кровати. Или на полу, но это крайние меры и на них Коля не готов. Спина ему дороже. Он как можно аккуратнее пихает Бэррона к стенке и накрывает одеялом, сам ложится рядом. Спина к спине. Не очень удобно, но зато вполне мягко. Бэррон что-то невнятно бурчит и пихает ногой ногу Коли. А потом затихает и уже через секунду слышится негромкое сопение. Лукашенко вздыхает, поднимает телефон, положенный специально на пол, чтобы если что услышать сразу, заводит будильник на шесть утра и прикрывает глаза, готовый уже провалиться в сон, хоть и не на нужные по правилам восемь часов. И у него даже практически получается, Коля чувствует, как тяжелеют веки и сон накрывает с головой, но в этот самый момент Бэррон возмущенно бухтит и начинает ерзать, тем самым не давая Коле уснуть. Лукашенко двигается чуть к краю, чтобы парню было удобнее—все-таки его кровать—но следующие действия Бэррона приводят в небольшой ступор. Парень переворачивается к спине хоккеиста лицом и прижимается к нему, закидывая руку на талию. Коля сразу же напрягается, потому что ощущать рядом с собой голого парня он как-то не привык, а тут об него прям трутся и неистово сопят прям на ухо. По коже бегут мурашки, Коля даже выдохнуть лишний раз боится, не то что двинуться и скинуть с себя этого прилипалу. И вроде бы все становится не так плохо, Коля даже более-менее успокаивается. Бэррон горячий и тепло его тела невольно передается хоккеисту, который итак смертельно устал. И вот, казалось, бы, идеальный момент для того чтобы заснуть, но тут рука Бэррона скользит вниз и Лукашенко как током бьет. Он валится с кровати и больно прикладывается плечом о пол, пока Бэррон лишь хмурится во сне, да ладонь в кулак сжимает, видимо потеряв то, что обнимал во сне. Сердце колотится как бешеное. Коля вылупляет совершенно ошалевшие глаза на мирно спящего парня и решает, что спать на полу не такая уж и плохая идея. На ватных ногах он доходит до душевой, забирает оттуда махровый халат с полотенцем, которым будет укрываться, делает из собственной кофты импровизированную подушку и, на всякий случай, ложится подальше от кровати, а то не дай бог это чудовище решит во сне вниз сползти, Коля не выдержит второго нападения, сердце итак все никак успокоиться не может после первого. На полу чудовищно холодно и неудобно. Коля устремляет взгляд в темный потолок и вздыхает. Бэррон на кровати все никак не успокоится: крутится, вертится, жалостливо стонет, да руками в воздухе перебирает. Последней каплей становится его тихое, на грани слышимости, хрипловатое «Коля». Лукашенко закрывает глаза и решает сосредоточиться на чем-нибудь другом. Например, на своем гулком сердцебиении, которое отдает аж в висках. Коля в очередной раз пытается уснуть, когда Бэррон, наконец, перестает ерзать и в комнате повисает тишина, но тут раздается дребезжание будильника и ничего, кроме русских матов хоккеисту на ум не приходит. Приходится вставать, потому что долг зовет и если он опоздает на тренировку—останется Коля без головы. А она нужна. Наверное. Наспех сделанная койка отправляется на свое законное местоположение, пока Коля глазами ищет небольшой таз для белья, который по идее должен быть в каждой комнате. Найдя его где-то на балконе, он ставит его возле кровати Бэррона, стараясь даже не смотреть в сторону парня, а то не дай бог. На себя Коля напяливает скомканную кофту с джинсами, носки, кроссовки, берет с пола телефон, еще раз проверяет Бэррона, даже решает подоткнуть первокурснику одеяло, а то тот его вот-вот с себя сбросит—таких сюрпризов Коле не надо, насмотрелся уже—и со спокойной совестью выходит в коридор, негромко хлопая дверью.