Я не хочу тонуть в тебе

В окно постукивали капли дождя, поблёскивающие под светом уличного фонаря. Часы протикали семь вечера, когда Дин зашёл к Сэму в палату после очередного разговора с главным врачом и психотерапевтом. Следы селфхарма на руках младшего Винчестера не заметил бы только слепой. Поэтому в течение дня у Сэма состоялся разговор с психотерапевтом. Парень, конечно, не мог сказать правду врачу, боялся, что его упекут в психушку. В итоге врач решил, что дело в неразделённой любви. Об этом он не сказал Дину, но тот узнал от Сэма, младшему было уже нечего скрывать. Врачи дали Дину справку о том, что состояние его брата удовлетворительное, а это значило, что можно сваливать домой. Бобби привёз Сэму одежду, пока Дин находился с братом. Мальчики большую часть времени молчали или говорили обо всём кроме того, о чём действительно стоило говорить после случившегося. — Справка есть, освобождение от школы на неделю есть, — с этими словами вечером Дин зашёл в палату к брату. Сэм вздохнул. Бобби, сидевший рядом с ним, улыбнулся одними уголками губ. — Ладно, — сказал Сэм. — Я буду готовиться к экзаменам. Плюс домашка. — Не будешь, — ответил Дин, закидывая грязные вещи Сэма в сумку, — я договорился с преподами в школе, домашки у тебя нет. А готовиться к экзаменам разрешу максимум два часа в день. — Чего ты раскомандовался? — опешил Сэм. Дин устало на него посмотрел. Действительно, с чего это?.. — Может, с того, что ты чуть не умер вчера? — жёстко и довольно холодно произнёс он. Сэм как-то весь съёжился от такого тона, вправив голову в плечи. Бобби решил прервать это выяснение отношений: — Сэм, — парень повернулся к нему, — Дин очень устал, безумно распереживался и имеет право командовать, а тебе нужен отдых, это точно. Младший Винчестер насупился и стал завязывать шнурки на кроссовках. Однако руки у него тряслись, то ли последствие стресса, то ли он просто устал… Шнурки не хотели завязываться и выскальзывали из тонких пальцев. — Чудо ты, дай сюда, — закатив глаза, сказал Дин, присел у ног Сэма и стал завязывать его шнурки. На пару секунд Сэму показалось, что он перенёсся в детство, когда Дин так же помогал ему со шнурками. Парень улыбнулся. Старший будто почувствовал его беззвучную улыбку и поднял взгляд. — Что, Сэмми? — хлопнул он ресницами в недоумении. Сэм повертел головой и отвёл взгляд. Дин хмыкнул и завязал второй узел. — Ну вот, поедем отсюда, — сказал он и, вставая, похлопал брата по коленке. Бобби, Дин и Сэм вышли из больницы. На улице моросил дождь, поэтому все трое быстро дошли до Импалы. Дин хотел было сесть за руль, но Бобби посмотрел на него диким взглядом: — Совсем спятил? Ты себя видел? Еле на ногах стоишь, марш с Сэмом на заднее сиденье, — приказал Бобби. — Но- — Никаких но, Дин, ты либо слушаешь меня, либо спишь в больнице. Сэм прыснул смехом, садясь на заднее сиденье. Дин пробурчал себе под нос что-то неприличное и уселся рядом с братом, бросив тому сердитое «двигай жопу». Больница находилась на другом конце города. Так что поездка заняла аж тридцать пять минут с учётом вечерних пробок. Дождь усилился. Под вид раскачивающихся туда сюда дворников и под звук стучащих в окно капель Сэм стал засыпать, головой опустившись брату на плечо. Дин улыбнулся и зевнул одновременно, наклоняя свою голову так, что щекой касался макушки младшего. Оба парня прикрыли глаза, а Дин несмело дотронулся своей тёплой рукой до прохладной руки Сэма, пытаясь согреть и таким образом сказать: «Я рядом». Скоро до уха Бобби Сингера с задних мест дошло сонное сопение. Взглянув в зеркало заднего вида, он вздохнул, и с этим вздохом с плеч старика будто скатился камень: мальчики в безопасности. Дин открыл глаза, когда почувствовал, как на него подул ветер и как кто-то дотронулся до его плеча. Это был Бобби. — Приехали, Дин, — сказал Бобби и дал Дину плащ, чтобы тот дошёл до дома. — Хорошо, выходим. Он повернулся к младшему брату, а собственная щека ещё хранила розовый отпечаток от макушки Сэмми, мягко приложившись к которой Дин и уснул. — Сэмми, вставай, мы дома, — сказал Дин и пожал руку младшего. Тот сонно похлопал ресницами, открывая заспанные глаза. — Иду, Дин. — Вылезай, там дождь, так что под плащом идём. Сэм кивнул. Дин вылез из машины и подождал, пока Сэм сделает то же самое, не забывая держать плащ над головой. Братья дошли до дома, намочив ноги в луже перед крыльцом. Сингер закрыл машину и тоже зашёл домой. — Кто хочет горячий чай? — потерев ладони, спросил Бобби и прошёл на кухню. Этот дом он знал отлично. — Я, — в унисон ответили Сэм и Дин, снимая обувь. — Тогда быстро разувайтесь и топайте на кухню, парни, пирожные, что я купил, могут быстро исчезнуть. Услышав о пирожных, Сэм и Дин ускорились, спотыкаясь о собственные ноги. Бобби усмехнулся себе под нос, ставя чайник на разогрев. Через пять минут за столом уже сидели все трое. — Вкусные, — с набитым ртом проговорил Дин, запивая чаем. Сэм так же сидел с набитым ртом, так что просто кивнул. — Я рад, — ответил Бобби. — Ну что у вас в планах на неделю? — Отдыхать, Бобби, — улыбнулся Дин. — Я теперь с него глаз не спущу, — сказал он и кивнул в сторону Сэма. Тот возвёл очи горе: — Наказание какое-то. — Лучшее твоё наказание, — подмигнул брату Дин и слизал со своих пальцев крем. Сэм проглотил последний кусок пирожного и почувствовал, как кончики ушей загорелись. «Извращенец», — пронеслась мысль, и Сэм не был уверен, о ком он так думал: о себе или о Дине. — Я пересплю ночку у вас, — сказал Бобби, — а завтра ты подвезёшь меня к больнице, я свою тачку заберу, — добавил он Дину. Тот кивнул. — Без проблем. — Иногда буду к вам наведываться, хорошо? А то чуть инсульт не схватил. — Инфаркт вообще-то, если ты говоришь о сердце, конечно, — поправил Сэм. Бобби изогнул бровь. Дин подавился чаем от внезапного приступа смеха. Он закашлялся, но выставил руку, говоря: «Я в порядке». — Умник, — хмыкнул Бобби. — Всегда бы таким был, а не по мостовым шлялся. Сэм поджал губы. — Об этом я с тобой бы поговорил, — добавил Бобби, — но, думаю, Дин справится сам. — Вправлю ему мозги, ага, не переживай, — хищно улыбнулся Дин, посматривая на младшего. Сэм делал вид, что не слышит, с гордым видом продолжая жевать очередное пирожное. — Ладно, а теперь лично я пошёл смотреть новости, а вы как хотите, — сказал Сингер. — Гостиная в твоём распоряжении, — ответил Дин, — в нижнем ящике простыни и одеяло. — Спасибо тебе, Бобби, — вдруг сказал Сэм и поднял на старика взгляд. Черты лица Сингера смягчились, усы дёрнулись от улыбки. — Скажи это тому, кто тебя спас, сынок, — сказал он, встал из-за стола и скоро до слуха парней донёсся звук телеведущего. Наступило время неловкого молчания. Сэм смотрел в кружку и допивал крепкий чай. Дин постукивал по столу, иногда поглядывая на брата. О чём говорить, оба не имели ни малейшего понятия. Единственное, что знал Дин, — Сэм его любит точно так же, как сам Дин любит младшего. Вот только Сэм и не догадывался о чувствах брата. — Я пойду спать, устал, — сказал Сэм и потянулся, отчего Дину в глаза снова бросились порезы на руках. Старший Винчестер хотел о многом поговорить, но понимал, что сейчас не время. Брат устал. — Хорошо, тогда спокойной ночи, Сэмми, — сказал Дин; вставая из-за стола, он подошёл к раковине и принялся мыть кружки. Сэм постоял немного, раздумывая о чём-то своём. Старший слышал, что брат не ушёл. Но что тот хочет сделать?.. И вдруг Дин немного дёрнулся на месте, когда его щеки нежно коснулись мягкие губы, те самые, память о прикосновении к которым сносила крышу. Сэм шепнул ему на ухо: «Спокойной ночи», — и убежал к себе на второй этаж. А Дин сделал пару глубоких вдохов и выдохов и осознал, что всё это время сжимал кружку так крепко, что было удивительно, как она не треснула у него в руках. Старший Винчестер обернулся в сторону гостиной: Бобби уже храпел в кресле. Дин выключил свет на кухне, а у Бобби включил настольную лампу, чтобы тот не проснулся от резкого света с потолка. После Дин сходил в душ. Там он простоял минут сорок и всё время думал о Сэме… Как им теперь жить дальше? Как общаться друг с другом? Ещё и Бобби пока что рядом, а значит нельзя подавать виду о настоящих чувствах к брату. Дин также думал и о Лизе. Если по-хорошему, самое время порвать с ней. Но она что-то сама за целый день ему ни разу не позвонила, и Дин не хотел набирать первым. Сначала стоило разобраться с братом… «Сэмми», — долбилась мысль о стенки черепа изнутри. Дин думал о том, как ему признаться в собственных чувствах так, чтобы младший не решил, что это шутка или что брат делает это из жалости (а Сэм и такое мог себе навыдумывать). «Может быть, стоит действовать постепенно?» — размышлял старший. В общем-то его план состоял из двух пунктов: 1) Прежде всего стоило перестать общаться с Лиз, хотя бы на неделю, сослаться на реабилитацию младшего. 2) И главное: нужно всё время посвящать Сэмми, чтобы он чувствовал заботу брата. Дин завинтил кран, вытерся, оделся и потопал к себе в комнату, а по пути он заглянул к Сэму. Тот уже спал, устроившись на животе, как и обычно. «Такой милый», — думал Дин. Хотелось лечь рядом, обнять, сказать Сэму, что его чувства не делают его монстром, они совершенно нормальны и, более того, они взаимны. Но пока что было рано. Дин ушёл к себе в комнату, плюхнулся на кровать и заснул довольно быстро.

***

Почему-то всё вокруг было в огне. Пламя жарило со всех сторон, а выбраться не было никакой возможности, ведь вокруг высились высокие стены. Жёлтые глаза мелькали в темноте.

Что-то красное и густое капнуло ему на лицо.

А потом раздался выстрел.

«Хватай брата и беги на улицу»

Он в надёжных руках.

Ещё один выстрел.

Разбитое окно.

Пламя. Пламя. Пламя…

***

Что-то заскребло в груди, придавило так, что дышать стало трудно. Дин вскочил на диване, на автомате вытирая ладонью лоб. Потный. Нет, ему не снился кошмар, но чувство тревоги пронизывало каждый нерв его тела. «Чёрт, что это такое?» И тут пришла догадка. Дин вскочил, выбежал в коридор и, толкнув дверь напротив, забежал в комнату брата. Сэм метался по кровати. Волосы мокрые от пота, выражение лица мученическое. Он сжимал простыни изо всех сил и шептал: «Нет, не надо, пожалуйста!» — Эй-эй, Сэмми, тшшшш, ты чего, малыш, — Дин забрался к нему в кровать, ловя в воздухе напряжённые и сжатые в кулаки руки. Сэм от испуга раскрыл глаза. — Дин?! — Конечно я, кто же ещё… Сэм так часто дышал, так смотрел на него, будто на божество, во взгляде было бесконечное восхищение, хотя старший усмотрел там и долю недоумения. Дину даже как-то стало неловко. Приоткрытый ротик так и манил к себе, а вздымающаяся от частого дыхания грудь и мокрая чёлка на лбу просто сводили с ума. Хотелось, чтобы Сэм дышал так часто и потел так сильно только в одном случае… Дин закусил губу, отводя взгляд от брата. — Я разбудил тебя? — спросил Сэм, сглотнув. — Нет, я не спал, — соврал Дин. Сказать «я просто почувствовал, что тебе плохо и примчался к тебе» казалось глупым. Дин слез с кровати Сэма, подошёл к шкафу, порылся там и достал майку и полотенце. — На, а то пропотел, — кинул он брату вещи. — Спасибо, — ответил Сэм и вытер лицо и тут же заменил майку. Когда он переодевал её, Дин неловко отвернулся, будто что-то рассматривал… Ага, в полумраке. «Идиот», — шептал он самому себе. Но всё же это было лучше, чем пялиться на голую грудь брата. — Может быть, ты расскажешь мне правду о своих снах, Сэм? — предложил Дин и снова залез в кровать к брату. Тот против не был и подвинулся. — Это странные сны. Но они что-то значат, я уверен, Дин, — ответил младший, смотря себе в ноги. — Иди сюда, — старший прилёг под одеяло и притянул Сэма к себе так, что тот от неожиданности уткнулся ему в плечо носом. — Не бойся. Просто расскажи. Ладно? — тихо сказал Дин, поглаживая волосы Сэма. — Хорошо… — протянул тот, удивлённый такой заботой брата. — Это началось давно… Дин, я вижу наших родителей во снах. Но это не просто сны. Это будто бы воспоминания… Помнишь тот день? — Шестичасовые новости, — еле-еле смог выговорить Дин, продолжая гладить младшего по плечу. — Да, — вздохнул Сэм, — я тогда был понурый не просто так. Перед тем днём мне снилась авиакатастрофа… Та самая, с мамой и папой. Там ещё были жёлтые глаза у одного странного чувака. Дин вспомнил свой сон. Тоже жёлтые глаза. Тоже странный чувак. — Дин, я предвидел их смерть и ничего не сделал, — голос Сэма надорвался. — Ты не знал… Ты не виноват, — успокаивал младшего Дин, шепча в спутанные пряди волос и вдыхая родной запах. — Этот человек или кто там тебе снился ещё раз? — спросил он. — Да, он снится мне постоянно, в моих снах он кого-то вечно убивает, прибивая к потолку и поджигая вместе с домом. Он разрушает семьи. Но перед этим он зачем-то какое-то время стоит у кровати младенцев. Да, в каждом доме, который я видел во снах, был малыш, — Сэм уткнулся брату в футболку носом, и Дин млел от ощущения этой близости к самому любимому человеку. Старший молчал. Сказать было нечего. На обычные кошмары это не походило. — Мне кажется, Дин, это видения… — Видения? Брось, Сэм. — Я проверял, Дин. — Как? — насторожился тот. Сэм приподнялся на локтях и уставился на брата. — Я проверял. Однажды мне приснился номер дома, даже фамилия того семейства. Мать этот желтоглазый поджёг. Младенца из полыхающего дома еле вытащил отец. Я проверил, существуют ли эти люди на самом деле. — И? — Дин затаил дыхание. — Существуют. И трагедия произошла в их семье через неделю после моего сна… — Хочешь сказать, что ты экстрасенс, Сэмми? — хмыкнул Дин. — Ничего я не хочу, — буркнул тот и снова лёг, прижавшись к боку брата. — Тогда стоит верить и в призраков, и в ведьм, и в прочих монстров, но их ведь не существует, — сказал Сэм. Дин сглотнул и ответил: — Да, точно. Не существует. Его брату не обязательно знать некоторые вещи. Или всё же он заслужил знать кое-что из прошлого… Дин вздохнул. — Ну, а что тебе снилось сейчас? — спросил он. — Что-то новенькое, — нахмурился Сэм. — Я маленький лежу в кроватке, какой-то человек стоит надо мной, а потом только пламя, крик мамы, выстрел или два выстрела, не помню. А потом ты хватаешь меня и бежишь со мной из дома. И в доме выбивает окно… Дин будто бы дежавю испытал. Он чётко помнил тот момент, ту ночь, когда вытащил брата из огня. Сэм не знал об этом случае. Никто ему никогда не рассказывал об этом. Чудом тогда Мэри осталась жива. А всё благодаря Джону и наличию Кольта. Сны Сэма были похожи на то, что случилось с их семьёй. И, если Сэм говорит, что это не сны, а видения, то явно что-то сверхъестественное было причастно ко всему этому. Была какая-то закономерность во всех этих видениях и в прошлом их семьи. Правда, Сэм не видел цвета глаз стоявшего над ним (не-)человека. Дин мог только догадываться, но ему казалось, что они были жёлтыми. Тогда всё складывалось в единый пазл. — Дин, что с тобой? — внимательно всмотревшись в лицо брата, выражавшее задумчивость, спросил Сэм. — Нет, не говори, что ничего. Ты увиливаешь, я вижу. Ты что-то знаешь. Или тебе тоже снятся кошмары? Сэм так умоляюще смотрел на него своим щенячим взглядом, требуя правды. Разве мог Дин устоять перед этим взглядом?.. — Мне снилась авиакатастрофа вечером, когда ты ушёл… — ответил Дин. — С мамой и папой? — Да, Сэм, и там был странный чувак с жёлтыми глазами… А потом всё взорвалось, завертелось, мы стали падать, океан приближался и… всё. — Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть это, — сказал Сэм. Дин улыбнулся немного. — Это в прошлом. А ещё я хотел тебе кое-что сказать о твоём сегодняшнем сне… — Да? — Сэм с интересом вздёрнул голову. Дин с улыбкой потрепал его лохмы, а потом посерьёзнел. — Этот сон не сон… Это правда. Это было на самом деле, когда тебе было полгода. Недоумение. Нахмуренные брови и лёгкая усмешка. А потом приоткрытый в удивлении рот и испуганные глаза. Дин следил за реакцией младшего брата внимательно и спокойно, готовый принять любой удар, в том числе и возгласы вроде: «Ты не имел права скрывать от меня!» — Ты вытащил меня из огня? — неожиданно спросил Сэм, а в его взгляде Дин снова различил восхищение вперемешку с удивлением и благодарностью. Старший кивнул: — Я проснулся от криков, услышал, как ты плачешь, поэтому и забежал к тебе в комнату, а там уже были папа и мама, и потолок горел. Папа держал на руках маму. А я просто поддался… инстинкту, наверное. Подбежал к тебе и вытащил из кроватки. Хотя ты был не лёгкий, толстячок. Папа крикнул бежать. И я ринулся так быстро, как только мог, по лестнице вниз, прямиком на улицу. И держал тебя на руках, пока полиция не приехала и пожарные. Никого не подпускал к тебе. Ну… Пересрался я знатно. Я не знаю, что это было той ночью. Но это что-то хотело убить маму. А может быть и тебя, я не знаю… Дин закончил рассказ и заметил, что Сэм чрезвычайно потрясён услышанным. — Ты не схватил инсульт? Ой, инфаркт, простите, — пошутил Дин. — Спасибо тебе, — улыбнувшись, сказал Сэм. От благодарного взгляда брата Дину вновь стало неловко. — Это моя работа — присматривать за тобой… — Ты же был ребёнком… И таким смелым. — Да я чуть в штаны пижамные не наложил, — хмыкнул Дин. — И всё равно… Спасибо. — Да… — старший зевнул, чтобы избежать сопливого момента, — ты спать вообще собираешься? — А ты разве не уйдёшь? — наклонив голову, спросил Сэм. — Я так устал, ноги не донесут, — прикрывая глаза и улыбаясь, ответил Дин, а потом приоткрыл один глаз, смотря на довольного братишку. И Сэм готов был запищать от счастья. Он устроился под боком у Дина. — Девчонка, — подколол старший. — Придурок… — пропыхтел Сэм чуть ли не под мышку Дину. Сэм поёрзал на месте, Дин прямо чувствовал, как какой-то механизм крутит винтики в мозгу младшего. А потом Сэм неожиданно приподнялся и поцеловал его в щёку, сказав: — Спокойной ночи, мой Бэтмен. Дина будто пробило током. Он не знал, что ответить, поэтому просто перевернулся на бок вместе с братом и обнял Сэмми сзади. А через пять минут, когда брат уже засопел, Дин прошептал: — Спокойной ночи, Сэмми, — и коснулся губами его затылка.

***

Бобби Сингер удивился, увидев утром на кухне Дина. Всё-таки встать в девять утра после таких событий рановато даже для него. Однако старший Винчестер убедил его в том, что выспался. Бобби приготовил блинчики, и Дин уплетал их со скоростью света. Давно ему никто не готовил завтрак… И Дин бы никогда не смог сказать этого напрямую и так, как стоило, но он был благодарен Сингеру за всё, что тот делает для Сэма и для него. — Сэм ещё спит? — Храпит, как будто у него хобот вместо носа, — сказал Дин и вдруг, не успев запихать в рот блинчик, понял, что попался. Бобби приподнял брови. — Вы же вроде спите отдельно… каждый в своей комнате? — Да… Конечно, — Дин запил дурацкий ком из блина, вдруг встрявший поперёк горла, — ночью он закричал. Ему снился кошмар. И я- — Опять? — насторожился Бобби. Старший Винчестер выдохнул: хорошо, что старика не волнует вопрос, где спал Дин. — Я его успокоил, — ответил парень, — но ему снилось… — Что? — Та ночь, пожар дома, — прямо взглянув Сингеру в глаза, сказал Дин. — И, более того, Бобби, у него какие-то странные видения про пожары в домах, похожие на тот случай с нашим домом. Он говорит, что он проверял то, что видит. Сэм наперёд знает гибель людей. У него способности как у ясновидящего… — Что конкретно он видит? — перешёл на шёпот Бобби. — Пламя, как правило на потолке горит мать, а рядом с кроваткой младенца стоит странный чувак с жёлтыми глазами. И Сэм видит такие сны, а потом они сбываются, семьи рушатся, и каждую разрушает этот Желтоглазый. Сингер сжал кулаки, резко изменился в лице, а в глазах затаился испуг. Старик был напряжён как струна. — Бобби? — спросил Дин. — Что с тобой? — Боже мой… — шептал тот. — О чём ты? — нагнулся Дин над столом. — Что ты знаешь, Бобби? — Ладно, — выдохнул старик, — ты в курсе про сверхъестественный мир, стоит тебе рассказать… Но Сэм ведь даже о существовании призраков не ведает, Дин. Уж молчу про остальных тварей вроде вампиров, оборотней и прочего. Он ничего не знает. — Тем лучше для Сэма, — сказал как отрезал Дин. — А теперь выкладывай, что ты знаешь. Старик вздохнул. Упрямостью Дин жутко напоминал Джона. — Так значит, говоришь, чувак с жёлтыми глазами? — цокнув языком, спросил Бобби. Дин кивнул, и Сингер покачал головой, добавив, — кажется, буря грядёт.

***

В это же время за дверью в кухню притаился Сэм. Он внимательно слушал разговор брата и Сингера и не мог поверить в то, что слышал. Мир перевернулся с ног на голову за несколько минут. «Призраки существуют? Сверхъестественные монстры — это реальность? Человек с жёлтыми глазами — это опасный демон? А моя семья в прошлом — охотники?»

Унеси меня, река, Я не хочу к этим берегам; Я не хочу строить там свой дом — Он всё равно сгорит огнём. Всё, к чему я прикоснусь — Я полюблю, как первую весну. Я полюблю и снова обожгусь; Я снова всё перечеркну. — Нервы — Боль осталась.