Расовое недопонимание

— Ну здравствуй, красавчик, — плотоядно улыбнулся сын короля драконов тьмы, пробираясь в комнату через окно. Демон на кровати дёрнулся и в мгновение ока принял боевую стойку, плавно перетекая в иную форму. Дракон же помахал руками, стараясь выглядеть безобидно, но шкодливый вид явно всё портил: — Я с миром, лапуля. Не бросайся на меня, а то ещё пораню. Демон рыкнул и всё же бросился — как же, ему, владыке демонов, указывают, что делать?! Да он на завтрак ест таких зарвавшихся щенков! И, очутившись на собственной кровати лицом вниз с заломленными руками, только тихо охнул, потому что нападавший больно надавил на поясницу. И, склонившись к уху, негромко заговорил таким тоном, словно рассказывал, как медленно снимет с него одежду и… — Мой отец, великий дракон тьмы, правитель всех драконов тьмы, отправил меня сюда для того, чтобы мы обговорили условия мирного договора. Думаю, вас всех заинтересует возможность покинуть такой негостеприимный мир и подняться наверх, верно? Демон под ним рыкнул и дёрнулся, но туша оказалась настолько тяжёлой, что сам едва дышал! Дракон?! — Но, знаешь, я думаю, договор можно отложить, — мурлыкнул и подцепил ухо клыками. *** Фагор от злости пнул каменюку, не зная, как ещё выразить свой протест. Поначалу думалось разбить лагерь недалеко от замка в этой лавовой пустыне, но стоило раз увидеть страдающего брата и его депрессивное валяние под деревом на подступах к «золотому чуду», как сразу желание позориться пропало, а в силу характера… — Дерьмо, — повторил раз в тысячный за этот день. — Ну что за дерьмо? Со сторон сползались какие-то твари, Фагор на них особо не смотрел — что-то вроде шипастых собак, лысых и страшненьких, но довольно милых. Стоило на них разок шикнуть — разбегались, а через время ползли снова … — Дерьмо. Ветра не было, ничто не трепало его прекрасные чёрные волосы, солнце не играло в локонах, да и вообще мир этот… Лавовая пустыня. Дурное место, он бы в таком жить не хотел. Хотя… Если не одному… Если с любимым — хоть у чёрта на куличках. — Дерьмо. Да-да, из-за «любимого». Не из-за места, не из-за обстоятельств, а именно из-за любви. Сплюнув, Фагор вновь шикнул на зверюг и направил стопы к крупному строению, похожему на расплавленную башню, но являющуюся аналогом замка правителя. — Шерханчик? — спросил тихонько, просовывая голову в окошко… Здоровую драконью голову. Демон на кровати дёрнулся, испуганно поднялся и повернулся на голос, но в этот раз не напал — просто замер в полнейшем шоке. И был он так прекрасен, что Фагора душила гордость, зависть к самому себе, а ещё щемящая душу любовь и нежность… Ну и страсть, только очень неуместная. А демон был… ну словно воплощение всех мечтаний — большой, статный, краснокожий и рогатый, и вновь столько эти рога пошлых мыслей в голове рождали, что загоралась та самая неуместная страсть. Почему неуместная? Потому что, когда ты вспыхивающая по любому поводу свеча, а твой избранник — несогласная и холодная злюка, на лицо самый обычный конфликт ожиданий. И всё бы ничего, но ведь он не просто холодная злюка, достоинство которой уязвили, но и сплошной… секс. Куда ни глянь. — Шерханушка, ну давай поговорим… — Да что ты за монстр?! — не сдержал чувств демон, а Фагор смутился. Вообще-то он всегда считал себя красавчиком, особенно когда сине-фиолетовая каёмка на чешуйках и крыльях начинала слабо сверкать в темноте или переливаться на солнце, да и под луной тоже — загляденье просто, а не дракон. А здесь… — Шерх… — Уходи, — попросил пока что мирно демон, протягивая руку к оружию. Фагора чуть слёзы не душили, так ему обидно было. Ну, подумаешь… ну не изнасиловал же? Ну, совратил, да, подло оседлал, между прочим, не равнодушный член, но ведь… Любовь… Страсть… Он сам не понял, как снова оказался в человеческой форме прямо в окне, но шага в комнату не делал — Шерхан уже яростно сверкал глазами. Пришлось подымать руки и, давя в себе боль, заговорить о более важном, чем чувства: — Через девять дней, уже восемь, откроется огромный проход на поверхность. Шерхан не отпустил оружие, но не стал принимать боевую форму. Приободрённый Фагор продолжил: — Мы хотели бы… надеяться на мирное сожительство. — Мы? — Все разумные жители континента, — объяснил, всё же спрыгивая с подоконника и усаживаясь на него. — Понимаешь, проход откроют люди. Мы, драконы, можем этого не допустить, но отцы — короли, решили, что вы можете согласиться на некоторые условия… Исключительно разумные! — А разве вы не станете трястись над захваченными землями и просто от страха перед нами? Фагор вздохнул и не придумал, как сказать об этом так, чтобы не оскорбить, а потому выразился максимально правдиво: — Люди стали слишком умны и опасны, поэтому мы коллективно решили их уничтожить. Место освободится, а если вы станете новой проблемой… Он не продолжил, потому что тактичных слов не придумал. Это вообще так напрягало. Обычно он хвастался своей нахальностью, сарказмом и самоуверенностью, а сейчас… перед любовью собственный характер выглядел неудобным. — Я всего лишь хотел предложить взаимовыгодный союз. И ты не сможешь соврать передо мной, а потому скажи мне, Шерхан, владыка преисподней, согласен ли ты обеспечить всем мирное сосуществование на поверхности? Можешь ли ты в достаточной мере контролировать своих демонов, чтобы они не нападали на других? Ни на эльфов, ни на русалок в морях, ни даже на гномов. Тот долго молчал, глядя дракону ровно в глаза, и, в конце концов, кивнул: — Если ты не солгал — я обещаю, что за жизнь на поверхности мы не станем вас трогать. Если сами не нападёте. А теперь уходи, если всё сказал. Фагор хотел заговорить о своих чувствах, но внезапно упал на землю. Не высоко, просто опора пропала, когда башня выплюнула его наружу. И вновь выдохнул: — Дерьмо. Ибо вопреки способности пролезать в чужие головы, эту выпотрошить незаметно не получится, а когда не знаешь о чём думает любимый, и что ты сделал не так, что он прогоняет, находит сплошное отчаянье. Что остаётся в таком случае? Просить прощения и милости. — Дерьмо. *** — Вот тебе моя кровь! Красная живая жидкость била из разорванных артерий, стекала и растекалась, и словно само пламя вперемешку с тьмой играли в ней бликами, боролись в равной схватке, пока красные ручейки не коснулись того, кому и проливались. — Видишь её? Тебе дарю! В другой раз Фагор бы назвал себя сумасшедшим, но не сейчас, не здесь. Что глупее может сделать дракон, чем подарить самого себя, свою сущность другому? Чем подарить кому-то своё пламя?! Жаль только, что демон этого не понимал. Окунул пальцы в кровь, слизнул её кончиком языка и невесело усмехнулся. — Моя любовь! Этот огонь — моя жизнь! — Уходи, Фагор, — в который раз просит его Шерхан. И драконье сердце скручивают спазмы холода, золото во взгляде тухнет, обращаясь серебром, а демон и не понимает, что творит своим отказом. И всё, на что хватает Фагора, это выдохнуть: — Больно, — прежде чем исчезнуть. *** Фагор чувствовал себя тенью — пустой серой тенью, способной лишь существовать. Перед его глазами уничтожались остатки человеческой империи — великой, захлебнувшейся своим величием. Раньше это наверняка бы вызвало какие-то эмоции — сочувствие, может быть, радость, торжество? Раньше… Он бы должен гореть. Гореть злобой, любовью, болью, как братья, но драконы тьмы не такие. Они затухают. Однажды все свечи догорают до донышка, реки мельчают и усыхают, а тьма почему-то отождествляет именно этот момент — край перед смертью, холодную безразличность. — Не тупи, он же улетит, — сказал он сам себе, но вопреки желанию ничего не ощутил — ни тревоги, ни надежды, ни даже волнения. Внизу летали демоны. Их было много, но не воспеваемые в балладах легионы, нет. Может, пару сотен. Такие если и захотят — не захватят мир. Фагор сделал для них последнее, что мог — нарушил контур контроля, позволив выйти без привязок служения призывателям. И сейчас наблюдал за тем, как разъярённые демоны потрошили человечество. Те его остатки, что выжили или не столкнулись с оборотнями. Раньше никто не обращал на людей внимания, занимая своё чётко выверенное место как на земле, так и в цепочке взаимоотношений — той же торговле. Нерушимые границы великого леса эльфов, сложные скалистые дома и тоннели дроу, предгорные гномы, вампиры в своих тёмных лесах, в которых сам день не наступает, да оборотни растянулись в тропиках, самые разные оборотни и зверолюди, наги рядом с ними. Никто не следил за тем, как человеки расширяли свои города, как сами контролировали свою численность вечными войнами. Да и не волновали они никого. Что может обезьяна, только недавно вставшая на две ноги и выровнявшая спину? Оказалось, может многое. Цивилизация, так они всё это называли. Технологический прогресс… Да много разных слов, что сейчас-то толку? Демоны всё расплавят и будут жить… как-то. Их не так много, чтобы беспокоиться. — Поздравляю, — кинул Фагор, когда Шерхан пролетал мимо. Тот сбился с пульса, но не упал — вовремя стал на верхушку человеческой башни, достигшей небес. Прямо рядом с ним, Фагором, поседевшие волосы которого трепал сильный ветер. — Пришёл проверить? Я помню обещание. Фагор нагнулся, пропуская пролетевший над собой сгусток магии, про себя отметив удивительную мощность и дальность снаряда. Демоны оказались безжалостными и дико сильными. От слов Шерхана внутри что-то тревожилось, словно скручивалось, и, опознав это старое и родное чувство, Фагор улыбнулся своему гневу. И, раздувая его сильнее, упал с верхушки, колдуя всё подряд. И плевать ему было, кто попадёт под удар — демон или человек. Плети из тьмы раскручивались, на них вспыхивало пламя гнева, а на языке вертелось: — Погублю весь мир! Магия сбоила просто из-за конфликта двух сил: огня и тьмы, взрывалась и вырывалась из-под контроля, а он купался в этом буйстве, хохоча как безумец. И жаждал ножа в плоть, чтобы прекратить уже это всё. Шерхан появился рядом так быстро, что Фагор не успел и пискнуть, отлетев и врезавшись в эту же башню. И схватился за выступ, без страха глядя на далёкую землю под ногами. — Чего тебе? — спросил, вновь раскручивая огненно-тёмный вихрь под собой, потому что от соприкосновения кожи с буйствующей магий становилось немного легче. — В какое чудище ты превращаешься? — А ты разве не видишь? Я хочу всё уничтожить. Всё! Почему это всё должно существовать?! Я должен гореть! Что ты со мной сделал?! Я — твоя судьба. Но теперь я похороню всё. Магия бесилась. Из дыма она становилась жидкой, капала вниз и, попадая на живых, пробиралась внутрь, разрывала и сводила с ума, сжигала и… Демонесса, случайно попавшая в зону поражения, раскроила себе череп с криком баньши, а Фагор и жалости не ощутил. Бесконтрольная сила всё сочилась, перетекая из формы в форму, нападала на всё живое, погребала постройки, только башня и стояла, целая, в окружение стремительно формирующихся развалин. Шерхан недолго смотрел на сходящего с ума дракона и когда направил на него оружие — рядом открылся портал. За ним ещё один. И ещё. Первым появился красный, за ним синий, золотой, белоснежный и зелёный — так их окрестил Шерхан, потому что в тот момент не знал, что перед ним драконы, только по цветам волос разделил, хоть они и по комплекции разительно отличались, а лица… словно на родственников смотришь. Красный схватил Фагора на голову, прямо уложив ладонь на его лицо, легко подавил магию и зашвырнул брата в портал, зелёный и синий уже тушили его бушевавшие внизу силы, и только двое светлых, чуть не свалившись, стояли в рамах своих переходов и осматривались, явно негодуя. В итоге один сказал: — Мне их даже жаль. А второй добавил: — Хоть и считаю их паразитами, а всё равно это страшно. Первый поглядел на Шерхана, неодобрительно хмыкнул и исчез, закрыв свой проход. Второй, выглядевший чуть старше — с белоснежными волосами, крайне печально вздохнул перед уходом, и только зеленоволосый добавил конкретики: — Встретимся через неделю на сходке царей. Надеюсь, не сдохнете. Почему-то его слова звучали предупреждением, но Шерхан ему не внял. Просто потому что ничего не знал о драконах и их душевных организациях. — Фагор, конечно, тот ещё засранец, но нельзя же доводить до нервного срыва ни в чём не повинного мальчика, — высказался синий, и вот его-то Шерхан остановил, просто перекрыв портал, чтобы спросить: — Сколько вас таких сильных? — Меня зовут Нуар, я его старший брат, — представился, не собираясь отвечать на вопрос. — Знаешь ли, у меня тоже не задалось с парой, но ведь всё можно решить мирно. Если ты сильнее него, это не значит, что нужно… Он с ума сходит. — Я ничего ему не сделал. — Ну да… Конечно. Фагор именно поэтому полностью подавил в себе пламя и отдался на милость тьме, да? Он, хочешь сказать, без объяснений вскрыл вены и, получив отказ, слетел с катушек? — Да? Не то чтобы Шерхан не чувствовал вины из-за этого, но ведь тот сам… Постойте… — Что сделал? — Потерял своё пламя. Такое бывает. Мы же драконы, — но, увидев абсолютно непонимающий взгляд, Нуар объяснил: — В нас врождённое пламя вместе с другими стихиями. Огонь как первооснова вида. У меня вода — я могу кипеть или теряться в холоде, но Фагор, он… Тьма страшная штука. Мы его успокоим, но… — он вздохнул и покачал головой. Что уж теперь сетовать? Фагор самый умный, как он мог так вот отдаться чужаку, доверить себя без остатка? Нуар не понимал. Он сам-то поступил ненамного умнее, но не настолько саморазрушительно. — Я, кажется, понял, что Фагор натворил дел, но это всё не так просто решить и объяснить. К тому же, не уверен, что вам это нужно, — признался откровенно, внимательнее разглядывая демона перед собой. — Дракон лишь раз выбирает свою пару, и этот выбор может его погубить. Вам следует подумать над этим. И Шерхан позволил ему уйти, вернувшись к бою. Разве можно кому-то довериться в этом мире? Хотя, возможно, здешние и… не демоны, для которых предательство образ жизни. И если на мгновение представить, что тот красивый юноша, заявившийся с удивительными вестями и горящей в груди страстью — действительно доверил своё сердце, то… Шерхан начинал чувствовать себя виноватым. А ещё крайне глупым. *** — Последний раз! — выкрикнул Фагор, силой распахнув дверь. — Последний раз я пришёл! Только вот за столом, где ожидал увидеть любимого, сидел какой-то молодой с виду демон, тоже краснокожий и рогатый, но куда как человечнее, чем те, что совсем недавно сражались на поверхности, а до этого ходили по нижнему миру. — Где ваш князь-батюшка? — уточнил Фагор, ни на мгновение не подумав, что этот вот может быть им. — Сатана, Дьявол, Владыка-Повелитель, — добавил, трактуя паузу как непонимание. — Где он? — Я Владыка демонов, — представился тот, подымаясь со своего места, и Фагор хмыкнул, скрещивая руки на груди: — А Шерхан где? — Его нет на территории наших новых владений. А вы здесь по делу к князю? — Ну… да, — кивнул, немного теряясь от этого «нет на территории». — Отец ушёл, передав мне все обязанности и власть. Излагайте. — Отец? — выдохнул негромко. — Он, что, ещё и женат? Возможно, новый владыка и ответил бы, но в этот момент в кабинет буквально ворвалась демонесса с криком: — Брат, там драконы! Фагор слишком удивился, чтобы успокаивать их, но новый владыка и сам всё понял: — Они не с войной. Они к отцу. — Отцу? — Да. — Но… — Ага. — И куда он ушёл? — спросил наконец-то Фагор, разрывая их «семейное» общение. — А вам для чего? — На самом деле уже не уверен, раз уж он женат… С детьми ещё и, — попытался он объяснить, но получилось не очень понятно. — Демоны не женятся, — влезла демонесса. — Мать потребовала от него… — Мия, — пресёк её новый владыка, и та замолчала, а он решил немного рассказать: — У нас весьма жестокие порядки. Были… Мы редко заключаем браки. Для вас это, наверное, странно слышать. — О-о-о, — протянул Фагор, что-то понимая. — А, позвольте спросить, если… самка вашего вида совращает самца, это как трактуется? Говорил он пространно, подбирая слова, но звучало всё равно неоднозначно. Тем более что демонесса рассмеялась, её брат развеселился и ответил: — Если бы женщина залезла на владыку, то скорее всего для последующего шантажа ребёнком. Или чтобы охмурить и протянуть руки к богатству и власти. Они не хотят рожать. — И кивнул на сестру, резко изменившуюся: — Сами рожайте, нашли племенных самок. — Характер мерзкий, — скривился владыка, пытаясь это объяснить. — Я видел оборотней, вот, где женщины как женщины. Жаль только что демона не смогут родить. Вот они и пользуются. Фагор кивнул, подтвердив свою мыслю. Это… немного объясняло, почему Шерхан так взъелся из-за одной ночи. И легонько стукнулся в разум этих двоих, проверяя доступность мыслей. Ему срочно требовалась информация. И куда более систематизированная, чем все эти разговоры. *** Портал мерцал неровным кругом — ему они всегда давались не очень хорошо. Обычно, конечно, всегда открывались в нужное место, но сама магия была такой неравномерной, что кто-то другой, увидев толкающиеся частицы энергии и постоянно закупоривающиеся и истончающиеся каналы плетения, точно бы не рискнул им пользоваться. Фагор рисковал, да ещё и не задумываясь. Этакая глупость, но глупостей в его жизни было предостаточно. Возможно, сейчас он шёл на одну из таких. Возможно, вновь ходил по граблям. Нет, прыгал на них с радостным криком. Как это мило, одному противному демону уйти на поиски одного глупого дракона. И одновременно с этим этому же дракону начать искать этого демона. Ну что за глупость? Разминулись в новом демоническом доме, разминулись на островах драконов, разминулись чёрте где в море, да… Дурно, когда оба имеют крылья и могут открывать пространственные переходы. Хорошо, что демоны в этом всё же послабее. Наконец собрав мужество и остатки себя в кулак, Фагор сделал шаг. Мир мигнул, рамка позади погасла, а вокруг воцарилась темнота — где бы он не оказался, в этом месте сейчас ночное время суток. А потому вариантов не так много, если только Шерхана не занесло на другой континент. — Любимый! — окликнул его Фагор, осматриваясь в поисках демонической рогатой фигуры или хоть каких-то ориентиров. Одна такая тень нашлась впереди — демон шёл, за ним волочились крылья, словно лишённые всех сил, да и сам он так… ссутулился, словно успел состариться. Но оглянулся. Вскинул брови, словно не верил глазам, может, думал на галлюцинацию. А Фагор не нашёл ничего лучше, чем подбежать к нему и обнять, пусть ростом и доставал всего до ключиц. Шерхан вопреки своим «уходи» прогонять не стал — тоже приобнял одной рукой, второй зарываясь во вновь чёрные волосы. — Знаешь, что? — улыбнулся Фагор, подымая к нему голову. — Я тебя прощаю! Только люби меня. Шерхан открыл рот, но передумал говорить, оставляя выяснения и ссоры позади. Просто вновь всмотрелся в золотые, честные глаза и нагнулся, чтобы оставить целомудренный поцелуй на его губах. Фагор заулыбался, отлепился и, пританцовывая, двинулся куда-то вперёд, строя планы на будущее: — Вот когда дойдём до города — можно будет снять номер в таверне. Я так соскучился, а ты такой красивый! Хочешь путешествовать? Я тут подумал, что надо собрать побольше информации, а то ни черта не понятно! Вот я тебя обидел, ты меня обидел, а всё из-за непонимания! Рагнар вообще со своим дроу две недели рыдал, пока они не выяснили отношения. Чего молчишь? — Думаю, — признался Шерхан, медленно следуя за своим драконом, — что вначале слишком плохо тебя рассмотрел. — О, так ты согласен, что я красавчик? А то всё чудище и чудище, — посетовал, поворачиваясь выгодным ракурсом, чтобы луна подчёркивала бледность кожи и красоту волос, а как же глаза выгодно сверкают под этим небесным светилом! — Ну да, — не стал спорить Шерхан. — В первый раз ты показался слишком наглым, эгоистичным и… бесстыдным. Сейчас уже можно увидеть и самолюбие, и болтливость, и… — Да-да, я просто великолепен, — согласился, скромно махнув ладошкой. — А как у меня чешуя ночью сверкает! — закатил он глаза. — Все драконши по мне вздыхали, смотрели вслед с восхищением. Шерхан усмехнулся, но не скептически. В это можно поверить. — И что, не тяжело уходить от этих драконш со мной? — Почему это? Тебя я люблю, а они просто сородичи, — пожал тот плечами и улыбнулся как надо: — Тем более, ты куда как красивее! Даже в боевой форме. Что остаётся демону, услышавшему подобное? Вопреки всему поверить и принять, а ещё ухватить того, кто так считает покрепче и больше не терять. Тем более что тот и сам: — Ты же понимаешь, что больше никуда от меня не денешься? — И милейше улыбнулся, словно вся весёлость до этого — лишь напускная, а лицо под радостью расчётливое и хитрое. А язык острый: — А то ведь кастрирую. Навсегда откушу. И клацнул зубами — крупными драконьими зубищами.