***
— …Мы добились революционных успехов, дорогая моя, и всё не без твоего блестящего ума. — Да… Нано-вирусная химера прекрасна. Мне настолько интересно с ней работать, что возникает жуткое желание отложить «Орхидею» на потом. — Ни в коем случае. Не забывай, этот проект — спасение для аугментированных. Послышался вздох и голос девушки сухо произнёс: — Когда это стало моей проблемой? Даже не дослушав запись, Адам резко прерывает её и затем бьёт по ближайшей стене. Сыпется серая штукатурка, обнажая уничтоженную кирпичную кладку. Он просто не может поверить в то, что только что увидел. Меган Рид говорила с Пейджем о вирусе и, если добавить к нему слово «иллюминат», выйдет нечто трагичное. От гнева удар получился излишне шумным, и, вдыхая через нос огромную порцию кислорода, Адам оценивает принесённый ущерб: через дыру в перегородке можно было разглядеть дверь целиком, а остатки кирпича карминового оттенка беспорядочно валялись на полу вместе с осколками горшка для павшего в бою растения. Адам лишь махнул рукой, думая, как бы на этот шум соседи не сбежались — это в лучшем случае. В худшем — придётся доказывать копам, что он в адеквате, просто чуть-чуть выпил. Целую бутылку виски, ухмыльнулся скептически агент, доливая остатки в рюмку, затем плюхнулся на диван под внимательный взгляд ИИ. Он молча отсалютовал в сторону телевизора, затем резко допил обжигающую бурду и отбросил рюмку на стол, откидываясь назад в блаженном головокружении. Как жаль, что оно скоро пройдёт. — Адам? — наконец Элиза осмелилась нарушить тишину, но Адам никак не отреагировал. В голове всё ещё вертелись слова Меган. Интонация терзала душу, а голос вкручивался в мозг подобно шурупу под напором настойчивой дрели. Когда это… — Адам? Тебе больно? …стало… — Не стоило мне показывать тебе эту запись… — вновь вкрадчиво произнесла бывшая телеведущая. …моей проблемой? Дженсен принял прежнее положение. Сейчас он снова был готов к разговору. Но не о Меган. От этой женщины нужно срочно сепарироваться на эмоциональном уровне. — Всё в порядке, Элиза, — ответил спустя несколько секунд мужчина, пропуская мимо ушей последнюю фразу и устало потирая в висках, — Эту запись стоит отправить в коллектив «Джаггернаут» — пусть разбираются, — правой рукой он потянулся за пачкой каких-то крепких сигарет. Зажигалки нигде не было видно, а тащиться за ней через всю квартиру было лень, поэтому было принято решение закинуть красно-чёрную упаковку обратно. Совершив кувырок, пачка оказалась на краю дивана. К сожалению, от неё не зависело упадёт она или нет. На это могли повлиять лишь гравитация да Адам, но он отдал предпочтение остаться в стороне и безразлично ждать исхода. Так же он бы наблюдал за падением лицемерной Рид. — Но доктор Рид… Адам, разве ты не хочешь разобраться с этим лично? — М? — он нехотя оторвал свой взгляд от сигарет, и как раз в этот момент они упали на пол, — Когда это стало моей проблемой? Повисло напряжённое молчание, которое разбавлял шелест протезов да скрип кожаного дивана. Потирая в задумчивости шею, мужчина осознал несвойственную для себя реакцию. И пришёл к двум выводам: он либо просто устал страдать и принял жестокие реалии этого мира, либо его обида была настолько велика, что возникло желание заменить её ненавистью и гневом. Пожалуй, он безумно желал второго, но сколько бы ни старался омрачить образ Меган, воспоминания о нежной и хрупкой её стороне вновь пробуждали самые тёплые чувства. Всё чаще он проклинал себя за то, что являлся человеком, и ненавидел своё отражение, которое напоминало ему, что он машина лишь на половину. Урод с искусственным сердцем, которое всё ещё способно любить и даже сильнее прежнего. — Но Адам?.. — кажется Элиза осуждала его, но она не понимала всей ситуации, и потому агент раздражённо прервал её: — Что Адам? — мужчина резко развернулся, в его глазах блестела сталь, — Элиза, ты, может, и нечто большее, чем искусственный интеллект, но понять до конца природу человека ты не способна. Эта женщина обманывала меня, выдавала себя не за того человека, и, возможно, она изначально знала обо мне. Всё, что ей было нужно — моя ёбанная ДНК. Для этого она пожертвовала всем, — он выдохнул, затем направился к кухне за новой пачкой сигарет и прерывистыми движениями вытряс оттуда чуть не полпачки только для того, чтобы взять лишь одну, и раздражённо выругался во время поиска зажигалки или тех же спичек, но вдруг резко остановился, чтобы более спокойным тоном продолжить, — Меган Рид — карьеристка, и её лестница вверх построена на чужом горе. Именно её жажда славы превратила меня в блядскую машину. И знаешь что? Она даже не извинилась. Даю руку на отсечение, эта женщина беззаботно спит по ночам, не имея ни малейшего представления какого это — два года привыкать к новой версии себя. В пылу эмоций он уронил со стола журнал, пока доставал из-под него зажигалку, а затем выбросил её куда подальше, когда та выполнила свою задачу. Может ему привиделось, но Адам готов был поклясться, что ИИ подобно живому человеку загрустила. Неужели его слова принесли ей боль? Но разве способна сложная бинарная программа испытывать нечто подобное? Видимо, Элиза, соединившись с «другими версиями себя», впитала и человеческую сторону тех несчастных девушек с Панхеи. От этой мысли на душе агента заскреблись кошки. Возможно, не стоило так с ней разговаривать, но тогда их беседа ничем не отличалась бы от светских раутов, где каждый холёный джентльмен слащаво лгал и лицемерил пред размалёванной куколкой, а та приторно хихикала в ответ. Стоило представить это, как сознание нарисовало другую картину, где ублюдок Пейдж целует тонкую ручку с прелестными белыми ноготками, ловя взглядом елейную улыбку лицемерки Рид. Как же мерзко становилось от этого зрелища, и хорошо, что туалет находился недалеко. — Прости, — он выдохнул дым, наблюдая за тем, как он рассеивается по квартире, — Эта женщина… Неприятно осознавать, что до сих пор ею дорожу, несмотря на всё сказанное выше, — Элиза внимательно слушала, должно быть анализировала, прежде чем дать ответ. — Я понимаю тебя, Адам. Ты будешь удивлён, но, чем больше я наблюдаю за вами, людьми, тем лучше могу представить, что такое боль, любовь, страх, радость и даже сама могу испытывать что-то похожее на это. Например, я знаю, что такое бояться оказаться недействительной. На вашем языке, это страх смерти, — тут ИИ вновь издала грустный вздох, чем вызвала на лице Адама ещё большее удивление, — И так же я понимаю, какого это пытаться ужиться с новой версией себя. Эти неизбежные изменения пугают, побуждая перейти к отрицанию или попытке сделать сброс, который уже невозможен, потому что части меня уже не существует. Я не помню о ней, словно бы уже была создана полупустой. Поэтому я и говорила, что мы похожи, Адам. С каждым словом Дженсен всё больше убеждался, что это так. И тогда не удивительно почему он так разоткровенничался с ней. Элиза — отличный слушатель, она прекрасно хранила тайны. Учитывая её страх, Адам был уверен, что его секреты не попадут в чужие руки. Однако полностью он никогда не открывался, возможно, по привычке, а, возможно, из-за паранойи. Всё-таки в этом мире нельзя никому доверять. Какими бы «булочками с корицей» люди не являлись, внутри у каждого живут свои демоны. Это уже сто раз доказывали. Например, всё та же Меган Рид. Потушив сигарету, Адам обратился к экрану телевизора: — Я бы вечность мог разговаривать с тобой, Элиза. Но сейчас мне бы хотелось побыть одному. — Да, я понимаю, Адам. Береги себя. В ту же секунду дисплей потух. Адам, вновь сел на диван, откинулся на спинку, чтобы впериться пустым взглядом в потолок. Все его мысли безнадёжно возвращались к Меган, а ведь совсем недавно он мог вспомнить о ней раза два-три за неделю: когда в новостях мелькали новости о Детройте или о пляже Роккосека или когда случайно ловил краем уха, как кличут девушек со схожим именем, что происходило крайне редко. В Праге её имя не было популярным, за что он любил своё нынешнее место проживания. Закрыв глаза, Адам с лёгкостью восстановил в голове образ зеленоглазой девушки с милыми веснушками и медно-каштановыми локонами. Точёные черты лица он помнил до мельчайших деталей, как и её смех-колокольчик, когда он несмешно шутил, как и её пунцовые щёчки, когда он пытался согреть её руки глубокой зимой. Меган Рид была для него ангелом, и Адам поверить не мог насколько сильно он ошибался. Всеми силами он попытался омрачить её образ. Он тщательно выкапывал из глубин сознания все негативные эмоции, которые когда-то испытывал. Доктор Рид всегда ставила работу на первое место. Ей зачастую не хватало сил и времени выслушивать его, но несмотря на это она старалась. А он в ответ ругал её за излишнее трудолюбие, за то, что она забывала написать пару строчек не то, что ему, но и маме, за то, что забывала кормить себя, бессильно падая в кровать. Нет, это не то. Эта цепочка мыслей побуждала лишь тоску. Адам хмурится сильнее. Тёмная комната. Кровать. Он крепко прижимает её к себе, пока женщина набирает сообщение с кучей непонятных для него научных терминов. Лепечет, что на работе случилась какая-то проблема с какой-то там передачей чего-то бионепонятного и потому её совет очень важен для решения проблемы, а он борется с жутким желанием закурить. Он знал, насколько сильно Меган ненавидит, когда он курит, обосновывая это тем, что задыхается от одного запаха сигарет. Потому ради неё Адаму приходилось курить тайком, как какому-то школьнику, сводя количество сигарет к минимуму, перебивая перегар ужасной гвоздикой или ненавидимой мятной жвачкой. Раздражает. Но сильнее этого, его раздражал её упрямый характер. О, Адам тоже был твердолобым парнем, и он мог склонить кого угодно на свою точку зрения, однако Меган — это та девушка, которой невозможно было не уступить в споре. Взмах длинных ресничек, и вот он снова сдаёт позиции. Она никогда не хотела принимать его сторону, считая, что права во всём. Бесит. Каким-то чудом их отношения просуществовали четыре года. Они даже собирались съехаться, чтобы жить вместе. Правда, он хотел семью, а она — собаку. Адам ясно помнит, как в одну из ночей признался, что ему, как и всем нормальным мужчинам, хочется стать отцом, на что поймал удивлённый взгляд зелёных глаз, а затем её пухлые губы невинно прошептали: — Это будет мешать мне работать. Мешать ей работать. Именно поэтому ты скрыла от меня свою беременность, как до последнего скрывала факт аборта, да, Меган? Щёлк! Адам наконец-то смог разжечь огонь ненависти. Этот поступок послужил причиной их разрыва. И теперь он не собирался жалеть эту лицемерку, искать её поступкам какие-то абсурдные оправдания. Вместо этого он отомстит ей, безжалостно разрушит то, чем она дорожила всю жизнь, понаблюдает свысока за её падением в бездну, а затем сделает шаг вслед за ней. Любовь к ней — сладкий яд. От него лишь одна вакцина — смерть. И он готов был уйти. Только после своей отравительницы. Дамы вперёд, ухмыльнулся Адам, открывая глаза, затем решительно поднялся и, покидая квартиру, попутно схватил плащ с крючка. Торопливо спускаясь по лестнице, он кивнул в знак приветствия Дарье Мышке, просунул руку во второй рукав и нащупал в одном из карманов сигареты. Дерьмовые сигареты, к слову. С этой мыслью он выбросил их в мусорку. Под ногами приятно хрустели жёлтые осенние листья. Кое-где лужи после дождя покрылись еле заметной коркой, и в Адаме вспыхнуло жуткое желание стать тем, кто её сломает. Людям свойственно разрушать то, что выглядит девственно, пачкать чистое да развращать невинное. Какое оправдание придумало человечество? Да разное. Кто-то предпочитает обосновывать это желанием быть первым. И сейчас Адам планировал расстроить людишек, которые пройдут той же дорогой, что и он, не дать им права «стать первыми». Хрусть. Слабый, но характерный. Подошва слегка намокла, и Адам поспешил переставить ногу на влажный асфальт. Он заметил, как вода стремительно затопила след, но никакого удовлетворения не последовало. Это был действительно бессмысленный поступок, на последствия которого можно не зацикливаться, потому агент продолжил путь в сторону метро. Постепенно зима обгоняла осень. Адам чувствовал, как с каждым днём становилось всё холоднее, а день — короче. Выдыхая пар, он вспоминал Аляску, Детройт, Меган Рид. Эти события всегда заставляли задуматься в какой момент жизни он свернул не туда. На самом деле всё это было неизбежно. Если бы не Меган, то кто-нибудь другой обнаружил бы его необычную ДНК, и кто знает, чем бы всё это кончилось. Возможно, сейчас его бы просто не существовало. Господи. Как же сильно он возненавидел зиму. Говорят, именно осень приносит с собой депрессию, но для него это совсем не так. Адам с удовольствием бы променял снег на звук мерно бьющих в окно капель дождя хотя бы потому, что мозг ассоциировал это с душевой кабиной, а не с душевными страданиями.***
— Я тебе отвечаю, что так оно и было. Ты вообще видел его рожу? — Ага. Он чуть не обосрался. Весело хохоча, компания из шести парней завалилась в элитный стриптиз-клуб. Их встретило широкое помещение с высокими потолками, где софиты беспорядочно резали темноту ядовитыми цветами, и в нос безжалостно ударил запах алкоголя и дыма то ли от сигарет, то ли от марихуаны. У Адама заболело в висках от какофонии звуков. Заведение являлось самым роскошным и дорогим, потому сюда спешил весь город, и каждый норовил занять своё место, толкаясь то бёдрами, то локтями. Ах, так они танцевали? — Здесь же невозможно дышать, — открыто возмутился Дженсен, выхватывая знакомые силуэты у барной стойки, — А где Уэйн? Вместо ответа он получил в руки сомнительного вида напиток. Парни явно были навеселе — их голову кружил успех удачно выполненной операции по спасению заложников -, так что они даже не заметили, что им сказал Адам, как и исчезновение члена своей команды. — Выпьем же за удачно завершённое дело, — пробасил Дик, мигом проглатывая алкоголь. Во взгляде Адама застыл вопрос, на который он искал ответа у других, но его проигнорировали все, кроме Квинси Дюранта. Он подошёл, отталкивая Джесси, и дружески похлопал по плечу: — Это пойло называется абсент, друг мой. Тебе стоит это попробовать. — Абсент, — задумчиво протянул Адам, рассматривая как переливается в рюмке жидкий изумруд, — Довольно крепкий алкоголь. Насколько я знаю он может вызывать галлюцинации. Квинси расхохотался. — Если меры не знать, то да, но, даю тебе слово, что твои бабки закончатся раньше, чем появится призрачный инопланетянин с розовым зайчиком в руках. Адам резко опустошил энную рюмку за этот вечер. Его голова кружилась, но через несколько минут всё возвращалось на круги своя. Тогда Адам просил у барменши «Красной Королевы» ещё одну порцию. Она то и дело бросала удивлённый взгляд. Адам видел в её глазах вопрос, который она порывалась задать, но вместо этого либо молчала, либо спрашивала: — Что-то ещё? — Да, — оглядывая зал, наконец-то ответил Дженсен, ему с другого конца кокетливо подмигнула зеленоглазая девушка с ужасно банальным smoky eyes, — Комнату. Барменша одобрительно ухмыльнулась, проследив за направлением взгляда ауга. — Хороший вкус. — Мама бы не одобрила то, что я делаю, — подумал Адам, когда внезапно осознал, что целуется с какой-то незнакомой ему девушкой в вульгарном наряде. Её наглые тонкие ручки перетрогали множество клиентов, а эти пухлые губы со вкусом матовой помады касались такого же количества членов. Парня затошнило. Он поспешил убрать её от себя и, застёгивая брюки, ретировался из комнаты. Вслед ему донеслось что-то вроде «урод», но он не обратил на это внимания. Все усилия были перекинуты на восстановление цепочки событий. Ранее он пил с коллегами абсент. После одной рюмки его окутала приятная эйфория, и появившийся из ниоткуда Уэйн потащил его, Дженсена, вместе с Квинси куда-то в более тихое местечко. Там они спокойно хохотали, что-то обсуждали, плавно переходя от серьёзного к расслабленному. Адам помнит, как после нескольких порций текилы, они открыто обсуждали девочек на шесте. У одной были выдающейся формы груди, которые нравились Хаасу, но не нравились Адаму. У другой — широкие бёдра и длинные стройные ножки, которые никому не могли не понравиться. Споря с Уэйном, Квинси взял того на слабо: — Да ты и подойти к ней не сможешь, не то, что сунуть в трусики несколько баксов. — Смогу, — Хаас ударил по столу кулаком, чем рассмешил Квинси. — Неа, не сможешь. — Ведёте себя как дети, — буркнул Адам, наблюдавший за этой картиной. — Я полностью согласен с Дженсеном, — эти слова только сильнее уязвили самолюбие Хааса. Опрокинув в себя ещё стопку, мужчина молча поднялся и, расталкивая людей как черепаха, рассекающая воду, решительно подошёл к вьющейся на шесте девушке. Она явно была не против денег, которых Хаас не пожалел, и за отдельную плату позволила себя шлёпнуть. Квинси засвистел, когда Уэйн вернулся. На лице мужчины застыла победная усмешка. — Что? Съел? — Я всё твоей девушке расскажу, Хаас, — коварно проговорил Адам, стараясь умерить пыл коллеги, на что получил лишь многозначительный взгляд и шот. — За смелость нашего друга Уэйна! И после этого воспоминания обрываются. Выбегая из душного стриптиз-клуба, Адам с жадностью глотает свежий слегка морозящий воздух. Он сладко заполняет собой лёгкие, так что агент блаженно прикрывает глаза, стараясь прийти в себя от того, что недавно на него нашло. Эта до тошноты мерзкая помада бежевого цвета всё ещё явственно ощущалась на губах. Хотелось взять наждачку и оттирать её пока не останется ни следа, оттирать до тех пор, пока не выучит урок: заполнить пустоту в душе шлюхами равно осквернить себя самого. Адам медленно открыл глаза. Ему встречно подмигнули звёзды, скованные крышами многоэтажек-зданий. Возможно, им, как и ему, здесь тесно. Похлопав по карманам в поисках сигарет и не обнаружив их, раздосадованный агент направился вдоль по улице, не обращая внимания на шум и гам, льющийся отовсюду. Это веселье, пьяный восторг и дикий секс на одну ночь — всё это никогда не было частью его жизни и уже никогда не станет. Потому что как только он позволял себе расслабиться, как в ту же секунду спиной ощущал укоризненный взгляд призрака из прошлого, словно сквозь время и пространства на него смотрела юная студентка Рид. Неужели она и дальше продолжит вторгаться в его личную жизнь? Пусть её не было рядом, но он чувствовал её присутствие двадцать четыре на семь, словно бы она тихо следовала за ним по пятам, но ему, профессиональному агенту Интерпола, никогда не удавалось увидеть этого. Адам вновь вспомнил ту запись, и мысль, что женщина, которой он верил и доверял, легко променяла его на Пейджа, а, вернее, всегда была на стороне оного, подняла обиду. Она жгла изнутри. От неё невозможно было ни спрятаться, ни скрыться. — Меган, — процедил сквозь зубы он, пиная пустую банку из-под энергетика. «Меган, Меган, Меган» — словно в пьяном бреду твердило сознание. Это имя впивалось в каждую клеточку мозга, заставляя его видеть то, чего нет на самом деле. В какой-то момент ему даже показалось, что на той стороне дороги шла девушка с медно-каштановыми волосами. До боли знакомая девушка. Она несла компактный чёрный чемоданчик, а её походка выдавала в ней уверенную и сильную личность. Адам наблюдал за ней с трепетом внутри, а она продолжала идти, оставляя его там, позади. И агент срывается с места, боясь потерять её вновь. Звук шин, резко тормозящих по асфальту. Кто-то вскрикнул, кто-то громко заматерился. В этот момент Адам чётко слышал стук, и яркий свет ослепил глаза до того, как его ватное тело проглотила тьма.