Таксидермист

Олень внезапно поднял уши и понюхал воздух. Вокруг было тихо, не считая журчания воды и робкого пения птиц, которые всегда тут были. Ничто не выглядело необычно. Но как бы то ни было, оленю было не по себе. Он ощущал, будто предзнаменование смерти бродит по кустам. Внезапный выстрел нарушил мирную тишину этого места. Прямого попадания в яремную вену было достаточно. Животное, в тщетной попытке бежать, шаталось несколько метров с кровью, пузырящейся из отверстия в его шее. В итоге его ноги подкосились и он рухнул на траву. Тактичность — это одно из качеств, которое я развил, чтобы качественно исполнять свое любимое хобби: охоту на оленей. Быть скрытным, контролировать свое дыхание, следить за пульсом, за каждым ударом сердца - ключ к точности, когда вы нажимаете курок ружья. Смотреть, как это прекрасное существо корчится на земле, захлебываясь в собственной крови и бросая на меня свой последний просящий взгляд, умоляя о благосклонности своего палача, и наблюдать, как жизнь вырывается из его тела… В такие моменты я чувствую себя Богом. Я положил ружье в кобуру, закинул тело животного на плечо и направился домой через лес моего родного Нового Орлеана. Я чувствовал, как что-то горячее стекало по моему плечу, просачиваясь через ткань куртки. Я улыбнулся шире. Уверен, что она будет ругать меня за то, что я снова запачкал куртку кровью мертвого оленя. Я добрался до крыльца своего дома и бросил мертвого оленя рядом со входом. Вытянул руки и размял плечи. Постоянное ношение такого груза на протяжении многих лет заставило меня развить в себе силу и выносливость. Но боль в спине после переноски мертвых животных всё ещё постоянно преследовала меня. Когда я вошел в дом, по радио в гостиной играла джазовая песня, а из кухни кто-то напевал мелодию. Чудесный запах джамбалайи сразу ударил мне в нос. О, что за чудесный способ завершить этот выходной! — О, мистер Аластор, как хорошо, что… -Я заметил, как кто-то выглядывает из кухни, перед тем, как броситься мне навстречу. Она приблизила своё лицо, чтобы осмотреть мою куртку. — Мистер Аластор! Только не снова! Знаете, сколько времени у меня уходит на удаление засохшей крови без повреждения ткани? — она ругалась, с негодованием смотря на меня. Шарлотта Магне. Моя горничная массировала виски, умоляя небеса дать ей ещё терпения. Я не мог не прыснуть от ее отчаянья. Для меня этот предмет одежды был легко заменяем, но Шарлотте нравилось быть фанатично тщательной во всем, что бы она ни делала, и она очень гордилась своей работой. -Успокойся, дорогая. — сказал я примирительным тоном, поглаживая её по голове, как щенка: -Тебе не нужно отстирывать ее. Я как раз собирался поменять эту старую куртку. Всё, о чём тебе сейчас стоило бы беспокоиться - это то, как бы выкинуть её. Она укоризненно смотрела на меня своими большими глазами. Несмотря на то, что я был ее начальником, а также был на десять лет старше ее, она относилась ко мне как мать, которая заботится о своем сыне. "— Хорошо, но, пожалуйста, пообещайте мне, что в следующий раз будете аккуратнее. — сказала она, уперев руки в боки. — Учитывая то, в какой ситуации сейчас находится наша страна,это не рационально выкидывать одежду, которая может прослужить гораздо дольше, если уделять ей должное внимание. А теперь, пожалуйста, дайте мне эту куртку. Я сделала вам горячую ванну, а ужин будет на столе через пятнадцать минут." Я снял куртку и отдал его Чарли. Она элегантно перекинула ее через руку. Входная дверь была всё еще открыта, и она заметила мёртвого оленя на крыльце. — Это отличный образец-. сказала она бегло - так, как будто кто-то комментирует погоду. — Он был неуловим -. Гордо сказал я, рассматривая его величественные рога. — Мне потребовалось несколько дней, чтобы его отследить, пока я наконец не поймал его у ручья! Она тихонько хихикнула. — Я до сих пор не решил, хочу ли я повесить его голову в своём кабинете или сохранить его тело полностью. В любом случае, у нас есть мясо на ближайшие несколько дней. — И как раз вовремя. — Сказала Шарлотта, показывая лист бумаги, который достала из кармана фартука. — Я почитала кулинарные книги, и у меня есть пара новых рецептов для приготовления оленины. — сообщила она с энтузиазмом. Ее яркая личность была заразительной. — Как насчет попробовать оленину в соусе из красного вина? Я одарил её искренней улыбкой. -Звучит фантастически, моя дорогая! — воскликнул я. Я взял ее за руку и развернул лицом к себе, ловко подхватил ее на руки, как раз перед тем, как ее голова коснулась земли. Она смотрела на меня с удивлением. Ее естественно розовые щеки приобрели багровый оттенок, а ее руки сжались на ткани моей рубашки. — Я р-рада, что вам понравилась эта идея. — сказала она с натянутой улыбкой, быстро встала, и спрятала одну из своих коротких прядей светлых волос за ухом. — Но прежде чем праздновать, я должна воплотить рецепт в жизнь. На данный момент он только на бумаге. — О, я не сомневаюсь, что он будет великолепен, когда ты его приготовишь. — сказал я с поклоном. - Все, что бы ты ни делала - великолепно. Она покраснела еще больше. Должен был признать, что иногда я заставлял ее чувствовать себя неловко специально, чтобы увидеть этот восхитительный контраст цветов на ее белоснежной коже. Однако, вместо того, чтобы радоваться такому акту доверия с моей стороны, она грустно улыбнулась. — Ты же знаешь, что ты единственный, кто когда-либо говорил мне это, верно? — сказала она со вздохом. Я рассмеялся. — Только дураки не заметят твой потенциал, дорогая. — Пропел я, входя в глубь дома — Ну, я собираюсь принять ванну. Запах смерти не уместен во время обеда. — Я буду ждать вас с накрытым столом. — услышал я, закрывая дверь. Уже в ванной я заметил, что она снова добавила несколько веточек лаванды в горячую воду. Я улыбнулся краем губ. Чарли обратила внимание на то, что у меня болели мышцы этим утром. Она поистине очаровательна. Следование инструкциям Шарлотты не оставляло меня в обиде, несмотря на то, что она была моей служанкой. Это освобождало меня от размышлений, когда я этого не хотел. Поэтому я беспрекословно её слушался. Я опустился в горячую воду до уровня носа и расслабил напряженные мышцы. Я почти чувствовал запах высохшей крови, исходящий от моей кожи. Я попытался вымыть голову, задерживая дыхание. Что за прекрасное мгновение! Я начал намыливать свое тело. В последние годы было роскошью - иметь мыло. Благодаря моей работе в качестве диктора радио, я мог позволить себе иметь его, несмотря на жуткий экономический кризис, охвативший страну. На это зрелище стоило посмотреть. Мне посчастливилось находиться в первом ряду - вид из окна здания радиостанции. С моего места я мог видеть, как почти каждый день люди, разочаровавшиеся в своем финансовом положении, выпрыгивали с верхнего этажа высокого здания, которое пересекало улицу, и падали на тротуар, чтобы покончить со своим жалким существованием. Самоубийства были настолько регулярными, что большинство прохожих избегали проходить через переднюю часть здания, опасаясь, что самоубийца может обрушиться на них. А я просто наслаждался этим. Мне нравилось сидеть перед окном с моим сэндвичем из сушеной оленины, и слушать постоянно повторяющийся рёв толпы на улице, когда они видели кого-то на балконе. Я терпеливо ждал, пока обреченный решит приступить к выполнению своего плана, который приведёт к быстрому концу. Однажды трое упали подряд, в один и тот же день. Раздавленное тело одного из них было оплакано на земле теми, кто оказались его женой и детьми. Ох, так много сирот. Я не мог удержаться от смеха, при воспоминании об этом. — Сэр, Аластор, я оставила чистую одежду в вашей комнате! — услышал я приглушенный голос Шарлотты за дверью, и это вывело меня из моих мыслей. — Спасибо, дорогая! — ответил я. Я улыбнулся, слыша, как ее шаги затихают в коридоре. Шарлотта была божьей милостью моей жизни. Она держала дом, как швейцарские часы. Еда всегда была приготовлена вовремя, весь дом чисто убран, а одежда чиста и выглажена. Ее жизнерадостное поведение наполняло дом ее присутствием, и я был благодарен ей за ее привычку петь под джазовые мотивы, исходящие из радио во время работы по дому. Пела она очень хорошо. Я любил порядок, и Шарлотта мне очень в этом помогла. Это позволило мне лучше распоряжаться своим свободным временем. Особенно, когда она очищала от крови мертвых оленей, прежде чем начать процесс таксидермии. Я даже пытался научить ее охотиться, но ей не понравилась идея стрелять из винтовки. — Я удивлен, что ты не хочешь научиться пользоваться огнестрельным оружием, дорогая. — сказал я ей как-то раз. — Если бы я был тобой, я бы освободил накопившуюся злобу моей души в маленьких и жалких живых существах. — Э… Нет, спасибо. — отвечала она нервно, отталкивая винтовку, которую я ей предлагал, в сторону. — Я бы предпочла менее жестокое хобби. Тогда я предложил ей научиться тонкому искусству таксидермии, чем она могла бы заниматься в свободное время. Видя результаты моей собственной работы, она настояла на том, что хочет научиться сохранять фигуры животных. Она восхищалась трофейными оленьими рогами, которые висели в гостиной. Понемногу она начала с большим и большим энтузиазмом ожидать от меня маленьких животных, на которых я охотился ради неё. Олени же были оставлены исключительно для меня. Она была на удивление хороша в шитье. Ее изящество и деликатность позволяли ей маленькими стежками заштопывать омертвевшую кожу. Она самоотверженно и упорно трудилась, чтобы сохранить элегантной и аккуратной фигуру животного, которого она создавала. Я с нежностью вспоминал, как она гордилась, показывала мне свою первую законченную белку, и она была почти идеальна! Я поздравил ее с прогрессом, которого она достигла за такое короткое время, и она едва смогла сдержать свою радость. Таким образом вместе, в моем доме, находящемся в сельской местности Нового Орлеана, мы разделяли приятные моменты уже два года. Хотя наша встреча была не самой приятной. Я на мгновение закрыл глаза, чтобы вновь пережить эти воспоминания. Я никогда не забуду тот день, когда я встретил Шарлотту. Это была исключительно холодная зима. Настолько, что даже выпал снег. Это было редкое явление, учитывая характерную для Нового Орлеана влажность. Я не мог устоять перед искушением поохотиться на оленя в этом восхитительно белом пейзаже. Представил себе снег, такой белый и чистый, окрашенный горячей свежей кровью, так, что мои волосы встали дыбом от возбуждения. Поэтому я взял свое охотничье снаряжение и вышел. В это время олени скрываются, и выходят только в моменты крайней необходимости, такие как поиск листьев или коры дерева. Но желуди на земле были идеальной приманкой, которую высоко ценят эти животные, за их высокий уровень калорийности, который позволяет им переносить такие низкие температуры. Поэтому я ждал, но безуспешно, под парой дубов с щедрым количеством желудей, разбросанных по земле. Я был оптимистично настроен, так как пришел с восходом солнца. Но по мере того, как проходили послеобеденные часы, вода в моем термосе замерзла, а запасы закончились ещё семь часов назад. Мои очки замерзали уже в который раз, а кепка была тяжелее из-за снега, скопившегося на голове, и я ощущал, что уже не чувствую пальцев ног. Поэтому я уже смирился с фактом возвращением домой с пустыми руками, разочарованный тем, что не смог увидеть ни одного образца в течение всего дня. Когда я складывал бинокль в сумку, я услышал душераздирающий крик о помощи. Я вышел из своего укрытия, чтобы осмотреться. В этой части леса никого не было, кроме меня. Тогда я услышал тот же голос, снова исходящийся в душераздирающем крике. На этот раз я смог ее увидеть. Это была обнаженная девушка, бегущая по снегу. Мне пришлось протереть глаза, чтобы убедиться, что это не галлюцинация на фоне обморожения. Но она действительно была здесь. Она выглядела так, будто Бог выпустил в её в этот мир, не объяснив правил, и теперь она беспорядочно бегала, беспокойно оглядываясь. А потом она увидела меня. Недолго думая, она подбежала ко мне и обняла, отчаянно плача. — Господин, помогите мне, пожалуйста! — запричитала она между рыданиями. Её ледяное дыхание отрывисто вырывалось из груди. Все ее тело дрожало. На вид ей было не больше двадцати лет, а ее длинные светлые волосы прилипли к лицу, склеенные потом и слезами. Ее губы были синими, что являлось явным признаком переохлаждения. Ее нагота позволила мне увидеть синяки на ее руках и свежие кровоточащие раны на спине и ногах. Это зрелище повергло меня в ступор на несколько секунд. -Пожалуйста, помогите мне! — снова закричала закричала в панике — О-они… они хотят осквернить меня! Я поднял глаза и увидел, что "они" преследуют её. Я не помню точно, что тогда было у меня в голове. Я знаю только, что, прежде чем я что-то понял, девушка была спрятана позади меня, а я зарядил свое ружье, целясь в трех крупных мужчин, которые шли к нам с розгами и хлыстами в руках. У этих людей была потрепанная и залатанная одежда, очень неподходящая для холодной погоды. Они выглядели возбуждёнными и взбешенными. — Эй, ты! Отдай нам эту суку! — потребовал парень с кнутом. —“Я полагаю, что именно вы нанесли ей все эти увечья, не так ли, джентльмены?" — спокойно сказал я, всё ещё целясь в них. — Что эта милая девушка могла сделать вам, чтобы заслужить такое обращение? Парень с деревянной дубинкой попытался подойти ко мне, но я быстро нацелил ружье в его сердце. — Я предлагаю вам тщательно подумать о том, что вы делаете. Этот курок очень чувствителен. — Предупредил я их, не теряя своей улыбки. — Стой, не стреляй! — закричал тот, что с кнутом. — Мы имеем право. — промолвил тип с дубинкой, все еще глядя на мой пистолет. — Старик отдал нам ее в качестве оплаты! — Я поднял голову. — И могу я спросить, кто мог бы отдать на растерзание такую милую даму? -задал я вопрос, поднимая бровь. — Он был владельцем хлопковой фермы Магне. — Человек ответил. — Мы были его водителями автобусов, и негодяй издевался над нами годами. Он убивал и насиловал наших матерей, сестер и жен все это время. Он бичевал, калечил и убивал десятки наших товарищей. И теперь, когда он обанкротился из-за кризиса, он уволил и оставил нас на улице. — Он пытался сбежать. Но мы смогли найти его, прежде чем он бежал во Францию на лодке со своей семьей. Когда мы поймали его и собирались избить его до смерти, этот паразит предложил нам сделку. Он дал нам свою дочь в обмен на то, что мы оставим его в покое. — Даже ее мать согласилась на сделку, а после они отправились во Францию, не оглядываясь назад! — Мы имеем полное право использовать эту девушку с согласия ее семьи! Так что отпусти ее и отдай нам! Девушка рыдала, дрожа, держалась за мою спину. — "Отче наш.." — шептала она по-французски. — Поэтому я предполагаю, что вы хотите использовать эту девушку, чтобы удовлетворить вашу потребность нанести урон, аналогичный тому, какой он нанес вам. — Я сказал сочувственно, расширяя улыбку. — Избиение ее, нанесение увечий и изнасилование до смерти, во имя всей боли, от которой вы страдали, кажется, имеет много поэтической справедливости, если можно так выразиться. Это действительно кажется честной сделкой. Я был честен с ними. Я чувствовал, как девушка беспокойно шевелится позади меня, не отпуская. Ребята улыбались мне, пока они чувствовали мое сотрудничество. Итак, я выстрелил тому, кто был с кнутом, прямо в сердце. Он упал на спину с открытыми глазами. Он умер на месте. Двое других не смогли оправиться от шока, когда я выстрелил в того, что с палкой в солнечное сплетение. Он упал на колени, выплевывая кровь изо рта, вонзая ногти в горло, пытаясь дышать. Наконец, он упал с широко раскрытыми глазами, жестикулируя как рыба выкинутая на берег из воды, пока не перестал двигаться. Третий, вместо того, чтобы бороться со мной, попытался сбежать, но мне удалось выстрелить ему в голову. Его мозги были разбросаны по снегу, а тело лежало на земле. Снег и желуди были окрашены в красный цвет. Жаль, правда. Эти желуди с человеческой кровью не будут хорошей приманкой для оленей. Я должен буду найти другую точку охоты в следующий раз. Внезапно я почувствовал, как девушка отпустила мою куртку. Она все еще стояла там, пытаясь патетически прикрыть свое тело руками, изумленно уставившись на три трупа на земле. Возможно, теперь она была бледнее, чем минуту назад, и продолжала сильно дрожать. — С-сэр, пожалуйста…- сказала она паническим шепотом, когда посмотрела мне в глаза. — Успокойся, моя дорогая. — Я сказал, улыбаясь — Я не собираюсь тебя убивать. Она не выглядела слишком убежденной, но не убежала. Возможно, потому что холод не позволил бы ей двигаться. Тогда я снова почувствовал вес ее наготы. Я повернулся, чтобы скрыть свой жест дискомфорта от скандального разоблачения ее благородных частей. Я снял пиджак и положил его ей на плечи. К счастью, она была, по крайней мере, на голову ниже меня, и моя куртка подходила ей как платье. — С-спасибо. — сказала она шепотом, пока ее зубы стучали друг об друга. — Иди сюда, дорогая. — Я сказал — Тебе нужно немного тепла. Я положил свой предохранитель на спину и взял ее на руки. Она даже не соизволила жаловаться на это. — Спасибо, спасибо, спасибо… — повторяла она, прижимаясь к моей груди. Она была очень легкой. По дороге домой я не мог не думать о странной ситуации, в которой оказался. Ушел с намерением охотиться на оленя, но возвращался домой с гипотермической девочкой после убийства трех мужчин. Интересный день, больше, нечего сказать. — Давай поговорим немного, дорогая. — Я завел разговор бодро- Было бы не очень, если бы ты скончалась от холода около меня. Мой смех отозвался эхом в пустом ландшафте. — Я Аластор, моя дорогая. Мне очень приятно с вами познакомиться. Могу я спросить, как вас зовут? — Шарлотта Магне.- Она проговорила, объединяя все оставшиеся силы. — Это очень красивое имя, дорогая. Очень уместно, правда. — Я ненавижу это имя. Это слишком велико для меня. — сказала она голосом, приглушенным моей курткой. — Воин. — Я сказал, смакуя слова на моем языке. — Если вы позволите мне сказать это, вы отдадите должное величию этого имени. Сегодня вы боролись, чтобы остаться в живых, и вы были почти успешны. — Я засмеялся. Она молчала. Мы быстро добрались до моего дома, и я устроил ее перед камином. Зажгя огонь, я подошел к шкафу, чтобы найти одеяла и одну из моих ночных рубашек для укрытия ее наготы. — Ты голодна? — Я спросил ее, подмигивая. Она посмотрела на меня и застенчиво кивнула. Я направился на кухню, чтобы приготовить быстрый рецепт гумбо. В отсутствие мяса оленя, креветки были отличной заменой. Одного часа перед огнем было достаточно, чтобы эта девушка приобрела некоторый цвет на щеках. И я могу ручаться, что она была почти в порядке после того, как съела четвертую миску гумбо, которую я приготовил для нее (по рецепту любезности моей матери). Хотя я должен признать, мне потребовалось гораздо больше времени, чем я ожидал, чтобы она позволила мне лечить полученные ею травмы. После многих отказов и того факта, что она больше не могла притворяться, насколько это больно, она наконец согласилась помочь ей. Она повернулась ко мне спиной и сняла ночную рубашку с красным лицом. Я подробно отметил, как сильно эти парни злились на нее. У нее были маленькие полоски сырого мяса, отделенные на уровне лопатки, а длинные волосы были спутаны с засохшей кровью. Были долгие минуты молчания. Я зашил мясо и залечил ее синяки. Она почти не жаловалась. Ее мысли, казалось, блуждали в другом месте. — Сделано. — Когда я закончил зашивать последнюю рану, я сказал — Думаю, если вы хорошо заживете, вы сможете быстро вернуться к достойной спине. — Спасибо. — тихо ответил она. Я взвесил мои следующие слова. — Кстати, они не достигли альта… — Нет! Ради бога, нет! — - крикнула она с красным лицом. — Я все еще целомудрена, сэр! Мне удалось сбежать, когда они пытались снять комбинезон! -Благословенные одежды! — Я сказал, улыбаясь. Я взял миску с водой и тряпку и начал вытирать засохшую кровь с ее кожи. -Так что…- сказал я, убирая красную жидкость. — Что ты планируешь делать сейчас? Она не ответила сразу. Чарли смотрела на землю со слезами боли на глазах. — Я не знаю. — Шарлотта сказала. — Мои дяди отдали меня и сбежали во Францию. Если я уеду сейчас, возможно, один из бывших работников плантации Магне узнает меня и попытается поступить со мной так же, как эти люди. — Я думал, что это твои родители отдали тебя. — Я сказал, поднимая бровь, не теряя своей улыбки. — Мои родители любили меня. Она потягивала у себя сопли, пытаясь сдержать слезы, которые угрожали выплыть. — Это были не мои родители. — Она сказала. — Мои родители умерли восемь лет назад в автокатастрофе. Они перевернулись и упали с дороги. Удар был достаточно сильным, чтобы убить маму мгновенно, а папа провел несколько дней с осложнениями травмы головы. Они были сильными. — Я тщательно вытер кровь между точками одной из самых больших ран. — Я думаю, что слышал об этой аварии много лет назад. Ваша машина сошла с рельсов по склону на обочине северной дороги, не так ли? Она кивнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Мой дядя Мигель Магне был старшим братом моего отца. Он и его жена заботились о хлопковой ферме до тех пор, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы жениться и унаследовать ее, согласно указаниям адвоката, в завещании отца. Но кризис оставил нас в разорение до того, как это произошло. — От брака или наследства поместья? — Я спросил, смеясь. — Оба. — сказал она с тенью улыбки. — Но это не имеет значения. Я предполагаю, что из-за того, как они дали мне возможность спасти себя, они никогда не намеревались отдать мне мое наследство. И я уверена, что какой-то несчастный случай или поездка без возврата за границу будут в моем будущем до того, как я выйду замуж. Я закрыл аптечку и встал. — На самом деле, я бы хотела умереть сейчас… сказала она с жестом боли. Она начала рыдать, сгорбившись на полу. Я прислонился к стене и посмотрел на нее. — Ну, твоя нынешняя ситуация почти такая же, как и у мертвого человека. — Я бегло сказал. — Голая, бледная, замерзшая, без гроша и во власти тех, кто сожалеет о ваших бедных костях. Она нахмурилась и снова надела ночную рубашку. Я смеялся над ее возмущением. — Я думаю, у меня есть сделка, которая тебе может понравиться. — Я сказал, подходя и становясь на колени перед ней. Она выжидательно посмотрела на меня. — Ты можешь остаться здесь, если хочешь. — Я сказал, улыбнувшись соучастием. -В любом случае, тебе останется только позаботиться об уборке и еде! В основном, о мелких деталях того, что значит управлять домом. Я занятой человек, и мне нужен кто-то, чтобы помочь мне с тем, чего я не могу достичь делать. Ее рот слегка опустился при шоке. — Вы хотите, чтобы я была… вашим рабом? — Она спросила, мигая в неверии. — Ну, технически нет. — Ответил, показывая свои зубы. — Ты бы больше походила на моего слугу. Я бы позаботился о том, чтобы тебе хватало еды и крова. Я могу дать тебе зарплату для твоих нужд. И, самое главное, мы с другом можем защитить вас. — Я сказал, взяв винтовку и опираясь на нее, как трость. -Все в выигрыше! Она, казалось, колебалась. Она прикусила губу, взвесив мое предложение. -Вы не повредите мне, сэр? — спросила она осторожно. Я не мог не посмеяться. — О, дорогая, если бы я хотел сделать тебе больно, я бы уже сделал это. Он показался ей верным ответом, но она, казалось, продолжала сомневаться. — Дорогая, ты серьезно думаешь отклонить мое предложение в твоем нынешнем положении? — Я спросил, щурясь от удовольствия. — Нет! — она вдруг закричала. — Я говорю…! Вы очень щедрый, но я ничего не знаю о работе слуги. — Вы всегда имели их, верно? — Я сказал, смеясь со всей этой ситуации. — Ну, технически да, но… — Она хотела что-то сказать, нахмурившись. — Прекрасно! — Я сказал ей. -Ты знаешь, как слуга должен вести себя по отношению к своему господину, а остальное ты научишься по ходу дела. — Я сделал жест рукой, чтобы принизить ее. — Я научу тебя готовить, чистить и гладить одежду так, как мне нравится. Мне нравятся новые вызовы, и твоя единственная цель в жизни — сохранить меня счастливым. Она снова молчала, затем глубоко вздохнула. Я предполагаю, что она думала, что это был лучший выбор, чем другие, быть проституткой в городе или покончить жизнь самоубийством. На улицах голодная смерть не казалась слишком привлекательной. — Хорошо я согласна. — Сказала она, улыбаясь решительно. — Так мы заключаем сделку? — Спросил я, протягивая ей руку. В ее глазах было мгновение сомнения, но она крепко взяла меня за руку. Я потряс ее, чтобы закрыть сделку. — Фантастика! — Воскликнул я и встал. — Мы рассмотрим детали завтра. Теперь пришло время отдохнуть, чтобы ты могла восстановить свои силы. Теперь ты можешь спать в гостевой комнате. Мы встаём в 5:30. Она посмотрела на меня и снова заплакала. Я протянул платок, и она взяла его, дабы вытереть лицо. — Спасибо, мистер Аластор…- Поблагодарила она, хныкая. — Не за что, дорогая. — Я сказал, поглаживая ее голову. Звук обеденного звонка разбудил меня и вывел из своих воспоминаний. Шарлотта сказала, что еда готова. Я улыбнулся. Лучше не заставлять ее ждать.