из разбитых картин

      Переезд, может, и звучит, как отличное событие и начало новой жизни, но только не тогда, когда он вынужденный.       Вообще, все сложившиеся обстоятельства: и маленький приморский город, который для жизни рекомендовала даже какая-то мамина коллега, и свой целый домик недалеко от берега, и только начавшиеся летние каникулы — всё вместе делало ситуацию настолько крутой, что даже причина переезда — бронхиальная астма — просто меркла на общем фоне.       Но Женя почему-то не радуется.       Он стоит на пороге, слышит, как мама где-то внутри таскает коробки, поскольку с грузчиками она уже расплатилась, и не может заставить себя даже шаг сделать.       Хотя домик кажется ему очень даже уютным. Именно домик — он двухэтажный, но маленький, как игрушечный, деревянный по большей части, наверняка утеплённый и очень светлый. Снаружи покрашенный в светло-голубой, с синей крышей и белыми оконными рамами; из тёмного была только входная дверь, будто кто-то строил дачу в Симс в одном стиле, а потом на дверь денег не хватило.       Внутри — свежий ремонт, светлый паркет под сосну и белые обои с незамысловатыми узорами на стенах, у двери ворсистый коврик с надписью «Добро пожаловать». Женя ещё немного на нём топчется — боится полы запачкать — и наконец проходит в дом. Он бы, может, и ещё постоял, но сумка на плече уже начинала казаться невыносимо тяжёлой.       Мама, отрываясь на секунду от коробок с кухонной утварью, сообщает, что его комната на втором этаже. Туда он и отправляется, решив, что в распаковке от него пользы мало.       Комната оказывается тоже светлая и просторная, с большим окном без сетки и оседающей по всему периметру пылью. Женя мысленно прикидывает, как сюда затащить шкаф, кровать и стол, и самое важное — пролезут ли они в дверь, а потом решает оставить эти заботы кому-нибудь ещё. Бросает сумку в ближайший угол и спускается вниз, на кухню — несмотря на то, что это единственная (если не считать ванной) комната, где есть хоть какая-то мебель — а именно кухонный гарнитур — все вещи сгрузили там. Мимо бодро проходят грузчики с разобранным на части столом, и Женя прикидывает бессонную ночь с отвёрткой и инструкцией из Икеи.       До вечера он разбирает коробки, шатается по заднему двору, пока не зовут ужинать, и растаскивает по комнатам вещи, стараясь расставить всё до мелочей: полотенец, вазочек и картин. Чтоб было как дома.       И ближе к ночи, когда уже темнеет, заваливается в свою довольно пустую комнату, падает на матрас — временное пристанище, пока руки не дойдут собрать кровать, и понимает, что никуда выходить не хочет.       На календаре, сиротливо висящем на стене, чёрной гелевой ручкой зачёркнуто третье июня.

***

      Стоит признать, город сам по себе ему всё же нравится. Он действительно небольшой — на картах по масштабу занимает не больше, чем любой район столицы, отчего кажется уютным. Ну да, в ближайший крупный торговый центр, где находится какой-то мебельный магазин, придётся ехать в соседнюю область, но когда это их останавливало? Тем более, новые шкафы и шторка в ванную однозначно того стоят.       Дороги ровные, и, пока они выезжают, Женя разглядывает пейзаж за окном — вдалеке шумит море, совсем рядом в ряд стоят самые разнообразные домики: от кирпичных коттеджей с башенками до маленьких аккуратных дач, заросших цветами. Даже появляется ощущение, что он мог бы здесь прижиться.       Вот только Женя не хочет.       В магазине он толкает перед собой тележку, оглядывается по сторонам без особого интереса и неопределённо пожимает плечами, когда мама интересуется, какая тумбочка будет лучше смотреться в спальне. Ему как-то без разницы — лишь бы на неё помещался телефон и было бы не очень больно биться пальцами ног об уголки. В одном он, правда, себе отказать не может и минут на десять застревает в отделе с живыми растениями, по итогу унося с собой горшочек с крошечным кактусом. Подоконник в его комнате небольшой, поэтому кактус всего один. Мама вздыхает, но разрешает его купить, и тележка логически переходит ей — у Жени руки теперь заняты своим новым соседом.       Кактус, конечно, вещь отличная, но настроения особо не прибавляет. К тому же, напоминает о целом подоконнике растений, что был у него дома; всё пришлось оставить соседке — ни места, ни возможности перевезти десяток горшков с цветами у них не было.       Возле дома они застревают надолго, так как вдвоём перетаскивают бесчисленное множество коробок, и Женя даже радуется, что большую часть техники и мебели они при переезде утащили с собой, а на холодильник и духовку по итогу оформили доставку.       И вот когда он стоит у калитки с шторкой для ванной в руках — такой, фиолетовой с дельфинчиками — последнем, что осталось занести в дом — мимо бодрым шагом проходит парень в спортивных серых шортах и белой футболке. На улице сегодня ужасно жарко, он, в потрёпанных самой жизнью пыльных сандалях, раскачивает в левой руке пакет с клубникой и пинает камушки на обочине. Один из них отлетает куда-то под ноги Жене, и незнакомец на секунду притормаживает напротив машины, окидывает его взглядом с ног до головы, чему-то улыбается и явно ждёт, что Женя включится в игру и пнёт камушек обратно, но тот только закатывает глаза и исчезает за забором со своей пресловутой шторкой. Парень провожает его странным взглядом и уже через несколько секунд скрывается за углом. Калинкин для себя решает, что соседи у него странные.       Вечером, при свете фонаря в окне, Женя поправляет красивые серые шторы, берёт отвёртку и садится собирать тумбочку.       Четвёртое июня в календаре он также решительно отчёркивает.