Мальчик, который будет

      Генри заметил, что Дорога не однородна. Когда они начинали путь – под их ногами были гранитные и базальтовые плиты, между стыками которых пробивались лопухи, ромашка и подорожник, а вокруг был открытый космос с Шарами-Звездами, напевавшими мальчикам неземные мелодии – добрые, как мамина песня. Постепенно плиты закончились и плавно перешли в узкую тропинку. Не среди невесомости, а через обыкновенный луг, к лесу. На опушке находилось времянка-сруб для дровосеков. Юкки предложил остановиться в ней на ночь, а Генри готов был идти и идти, лишь бы скорее увидеть Маму! Но, видимо, всему свое время. К тому же начало темнеть.       - Мы будем устраиваться на ночлег. Я все хочу спросить: тебе в твоей одежде…удобно? Для чего тебе в путешествии галстук и мантия?       - Ты же сам сказал, чтобы я придумал себе одежду! Твои слова. А мне так не жарко.       - А удобно?       Генри пожал плечами. Галстук в сине-бронзовую полоску показался ненужным, а мантия не защитит от дождя, снега и града (если они, конечно, будут). Под одобрительный кивок Юкки мальчик глубоко задумался – и через минуту стоял уже в синих, до колен, шортах с карманами и кармашками и белой футболке с разноцветной моделью атома. На его ногах появились черные шлепанцы на толстой подошве с круглыми дырами.       Ярко-алый шар, наверняка чье-то солнце, проваливался в кучевые облака.       - Давай дождемся зеленого лучика. Говорят, тому, кто его увидит, очень сильно повезет, и можно даже рассмотреть Истинный Полдень – пятую сторону света, - предложил Юкки.       - Пятой стороны света не бывает, - как можно уверенней отозвался Генри. Он сам толком не знал, что бывает в других мирах, а чего не бывает, но хотел казаться не глупее друга.       - Иногда бывает. Хочешь, посмотрим, что там за лесом? Полезли на крышу!       К стене жилища была приставлена деревянная лестница – на вид прочная и надежная. Первым полез Юкки, опасаясь за Генри: тот и ходить-то пока не очень хорошо умеет, то и дело хватается за плечо товарища, а тут тебе настоящая лестница! Но, на удивление, у Генри не было страха перед высотой. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, следом за Юкки он преодолел положенное расстояние. Легкий ветерок тут же растрепал его рыжие непослушные патлы, словно давая понять, что они созданы специально для этого.       На крыше времянки мальчики нашли пожелтевшие от времени кипы газет с клинописью. В какой-то момент Генри показалось, что люди на фотографии улыбаются и подмигивают ему, но вскоре мальчик убедился, что это всего лишь обман зрения.       Юкки старательно, со знанием дела, складывал из бумаги самолетик, загибая углы лишь ему известным и понятным способом. У Генри сначала не получалось, но вскоре он понял общий принцип и дело пошло. Мелькнула мысль: магия магией, но гораздо лучше делать все самому. Опережая друг друга, бумажные «голуби» помчались к закатному солнцу и зеленому лучику.       - Летите к Папе и Маме, скажите, что я скоро приду! – Прокричал Генри.       Лачуга была маленькой и уютной, рассчитанной на двух человек. Топчаны были устелены пахучей травой, источающей аромат лета и меда. Генри заявил, что не устал, но Юкки тут же возразил: ночью никто не путешествует, а в мирах вроде этого людям нужен отдых. Он оказался прав. Как только Генри лег – он ощутил невозможность пошевелиться: все тело стало словно каменным, глаза закрылись и он провалился в глубокое «никуда».       На рассвете Юкки разбудил Генри и сказал, что им пора отправляться. Над лугом стоял туман, напоминавший по очертаниям сказочных зверей, рыцарей, драконов и великанов; с появлением солнца фигуры растаяли. Тропинка вела в лес, он стоял сплошной стеной и словно звал юных путешественников погрузиться в таинственный мир. Мальчики шли среди деревьев высотой в башни, круглых полянок, небольших водопадов, в озерцах которых резвились, серебрясь, крупные рыбы. Генри хотел поймать одну из них и потом отпустить обратно, но Юкки велел ему этого не делать.       - Пока ты будешь держать рыбу без воды – она в своей рыбьей голове тысячу раз успеет попрощаться с жизнью. Ты ведь тоже оказался как бы «без воды» и снова окажешься «в ней» еще нескоро, понимать должен! Скажи честно, ты веришь в то, что у тебя появится новый мир и новые родители? Или думаешь, что было бы лучше стать звездой?       - Если честно – не всегда. Иногда такие мысли накатывают! Что нет никакого нового мира и никаких Папы и Мамы. И что я буду вечно идти по Дороге, не зная покоя и приюта…       - А зря: в свой мир и своих родителей нужно верить. Сомнения как ржавчина - испортили и источили столько хорошего и доброго! Многие даже не начинают, а их идеи и миры киснут как молоко, не воплотившись в жизнь. А чтобы идти по Дороге бесконечно, без ночлега, покоя и пристанища, нужно быть преступником и сотворить что-то ужасное. Прошло еще какое-то время. Генри в очередной раз не «уловил» переход Дороги в новое состояние. Там, где был лес с соснами-великанами и ягодными полянкам, запахом грибов и журчанием ручьев, появилась городская площадь с двухэтажными домами из красного кирпича. Их окна горели, приглашая мальчиков в гости, а Дорога устремлялась дальше - вдоль старинного жилого квартала.       - Теперь ты пойдешь один. Мне туда нельзя.       - Это потому что… тебя уже родили? И потому что твоей сестры там нет? Юкки кивнул.       - А у меня будет сестра?       - Будет. Старшая и не совсем сестра. Но ты не теряй ее, ладно?       - Хорошо, не потеряю.       Посреди площади появилась невысокая, едва ли до мансард домов, башенка с крышей в виде конуса из красной черепицы. В нее наполовину вросло дерево с плодами-звездами. В воздухе ощущалась тревога, граничащая с безнадежностью. Пахло дизельными газами, порохом и горелым мясом, над башней нависала пурпурно-красная лохматая звезда. Она располагалась слишком близко к крышам строений как для обыкновенного «солнца».       - Этот мир гибнет, - объяснил Юкки, - Демиург еще ничего не решил определенного в его плане. Но у него в душе теплится капелька уверенности в том, что прав именно он, а не те, которые убеждают, что у него ничего не получится. Планету со всех сторон захватила Небыль, но жители этой площади пока держатся: они есть Мир. А чтобы Демиург все-таки одумался и не оставлял их умирать - они воздвигли живую башню-дерево и поставили ее как бы напоминанием: «Не оправдывай себя чужими красивыми словами».       Над полукруглой дверью башни, обвитой диким плющом, висела мраморная табличка с надписью: «Можешь быть самой мерзкой дрянью и подлецом Или чистым огнём для людей светить вдалеке — Всё равно у одних — кукла вуду с твоим лицом, У других — твоя фотография в кошельке»*.       Генри оглянулся. Небыль напоминала серо-прозрачный туман, подступающий к зданиям и поглощающий некоторые из них. Юкки заявил, что жители этих домов не гибнут - они просто исчезают, стираются из бытия. Родные и близкие их даже не забывают: они их не знают вовсе. Но Дороги Небыль не может даже коснуться. Потом мальчик сказал:       - Прощай, Генри! Хотя погоди, для начала ты должен посмотреть в окно башни. И Генри посмотрел. Сначала он не видел ничего кроме сероватой прозрачности жадной и неумолимой Небыли, но потом в тумане образовалось окошко, из которого хлынул свет – яркий и лучистый… *Стихотворение Александры Ардовой.