Бремя царствования

Тишина затягивалась, тьма покоев, едва разгоняемая пламенем одной свечи, давила. Я напрягся, всë тело подобралось как во время поединка. Иначе быть и не могло. Тысячу лет я мечтал обнимать это тело и чувствовать ответный порыв, но непременно напарывался на грубость, ненависть и отпор. Оттого сейчас разнеженная Сиф, греющая дыханием мою шею, вызывала оторопь. Это была она — моя супруга, дева меча, воительница леди Сиф, подмена исключалась, я бы заметил, будь это иллюзия или другие игры. Но нет, Сиф была настоящей. Почувствовав мою скованность асинья отстранилась, отвела взгляд и поднялась с моих колен. Слишком поспешно отошла к столу, плеснула в бокал вина и выпила залпом. Это тоже меня удивило. Пиры и попойки Сиф посещала завсегда, но вина пила мало, а тут — одним махом. — Не молчи, Локи. — не оборачиваясь попросила она — Осуждай, критикуй, измывайся в своей излюбленной манере, только не молчи. — Признаться я не знаю, что сказать. Месяц назад я знал женщину, которая подпустила меня к себе всего лишь на шаг, с кучей условностей и тысячелетним подозрением. Сейчас передо мной незнакомка. Должен признать с моим сыном ты спелась быстрее. — Вообще-то я была уверена, что спелась с тобой. — Сиф по-прежнему не обернулась, лишь уперлась руками в стол и как-то обреченно склонила голову. — И не только я так думала. Видишь ли, с недавних пор за помощью я иду ни к Троице воинов, и даже ни к Тору… — она судорожно выдохнула и обернулась обжигая взглядом — я иду к тебе. — И часто я прихожу на помощь? — Всегда. — Весьма любезно с моей стороны. — я оглядывал её красивую, смелую, сильную. Инициация дала ей какой-то необъяснимой притягательности, которой, впрочем, она никогда не была обделена. Но теперь эта притягательность, эта внутренняя уверенность и сила, которая никак не убавила ее женственности, била через край. И это было просто невыносимо. — Да уж… весьма. — Сиф при этом при всем нервничала, я не совсем понимал почему. — Тору придется рассказать всё. — Придется. — я согласно кивнул — Но не раньше, чем Асгрим примет трон. — Для этого нужно время? — она очень удивилась. — Немного, но да. Нужно время, магия и кровь. А ещё нужна Ангрбода. Её авторитет неоспорим. Против неë Фрейя не пойдёт. — Фрейя… — почти прошипела Сиф, в голове возникли воспоминания, что отдал мне мой отпрыск и почему-то самым ярким всплыл их разговор о сценах ревности, там в их настоящем Сиф выглядела потерянной и опустошенной. — Не стоит её недооценивать. Не будь она уже Богиней Любви, стала бы Богиней Ненависти. — Какое счастье для всех, что она все-таки Богиня Любви — плохо скрываемая злость слышалась в каждом слове. — Она отвратительна, Сиф! Улыбки, ужимки, даже постельные утехи — от этого всего было тошно. — Бог Истины настолько привередлив, что его не устраивает Богиня Любви? — меня кольнуло внутри. « Бог Истины» в ушах отозвался безликий голос Верданди, что произнесла это чуть больше тысячи лет назад. И пустой голос Скульд, что предрекла мне, что истину завсегда извратят в ложь, что истина уже отравлена ложью, а посему нарекла меня «Богом Лжи». — Скульд расстаралась, однако! — я зло усмехнулся — Даже Один и Фригг не знали, Богом чего на самом деле я стал. — Ты не ответил. — упрямо проговорила Сиф. — А ты обещала Асгриму что сцен ревности не будет. — я постарался говорить спокойно, но раздражение топило, даже отодвигая на второй план столь сладкую мысль, что она по-настоящему ревнует. — Обещала. — не стала отпираться воительница — Но не получается. — она вдруг опустилась прямо на пол, подтянулся колени и уткнулась в них лбом. — После праздника Урожая я все гадала, что я такое сделала или сказала, что стала раздражать тебя одним своим видом? Почему ты тянулся к Джейн, и всякий раз язвил мне. Почему твои касания стали другими, холодными, тяжелыми, злыми… Когда я поняла, что ты не ты, облегчению не было предела. Да… оно вылилось в пощечину и в позорные слезы, но это было облегчение. Я была невиновна перед тобой, хотя бы теперь. А потом… потом Асгрим сказал, что ты спишь с Фрейей… Я сорвался вперед, сел напротив, обхватив ладонями еë лицо и заставил поднять взгляд. Затравленный, подавленный, отчаянный. Я провел подушечкой большого пальца по нижней губе, она опалила меня дыханием. — Сиф… — мне хотелось сказать ей всё, как я мечтал о ней, обнимая проклятую ванийку, как закрывая глаза видел черные волосы и зелень глаз. Как представлял её улыбку, ту самую, с последнего пира, когда она смеялась только мне. Хотелось всë это сказать, но я не мог, не умел. «Серебряный язычок» всех Девяти миров не знал как сказать единственной в его жизни женщине самые важные слова. — Я знаю, Локи, так было нужно. — она потерлась щекой о мою ладонь, как кошка тянется к ласке. Я лишь вымучено улыбнулся. Стук в дверь прозвучал как взрыв. — Катитесь к ëтунам! — устало прошептала Сиф, но из-за двери раздался голос Огуна. — Тор собирает Совет. — Сиф зажмурилась. — Скоро будем. — бросил я и не удержавшись прижался губами к губам Сиф в самом невинном поцелуе из всех возможных. В Малом Тронном зале нас ожидала Троица и Тор, хмуро восседающий на троне и сжимающий Гунгнир до побеления костяшек. На ступенях перед троном сидели два ворона, нахохлившись и недобро глядя на царя. — Локи! — рык брата не мог предвещать ничего хорошего. Я выругался про себя. Сколько ещё тысячелетий будет длится этот сценарий? Что-то случилось, он меня подозревает, я оправдываюсь, он срывается, делает глупость, я вытаскиваю его бедовую голову? И только я хотел открыть рот, как — Уйми этих проклятых птиц! Они даже Хеймдаллю не поведали что принесли их крылья, требуют только тебя. А вот это было странно. Вороны, конечно, обнаглели ещё при Одине, но чтоб настолько. Я взглянул на Хуггина, как на более сговорчивого, но ворон отвернулся, встопорщив крылья. — Мунин? — второй склонил голову и заговорил. В голове зашумел как всегда потусторонний голос без эмоций и выражений. Оттого проклятья Джейн воспринимались ещё более странно. Царица грозила лично свернуть мне шею за то, что не сказал, кого она согласилась приговорить к смертной казни за измену. Проклинала меня и Сиф за ту боль, что испытала Каиса, с которой случился нервический приступ. В общем ничего хорошего по возвращении ждать не приходилось. Самое обидное, что весь её гнев действительно обрушиться на мою голову, которая, стоит заметить, ни в чем из этого не виновата. — Благодарю. — ворон оглушительно каркнул, требуя ответа. — После Совета, не раньше. Хуггин, может все-таки изволишь? Второй ворон тоже заговорил. Его направил Асгрим. Он назначал встречу в Ëтунхейме, собираясь принести присягу Асгарду и заключить мир, который после разрушения заключать было некому. Из этого выходило, что теперь Асгрим Халлесон стал Правителем Ëтунхейма, вернее Асгрим Локисон. — Ну? — не терпеливо начал Тор. — Правитель Ëтунхейма назначил нам встречу на рассвете, чтобы заключить мир между нашими мирами — я устало потер переносицу ожидая общей бури. — Правитель Ëтунхейма? — Тор поднялся с трона — Локи. . — его голос сел — Фенрир тебя раздери… — Тор недоверчиво сверлил меня взглядом. Потом сел, вернее упал на трон. — Локи, трон Ëтунхейма может принять только кровного потомка, это ведь так? — я видел как брат пытается быть спокойным и рассудительным и, что странно, у него это получалось. А познания в престолонаследии других миров и вовсе поражали. Джейн все-таки умница! Я только кивнул в ответ, все также потирая переносицу, стараясь успокоиться этим нехитрым жестом. — Ты был единственным наследником трона, полноправным Правителем Ëтунхейма, это тоже так? — Да, Тор, это тоже так. — Но сейчас, если верить воронам, в Ëтунхейме есть правитель и это не ты? — Тор сжимал челюсть все сильнее, что явно являло его раздражение. Спокойным и рассудительным он останется не долго. — Не я. — как же я устал, Хель побери! И был бы благодарен тетушке, если бы она и впрямь прибрала меня оставив весь этот бардак на плечи тех, кто все это натворил. — Как удачно для него все сложилось — и Ларец Зим, и трон. Просто блестяще разыгранная партия. — Не могу не согласиться. — Так кто же он, новый правитель Ëтунхейма? — Тор впился в меня своими пронзительными голубыми глазами, но я не увидел ненависти, раздражение — да, злость — возможно. Но не ярость. — Асгрим Локисон, мой сын. — устало признался. Где-то рядом хмыкнул Огун, переступила с ноги на ногу Сиф, я смотрел только в глаза своего брата. Он не был так уж сильно удивлен, казалось он лишь утвердился в каких-то своих догадках. — И когда ты планировал рассказать мне о нём? — Планировал завтра. Сегодня я слишком устал. — Тор недовольно хмыкнул. — Ему нужно было занять трон, чтобы ты соизволил поведать о нем. Обидно, брат. — Судя по всему ты не очень удивлен. — Не очень… Ему ведь примерно триста? — я лишь удивленно вскинул брови и покосился на Сиф, та была удивлена не меньше, Тор усмехнулся — Помнишь, мы вернулись из Долины Дев, где усмиряли разгулявшихся потомков Ëрд, закатили тогда нешуточную пирушку. — я прищурился — Пир еще был даже не в разгаре, к тебе буквально влетел гонец… Ты был тогда непомерно счастлив, брат, тем вестям, что тебе доставили. Волштаг даже пошутил, чего бояться Асграду, что ты так светишься и ты ответил будто в шутку « Ближайшие лет сто ничего, а потом не знаю даже я». А на мой вопрос, что же случится через сто лет ты беспечно ответил «Он подрастет». Я запомнил это. А потом стал замечать как ты пропадал вечерами, порой неделями. Как выбирал упряжь, которой никогда не было у твоих коней, как заказывал клинки, которыми никогда не пользовался. После твоего заточения во дворце мелькала лишь одна черноволосая голова молодого посыльного, он напрямую был вхож к отцу, а не к Льëту, это было странно. Но куда более странно, что я никогда не мог вспомнить его лица. Ну вот, хоть посмотрю, наконец-то. Я был в шоке. В приятном надо сказать. Меня радовало, что Тор достаточно проницателен, оказывается это черта в нем жила давно. Ответить мне ему было нечего, только развести руками. Тор прав, именно во время того самого пира в малую трапезной влетел гонец от Каисы и сообщил, что у меня родился сын. И я действительно был непомерно счастлив тогда, возможно я и сказал эти слова, скорее всего так и есть. У Тора хорошая память, но не фантазия. В повисшей, но уютной тишине вдруг недовольно рыкнул Волштаг. — У нас теперь две змеи вместо одной и все радуются! Да ещё и мир великанов теперь у них в руках? Один Всеотец с таким трудом лишил этих монстров Ларца, чтобы потом вручить его сыну лжеца и предателя?! Да что ж ты стоишь, Тор? В темницу его и быстрее! И нужно готовить поход на этих мерзких тварей! Фандрал, Огун?! Что вы стоите?! — воин уже шагнул ко мне, я не успел даже толком обернутся, но Сиф выставила клинок. От рукояти по рукам прошлась волна её силы, облачая в доспех в зелено-стальных цветах, голову увенчала тиара с небольшими рожками, ну надо же какая милая деталь, только в зеленых глазах проскальзывает багряная вспышка, доказывая, что перед тобой Богиня Войны. — Не стоит, Вальштаг. — Обоюдоострое лезвие остановилось в волосе от шеи аса, а голос богини стал морозно-спокойным. Таким я его не слышал никогда. Сиф встала на мою защиту, пошла против друга. Я готов был расцеловать её наплевав на всех. — Уймитесь оба! — прогремел Тор — Нам предлагают мир, негоже отвечать на этот жест войной. — Мудрые слова, брат. — Сиф все еще не опустила клинок — Милая, мы здесь все на одной стороне, не так ли? — Вольштаг грязно выругался, но отошел. Воительница опустила глефу и доспехи рассыпались блестящем маревом. Красивая у нее форма перехода. Красивее чем у меня или Тора. Брат тоже залюбовался с открытой улыбкой. — Нужно обсудить ещё кое-что. — проговорил Тор — Ваны выдали нам предателя, я не ошибусь, если предположу, что это был ты, брат? — Кто ты и куда дел знакомого мне Тора? — громовержец хмыкнул. — Тот Локи, что был здесь последний месяц, заставил меня погрузится во все дела разом. Я проклял тебя за это, имей в виду! — я лишь закатил глаза — Этот принц был слишком раздражительным для тебя, но слишком тобой во всем остальном. Ну разве что ненавидел меня посильнее, иначе как местью его нравоучения и приучение к власти я назвать не могу. Но были и разности, едва уловимые, но все-таки заметные — жесты, выражения. И состояние. Увидев тебя вчера я уже заподозрил неладное. Утром Локи едва стоял на ногах, а вечером был свеж и зол как сотня трезвых цвергов. Теперь все сложилось в единую картину. Как тебе Ванахейм, кстати? — Отвратительно! — Прекрасно. Так что мы скажем досточтимому Фрейру о суде над преступником? Вы ведь продумали это? — Разочарую тебя, Тор, но вчерашний приговор был для меня полнейшей неожиданностью. — брат взорвался хохотом. — Бога Обмана обманул его собственный сын! — Тор и не думал униматься — Это тебе кара за все годы! Вырастил на свою голову! Пока брат безудержно веселился, я мечтал вырезать пару колоний читаури, например, чтобы успокоиться. Бесило то, что Тор прав. Меня обвел вокруг пальца трехсотлетний сопляк, который к слову ещё и мой собственный сын. — И как ощущения? — отсмеявшись спросил Тор, Фандрал попытался спрятать улыбку в усы, выходило плохо, даже на постной физиономии Огуна лукаво блестели смеющийся глаза. Просто прекрасно. — Может хватит уже? — Э нет, брат! Я буду припоминать тебе это еще ближайшие пару тысяч лет! — щурясь как сытый кот, ответил царь, я лишь цыкнул в ответ. — Однако, решать что-то нужно. Война с Ванахеймом последнее, что нужно Асграду. — Её и не будет. — уверенно проговорила Сиф. Все, включая её друга заговорщика Фандрала удивленно уставились на воительницу. — После заключения мира, Асгрим попросит собрать Совет Иггдрасиля. Судить Правителя другого мира не может даже Всеотец, только Совет. Однако, суд будет являться несостоятельным в виду отсутствия обвинения. — Сиф завела руки за спину и расхаживала в зад-вперед. — Асгард от моего имени запросил выдать предателя — это очень даже обвинение. — возразил Тор. — Правитель другого мира не может предать соседний мир. Проще говоря, приняв трон Асгрим перестает быть подданным и становится равным царю Асгарда. — Ванахейм внесет в Совет протест. — вставил я — Не внесет. — на мою скептически вздернутую бровь, Сиф знакомо закатила глаза — Ванахейм не захочет сейчас ругаться с Асгардом. Фрейр не позволит этого даже своей взбалмошной сестре. — Интересно почему? — Потому что утром Джейн отменит запрет Одина и Ванахейм вновь получит яблоки Идун. Без унизительных церемоний и ограничений. Это даст ванам процветание и годы жизни, в обмен Джейн сама назначит посла и потребует мира. — Хотел бы знать, кто придумал столь изящный план? — спросил Тор. — Я — Сиф остановилась, по-прежнему держа руки за спиной, гордо вскинула подбородок и хищно улыбнулась. Тор усмехнулся. — С кем поведешься… — Кто будет послом в Асгарде? — меня вдруг прошило очень плохой догадкой. — Сигюн. — Сиф въелась взглядом в мои глаза — И жить эта рыжая лиса будет в Фолькванге! — что ж… моя супруга явно знала, что из себя представляет Сигюн. Я же проклял небо и землю! Прав Тор, вырастил на свою голову. Сам он будет гонять ëтунских бестий, а я пытаться утихомирить двух богинь. Замечательно просто! Я чуть не застонал. Тор очередной раз хмыкнул, я устало вздохнул. — До рассвета ещё пару часов, если больше насущных вопросов нет, мне хотелось бы отдохнуть. — в ответ брат ударил Гунгниром, закрывая Совет. В покоях, снимая наручи и доспех я не думал ни о чем. В голове наконец-то была благодатная пустота. Усталость навалилась всей земной твердью, хотелось провалиться в сон без сновидений. Просто выпасть из реальности, оставить все эти интриги и переживания на потом, до пробуждения. Я уже лег, когда в спальню вошла Сиф, облачившись в столь ненавистную ночную сорочку она юркнула сбоку, замерла на секунду, а потом упрямо улеглась у меня на плече, перекинув руку поперек груди. Я зарылся носом в темные пряди. — Я тоже скучал, Сиф!