Бремя царствования

Мы были уже около трех месяцев в этом походе. Тор возглавлял основные силы, под моим командованием был небольшое отряд разведки, отряд лучников, человек пятьсот не больше и мобильный отряд легкой конницы. Мы не проиграли ни одной битвы, но так и не добились успеха и это злило нас обоих, только каждый из нас по-разному справлялся с этой злостью. Тор все чаще пытался ударить всеми силами в лоб и только мое терпение и сила убеждения удерживала его от этого опрометчивого шага. Да, мы воевали против шпаны, бывших заключенных и нескольких тысяч наемников — этим эта стычка ничем не отличалась от других, только в этот раз ими командовал настоящий генерал, закаленный множеством битв и одержавший тысячи побед. Никто не знает, что заставило его столь сильно возненавидеть Одина, отказаться от присяги, перейти на сторону ванов и поднять это восстание в пограничных землях восточных пределов. Так или иначе Снор смог собрать разрозненные группы недовольных, партизан, наемников и заключенных под свое командование и сотворить из этого сброда управляемую армию, которая трепала нам нервы вот уже три месяца. Мы с Тором оба знали Снора с детства, все наши генералы воевали с ним бок о бок, оттого эта кампания была еще более тяжелой, чем любая другая для меня. Тору было проще — он делит мир на черное и белое, когда Снор был генералом асгардской армии он был другом и достоин царских почестей, встал на сторону ванов — стал врагом и достоин смерти, никаких колебаний в его душе не было. Он упрямо вел солдат в бой и разил каждого врага верным Мьёльниром, надеясь лично раскроить голову опальному полководцу. Я завидовал брату в этом плане — все так просто и понятно. Меня же снедали сомнения — отчего вдруг боевой генерал, который покрыл свое имя славой в Первой Ванахеймской войне, вдруг переходит на сторону врага? Что такого сделал отец этому асу? Я смотрел вчера ему в глаза, там на поле сражения, он мог убить меня одним ударом, но он медлил, как и я. Я видел как ему противно воевать со мной, как ему противно убивать асов, солдат, что раньше были под его командованием, генералов, с которыми он распивал доброе вино во имя победы. Он отвернулся тогда, подставив мне спину, на все сто уверенный, что я не нанесу бесчестного удара, хотя на войне любой удар — бесчестный, он только бросил мне эту странную фразу: «Я рад, что ты всегда сомневаешься в его правоте, Локи! У Всеотца слишком много скелетов в шкафу, мой добрый принц! Однажды, ты возненавидишь его за ложь, надеюсь тогда ты перестанешь меня осуждать…». Мы с Тором разработали план атаки — он поведет вперед основные силы, я обойду поле битвы с фланга, постараюсь зайти с тыла к резервной группе войск, я был уверен, что она есть — ведь если генерал умен, а он умен, он оставит часть войск в стороне, чтобы в нужный момент неожиданным ударом изменить ход боя. Я вел отряд конницы и небольшой отряд пехоты, мы пробрались через болота и, как я и надеялся, зашли с тыла врага. Это был ожесточенный бой, силы врага превосходили наши, но на нашей стороне был эффект неожиданности, мы смогли перебить большую часть дезориентированного отряда. Я дрался с тремя тогда и совершенно не мог видеть, что творилось за моей спиной, он подобрался ко мне сзади и мог беспрепятственно нанести удар, но тогда появилась она — тонкая как молодое дерево, яростная как пламя и стремительная как горная река. Она сразила нападавшего одним ударом глефы и взметнув золотой косой умчалась в гущу боя. Тогда я впервые увидел Сиф… Сейчас я смотрел на Сиф, лежащую на узкой больничной койке, смотрящую в потолок пустым взглядом остекленевших темно-зеленых глаз. Ее волосы, теперь черные как ночь из-за моей шалости, разметались по подушке, губы потрескались, а лицо осунулось. Она была не здесь, она была где-то в своих грезах, в которых она пряталась от действительности, от нашей скорой свадьбы, от скорой потери своего драгоценного венценосного принца, от приказа ее царя. Моя бедная девочка… Мое сердце сжималось при виде такой поломанной Сиф. Я боялся, что своим решением, я уничтожу ее быстрее, чем равнодушие и пренебрежение Тора. Я присел на кровать подле нее и погладил ее по руке, но она никак не отреагировала на это прикосновение. — Как давно она в таком состоянии? — шепотом спросил я Эйр — Около двух часов — печально ответила целительница — Что ты ей давала вчера после моего ухода? — Успокаивающий настой из трав и медоносное молоко. Вчера я силой заставила ее все это выпить. Утром она казалась спокойнее и сказала, что сама примет настой — Эйр указала на кубки, что стояли на прикроватной тумбе — но она не приняла. Я делала обход и увидела ее такой, я пыталась сама достучаться до нее, но у меня недостаточно сил и умений. В Асгарде теперь, после кончины царицы Фригг, только вы владеете этой магией, принц. Боюсь без Вашей помощи ее не получиться вернуть к нормальной жизни. — я кивнул, внимательно разглядывая Сиф. Она не притворялась, она правда предпочла забвение. Я прикоснулся к ее губам, немного оттягивая нижнюю, и увидел то, чего боялся больше всего — небольшое изменение цвета десен, они стали немного фиолетового оттенка — она приняла настой белладонны, полыни и дикого цвета, именно поэтому она впала в это состояние. Краем сознания я отметил испуганный вскрик Эйр, признаться было от чего кричать. Этот настой называют «нежной смертью» — человек впадает в состояние транса и видит галлюцинации, в которых смесь воспоминаний и грез рисуют прекрасную картинку действительности. Человек живет этой иллюзией, в это время яд медленно убивает внутренние органы, и в итоге человек умирает от отравления. Меня захлестнули эмоции — страх и гнев одновременно. Страх не успеть нейтрализовать яд и спасти эту глупую, но упрямую девчонку и ужасный гнев на нее за эту выходку! Неужели ее ненависть ко мне столь безгранична, что встреча с Хель предпочтительнее, чем жизнь со мной?! Я закрыл глаза стараясь взять свои эмоции под контроль и одновременно вытащил из воздуха список трав и кореньев, необходимых для подготовки антидота. — Принеси все это немедленно! Нагрей воды — три мерки для успокаивающего зелья. Подготовь полотенца и тазы, придется вызвать рвоту. Сюда никого не пускать, под страхом смерти, даже если сам Один решит заявиться отправь его к Хель! — сквозь зубы процедил я — Мой принц, а как же лёд? Её температура неминуемо поднимется, когда вы вольете ей противоядие, нужно будет охладить иначе… — Эйр замолкла, когда моя рука приняла цвет ётунской кожи — Я просил немедленно принести мне ингредиенты и нагреть воды. — мой холодный взгляд хлестнул по целительницы с силой молний, что Тор выпускает из своего молота и Эйр, взметнув юбками вылетела из покоев. Я гладил Сиф по разметавшимся волосам, сжимая другой рукой ее холодные пальцы. Какая же глупая, такая смелая и такая глупая! Что же ты делаешь, Сиф?! Зачем ты решилась на этот отчаянный шаг?! Хеймдаль, побери тебя бездна, почему ты не увидел этого и не уберег ее?! Мое сознание горело от сотни злых вопросов без ответа. Последний раз я так метался, только когда узнал правду о себе. Меня также раздирали страх, гнев и отчаяние. Сколько бы еще я так просидел неизвестно, но вернулась Эйр, грозно кому-то наказав не входить в покои ни в ком случае. Она протянула мне мешочек с кореньями, ступку с сушенными травами и поставила на тумбочку кувшин, от которого шел пар. Не смотря на меня она прошла к дальней стене покоев и отворив неприметную дверцу вытащила три таза и стопку полотенец. После подняла на меня свои мудрые глаза и покорно произнесла — Говорите что делать, принц! — я в который раз восхитился ее стойкостью. Я только сейчас осознал свою оплошность, эта женщина потеряла в войне с ётунами мужа и троих сыновей, а я так бесцеремонно показал ей, что она обязана подчинятся одному из этих синих монстров. — Прости, Эйр! Я не хотел тебя напугать своим ётунским происхождением. Ты можешь идти, я справлюсь сам — я выбрал самую миролюбивую интонацию из всех, что имел в своем арсенале. Эйр упрямо посмотрела мне в глаза — Я знаю о вашем происхождении с момента, когда Один вышел из потока радужного моста, держа вас на руках, мой принц! Вы не тот монстр, что отнял у меня сыновей и мужа. Я знаю вас всю вашу жизнь и в вас куда больше милосердия и участия, чем в вашем асградском брате, да простит меня Всеотец за эту дерзость. Я не боюсь вас! И я хочу спасти эту бедную девочку, что так безрассудно распоряжается таким даром как жизнь. — ее голос был тверд, и я знал, что она говорит правду. Я благодарно кивнул. — Тогда разотри коренья и залей их кипятком. Я пока смешаю травы. Мы принялись за работу молча и сосредоточенно. Какое-то время был слышен только мерный стук пестиков по глиняной ступке. Эйр периодически бросала взгляд на Сиф и облегченно вздыхала не заметив страшных признаков — ее глаза все также были темно-зелеными, а не покрылись белесой пленкой. Через полчаса отвар был готов. Я аккуратно приподнял голову Сиф, удерживая ее на весу, пока Эйр вливала ей через воронку настой. Сиф не сопротивлялась, она вообще не реагировала, она даже не глотала и чуть не захлебнулась, заставив нас с Эйр крайне грязно выругаться. Половина настоя при этом пролилась на постель, благо мы предусмотрительно сделали его с запасом. Вторая попытка далась нам легче, я магией воздействовал на гортань Сиф и она смогла проглотить все до последней капли. Дальше оставалось только ждать, когда организм сам начет исторгать яд. Время тянулось неумолимо долго и мне казалось, что прошло уже пару часов прежде, чем Сиф скрутил первый рвотный позыв. Беда была в том, что к этому времени Сиф полностью потеряла сознание. Мы с Эйр подорвались к ней, чтобы перевернуть ее на живот и подставить таз. Сиф шумно рвало, а я удерживал ее от падения, собирая ее черные волосы. Сиф затихла и мы вновь уложили ее на кровать. Это было только начало. В Асгарде во всю властвовала ночь, а мы с Эйр всё также меняли тазы, утирали губы и испарину со лба Сиф. Она не приходила в сознание и это пугало меня. Периодически мы вливали воду, чтобы восполнить потери организма, но Сиф упрямо исторгала ее обратно. Воительницу скручивали позывы и пробрала судорога, я видел как сводило ей пальцы ног. Если было время между рвотой, я массировал ей ступни, это немного снимало напряжение с ее мышц, но ненадолго и спустя каких-то пару минут ее опять охватывал приступ судороги. Эйр уже еле держалась на ногах, я видел это. Я и сам чувствовал, как подрагивают пальцы от потери сил и магии, но мы продолжали бороться за ее жизнь. Кожа Сиф пылала как пламя Муспеля, дыхание было тяжелым, кожа приобрела желтый оттенок, а глаза были закрытыми. Вокруг стоял ужасный запах боли, болезни и рвоты. Я неустанно вливал в Сиф потоки силы, чтобы она могла продержаться до утра, лишь бы она продержалась! Тогда мы с Эйр победим, тогда мы ее спасем. К черту всё это! Я вернусь даже в темницу, только Иггдрасиля ради, пусть эта упрямица выживет! К утру, в предрассветной тишине, уставшие мы с Эйр неотрывно смотрели на неподвижно лежащую Сиф. Ее грудь мерно поднималась и опускалась, дыхание было глубоким и спокойным, но на ее лбу бисером все также блестел пот, и кожа все еще была бледна. Мы молчали, я видел как Эйр перебирает в руке узелки норн и беззвучно возносит молитвы. Наверное я незаметно уснул, потому что прикосновение Эйр прошлось как разряд тока — Мой принц, смотрите — воодушевленно прошептала целительница. Я перевел взгляд на Сиф. Она перевернулась на бок, подсунув ладошку под щеку, глубоко и как-то сладко вдохнула и улыбнулась на выдохе. Я отметил, что ее лицу возвращался привычный цвет, а с губ сошла синева. Слава норнам! — У нас получилась, моя добрая Эйр! — с усталой улыбкой произнес я — У вас получилось, мой принц! — поправила меня она с материнской улыбкой — я только подавала тазы, да вытирала ей пот. Это вы отвоевали ее у Хель! — Только не говори ей об этом. — тихо выдохнул я — Почему? — искренне удивилась главный лекарь дворца — Эйр, — я печально улыбнулся — она решила свести счеты с жизнью из-за того, что Один приказал ей стать моей женой! То, что я ее спас — будет выглядеть как очередное мое предательство, насмешка над ней. — А что плохого в том, чтобы стать вашей женой? — брови Эйр взметнулись к самым волосам — Я лгун, коварный трикстер, предатель в конце концов! Не лучшая партия для столь блестящего война — А невежественная гора мышц, умеющая только похвалятся да горлопанить песни на пирах — лучшая партия?! Тот, кто вскоре займет трон, но не знает и сотой доли проблем простых асов — лучшая партия?! Где же, боюсь спросить, эта партия была все это время?! — я видел как полыхнул праведный гнев в глазах этой маленькой, но стойкой женщины — Тише, Эйр! За такие слова скоро можно будет отказаться в темнице — шутливо заметил я — Раз так, значит он еще больше похож на своего отца, чем я думала раньше. Один тоже любил упекать в темницу, чуть кто заденет его самолюбие. Моего мужа он сажал в темницу трижды, благо у царицы Фригг хватало благоразумия с одной стороны, и стойкости характера с другой, чтобы отменять подобные приказы Одина. А будь он не таким трусом, и вас бы смогли уберечь от всей этой боли и разрушений. — горько заметила лекарь — Тебе нужно отдохнуть, Эйр. Мне тоже. — я направился к выходу, остановившись у двери я обернулся — Не говори ей, пожалуйста. Если ты так хорошо относишься ко мне, прошу тебя, не говори ей. Скажи, что дала сонное зелье, и она проспала сутки оттого такая ломота в теле. — я увидел как Эйр обреченно кивнула и поджав губы перевела взгляд на спящую девушку. Выходя в коридор я услышал ее слова, обращенные к Сиф. — Наступит день, когда тебе станет стыдно за этот поступок, девочка!