***
Гарри не был до конца уверен, что встреча с Гермионой и Джинни была лучшей из идей, но он все же решился пойти… ему это было просто необходимо. Он действительно не мог объяснить это, и слова, которые он сказал Волдеморту, были в лучшем случае дрянными, но он просто… ему это было необходимо. Он должен был попытаться в последний раз узнать, смогут ли они, по крайней мере, расстаться мирно, если не как друзья. Гермиона была первой, кого они посетили. Она сидела в своей камере, в самом центре, на деревянном стуле. Она была привязана на месте, и Гарри не мог быть уверен, но он подумал, что, возможно, это было для его пользы, что она была расположена таким образом. Он мог видеть, что она была относительно невредима, с несколькими заживающими порезами, которые выглядели как слова, но в остальном она, казалось, была в порядке. Когда они приблизились, она открыла глаза и прищурилась при виде Гарри, но ничего не сказала. — Привет, Гермиона, — прошептал Гарри. Он знал, что должен что-то почувствовать, видя ее в таком состоянии, но он не чувствовал… ничего. Пустоту. Он был не в восторге от того, что ее когда-то пытали, но и не злился. Это было странное, нейтральное чувство, и он не знал, что с ним делать. — Я просто… хотел тебя увидеть, — сказал он немного неуверенно. Он хотел поговорить с ней, узнать, почему она так ненавидела его, что хотела видеть, как он превращается в марионетку, но не мог вымолвить ни слова. И она оставалась совершенно безразличной, а ее глаза были темными и холодными. — Я не думаю, что она будет говорить со мной, — сказал он немного грустно Драко. Волдеморт шагнул вперед, держа руку на палочке, но Гарри поднял руку, чтобы остановить его. — Пожалуйста, не заставляй ее, — прошептал он. Это было бы еще хуже, чем ее молчание, подумал он. Волдеморт склонил голову в знак согласия и снова отступил. — Все в порядке, Гарри, — пробормотал Драко. Он быстро и нежно обнял Гарри. — Она тебе не нужна, — прошептал он Гарри на ухо, прежде чем отстраниться и улыбнуться. На мгновение Гарри захотелось… нет. Нет, он ничего не хотел. Драко был хорошим другом, и не более того. Зачем Гарри от него что-то еще? Кроме того, даже если бы он что-то сделал, а он ничего не делал, он знал, что был слишком сломлен для кого-то вроде Драко, чтобы когда-либо интересоваться. Он улыбнулся в ответ, оставив камеру Гермионы позади и пошел дальше. Он легко нашел камеру Джинни, поскольку она была единственной занятой. Она также сидела в центре комнаты, как и Гермиона. Однако, в отличие от Гермионы, она не молчала. — Пришел позлорадствовать? — усмехнулась она. Гарри удивленно уставился на нее. — Нет? — С чего бы ему злорадствовать? Неужели она думает, что он этого бы хотел? Правда не могла быть настолько разной. Он хотел бы, чтобы они остались хорошими друзьями, хотел бы, чтобы она никогда не пыталась заставить его жениться на ней. — Вот чертов урод, — пробормотала она. Она дернулась, и Гарри увидел, что ее запястья покраснели и кровоточат там, где она была связана. Она уже некоторое время боролась, если они так выглядели. — Я вообще не понимаю, почему кто-то хочет выйти замуж за тебя, ведь ты такой неудачник во всем, — прорычала она. Ее глаза горели, когда она смотрела на него. Гарри сделал неуверенный шаг назад. — О чем ты говоришь? — Его голос задрожал на середине вопроса. Неужели она так сильно его ненавидит? Что он с ней сделал? — Т-ты, ты хотела выйти замуж за меня, не так ли? — Выйти за тебя замуж? — недоверчиво переспросила она. — Ты думаешь, я хотела… — Она оборвала себя, смеясь. — О, Гарри, никто никогда не захочет жениться на тебе! С тем, как Дурсли воспитывали тебя, ты не подходишь ни для кого, чтобы завести семью! И это… это было больно, очень больно. Гарри поймал себя на том, что смаргивает слезы. — Тогда почему? — прошептал он. Он хотел спросить еще что-то, сказать что-то еще, но не мог выдавить из себя слова из-за комка в горле. Он снова попятился и на этот раз столкнулся с Драко, который тут же обхватил его руками за талию и крепко прижал к себе, так что спина Гарри оказалась прижата вплотную к его животу. — Из-за денег конечно же, — сказала она, как будто это было очевидно. Она закатила глаза. — Да ладно тебе, Гарри, дело всегда было в деньгах! У тебя их было так много, и ты этого не заслуживал. И ты так нуждался в ласке, что на самом деле думал, что моя семья любит тебя. Не могу передать, как мы с мамой смеялись, когда… — Круцио! Заклинание, отправленное Волдемортом, превратило ее слова в крики, но было уже слишком поздно. Ущерб был нанесен. Гарри отвернулся от нее со слезами на глазах и зарылся лицом в мантию Драко. — Убей ее. Просто убей ее, — взмолился он.***
Волдеморт знал, что все будет плохо, но он и представить себе не мог, что все будет настолько ужасно. Глупая ошибка, и он постарается, чтобы она больше никогда не повторилась. Он позволил сучке корчиться в кресле, позволил ей кричать, в то время как Драко изо всех сил старался успокоить Гарри. Как только Гарри немного пришел в себя, Волдеморт сказал: — Ты уверен в том, что ты хочешь это? — Он не хотел, чтобы Гарри пожалел о своей просьбе, даже если теперь у него была идеальная причина, чтобы что-то сделать с этой сукой Уизли. — Да, — всхлипнул Гарри. — Сделай это. Но можешь сделать это быстро? Волдеморт не был особенно склонен давать ей легкую смерть, но если это было то, чего хотел Гарри… Он отменил заклинание, наложенное на девушку, и снова поднял палочку с убийственным проклятием на губах. Но прежде чем он успел заговорить, девушка выпалила: — Нам всем было бы намного лучше, если бы ты умер со своей шлюхой-матерью! Волдеморт замер. — Ты уверен, что хочешь, чтобы все было быстро? — спросил он. — Потому что я более чем способен причинить ей боль. Гарри сглотнул. Его глаза ожесточились, и в них загорелся огонь. Его лицо стало почти маской, почти как тогда, когда он умолял Волдеморта заставить Дамблдора страдать. — Пожалуйста, сделай ей больно, — прошептал он и снова уткнулся лицом в мантию Драко. — Моя мать не была шлюхой. - Конечно, нет, — тут же отозвался Драко. — Дай мне руку, Драко, — приказал Волдеморт, сбив девку Уизли с ног. Он использовал метку Драко, чтобы созвать полное собрание пожирателей в Большом зале, затем приказал отродью переместиться туда, а сам пошел медленнее с Гарри и Драко. Гарри все еще пребывал на грани истерики, стараясь успокоиться каждый раз, когда Драко просил его об этом. Это было бы почти забавно, если бы в таком состоянии находился кто-нибудь другой, не Гарри. Пока Драко пытался успокоить его, Волдеморт раздал несколько распоряжений. К тому времени, когда Гарри достаточно пришел в себя и они добрались до Большого зала, все было готово. Девчушка висела в воздухе, ее руки и ноги были крепко связаны. Она пыталась кричать, сопротивляться, но путы были крепки, а во рту у нее был кляп. В центре Большого зала Гринготтс любезно поставил массивную печь. Волдеморт не знал, как они перенесли это, и, честно говоря, ему было все равно. Из печи в нагретый чан текла река жидкого золота, расплавленного из десятков золотых слитков. То, что он задумал, будет дорого стоить, но ему было все равно. Не то чтобы у него не было денег, чтобы их сжечь, учитывая состояние, которым он располагал. Он молча ждал, пока чан наполнится, и, когда он наполнился достаточно, улыбнулся. Девочку Уизли опустили на специальную решетку, которая позволяла лишнему жидкому золоту стекать обратно в печь, где оно в конечном итоге превращалось в галеоны. — Значит, все, что тебе было нужно, это его золото? — спросил он и почти нежно коснулся ее лица кончиком палочки. — Ну что ж, теперь у тебя будет столько золота, сколько ты захочешь. Она начала бороться еще отчаяннее, слезы текли по ее щекам, но Волдеморту было все равно. Пусть поплачет. Она заставила Гарри плакать, и за это она заслужила все, что должно было произойти. Он одарил ее проклятием Империуса и направил в более эстетически привлекательное положение. Он мог бы заставить ее выглядеть испуганной, но не думал, что это было именно то, чего он хотел. В конце концов, разве не страшнее было для нее, казалось, добровольно идти навстречу своей судьбе? Затем он освободил ее от проклятия, полностью обездвижив. Она не будет легко плыть к своей смерти, но и не сможет разрушить его новую статую. — Начинай, — приказал он гоблину, стоявшему у чана с жидким золотом. Она закричала, звук был приглушен ее неспособностью пошевелить губами от улыбки, которую он заставил натянуть. Ее мышцы дернулись, когда золото коснулось ее кожи, но она была не в состоянии уйти от этого. Это должно было быть мучительно, так как Волдеморт чувствовал жар от золота даже с того места, где он стоял, достаточно далеко, чтобы не подвергаться опасности быть забрызганным. Это было не так быстро. В какой-то момент ее пришлось перевернуть, и золото пришлось переливать несколько раз, чтобы убедиться, что оно не сломается, но в конце концов все закончилось. — Свободны, — сказал он своим Пожирателям Смерти и детям, пришедшим посмотреть. Пусть это послужит им уроком. Они могли видеть, как он добр к Гарри, и думать, что он становится мягче, но правда не могла быть более другой. Гарри стоял рядом с ним неподвижно и молча, когда зал опустел, широко раскрыв глаза. В конце концов, он подошел к статуе вместе с Драко. Драко не дал ему прикоснуться к нему, поэтому Волдеморт переключил свое внимание на что-то другое. — Ты можешь переставить ее куда-нибудь? — спросил он гоблина, который высыпал золото. Как же его зовут? Он полагал, что это не имеет значения. — Конечно, — ответил гоблин хриплым голосом. — Мы сделаем это для вас к концу дня. Может быть, нам следует доставить ее обратно в Большой зал? Волдеморт повернулся и оглядел зал. — Да, — сказал он наконец. Он указал на место, которое получало особенно хороший свет от искусственного потолка, прямо у входа в Большой зал. Это напомнило бы всем об опасности, грозящей ему, как только они войдут в помещение. — Поставьте ее туда, будьте так добры. — Конечно, — сказал гоблин. Он поклонился и щелкнул пальцами. Тут же другие гоблины, которые были под рукой во время процедуры, пришли в движение, и через несколько мгновений все было убрано, и зал был также пуст, как и раньше. Гарри повернулся к нему и улыбнулся, выражение его лица было ярким, теплым и таким счастливым, что у Волдеморта чуть не перехватило дыхание. — Спасибо, — выдохнул он. — Ты… — Он остановился. Волдеморт не был уверен, нарочно ли он остановился, но не стал настаивать. Вместо этого он сказал: — Мне было очень приятно. Он был поражен, когда Гарри бросился вперед и крепко обнял его, его руки, как тиски, обхватили талию Темного Лорда. Широко раскрыв глаза, Волдеморт бережно заключил Гарри в нежные объятия, обращаясь с ним так, словно он был чем-то очень хрупким, сделанным из хрусталя. Потому что так оно и было. Он закрыл глаза и наслаждался объятиями, но знал, что ему нужно будет придумать, как преодолеть это, и желательно быстро. Гарри явно собирался быть с Драко, и пытаться манипулировать им, чтобы он оставался с ним, было бы грубым злоупотреблением его крестражем. Он должен был отпустить свои чувства. Ничто другое не было бы уместным в данный момент.