Забытый вальс

Новый день был напряжённым только потому, что всё шло слишком гладко. Если быть точнее, гадко и гладко. Пытаясь детально описывать хоть какую-то часть своего утра, Сара могла бы опустить некоторые детали сегодняшнего утра. Например, выворачивание желудка наизнанку посреди ночи. Ни один человек в здравом уме не стал бы описывать столь неприятный процесс извержения желудочного сока из своего организма. Если ты решилась нажраться каких-то медикаментов натощак, то жаловаться остаётся лишь на себя себе же, не так ли? Она могла бы пропустить мимо ушей внезапный запрет матери на посещение «хорового оркестра», который, хоть и стал бы раньше приятной в какой-то мере неожиданностью, но сейчас будет послан нахрен. Только отмазку придумывала зазря. «Сара, запомни раз и навсегда — никаких пианино в моём доме не будет!», блин. Одно радует: маме придется срочно найти работу, что радует, потому что не придётся томно вдыхать ароматы хлеба в столовой и из вежливости терпеть приступы излишней внимательности со стороны родительницы. Но всё равно отсутствие хоть какого-то хобби — хрень! «Вот попросить бы Вишню украсть какой-нибудь синтезатор с всякими крутыми финтифлюшками», — предложение в дневнике несмело зачеркнуто. Почему-то от мыслей о вещах, что хоть как-то ассоциируются с Адамом, становится не по себе, словно ты украл игрушку у друга с песочницы и пытаешься шифроваться. Постыднее только догадки о том, что он сейчас может прочесть её мысли... Не то чтобы стыдно было за него, просто... «Просто чувствую себя куском говна», — Сара силком заставила себя написать в последней строчке нецензурное выражение. Книга перед её носом была просто отвлечением: мысли школьницы вертелись совершенно не вокруг сюжета или религиозных подтекстов. «Божественная комедия» размашистым движением захлопнулась тогда, когда буквы стали непроизвольно собираться в фразу: — «Ты меня запомнишь». — Пора завязывать с этой хернёй, — Сара рассеянно убрала книгу с глаз долой. — Не думал, что скажу это, но полностью с тобой согласен, — с передней парты послышался такой же усталый вздох. — Чёртова ботаника... Как мне прикажешь учиться, когда спал всего четыре часа?! Можно ли назвать сон чудодейственным зельем с неожиданным эффектом? Он может излечить или наоборот — вымотать человека, подарить забвение разуму или же запереть в самых темных чертогах сознания. В любом случае, в здравом уме Бобби Тёрнер никогда бы не назвал свою любимую ботанику происком чертов! — Он тебя опять разбудил посреди ночи влетевшим из окна мячом? — встрявая в диалог между частыми в последнее время отлучками на перекур, Дерек каким-то образом всегда вливался в тему беседы. Сара заметила, что при этом он никогда не называет имён некоторых людей, даже если о них косвенная речь, и при этом все всё понимают. — Хуже! Майкл всю ночь вопил, словно резаный: кошмар приснился. Маму на ноги поднял, а она — меня; всё плакал да прощения у кого-то просил, ворочался. Мы к нему будить, а у Майкла горячка, весь в холодном поту и руки трясутся. Жуть! — И что ж ему такого приснилось? Может, Адель? — Не сказал, представляешь! Мол, не помнит, а глаза у самого по пять центов. Наверное, потерянные очки в финале матча или что-то типа того. В подтверждение своего рассказа Бобби от души зевнул, откинув голову назад. Но оперся на спинку стула так, что достиг точки невозврата и рухнул на заднюю парту дремая. И всё же упал с испугу, когда кто-то размашисто хлопнул дверью кабинета. Это был Люк, и он был не на шутку злой. — Хлопать дверьми будешь у себя в особняке, — сдержанно съязвил Дерек. — Неужто у золотого мальчика нервишки шалят? — Завались, Никсон. Неожиданно для Сары в класс посреди учебного дня зашла Кэнди; она напротив была радостна и смешлива, как обычно. — Ты опоздала на пол дня! Где ты была, прогульщица? — Бобби возмутился такой вопиющей наглости. — Приветики! А я ненадолго: у меня телефон сломался, пришлось за заданиями в школу идти, — виновато улыбнулась подруга. — Все хорошо? Вчера мы... — Конечно, всё просто замечательно! — она Сару перебила на полуслове прерывистыми объятьями, но по глазах было видно, что Кэнди чем-то безумно... Обрадована? — Выглядите не очень... У вас все классненько, надеюсь? — А ты у своего парня спроси! По лицу видно же, что ему «классненько», — злая усмешка на лице Дерека угнетала. Никогда бы не подумал, что один из твоих друзей может быть таким жестоким по отношению к кому-либо. Особенно Дерек — всегда рассудительный и сдержанный, сейчас он совсем на себя не похож. Кэнди беглым взглядом только заметила своего бойфренда и тут же нервно захихикала. — Не моим вообще-то уже... Ну, я побегу, а только столько дел у меня, вы бы знали! Чао-какао, ребятки! — розового сарафана и след простыл, да только шлейф недосказанности остался. Как только слова «не моим», «Люк» и «Кэнди» сложились в голове в одно предложение, Сара обомлела. Никто не сказал ни слова, все просто уставились на Люка, и каждый по-своему: глаза Бобби уже вылезали из оправы от удивления, Сара ошарашенно открыла рот, а Дерек смотрел так, словно у него в руках был топор. — Да ты ещё большая сволочь, чем я думал. — Она сама настояла на расставании, так что не лезь, куда не просят! — Люк с трудом сдерживал ярость, но Дерек только разогревался. — Кэнди что так, что эдак очень ранимая: чуть что, сразу в хандру впадает. Тем более, учитывая то, что ты был для неё, как красная тряпка для быка... Будто сам не знаешь о том, что Кэнди в прошлый раз из-за их расставания тоже не появлялась на занятиях. А вернулась только когда Сэм её вытащил! — Я в этом не виноват! — теперь они оба кричали друг на друга, как в тех драмах с элементами боевика. — Коне-ечно не-е-ет, ты что! Моринги никогда ни в чём не виноваты! Они всегда чисты, — как только Дерек подвёл к грани эту перепалку, Люк едва не набросился на него. Удачно пропищал звонок, и другие учащиеся толпами ринулись в класс. Люк и Дерек погасли так же быстро, как и вспыхнул, но шлейф жженого фитиля остался витать в воздухе. Всей школе известно, что Дерек и Люк не ладят. Более того, поговорка «как кошка с собакой» описывает их взаимоприязнь как нельзя лучше. Причина столь сильной ненависти между этими двумя неизвестна, но поговаривают, это пошло из-за конфликта шерифа и родителей Люка. Об этом не принято говорить, но желательно знать и быть начеку, чтобы не попасть в гущу перебранки между ними. А дети просто идут по стопам родителей не разбирая дороги, взбудораживая школу новыми конфликтами. Во время урока на парту Сары упала записка с вопросом. — «Встретимся на заднем дворе после урока? Буду очень ждать. Л». Мгновенно девушка почувствовала полный надежды взгляд одноклассника сбоку. Бумага пролежала на парте пол урока, пока Сара не поняла, что листок её очень сильно нервирует. Скомкав послание, облегчения не пришло. Вспоминая тот солёный от дождя и горький от разочарования поцелуй, она вспомнила о словах: — «Я пытался забыть, пытался подавить это в себе, но с каждым днём я понимал, что буду полным идиотом, если не скажу тебе». Но невольно возникший на него ответ смутил ещё больше. «Не обязательно отвечать взаимностью на чьи-то чувства», — чужие слова глухим эхом разнеслись по черепной коробке, не давая забыть о том, что произошло вчера. Теперь Сара не сможет спокойно смотреть в глаза уже троим людям и по одной и той же причине — неразделённая симпатия, и от этого факта становилось тошно. «Хренова сердцеедка» — новая глава предстанет в девичьем дневнике. Самое забавное то, что чувства у неё вообще к четвертому, который ей никогда не ответит взаимностью... Ты переплюнула бразильские сериалы. Бинго, блядь! Каждый шаг был сравне хождению по канату: не то так трясло от волнения, не то от полупустого желудка. До последнего была надежда на то, что Люк просто опоздает, и топтаться рядом придётся недолго. Но он был как всегда пунктуален и уже заметил девушку: — Боялся, что ты не придёшь. Спасибо, что не отвернулась, я признателен...честно. Сара удивилась такому предположению: — С чего бы мне отворачиваться от тебя? — Ну-у, мало ли ты послушаешь Дерека и... — Долго вас ждать, голубки? Мне надоело торчать здесь, — из-за угла послышался до раздражения знакомый голос. Его обладательница не стала долго скрываться в тени и горделиво подошла к ним. — Да, кстати, Адель тебе хочет кое-что рассказать, — Люк приветливо помахал сестре словно не замечая напряжённости обеих девушек. Обстановка в секунду накалилась. Было видно, что обеим было неловко говорить друг с другом без негативного окраса беседы. Уж тем более вспоминая ту драку... Адель сначала неловко прятала взгляд и теребила свой голубой свитер за рукава: — Слушай, мне плевать, что ты сейчас обо мне подумаешь, но... Короче, Майкл на спор хотел тебя закадрить. Вот. Сара недоуменно посмотрела сначала на Люка, потом на его сестру. В голове словно не складывались слова в предложения... С одной стороны — глупые заигрывания со стороны школьного мачо, с другой... Вспоминая слова своего ночного спутника, картина выглядела абсолютно бессмысленной! — Он спорил со Стивом и другими парнями — такая у них традиция или что-то в этом роде... Я и сама об этом не знала сначала, поэтому и хотела надрать тебе зад, а в итоге эти дебилы поржали над нами обеими, — Адель всячески избегала взгляда Сары, найдя что-то новое в своем маникюре или украшениях. —...и не смотри на меня так, О'Нил, всё это не значит, что мы теперь супер-мегаподруги! Сначала в её искренность не верилось, но всё-таки... Главная стерва школы вряд-ли помогала своей «жертве», из-за которой её отстранили от занятий, верно? — А сейчас зачем говоришь? Девушка с долю секунды молчала, перекатывая ответ на языке. Её щеки слились с огненным цветом волос, словно сейчас происходит самая позорная ситуация в её жизни! — Люк... Сказал мне, что было в логове... Что ты... Короче, с меня был должок, так что теперь мы квиты! — со скоростью пулемёта Адель пробурчала плохо поддающиеся ей слова благодарности и быстрым широким шагом ушла не оборачиваясь. Сара лишь успела заметить её пылающий свекольным цветом стыдливый румянец, хотя сама стояла с открытым от недоумения ртом. — Наверное, это меньшее, что я мог для тебя сделать — убедить сестру рассказать об этом. Самому разобраться с Майклом было бы как-то нечестно. самом деле. А Адель хорошая, стоит узнать её получше. Но, как видишь, её дружелюбие не всем полагается видеть. — Люк на долю секунды умолк, словно собирался с мыслями, а затем спросил наиболее тревожащий его вопрос: — Ты говорила с ней? — Я звонила Кэнди вчера и она была чем-то опечалена, — Сара робко пожала плечами, — говорит, устала. Шумно вдохнув воздух, Люк отрешенно опёрся на стену. Вид у него был не то, чтобы грустный — скорее удручающий. — Я не знаю, почему, — словно боясь осуждения, парень хотел объясниться, — правда, не знаю. Вчера мы хорошо общались по телефону, и тут так спокойно в трубку, без слёз и объяснения... Может, ей Дерек что-то наговорил или я где-то облажался? — Эй, не накручивай себя! — девушка потрепала друга по плечу. — Твои догадки всё равно ничего не изменят, проще потом поговорить с ней, а не с головы додумывать. И поменьше слушай Дерека, ты же знаешь ваши взаимоотношения! — Спасибо, Сара, — одноклассник одарил её добродушной улыбкой, — хоть я тебе не нравлюсь, ты не бегаешь от меня. Для меня это многое значит, правда. И если все же захочешь начистить Тёрнеру лицо ещё разок, зови меня, ладно? Одноклассники завершили диалог звонким «дай пять» и разошлись каждый со своим неосязаемым грузом. Люк окрылённо шагал в класс, словно у парня открылось второе дыхание — у него есть шанс! А в голове Сары напротив — был кавардак, потому что её очередной устой о восприятии мира рухнул, и к походящим на свалку мысли подвезли свежего несортированного хлама. Ей не терпелось рассказать об этом Стефани, но в классе её не оказалось — наверное, та отошла покурить? Сара как преданная традициям делиться всеми новостями с лучшей подругой решила подождать её. Оказалось, не напрасно! В коридоре её тут же окликнула Стеф, она была не одна; вместе с ней шла новая молоденькая преподавательница литературы и искусства, которую Сара знала лишь пару недель — мисс Логан. Правда, женщина не успела себя проявить: такую тихую и вежливую тростинку в квадратных очках никто не воспринимал всерьёз. — Здравствуй, Сара, — мисс Логан выглядела точно забитый в угол совёнок, который в своём поле зрения обнаружил мышь. Из-за прямоугольной оправы в Сару впились блестящие карие, почти черные глаза-пуговки, — должна признаться, я хотела обратиться к тебе ещё несколько дней назад, но как-то не представлялось возможности. Спасибо, Стефания, ты можешь идти! Стефани уже успела покинуть поле зрения Сары, но та почувствовала, как от произношения своего имени её подруга на миг зажмурила глаза с силой, равной мощи гидравлического пресса. — Я что-то натворила? — Сара насторожилась: наедине учителя с ней говорили только для того, чтобы всыпать по первое число за плохо написанный тест или прогулы. — Нет-нет, — учительница тут же энергично замахала руками, словно боялась спугнуть ученицу, — наоборот! В общем, ты уже знаешь, преподаватели жаловались на твоё чтение посторонней литературы во время их занятий. Я это краем уха услышала, и... ты не хотела бы попробовать себя в написании эссе? Это сочинение на свободную тему, необязательно из школьной программы... Это ничем тебя не обязывает, да и я не прошу дать ответ прямо сейчас, просто подумай над этим, хорошо? Спасибо, я так рада! Поговорим об этом завтра, ладно? Буду очень признательна! ”Твою ж мать, и как мне теперь выкручиваться?...„ — за долю секунды промелькнуло в мыслях девушки от осознания того, что она сейчас кивает. Сара и сама толком не поняла, как согласилась на эту авантюру; наверное, здесь сыграла жалость к мисс Логан. Глядя на её потерянный вид на уроках сердце кровью обливается, а тут она ещё и хвалит тебя и так робко просит о чём-то — как тут отказать? Одно дело согласиться, а другое — объяснить потом, что ты в литературе просто ноль? Ну, сказки в детском саду Саре всегда нравились: они добрые и красочные, с феями и единорогами; ну прятала под партой Алигьери, но это ещё ничего не значит! Знала бы учительница, из-за чего, а точнее кого, Сара читала всю эту белиберду! Уж сегодня Адам будет икать до потемнения в глазах с такими-то частыми припоминаниями его персоны. И пусть только попробует не помочь с этим эссе! — ”Делаешь успехи„ — внутри себя Сара услышала довольный мужской голос. — ”Я влипла из-за тебя! Не знаю, что с тобой сделаю, попадись ты мне на глаза!„ — ”Очевидно, эссе. Или ты об уроках? Какая решительная юная леди, я восхищен„ — методично голос перевёл направленную на него злобу в шутку, а уж особенно если злоба вперемешку со смущением... Очевидно, ему это нравилось. — ”Прекрати общаться со мной, как с несмышленым ребёнком! Знаешь же, что меня это бесит... И так по уши в дерьме, так ещё и капаешь на мозги„ — Сара уже не знала, чего ей хотелось больше — разрыдаться или закричать что есть мочи от бессилия. Девушка уже была готова к очередной колкости, но её не последовало. Привычный наставнический тон Адама действовал на школьницу как-то успокаивающе. Слыша его неосознанно понимаешь, что всё будет хорошо. ”... Прости. Я могу чем-то помочь? Кроме эссе, разумеется”. —”Не... А хотя можешь! Почему ты наврал мне? Ты говорил, что я нравлюсь Майклу, но это не так„, — на самом деле Саре было глубоко плевать и на эту новость, и на следующий ответ. Даже наоборот, с плеч снялся хоть и незначительный, но груз. — ”Разве? Небезразличие и не помутненная корыстными благами симпатия — это разные вещи, дорогая. Учти это, в будущем тебе пригодится навык чтения людей даже больше, чем чтение книг„. Всякий раз, когда кто-то отвечал на простые вопросы «заумным» языком, синие глаза девушки невольно стремились закатиться куда-то в чертоги черепной коробки. Хотелось остановить этого человека и взяв за шкирку прореветь: — ”Да скажи ты уже нормально это чёртово «да» или «нет», фигов Диоген!„. Адам знал это, но никогда не был скуп в словах; видимо, даже сквозь парочку стен и миль непринятый гений почувствовал это немое презрение. Немного помолчав, тот добавил: — ”Ты голодна, поэтому стоило бы сегодня отметить повышение твоей успеваемости за ужином. Безмерно горжусь тобой, ты молодец„. Общий мысленный поток прервался. — Сволочь, — Сара выругалась уже вслух, вызвав на себя косые взгляды. В животе забурлило, но на вечерний ужин хотелось меньше всего. уже ощущала это неприятное онемение где-то в районе спины и вытирала салфетками потные ладошки. Если бы вечер не наступал... По окончанию учебного дня боевые подруги Сара и Стефани смогли встретиться за сигареткой и не первой свежести сэндвичем. Пока Стеф согласилась быть собеседницей за последнюю вишневую сигаретку, Сара уминала сворованное лакомство и делилась своими впечатлениями от скучной школьной жизни. — Так ты у нас не только книжный червь, так ещё и сердцеедка, — хлопнув подружку по плечу, Стеф чуть не выбила лакомство у неё из рук: — Но хреновая, раз не наедаешься. Ты хоть ела сегодня? — Не-мт, — едва успевала прожевывать она, — в школе теперь я буду разве что святым духом питаться: мама так и не нашла работу пока, а есть её стряпню всё равно, что отбросить копыта. — А интерес к занудным книжкам и другим изыскам учёбы у тебя появился от безысходности или ты хочешь выиграть в конкурсе «Мисс Зануда-86»? Колись давай, по глазам вижу, что что-то нечисто, — и Стефани была права, как всегда. — Как бы тебе сказать, чтобы ты не сочла меня за сумасшедшую... Если я тебе скажу, что это все из-за Адама, ты позвонишь в больницу сейчас или через пять минут? — Через пять минут, конечно: о пациенте надо докладывать как можно больше, чтобы выезжали быстрее! — подруги разом прыснули со столь глупой шутки. Сара уже навострила язык, но внезапно её озарило. Стефани сочла бы откровение за безобидную шутку, но с каждой минутой монолога её лицо всё больше искажалось в гримасе неверия. Наверняка перевела все в шутку типа: — ”Не, ну после такого надо закурить, хотя... Может, тебе на голову так эта дурь дала?”, если вообще перевела бы в шутку. А если всерьёз Стефани, её лучшая подруга, никогда и не поверит в рассказы Сары? Или испугается того, что Сара вот-вот слетит с катушек без таблеток, и вообще решит отречься от столь странной дружбы? — Всерьёз задумалась о поступлении, — она соврала ей даже не поморщившись. — Ва-а-ау, ну здесь дурку надо вызывать уже прямо сейчас! Это не лечится, я как отличница говорю, — иронично, но Стеф сама оценки ниже В+ не получала. — И куда, если не секрет? — Для меня самой это пока секрет. Но если буду сидеть на жопе ровно, то и выбора не будет, тем более, если учитывать всё это дерьмо с эссе. —У тебя-то выбора побольше, чем у меня. Наверняка родители запрут меня в какую-то дыру, если я не сбегу... Минутное молчание затянулось. Такие моменты часто проскакивали в диалогах, когда затрагивались серьёзные темы, и неизвестно, воспринимать это всерьёз или за невинную шутку. В конце концов, диалог продолжился на той же ноте: — Слу-ушай, а давай я помогу с уроками! Тем более, у меня же есть ответы на некоторые тесты и задания. Заскочим ко мне по быстрому, я «отмечусь» и с чистой совестью пойду. А с Тёрнером мы что-то придумаем, этот подонок никуда не денется! Школьницы второпях направились в отдаленную часть города. Хоть та была просто менее освещенной и более забитой, Саре все равно было интересно исследовать новые тропы городка. Погружаясь в тайны города всё глубже, Сентфор въедаясь в подошву ботинок мелким щебнем словно хотел поглотить собою ещё одной его жительницы. Каждый пройденный фонарный столб был для Сары своего рода отметкой погружения на дно, и с каждым обозначением шкалы всё сильнее было чувство своего бессилия перед неизведанным. Хмурые обветшалые дома сменяли друг друга, и каждый словно был знаком, но ощущение скитания по лесной чащобе всё усиливалось. И почему ночью эти улицы выглядели дружелюбнее? Или же просто Сара чувствовала себя в безопасности, когда посещала их лишь проездом? Даже заходя в жилище подруги тревога внутри не ослабела. И где же они, обитатели? Где-то изнутри дома слышались звоны кухонной утвари. — Мам, у нас гости! Из-за ближайшего дверного проема несмело выглянула голова, это, очевидно, была мама Стеф. Впрочем, Сара себе её по голосу так и представляла: невысокая, худощавая шатенка с туго затянутым пучком и большими голубыми, как безоблачное небо, глазами. Миссис Лоуренс добродушно улыбнулась. — Сара, верно? Присядь, я сейчас поставлю чайник. — Мы на пару минут за книжками, а потом уходим: ей поможем с уроками, — с немым кивком матери Стеф ушла в одну из комнат. Несмотря на обшарпанность снаружи, дом внутри выглядел очень опрятно и свежо. Бело-голубые тона, в которых была обставлена гостиная, визуально расширяли комнату, делая её вдвое больше. Сара только присела на диванчик посреди комнаты, как мисс Лоуренс уже разместила узорчатый чайный сервиз на журнальном столике. — Угощайся, — женщина радушно пододвинула вазочку с печеньем к гостье, — если задержитесь, успеете на клюквенный пирог. Вы ведь недавно переехали сюда? — Да, ещё летом, — Сара пыталась выглядеть дружелюбной и воспитанной девочкой, как и показывала себя по телефону. Но почему-то от несоответствия рассказов Стефани о своей семье и образа сидящего перед ней божьего одуванчика становилось не по себе. И вдобавок смешно, когда обе стороны диалога считают другого за дурачка, играя друг перед другом свои роли. — И как тебе здесь? Не скучаешь по старому городу? Стефания говорила, что до переезда вы жили в Балтиморе. — Наверное, не так уж и плохо. Во всяком случае, эти города нельзя сравнивать, — чтобы не показаться безынициативной, Сара спросила в ответ: — А вам здесь как? Миссис Лоуренс замялась, но тут же натянула блаженную улыбку. — Сентфор — просто находка, мы долго искали такое...спокойное и далёкое от мирской суеты место. Даже дышать здесь легче! Ну, здесь не поспоришь. Воздух здесь явно чище, чем в любом мегаполисе. Если не смотреть на городскую свалку ни разу, конечно. При возникновении её вида в голове желания дышать здешним воздухом становится меньше. Наконец-то Стефани вернулась с полным рюкзаком бумаг. Атмосфера в комнате сразу же стала легче: это скоро закончится. — Надолго вы? — миссис Лоуренс обратилась к дочери, в конце добавив закодированное послание, которое должна была понять только она: — А то как я тут одна буду весь вечер? На пороге женщина неловко остановила девочек, суетливо зашептав что-то дочке на ухо и тут же побежала на кухню. Через несколько минут миссис ткнула какой-то свёрток в руки Стефани, и подруги ушли. По дороге они успели заскочить в магазин, правда не за колой или сигаретами: Сара вспомнила, что дома практически не осталось продуктов. — Подождёшь, пока я сварю хотя бы макароны? Есть охота, — с порога призналась Сара. Стефани стушевалась. — Мама дала немного еды, оставшейся с обеда. Наверное, даже пирог; Не хочешь попробовать? А макароны себе на завтра оставишь... Мама хорошая. Правда, хорошая, когда папы нет дома. Сегодня даже не ругала меня за одежду — с отцом поссорилась. Сначала Сара не поняла, почему миссис Лоуренс решила позаботиться о ней. Лоуренсы разве не принимают пищу строго за семейным столом в отведенное время? Осознав истинную причину столь добродушного поступка, захотелось провалиться сквозь землю: Сара в гостях съела целую вазу с печеньем практически за пять минут.. Но всё же она была благодарна подруге за то, что та старалась не обращать внимания на простоватый ремонт и откровенный беспорядок дома. После отведанного ужина с контейнера пришло время взяться и за разбор архивов домашнего задания. Перебирая принесенные конспекты девчонки болтали, как и договаривались, о ситуации с Майклом: — А может всё-таки это новая уловка Адель? Мало ли обвела вокруг пальца Люка — а он очень доверчивый, для какого-нибудь очередного гадкого плана? — Стефани накидывала варианты против честности ещё вчерашнего врага один за другим: — Я всё равно посмотрела бы, как вишня с радостью начистит рожу Тёрнеру старшему во второй раз. И даже не отрицай, что это отличная месть! — Мне кажется, Люк не стал бы устраивать эту встречу не зная наверняка, что Адель не врёт. А что насчёт повторной драки, то я против. Вишне потом снова влетит за то, что его не касается. Да и мне почему-то плевать на этот спор, если честно; если он неудачный, то к чему суета? Мне кажется, что ты вообще просто хочешь потусить с Вишней и драконами снова, — Сара подколола подругу в очередной раз насчёт их неоднозначных отношений с парнем. — А знаешь, даже отрицать не буду: он мне нравится в какой-то мере как человек! Весёлый ловелас на байке — это мечта не одной девчонки Сентфора, но вот беда — он парень, — Сара невзначай отвела взгляд, чтобы не сдать себя с потрохами, но от расспросов не смогла удержаться. — Хочешь сказать, не ты с ним целовалась? Да и ты только что почти призналась в симпатии к нему... Я совсем запуталась, а порой и вовсе тебя не понимаю. С чего ты взяла, что ты лесбиянка? — Хах, хороший вопрос. Со своей первой любви, наверное. Первой и последней, — в мгновение взгляд Стефани потяжелел. Ожидая душевной истории, как это бывает на дружеских посиделках, Сара навострила уши, чтобы ловить каждое слово. Стефани почти ничего не говорила о своём прошлом, особенно в таком грустном ключе, и этот нудный вечер уже казался особенным, пока решимость не улетучилась. Метания между желанием раскрыться и страхом пожалеть о далее сказанном набирали оборот: — Ну хорошо-хорошо, так и быть, расскажу. Я как-то говорила о том, что тоже переехала сюда.. Стефани начала издалека. Сначала она вспомнила о первом месте жительства — штат Калифорнию, а именно Лос-Анжелес. Детство в одном из самых ярких городов США пронеслось счастливым золотым мгновением. На старости лет та выжила из ума, как все считали, да и смерть мужа любого бы подкосила. Вскоре старушка скончалась от остановки сердца. Как только отец получил «черную метку», семья продала всё переехала в родной город и дом покойной бабушки — Сентфор. — Мне было здесь та-ак скучно и одиноко, ты не представляешь. Но моя жизнь перевернулась с ног на голову, когда я встретила Трэйси. Как сейчас помню, дебилы из класса снова меня достали, и я пошла плакать у мусорных баков. Реву я там в своё удовольствие, как вдруг меня кто-то окликнул: — «Эй, мелочь! Да-да, ты. У меня от твоего нытья уже курево промокло и сердце кровью обливается. Ты мамочку потеряла или тебе просто в кайф свои сопли жрать?». Своими слипшимися глазами я только силуэт видела, да испугалась: голос-то грубый такой, охрипший! Думала, сейчас получу ещё нагоняя сверху от какого-то недоумка, так всё равно надо было смелость показать. А я возьми да ляпни: — «Хочу и жру! Тебе какое дело?». Поднимаю глаза, а там девка на голову меня выше и вдвое шире в плечах. Ещё и выглядит так грозно: голова у висков наголо выбрита, бровь рассечена, а руки какие, ох... Она, конечно, посмотрела на меня, как на идиотку, поржала, но этих карих глаз я не забуду никогда! В общем, оказалось, она помогала тогда охраннику ловить мелких торчков, ну и чтобы соблюдать дисциплину вне школы, Трэйси меня проводила к классу. Вот так и познакомились. — Ого, — Сара уже жевала собственную руку от интереса: — Так ты влюбилась в старшеклассницу? И вы так сразу?! — Та подожди ты, слушай до конца. Я в неё с первого взгляда втюрилась, ну просто по уши! Но что взять с меня тогда было: мелкая зануда в странных шмотках и с тупыми хвостиками на резинке. Мне тогда было... сколько... Четырнадцать? Ну ребенок совсем, и естественно Трэйси на меня смотрела, как на дитя малое. Но я была уж очень прилипчивая, и где-то год тайно была влюблена. Первый шаг сделала я — на день святого Валентина ей записку тайно подложила, а она меня спалила. В общем, мы тогда начали понемногу общаться, потом дружить, и как-то вот так из серой мыши я стала той, кем стала. — Да ты безголовая просто! Впрочем, в твоём стиле. Куда она пошла учиться? Вы ещё встречаетесь? Восхищение на девичьем лице сменилось на неведомую ранее эмоцию. Словно по щелчку пальца в глазах погасла мечтательная искорка, а линия губ сжалась в кривую гримасу. — Уже тогда мои родители во всю увлеклись спасением своей души, так сказать... Мы встречались тайно, но в школе узнали, и на нас кто-то настучал. Естественно, родителей позвали на ковёр к директору, а дальше скандалы, разбирательства, чуть ли не заявления в суд... Перед нашей последней встречи мы хотели сбежать вместе куда-нибудь подальше, а уже на следующий день она не появилась в школе. И через неделю, и даже через месяц её нее было, как оказалось — я и сама в школе не появлялась, ибо меня посадили на домашний арест и таскали ко всяким мозгоправам... После этого я ненавижу любого рода психологов. И её ненавижу за то, что бросила меня не сказав ни слова. — ...Чёрт, это грустно. Мне жаль, наверное, вы были очень близки, и... — Близки, — Стефани перебила свою собеседницу и говорила до нехватки воздуха в лёгких боясь, что, если остановится, то больше не сможет ничего сказать, — близки, ещё как! И самое главное: как? Как два совершенно разных человека вопреки какой-то полунадуманной мечте быть близки настолько, что один человек поглотил другого? Я — забитая изо всех углов зубрилка с кучей страхов, но нашедшая смелость для такой бредятины, и Трэйси — одна из самых, наверное, невежественных и грубых людей, о которых я слышала разве что из криминальной сводки, но я смотрела на неё, как на недостижимый идеал. Да и, пожалуй, так оно и было, учитывая всё то дерьмо, через которое она проходила, мне бы каплю той силы воли... Но, видимо, мы были недостаточно близки для того, чтобы она блять хотя бы попрощалась со мной прежде, чем оставить меня здесь! Как только последнее слово тяжёлым камнем упало куда-то на пол посреди комнаты, Стефани уронила голову себе на колени, чтобы ни одной слезинки не проронилось. Покатились тяжёлые всхлипы. Чужое горе застало Сару врасплох; глядя на застывшее от боли изваяние, так похожее на неё саму, она совершенно растерялась. Наверное, надо говорить что-то в таких моментах. Например, «не плачь» или «всё будет хорошо», но на практике это так не работает. Сара не нашла ничего лучше, чем приобнять подругу сбоку и поглаживая по спине повторять: — Мы справимся. Мы обязательно справимся. В такие моменты ей бы хотелось, чтобы кто-то сделал что-то подобное. И чутьё не подвело: всхлипы сменились на угрюмое сопение, а плечи подруги в объятиях перестали дрожать от холода изнутри. После пятой по счёту влажной салфетки Стефани выглядела как прежде, только мокрая и опухшая, но счастливая. Разобравшись с нужными тестами и домашней работой, девочки попутно обсудили предстоящее сочинение: — Так что ты будешь делать? — Писать — что ещё мне остаётся? Как-то неудобно отказывать: уж слишком мило она радовалась... Да только для меня это всё в новинку, и я не знаю, что в этом сочинении писать. — Гм, негусто, но мисс Логан наверняка захочет с тобой позаниматься дополнительно, да и я помогу чем смогу. Есть хоть какие-то идеи для сочинения? — взгляд Стеф упал на мирно лежащую на полу стопку книг, которые ранее Адам приподнес. — А это что за кладовка книголюба? Сара не успела придумать ни одной предыстории, которая в её голове выглядела бы хоть немного логичной. — Посмотрим, что тут у нас? Ну ты даёшь, конечно! Я помимо учебников из программы ничего даже для виду брать не готова, а ты собрала, видишь ли, солянку начинающего литератора! — Стеф, это не так. Он... — Он?! Подружка, ты меня удивляешь! Не поверила я с самого начала, что это для поступления надо. В нашей школе затаился симпатичный книжный червь, — без умолку нахваливала Сару та, — сейчас я угадаю, кто это! Бобби? Ну нет, ты же сама их с Эйприл свела... Или это... Это Люк?! — Да погоди ты!!! — Сара вскрикнула так, что на мгновение ей стало стыдно, но Стефани даже не обиделась: её внимание было приковано к личности тайного книгомана. — Как бы тебе сказать... Вспоминая все предшествующие этому дню разговоры об Адаме каждый из них сопровождало неприятное чувство — недопонятость. Словно каждый диалог между закадычными друзьями имел место маленькой, но оттого не менее горькой, лжи. Стефани не воспринимала существование потустороннего фамильяра всерьёз, а Сара это знала и либо говорила что-то пустяковое, либо ничего — обеих это устраивало. Может, сказать, что Люку нравится литература? Да откуда она может это знать? В глаза потом ему и не посмотришь: стыдно вовлекать в свою ложь других людей. Или Бобби всё-таки знаток не только ботаники, но ещё и литературы, и решил по доброте душевной помочь непутёвой однокласснице развить в себе интерес к прекрасному? Чушь собачья: он за свои тетради как-то Кэнди так линейкой по пальцам дал, что сломал бедняжке ноготь. Кто-то из Драконов? Не-ет, ещё настоящего дракона не приплести бы... Не найдя варианта лучше, чем сказать правду, Сара осторожно начала: — Помнишь, как я тебе про фигуру рассказывала? Из тени... Хочешь — можешь считать меня полной дурой, но это он мне книжки принёс. Лучезарная улыбка Стефани медленно сползла. — Ты давно таблетки не принимала, да? — Он настоящий, клянусь! — Хочешь, я с папой поговорю? Как-то займём где-то, а может и знакомого врача подыщем. Я в такую стрёмную херню поверю только с личной явкой с повинной или записью на фотоплёнку — не меньше. — Ты меня вообще слушаешь? Какую, блин, фотоплёнку? Как я тебе докажу-то?! Сару встряхнуло изнутри от, казалось бы, простой догадки: а доказательств, кроме честного слова, у неё и нет. Только если пойти сейчас дружно за ручку в цирк и спросить у Адама лично. Внезапно Стефани завизжала и запрыгнула на кровать, словно увидела что-то ужасное. Книги, секунду ранее лежащие строго вертикально друг на друге в форме небольшой пирамидки, внезапно скатились на пол. — Тьфу ты, — с досады утерла лоб рукавом Стеф, смотря сверху вниз на осаждённый книгами пол, — стояли же нормально. Ты скинула что-ли? Сара медленно покачала головой из стороны в сторону. Только Стеф хотела спуститься обратно, как ненароком наступила на что-то хрупкое в постели. Откинула одеяло — под самой подушкой лежал надломленный тот ловец снов, что в антикварной лавке всучила миссис Хилл. Голубые глаза обеих девушек сначала пепелили взглядом столь странную находку, а потом — друг друга. В это мгновение с тяжёлым стуком от пол открылся переплет Библии. Стефани медленно перекрестилась, её нижняя губа задрожала, как у маленького ребенка после рассказов о каком-то чудище. — Нет, — дрогнувшим голосом пресекла любые объяснения та, — думай, что хочешь, но я не поверю, что это действительно есть или же всё произошедшее — просто стечение обстоятельств. Нетвердой походкой обойдя комнату, стремясь к выходу, Стефани напоследок негодующе бросила: — Ну и шуточки у тебя... Даже не говори со мной. Это слишком жестоко, Сара. Что может чувствовать человек находясь с близкими? Естественно, радость и счастье, ведь он рядом с теми, кого любит, и кто любит его. Но порой любовь не безусловна, и ты даёшь людям то, что они хотят видеть. А то, что остаётся, так и будет накапливаться где-нибудь в углу души, словно тень, и лишь ночами, когда мрак вполне естественен и волен, тьма будет поглощать человека изнутри. А всё из-за того, что у каждого есть свой порог принятия. Плохо ли это? Конечно нет, лишь машина и мусорные баки принимают без исключений всё, что в них вкладывают. И вполне обыденное дело, что кто-то сегодня будет плакать из-за чувства вины за недосказанность...и голода. Банального голода. Сидя в своей комнате среди разбросанных книжек Сара внезапно спросила у самой себя: — Да что за день сегодня такой?! Откуда не возьмись, послышался звонок телефона. — Алло. — Наконец-то ты взяла трубку, принцесса! — знакомый приветливый голос отозвался по ту сторону звонка. — Третий раз уже звоню, а ты всё не берешь. Такие красавиц долго на трубе не висят обычно, а тут как-то обидно. Мы тебе телефон для чего ремонтировали, а? Ничего не случилось? Алло? Алло!!! — Да не кричи ты, слышу я тебя! Просто не слышала со второго этажа. Что надо? — Вот так сразу? А ты прямолинейная, мне это нравится! Слу-ушай, есть к тебе одно дело. Ну очень срочное! В общем, готовься, я заеду через полчасика. — Это срочное дело не подождёт? Мне сейчас не до этого... Пиздец, короче. Заколебало всё. — Никак нет, принцесска. Будем решать дела по ходу поступления значит! Хочешь жвачку или леденец? Ну ла-адно, могу привести отличный Лонг Айленд, но это пополам. — Вишня, мне не до шуточек сейчас. — А я и не шучу! Я тебе клоун что-ли? — Вишня намеренно посопел в трубку, дабы выдать своё возмущение: — Я на серьёзное дело еду вообще-то, Аарон сказал вас с котёнком захватить с собой. Мол, пусть учатся детки, будут полезны! — Стеф... Не знаю, согласится ли она. Да и это не обойдётся без меня? — Принцесска, не балуйся. Дядя Аарон сказал — значит надо!