Лучше бы мы не встречались

Я уснул. Не помню, в какой именно момент глаза закрылись, и я перестал видеть ночь за окном, но я здорово ощутил, как Макс пихнул меня в бок с криками «просыпайся, Синица, приключения ждут!». Не знаю, о чем именно он толковал мне, но вряд ли о Прохоровке. Там точно не до приключений, если, конечно, Макс мне что-то не договаривал. В это время я чувствовал себе безмолвной амебой, которая делала то, что ей велели. Вот сказал мне Макс идти вниз и ждать такси, я и пошел. Сказал садиться — я сел. Все просто. Я долго не мог заставить себя окончательно проснуться. Сидел в машине, смотрел в окно и думал о том, как хорошо все-таки просто спать. Принять горизонтальное положение, видеть сны и ни о чем не волноваться. Единственное, что мне не давало вырубиться — кошмарный сон с участием миловидной бабули и пирожков. Теперь спокойно на них смотреть не смогу. Я наблюдал за еще ночным городом за окном, на то, как машины ездили по безлюдным улицам, рабочие убирались и... вот же, спать они не хотели. До электрички было еще сорок минут, так что мы успевали. Даже очень. Могли бы еще немного поваляться, но нет же, Рудской начал выступать, что мы опоздаем. Паникер, вечно он так. Перед любым экзаменом волнуется и истерит, а после сдает на пятерку и хоть бы хны ему. Или секрет в том, что он всегда слишком сильно паникует и поэтому так хорошо учится? Надо бы попробовать применить его метод на личной практике. Вскоре машина остановилась и дальше мы пошли мешком с сумками и рюкзаками наперевес. У Макса в руке была еще бутылка ледяной воды, самое то для нежелания уснуть, особенно, если смешивать с мятной жвачкой. Я осматривался по сторонам, в надежде увидеть кого-то с камерой, чтобы после накинулись все на меня со словами, что все это шутка и мы едем за город на шашлыки или вообще остаемся в городе. Но ничего из этого не было, мы по-прежнему направлялись в Прохоровку. — Можешь поспать. Ехать часа три, — протянул Макс, когда мы заняли свои места. Я сел у окна с одной стороны, друг напротив меня, вещи положили рядом. Свой рюкзак уместил на коленях приобнимая его и упираясь подбородком в него. Достав из кармана телефон и наушники включил музыку и закрыл глаза, но уснуть не получалось, чего нельзя было сказать о Максе, который уже мирно дрых на своем рюкзаке. Я разглядывал пейзаж за окном. То, как постепенно пропадали новенькие высотки, они сменялись домами, которые только находились на этапе строительства, или обычными коттеджами. С каждым километром, я уверен, деревьев и зелени за окном становилось все больше. За окном было очень свежо и даже воздух чувствовался иначе. Чем дальше отъезжали от города, тем становилось легче и приятней дышать. Я будто попадал в другой мир, хотя по сути так и было — телефон почти не ловил сеть, так что я был даже рад, что успел накачать музыки на дорогу. Когда электричка остановилась, я начал будить Макса. Тот быстро проснулся, потер глаза и, улыбнувшись, вдохнул полной грудью. Показалось, что он был даже рад тому, что лето проведет в этой глуши. Или у него был какой-то план, в который он меня не посвятил? Когда мы оказались на улице, то я сразу же осмотрелся по сторонам. Выглядело все довольно живописно, даже красиво. Я сделал несколько кадров, чтобы после показать потомкам, как их дядя/отец или дед провел самое ужасное лето в своей жизни, точнее где именно я его провел. Людей было довольно много, все они примерно одного возраста — определенно ехали на работу или после смены домой. Одеты они были неплохо, от нас ничем не отличались. И почему я вообще решил, что они будут выглядеть как-то иначе? С косынками на головах? В старых сарафанах и рубахах? Мой взгляд привлекла девушка, стоявшая около широкой скамьи, на которой лежала сумка, а рядом находился чемодан. Девушка отличалась от всех, кто еще был этим утром тут — она выглядела иначе, будто приехала в гости или что-то вроде того. Ее кожа была бледной, будто не видела еще солнечных лучей. Яркий малиновый длинный сарафан подчеркивал все легкие изгибы ее тела. Золотистые волосы были распущенны, передние пряди сдерживались тонким ободком, такого же цвета как и сам ее сарафан. Девушка кого-то высматривала и, когда наши взгляды с ней встретились, я улыбнулся. Клянусь, еще никогда в жизни я не улыбался именно так. Она улыбнулась мне в ответ. Казалось, что, если я сейчас подойду к ней, то мы познакомимся, обменяемся телефонами, встретимся и это лето в Прохоровке не будет таким ужасным. Но нет, мои планы сломались, когда Макс схватил меня за локоть и потянул в сторону остановки. — Сейчас на автобусе часика полтора и будем дома, — бормотал он, не отпуская меня. Он как заведенный болтал о том, как проголодался и хочет скорее снять с себя одежду и нырнуть в речку, а я все думал о девушке, которую встретил утром. Мне никогда не нравились светленькие, как-то был больше по брюнеткам, но эта девушка покорила меня с первого взгляда. Она будто какая-то нимфа, которая очаровала меня. Определенно нимфа, Макс же говорил о том, что в этой деревне есть речка. Я до сих пор помню ее взгляд голубых глаз, аккуратные черты лица, скорее даже аристократические, пухловатые губы. Если бы не Макс со своим автобусом, то точно бы знал сейчас имя этой незнакомки. Мы кое-как протолкнулись в душный автобус, заняли два кресла в самом конце, о чем после я пожалел. Так подпрыгивали на кочках и других дорожных выпуклостях, что я мог бы спокойно лишиться всех зубов и головы. То и дело ударялся макушкой в потолок автобуса, который был слишком низким. Макса, кажется, это ни капли не волновало, он сам по себе был слишком спокойным. Всегда, если только не начинал паниковать перед каким-то важным мероприятием. Полтора часа в духоте закончились тем, что я едва не потерял сознание. Какая-то бабуля начала возмущаться и кричать, пришлось закрыть окно, чтобы ей не дуло. Я его снова открыл, и мы с ней поругались. Глазам не верю — я накричал на бабушку, чего в жизни не делал. В итоге, она вскоре покинула автобус, но лучше не стало. Ее место заняла другая. Будто автобус ехал по какому-то бабушкиному маршруту, специально для пенсионеров. Ничего против их не имел до сегодняшнего дня, но неужели им правда дует или они лишь так выводят нас из себя? — Наконец-то, думал помру там, — протянул я, выходя из автобуса. Мы остановились на переулке — ни остановки, ни скамейки, ничего. Неплохое начало. — Приехали, — довольно улыбнулся Макс, смотря на куда-то в сторону. Повернувшись я ахнул, в пяти метрах от нас стоял знак «Прохоровка», а позади виднелись неплохие кирпичные коттеджи и даже несколько трехэтажных квартирных домов можно было разглядеть. Но это было далеко, до этого нам нужно было дойти пешком, как я полагал. — Ты чего такой счастливый? — не удержавшись, спросил я. — У меня был выбор: лето у бабули или в спортивном лагере с упором на военное дело, — усмехнулся Макс. — Я лучше с бабулей грядки прополю и на речке поплаваю, чем маршировать и кросс бежать. Рассмеявшись его словам, я кивнул. Сам бы выбрал первый вариант, в сравнении со вторым он не так плох. Взяв сумку другой рукой, я пошел следом за Максом, который, надо признать, двигался уверенно. Естественно, он ведь знал, куда идти. Мы перешли дорогу и направились по обочине в сторону знака с названием деревни. Я шел молча, следовал за другом и осматривался по сторонам. Здесь во всяком случае красиво, хоть пейзаж радует. Я уж подумал, что жизнь налаживается, пока не увидел церковь, а в метрах тридцати от нее кладбище. Это определенно не те места, с которых следует начинать знакомство с деревней. Определенно. — Мы сейчас идем по улице Юбилейной, — начал Максим, улыбаясь. Он точно был счастлив тому, что вырвался сюда, а не попал в тот лагерь. — Слева от нас старый парк, а справа переулок Дорожный с церквушкой и кладбищем, ну думаю, ты уже заметил, — усмехнулся он. Ничего не говоря, я лишь кивнул его словам. Как же! Не заметишь такое! Стоит тут глаза мазолит, не церковь, а замок какой-то. На самом деле церковь была красивой и, судя по всему старой. Она была небольшой, белокаменной с блестящими на солнце куполами, на которые было слишком больно смотреть, так ярко они светились слишком ярко. Окна не были витражными, самыми простыми, но это даже было лучше. Что-то было в этом месте такого, что приковало мой взгляд. Может то, что вокруг было слишком много зелени — деревьев, кустов, травы — и это все опьяняло меня. За церквушкой, как я и видел, было кладбище большое и, скорее всего, рабочее. Туда я точно не хотел бы попасть. — Переулок Водный, — словно экскурсовод произнес Макс, показывая налево. Я был приятно удивлен, как новенькие коттеджи стоят рядом со старенькими избушками, которые, кажется, вот-вот рухнут. Где-то были высокие кирпичные заборы, где-то обычные деревянные или просто натянула сетка. Колоритненько! — Зачем мне знать, что как называется? — спросил я, едва поспевая за другом. — Тут есть указатели, не потеряюсь. — Улица Зеленая, нам сюда, — отмахиваясь от моего вопроса, продолжил Максим. Нахмурившись, я следом за ним снова перебежал дорогу. Судя по всему, мы приближались к дому бабушки Макса, потому что он снова ускорил шаг и ловко свернул на улицу Зеленую. Я ведь правильно запомнил название? На углу улицы стоял небольшой ларек, Макс купил нам новую бутылку воды. Холодную. Мы ее быстро выпили, бросили в ведро с мусором и продолжили идти. Надо признать, улица была длинной, я не видел ее конца. Лишь в самом конце что-то зеленело и было много желтого. Поля? Или я перегрелся и уже вижу горизонт в желтых красках? По обе стороны от нас были построены дома — большие и маленькие, играли и звонко смеялись дети, было довольно много машин, что в край меня удивило. И почему я решил, что тут все так плохо? И, если есть такие дома, то, скорее всего и интернет есть. Точно. — Ты ведь меня обманул, с тем, что тут сети никакой, — усмехнулся я, поравнявшись с другом. — Вообще-то нет, — ответил Макс. — тут сеть и правда хреново ловит, во всяком случае, с твоим оператором могут быть проблемы. Тут его вышки нет. А интернет... только сетевой, мобильный тоже никудышный, — я удивился, ведь раньше таких слов, вроде «никудышный» от Макса я не слышал. Никогда. Это воздух местный на него так влияет или воды из ларька? — А твоя бабуля провела интернет? — спросил я, взяв сумку в другую руку. — Она провела себе воду, свет и газ. Завела кур и козу, но не интернет, — засмеялся Макс. — Настоящая бабуля, — проворчал я, оборачиваясь. Мы прошли уже большую часть улицы и ларек, в котором мы брали воду, уже слишком далеко от нас. — Нам долго еще идти? — Пришли, — почти сразу же после моих слов, воскликнул Макс. Он подошел к невысокому деревянному забору, не разваленному, а крепкому, могу сказать, что он почти новый. Около калитки была раскинута клуба с цветами, из которых я узнал два куста красных роз. Насыщенных таких. В городе таких я не видел, лишь в цветочных ларьках, но они там дорогие, заразы. Она плелась по забору и воздух пропах ею. Макс открыл калитку, мы прошли внутрь и нас сразу же встретил пес — большой, черный и с безумно длинной шерстью. Он лаял и вовсе не желал впускать нас дальше, подбежал к Максу, несколько секунд недобро смотрел на него, а после упал в ноги и начинал скулить. — Я тоже соскучился, Галчонок, — улыбнулся Макс, бросая на траву свой рюкзак и сумку. Друг наклонился и начинал гладить собаку, что-то бормоча себе под нос. В это время я решил осмотреть дом внимательнее. Он вовсе не такой, какими я его себе представлял. Средних размеров, из старого кирпича с большими окнами с передней стороны дома. Около входной двери тоже есть два окна, но они закрыты светлыми занавесками и понять, что внутри, довольно сложно. Помимо дома на участке есть еще постройки три небольших и деревянных. Слышал как кричали куры и, возможно, гуси — я всегда путал гусей и уток. Напротив дома небольшой сад с фруктовыми деревьями и несколькими ведрами с водой. Между деревьями деревянный столик и четыре стула. Небольшой низенький заборчик ограждал этот сад от основного участка, на кольях забора висела чистая стеклянная и металлическая посуда. Вот, это уже ближе к той реальности, которую я себе придумал. — Батюшки, Максимочка, — услышал я и повернулся к той стороне дома, которую рассмотреть еще не успел. Из-за дома в темно-зеленом халате и с платком на голове вышла бабушка, по всей видимости Макса. Она наспех вытирала руки полотенцем, улыбалась и быстрой и уверенной походной, прихрамывая на правую ногу, двигалась в нашу сторону. — Твой отец меня перепугал до смерти, будь он неладен! Начал бубнеть про машину, какую-то царапину и про то, шо мой любимый внучек погостит у меня все лето. Так шо я ничего не поняла, только то, что ты приезжаешь... ой, а кто этот юноша? — заметив меня, спросила она. Надо признать, голос у нее приятный. Такой добрый, как у старушки из какой-то сказки. — Да, бабуль, — улыбнулся Макс, подходя к женщине и обнимая ее. — А это Синица, то есть Сережа Синицын, мой друг. Будет помогать мне справляться с твоими грядками и козами, — от услышанного меня немного перекосило, но вида постарался не подавать. — Здравствуйте, — кивнул я, слегка улыбаясь. — Батюшки родные, Сереженька, ты ж совсем худенький. Кожа да скелет. Вон светишься весь, как мои банки на солнце, — начала лепетать она, и тут я понял, что действительно проголодался. Последнее, что я ел — несколько бутербродов с огурцом и колбасой в половину третьего ночи в полусонном состоянии. А сейчас почти полдень, а у меня живот скручивает от одного лишь упоминания о еде. — Пойдемте, родненькие, я вас покормлю. — А что в меню, бабуль? — спросил Макс, поднимая свою сумку и рюкзак с травы. Собака по-прежнему лежала рядом с его вещами, оскалившись, язык свисал и его кончик касался травы, но ее, кажется, это не волновало. — Борщик с мясцом, картошечку сварила с укропчиком, як ты любишь, — ответила бабушка, сжимая полотенце руками. — и пирожки с вишней. Вишни в этом году тьма тьмуща, рви не хочу. Уже компот закатала, варенье, а она все плодится и плодится, сил моих нет. От ее слов про пирожки стало совсем плохо, я снова вспомнил свой сон. Не самый приятный, надо сказать. Улыбнувшись, пошел следом за Максом, снял кроссовки на крыльце, поставил их в сторону, а после прошел в дом. Мы оказались в небольшой комнате с высоким шкафом и зеркалом, после, по всей видимости, попали в гостиную, а далее оказались в комнате с кроватью, столом и шкафом для одежды. — Твоя следующая, — произнес Макс, бросая вещи на пол. — Располагайся и чувствуй себя как дома, — улыбнулся он. Кивнув, прошел в другую комнату, в которую можно было попасть из комнаты Макса. Она была небольшой с кроватью и столом у окна. Напротив кровати стоял небольшой шкаф и тумба с вазой и искусственными цветами внутри. Бросив сумку на пол, я снял рюкзак и отправил его туда же. Рудской сказал, что у нас есть минут десять, чтобы разобрать вещи, а потом будем обедать. Этого времени мне хватило, чтобы достать одежду из сумки и развесить ее в шкафу на вешалки или на полки положить. Все было не так уж и плохо, как я боялся. Тут не было евро ремонта, но обстановка мне нравилась. — Бери вещи, пойду покажу тебе, где тут ванная, туалет и все такое, — войдя в мою комнату, произнес Макс. Он был лишь в одних шортах с чистой одеждой и одним полотенцем на плече, второе держал в руке, а после бросил мне. — бабулю зовут Анна Павловна, но она терпеть не может, когда к ней так обращаются. Просто бабушка Аня, ей понравится. — Не думаю, — пробормотал я, доставая чистые шорты и майку, взяв полотенце, которое мне бросил друг, я вышел из комнаты следом за ним. Тут определенно можно прожить, если не все лето, то мою запланированную неделю точно. Ванная и туалет оказались в другом помещении, как и кухня. Прямо за домом была новая кирпичная постройка, разделенная на три зоны. Во всяком случае это лучше, чем бегать в какую-то ямку в конец огорода. Помнится в каком-то фильме туалет выглядел именно так. Приняв душ и переодевшись, я вышел из ванной. Грязные вещи Анна Павловна попросила бросить в машинку, я так и сделал и вскоре старушка уже вывешивала чистое белье. Она действительно миловидная бабуля. — Анна Павловна, спасибо. Было очень вкусно, — улыбнулся я, отодвигая от себя пустую тарелку. Кажется, что так много я еще никогда в жизни не ел. Не удивлюсь, если этот божий одуванчик решил заняться моим питанием и откормить меня. — Никакой Анны Павловны в стенах этого дома, чтобы я не слышала! — слегка стукнув кулаком по столу, произнесла она. — баба Аня вполне подойдет. — Хорошо, бабушка Аня, все было очень вкусно, — помедлив с ответом, ответил я. Бросив взгляд на друга, увидел лишь его улыбку и то, с каким аппетитом он поедал очередной пирожок. Вот с кем я пойду осенью в спортзал, мой коллега по обжорству. В этот день мы решили не устраивать вечерних прогулок по Прохоровке, ноги безумно болели и единственное, чего я хотел — поспать и отдохнуть. Поужинав, я собрался спать, что было для меня удивительным, ведь было еще рано. Услышав голос баб Ани, я напрягся. За эти несколько часов в этом доме я понял, что у этой женщины в ее то возрасте неиссякаемый запас энергии. Я был готов умереть, а ей хоть бы что — взяла лопату и пошла на огород, потом что-то там в саду делала, с другими бабулями болтала и хохотала, а потом только пришла домой на ужин. Макс сказал, что она всегда такой была. Во время ужина и после еще минут двадцать, мы с другом были внимательными слушателями баб Ани. Теперь я знаю все сплетни Прохоровки, за прошедшие двадцать четыре часа. — Спасибо, что не отвертелся и приехал со мной, — услышал я, когда лег на кровать. Наши кровати с Максом располагались так, что мы могли видеть друг друга, находясь на них, но каждый в своей комнате. — Будешь должен. Вернемся в город, я придумаю, что попросить, — усмехнулся я. Я сам не знал, почему так ничего и не придумал. Может просто я был виноват в том, что эта царапина вообще появилась и меня бы совесть заела, зная, что из-за меня мой лучший друг будет находиться непонятно где? А-нет, не непонятно где, а в Прохоровке. Первое знакомство показало, что тут красиво и слишком много комаров. Эти гады меня искусали всего, пока я перебегал из ванной в дом. Несколько секунд, а укусов столько, будто минут двадцать в лесу торчал. — Завтра у нас экскурсия по Прохоровке, — протянул Макс, переворачиваясь на кровати. Она у него немного поскрипывала. — кладбище будем включать в список? — Иди ты, — засмеялся я, лежа на спине и смотря в потолок. — Я то пойду, но с тобой. Потащу тебя за локоть, пока ты на какую-то девицу будешь пялиться, — пробормотал Макс. — Спи ты уже, экскурсовод больших и малых туристических программ, — засмеялся я, закрывая глаза и снова вспоминая ту девушку, ее волосы и глаза. Такие голубые, что будто в них живет сам океан. Интересно, а какие ее губы на вкус, а кожа? Встряхнув головой, выбрасываю эти мысли, стараясь уснуть и приготовиться с новому дню в Прохоровке.