Лучше бы мы не встречались

— У меня большие, несусветные проблемы, — это было первым, что я услышал, когда проснулся. Уснул я ближе к утру и сейчас, судя по всему, была уже вторая половина дня. Но я не жаловался. Меня определенно все устраивало, если не брать в расчет голос Макса. И что же его заставило потревожить мой священный сон? Он не самый глупый парень, во всяком случае таким был, когда я засыпал, и прекрасно знал, что я терпеть не могу, когда меня будят. Особенно, если этот подъем происходит ранним утром субботы. Точнее в обед, но не суть. — Срочно. Пожарная тревога, Синица! — кричал он, срывая с меня тонкое одеяло. Почему я вообще укрылся, если в комнате духота смертная? Теперь нужно будет идти в душ, чтобы освежиться, прийти в себя и смыть это противное и липкое ощущение с тела. — Что такое? — пробормотал я, пытаясь удержать одеяло и не проснуться окончательно. Надо признать, получалось у меня это так себе. — Серый, если ты сейчас же не поднимешь свой зад, то я за себя не ручаюсь, — он резко отпустил одеяло, я лишь перевернулся на другой бок и попытался уснуть. Кровать была противно теплой, но это намного лучше, чем проснуться. Я слышал лишь топот босых ног по полу, а после поток ледяной воды, который вылили на меня. Честно, не ожидал! Резко поднялся и закрыл глаза, от столь непривычного подъема закружилась голова. Волосы были мокрыми, капли воды, стекавшие по плечам и спине, противно щекотали кожу. Не самое приятное ощущение. Но они охлаждали меня, хоть становилось не так жарко. — Твою ж налево! — прокричал я. — Чего тебе? — встряхнув головой, спросил я, открыв один глаз. — Я, если ты слепой, спал. — Я, если ты глухой, уже успел выслушать от отца за то, что ты, Синица, поцарапал машину. Мою машину, которую отец мне купил, — упираясь руками в бока, ответил Макс. Надо признать выглядел он сейчас лучше меня. Судя по всему он проснулся давно, был прилично одет и выглядел опрятно — да, он определенно встречался со своим папашей. Они говорили о том, что я вчера сделал с этой черной ласточкой — машинкой Рудского. Черт. От этой мысли я окончательно проснулся. Вчера вечером мы с ребятами отмечали успешное закрытие сессии. Самой сложной и выматывающей. Мы не спали целый семестр, отвечали почти на каждой паре, чтобы получить автоматы и где-то нам это удалось. Но вот с некоторыми личностями пришлось попотеть. И вот вчера, когда мы сдали последний экзамен и закрыли сессию без единой тройки, то решили немного погулять. И, кажется, перегуляли. Я не помнил, как мы вернулись домой. Знал лишь то, что сразу же завалился спать и, как же я рад, что сделал я это один. — Прости, — виновато пробормотал я, — и что он с тобой сделает? — поднимаясь с кровати, я бросил взгляд на друга, но все же решил держаться от него подальше. Мало ли что. Отец Макса, надо дать ему должное, был человеком с характером. С суровым и жестким характером. За все время знакомства с главой семейства Рудских, я не видел, чтобы тот улыбался. От слова совсем. Он мог хмуриться, ворчать, ухмыляться и все. На этом возможности его мимики и чувств заканчивались. Осмотрев комнату, я заприметил свои старенькие, но любимые потертые джинсы. Выудил из шкафа светлую майку и всю одежду перекинул через свое плечо. Макс так и продолжал стоять около моей кровати, сложив руки на груди. Надо признать, выглядел он сейчас угрожающе. — Так что он сделал? — спросил я, потирая свой затылок. Влажные волосы противно скользили между пальцами. Определенно нужно будет прогуляться до ванной и освежиться. — Меня отправляют к бабке в деревню, — от услышанного я облегченно выдохнул и даже улыбнулся. Все не так плохо, как я себе напридумывал, — и ты едешь со мной. От того, что я услышал после, у меня даже ноги подкосились. Я морально не был к этому готов, я уже планировал провести время лето в этой съемной квартире и хорошенько отдохнуть. Домой собирался съездить несколько раз, может пожить там недельку-полторы и все. Горбатиться на грядках матери я не был готов, а теперь мне грозят грядки бабули Макса. Какой бы светлой и мудрой не была та женщина, но я не собираюсь потратить на это свое лето. Я заслужил отдых, черт его дери! — Никакой деревни, Макс, — запротестовал я, смотря на друга и понимая, что он вовсе не шутил. Он все также сурово смотрел на меня, прям как его отец. Да у них этот взгляд семейный, переходит от отца к сыну. Даже обидно, что меня природа подобным не наградила. — Ты едешь со мной. Поцарапал машину ты, так что будь так добр, птичка певчая, беги перышки намывай, а потом будем собираться, — усмехнулся он, а после подошел к своей спортивной сумке, которая была такой огромной, что туда легко мог поместить человек. Или несколько, — у нас электричка завтра в четыре. — Вечера? — спросил я, будто уже смирился с тем, что это лето определенно не станет моим любимым. Если, конечно, бабуля Макса не умеет готовить мои любимые пирожки с вишней или в этой неизвестной мне деревушке не живет любовь всей моей жизни. — Утра, Синица. Утра, — воскликнул Макс, открывая шкаф и выбирая оттуда свои вещи. Я лишь смотрел на него, не веря собственным ушам. — В четыре утра мы поедем с тобой покорять Прохоровку, — протянул друг, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. — Прохоровку, — кивнул я, до сих пор не принимая всю абсурдность сложившейся ситуации. Ведь, если бы я вчера не поцарапал его машину, то сегодня я бы мог еще спать и вообще не знать ни о какой Прохоровке, будь она неладна. Я то и в деревне никогда не был. Родители матери умерли задолго до моего рождения, а бабушка и дедушка по линии отца сами всю свою жизнь прожили в городе. Это мать что-то дернуло, и она каждое лето проводит на даче. Но дача — это одно, а вот деревня, совсем другое. Я бы даже сейчас не отказался помочь родителям с их небольшим огородом, а не ехать не пойми куда. А-нет, пойми куда — в Прохоровку! — Ты бы поторапливался, — вывел меня из раздумий голос Макса. — Нам еще собраться надо, в квартире убраться и выспаться. Вздохнув, я постарался еще раз уговорить друга поехать в эту чудо-деревню в одиночестве, но он был непреклонен. Я даже видел, какое доставляю ему удовольствие со своими уговорами. Не удивлюсь, если он все спланировал заранее — знал, что летом его отправят в деревню и специально дал мне вчера свою машину. Нет, это абсурд! Бросив взгляд на часы, я мысленно выругался, а после пошел в ванную. Так или иначе Макс был прав, нам нужно собираться. Особенно мне, я ведь понятия не имею, что нужно брать в деревню. — Там интернет есть? — достав свою сумку, немного меньше, чем у Макса, спросил я. — телефон вообще ловит? — Ага. У соседки баб Клавы на дереве, — спокойно ответил он. Замерев, я внимательно смотрел на друга, пытаясь понять врал он мне или нет. И, судя по спокойному выражению лица и тому, как он продолжал проверять свои вещи в сумке, он говорил чистейшую правду. Теперь я точно пропал. — А как же интернет? Инста, вконтакте или телега? — смотря на свои полки в шкафу, задал я вопрос. — То есть... надо же как-то поддерживать связь с внешним миром. — Не боись, Синица, там тебе помогут ее поддержать, — усмехнулся Максим. — Местная газета «в гостях у деда Прохора» расскажет все подробности жизни и в самой Прохоровке и за ее пределами. Взвыв от бессилия, я взял несколько футболок и бросил их в сумку. К ним добавил две пары джинсов и спортивные штаны, подумав, бросил все шорты, что у меня были и три любимых толстовки, черную кепку и белье с носками — это, пожалуй, самое главное. Спустя минут пятнадцать сумка была забита моими вещами, а ведь я даже зубную щетку и дезик не бросил. Вздохнув, вытянул все вещи и начал снова складывать их, но уже более аккуратно. Каждое лето, пока учился в школе, проводил на родительской даче. Порой случалось что-то интересное, но в основном скукота была смертная. С поступлением в универ дело стало проще — я просто оставался в городе, ссылаясь на то, что нашел работу и хочу накопить денег на что-то. По правде говоря, так и было, только я работал днем, а ночью отдыхал — никаких грядок, комаров и заводных песен петухов по утрам. — Там хоть магазин есть? — закрыв сумку и упав на кровать, спросил я. — Не-а, — усмехнулся Макс, и я напрягся. Он же шутит, прикалывается надо мной? Увидев его взгляд и улыбку, растянутую до ушей, я понял, что прав. Взяв со своей кровати подушку, занес ее и бросил в этого сученка. Попал по его светлой макушке, и сразу же в ответ получил по своей. Мы подурачились еще немного, после заказали еду. Поужинав и приведя квартиру в божеский вид, мы легли спать. Макс поставил будильник на два часа ночи, я пожалел себя и поставил на половину третьего. Успею, проснусь. Для пущей верности поставил еще несколько будильников с промежутком в несколько минут. Никогда еще в такую рань не поднимался, так что не знаю даже как меня будить. Я долго ворочался, но все же уснул. Помню снился мне какой-то заброшенный домик без окон, с милой бабулей на железном стуле. Она нам улыбалась и предлагала вишневые пирожки, мои любимые. Взяв один, я откусил кусочек, а внутри оказались опарыши. Эта бабуля, божий одуванчик, еще смеялась и смотрела на меня так, будто это со мной что-то не так, а не с ней. Проснувшись, резко подскочил на кровати — за окном было еще темно, Макс спал. Значит двух еще нет, а я уже проснулся и после такого сна точно не усну снова. Неплохо. Потянувшись к телефону, ругаюсь на себя и на свое сознание, которое посылает мне такие жуткие сны. Половина второго — а я ведь мог еще спать целый час. Ложусь на кровать и как умалишенный смотрю в окно, слышу как на улице кто-то кричит и поет, ездят машины и горячий ветер качает ветки. На глаза слезы наворачиваются от того, что я все лето проведу в этой Прохоровке. Или у меня получится пожить там недельку, прикинуться больным и умотать домой? Точно, я чертов гений! Все, решено, Прохоровка, жди меня! Неделю я там точно выдержу.