***
Он всегда знал, что его кончина будет иметь преждевременный и насильственный характер. Пуля заказного убийцы или ампула с ядом. Дикие адхи на арене Элаадена. Или неисправная деталь в любимом истребителе, любезно вышедшая из строя ровно в тот момент, когда он набрал высоту. Кто бы мог подумать, что причиной его гибели станет невозможность что-либо сделать с невыносимым половым возбуждением. Он хотел умолять. Он хотел молиться. Он хотел прижать Райдера к себе и начать беспорядочно тереться. Но он не делал ничего из этого, потому что больше не был слюнявым неандертальцем. Целомудренно держа руки на уровне талии, он продолжал целовать Райдера, едва не умирая от осторожных движений губ и пальцев, касавшихся его спины, рук и шеи возмутительно медленно и осторожно. После того, что показалось вечностью, но, скорее всего, длилось около пяти минут, Райдер начал дёргать подол его майки. И… необходимость сдерживать себя не распространялась на то, чтобы не предложить что-то, о чём Райдер, возможно, просто стеснялся спросить? — Хочешь разденусь? Прикусив распухшую от поцелуев нижнюю губу, Райдер кивнул. В любой другой день Рейес устроил бы небольшое представление. А сейчас он просто сел, нетерпеливо стянул с себя майку и отбросил её в сторону. Со стола со звоном упало что-то хрупкое, но пока сам дом не рухнул с горы, Рейесу было плевать. — Ого! — Райдер выглядел слегка ошеломлённым. — Ты… Предложение оборвалось, не успев толком начаться. Он какой? Тщеславие требовало конкретики, но благоговейный трепет в глазах Райдера, явно свидетельствовавший о том, что ему сейчас явно не до шуток, компенсировал возмутительную словесную недосказанность. — Ты ставишь меня в невыгодное положение, Первопроходец. — А? Я… ох, сейчас. — Как будто он действительно как-то обиделся, Райдер начал выкручиваться из куртки, неловко лёжа на спине, но даже не думая просить Рейеса слезть с него. — Ах ты ж… Наконец куртка, невероятно целая и невредимая, была снята, а за ней последовала и рубашка. Жетоны Альянса упали на поросшую тёмными волосками грудь Райдера, сверкая в последних лучах солнца. Рейес сглотнул, во рту внезапно пересохло не только из-за полуобнажённого молодого человека между его ног. Он почти наяву слышал звон этих штук, когда станет брать Райдера сзади. — Такой красивый. Хочу уже оказаться внутри тебя, — выпалил он; видимо слишком сильное возбуждение сломало отдел мозга, отвечающий за перегородку между мыслями и словами. И… чёрт возьми, что с ним было не так? Такое поведение никак не вязалось с образом внимательного первого любовника, к которому он стремился. Конечно же, глаза Райдера мигом расширились, добавляя неподдельного шока к тому смущению, которое он явно уже испытывал под откровенным пристальным взглядом. Такое тело заслуживало, чтобы на него смотрели и восхваляли словами и руками в полудюжине разных поз. Однако они не находились в эротическом фильме… но это не давало ему право вести себя как герою третьесортной порнухи. Если Рейес не мог контролировать грязные словечки, вылетавшие изо рта, как, чёрт возьми, он собирался контролировать всё остальное? — Прости. Я немного не в себе, — сказал он, потому что это было правдой, и подался вперёд, возвращаясь к поцелуям. Однако никакая сдержанность не могла удержать его от того, чтобы коснуться руками того, что обнажила нетерпеливо сброшенная рубашка. Было ли это нарушением его слов, когда он навалился на Райдера всем своим весом и свёл их бёдра вместе? Трение эрекции Райдера о его собственную почти выворачивало разум наизнанку. Райдер издал какой-то невнятный звук, и в воздухе снова запахло озоном. «Ты чувствуешь, что делаешь со мной, любимый? — Рейес чуть ли не до крови прикусил язык, чтобы не ляпнуть ещё какую-нибудь глупость. — Я не могу. Я не могу сдержаться. Я сейчас… я собираюсь…» — О, нет, — всхлипнул Райдер. — Чёрт, чёрт! Без предупреждения его рука метнулась между ними. Когда Рейес понял, что происходит, было слишком поздно. Всё, что он мог делать, — это смотреть и сопротивляться желанию запустить руку уже в собственные штаны и излиться следом. Как только приглушённые стоны и дрожь прекратились, Райдер откинулся на подушки и уставился в потолок. Солнце почти спряталось за горизонт, даря последние красноватые лучи, так что теперь с наступающей темнотой гостиной боролась слабая мерцающая подсветка. — Не мог бы ты оказать мне одну услугу? — почти светски поинтересовался Райдер. — Пристрели меня. Несмотря на физический дискомфорт, Рейес не мог не улыбнуться. — Насколько я знаю, кончание не является основанием для смертного приговора. Райдер спрятал лицо в ладонях и застонал: — Да, но так позорно рано и себе в штаны? Просто, блядь, высадите меня на какой-нибудь сверхновой. Рейес усмехнулся и отвёл в сторону волосы, упавшие Райдеру на лоб. Он мог только надеяться, что отросшие пряди, свисающие на его собственное лицо, придают ему вид скорее лихой, чем неряшливый. — Раз уж ты так жаждешь наказания, то у меня имеются идеи получше. Кроме того, я, кажется, припоминаю, что говорил, будто мы можем двигаться так быстро или так медленно, как ты захочешь. Поскольку я не установил нижний предел для быстроты, то пускай он будет, м-м-м, десять секунд. Райдер опустил руки, и ярко-голубые глаза осуждающе пронзили Рейеса насквозь, словно он сейчас признался, что пинает бездомных щенков смеха ради. Затем он разразился беспомощным смехом. — Иди на хер, — прохрипел он. Миссия «Развеселить огорчённого девственника» была выполнена, и Рейес приложил все усилия, чтобы развеять поцелуем оставшиеся бессмысленные опасения Райдера. Невероятно, но каким-то образом ему всё ещё удавалось почти не выдать тех мучений, которые причиняла ему невозможность двинуться дальше. — Интересное предложение, — пробормотал он в уголок рта Райдера. — Возможно, я даже готов рассмотреть его в качестве дальнейшего плана действий, раз уж ты настаиваешь. Райдер несколько задушенно хохотнул: — А мне казалось, что ты не любитель быть принимающим. Или что-то успело измениться? Как, ради всего святого, Райдеру удалось вспомнить ту чушь, которую он когда-то взболтнул? Может, это как-то связано с СЭМ? Рейес внезапно понял, что у них имеется аудитория в лице ведущего постоянный анализ происходящего ИИ. Какое счастье, что он никогда не зажимался перед камерой. Однако узнавать наверняка, ведёт ли СЭМ конкретно сейчас запись, он благоразумно не стал. — Для тебя я могу сделать исключение, — сказал Рейес. И снова чистейшая правда. Его потребность держать всё под контролем и быть на высоте включала в себя и секс, но у него имелось плохое предчувствие: что бы Райдер ни попросил, в итоге он не только согласится, но и получит от этого удовольствие. — Но тебе не обязательно, — торопливо выпалил Райдер. — Я имею в виду… по правде говоря… Я частенько представлял, как ты… Возможно, мы могли бы… — Он сглотнул; раскрасневшееся лицо странным образом сочеталось с абсолютно серьёзными глазами. — Пожалуйста? Когда Рейес вновь заговорил, по собственным ощущениям его коэффициент интеллекта опустился на добрые две трети. — Ты же понимаешь… — Он прочистил горло и попытался снова. Он сделает это правильно, чёрт побери. — Ты же понимаешь, что это не соревнование, cariño? Тебе не нужно производить на меня впечатление. «Потому что ты уже произвёл. Сильнее, чем кто-либо другой в моей жизни». Взгляд Райдера стал вызывающим. Внимание-внимание, дамы и господа, сейчас Первопроходец продемонстрирует свою фирменную браваду. — Ты мне больно не сделаешь. К этому моменту Рейес уже был не в состоянии к особо сложной мозговой деятельности, поэтому очевидный подтекст прошёл мимо него незамеченным: — С чего ты так уверен, если никогда не делал этого раньше? Теперь Райдер определённо вёл себя вызывающе: — То, что я ещё ни с кем не занимался сексом, не значит, что я в нём полный ноль. Благодаря тому, что Рейес напрочь утратил возможность издавать внятные звуки, он никак не отреагировал на эту умопомрачительную информацию. Наверное, именно из-за этой заминки показательная дерзость Райдера уступила место неуверенности. — Конечно, если ты не хочешь… Я имею в виду, я не пытаюсь… Рейес положил конец ненужному отступлению, поцеловав Райдера так страстно и настойчиво, что они чуть не задохнулись. — В кровать. Живо, — отстранившись, коротко сказал он, едва не скатываясь с дивана.***
Господи. Даже на нижнем белье Райдера красовался этот чёртов логотип. Рейес наполовину ожидал увидеть на плече Райдера клеймо, обозначающее его принадлежность Инициативе «Андромеда». Однако вместо этого мягкий рассеянный свет высветил тонкую паутину шрамов на бледной коже: некоторые из них были едва заметными линиями от установки мышечного каркаса, другие — более поздними и менее аккуратными. Рейес провёл большим пальцем по буквам на поясе боксёров Райдера. — Тебя ведь ранило при захвате Меридиана, так? — Немного. — Райдер откинулся назад, опираясь на локти; штаны болтались где-то в районе его колен. — Это не «немного». — Рейес провёл по свежему розовому шраму, как раз в том месте, где броня военного комбинезона истончалась ради обеспечения большей свободы движений. Такие рубцы, оставленные поспешным нанесением медгеля, вполне можно было устранить. Всё, что требовалось, — это регулярное посещение стационарного медблока в течение нескольких дней. После того как Райдер спас почти двадцать тысяч спящих на «Гиперионе» от участи хуже смерти… Танн хотя бы позволил ему как следует отдохнуть? Или пучеглазый ублюдок без зазрений совести так и продолжил выжимать из него все соки? Какая-то ужасная часть Рейеса, которая ещё отродясь в нём не просыпалась, желала запереть Райдера в надёжном месте и выбросить ключ. — Да на мне всё заживает как на собаке, — с показательной беззаботностью ухмыльнулся Райдер, словно ему всё нипочём. — А тот, кто это сделал?.. — Мёртв. — Я рад, — отозвался Рейес и наклонился, чтобы заменить пальцы языком. С глухим стоном Райдер упал обратно на кровать. Под бельём, которое вскоре постигла участь штанов, он уже вновь был наполовину твёрдым. И чёрт побери, Райдер явно весь отливался в идеально продуманных формах — потому что даже ниже пояса он был таким, что хоть сейчас фотографируй и в анатомический атлас. Или таким, чтобы его обслужил мужчина, который на самом деле не особо жаловал оральные ласки. В последний момент Рейес остановился. — Можно? — спросил он, оказавшись так близко, что обдал дыханием член Райдера. То, как он вздрогнул даже от этого лёгкого дуновения, завораживало. — О, даже не знаю, — проворчал Райдер, предприняв последнюю слабую, но доблестную попытку придать себе нахальную уверенность. — Возможно, если… Остаток фразы потонул в несколько комичном стоне, когда Рейес провёл языком по его члену. После двух толчков сильная рука вцепилась в волосы Рейеса. В обычной ситуации боль напрочь отбила бы желание, но теперь она пришлась весьма кстати, служа столь необходимым отвлечением от звуков, издаваемых Райдером. Никто другой так ему ещё не отсасывал. На самом деле, что бы ни сделал Рейес… скорее всего, он станет первым. Он был уверен, что не заслуживает похвалы за то, как сильно его возбуждала эта мысль, но факт оставался фактом. Как только объект его внимания снова стал твёрдым, как скала, — что не заняло много времени, — Рейес отстранился и принялся стягивать с Райдера остатки одежды. Кроссовки и носки, штаны и боксёры безжалостно полетели на пол, пока, к счастью, не осталось ничего. Более чем ошеломлённый видом обнажённого Первопроходца на своей кровати, Рейес встал на колени между ног Райдера и выудил из кармана маленькое фольгированное саше, которое по пути прихватил с тумбочки. Только Бог и Райдер знали, как он смотрелся со стороны. Наверное, как будто его накачали наркотиками. Или пару раз ударили по голове кроганским молотом. Он расстегнул ремень и ширинку и спустил штаны до бёдер. Затем, как чёртова порнозвезда, зубами разорвал пакетик смазки. «Господи, если я сделал в своей поганой жизни хоть что-то хорошее, то, пожалуйста, позволь мне продержаться дольше пяти секунд». Когда он снова наклонился, то смутно осознал, что, хотя он пошутил про неснимание ботинок, на самом деле они всё ещё были на нём. Райдер никогда не узнает, как близок он был к тому, чтобы просто бесцеремонно войти в него. Ничто не могло быть важнее своего болезненного нерешённого напряжения, ничто. Но в последний момент он опомнился. Слишком быстро. Слишком, блядь, быстро. Если он всё испортит… Если он допустит, чтобы Райдеру в первый раз было больно только потому, что раздутое самомнение его любовника заставило того откусить больше, чем он мог прожевать… — La puta que me parió, — простонал он, ощупав Райдера между ягодиц. Удивлённый вздох, вызванный этим движением, напомнил ему, как удивительно было ощущать чужую руку в тех местах, к которым до сих пор прикасался только ты сам. Скользкий палец дразняще погладил вход. Надавив, он скользнул внутрь. Сосредоточившись настолько, насколько мог, Рейес вгляделся в лицо Райдера в поисках малейшего намёка на дискомфорт, но тот лишь громко застонал, запрокинув голову. При прикосновении второго пальца он зашипел и выгнул спину, но его эрекция не ослабевала. Он… наслаждался этим? Скорее из недоверия, чем по необходимости, Рейес провёл третьим пальцем по кольцу мышц. Когда он аккуратно ввёл его, Райдер застонал и весь напрягся, кожей, как будто он собирался… кончить лишь от ощущения пальцев Рейеса внутри себя? Господь милосердный… Три пальца выскользнули наружу, чтобы смениться головкой пульсирующего члена. И какой бог или ангел услышал богохульную мольбу, Рейес не мог бы сказать, но каким-то чудом он умудрился не излиться, когда почувствовал, что начинает погружаться. Медленно, не торопясь, несмотря на почти расплавившийся от тесного жара мозг. Несмотря на смелые слова Райдера о своей подготовке, внутри он оставался настолько узким, что сносило крышу. Вцепившись руками в простыни, Рейес стонал и молил о том, чтобы ему хватило выдержки пройти каждый восхитительный, мучительный сантиметр, и когда всё закончилось — его член напрягся, пряжка ремня прижалась к заднице Райдера, — его голова кружилась, словно он выпил десять шотов текилы. В доме что, неожиданно включилось отопление? Иначе чем объяснить градом катящийся по спине пот. Райдер, лежавший под ним, тяжело дышал, словно бежал в гору, каждый мускул был напряжён, ноги обхватывали талию Рейеса, а пальцы сжимали его запястья с такой силой, что на них наверняка останутся синяки. Пожалуйста, пусть всё пройдёт безболезненно — настолько, насколько это в принципе возможно. — Это… — Райдер облизнулся. Глаза закрыты, словно он пытался осмыслить поток новых чувств. — Это не то, что о чём я мог… — Mi alma. Mi vida. Mi… — чтобы прекратить поток бесвязного бормотания Рейес до крови закусил губу. Не помогло. Он терпел самое оглушающее поражение во всей своей жизни. — Рейес. — Sí. Soy… — Ему стоило огромных усилий перестать перескакивать на родной испанский. Он хотел, чтобы Райдер слышал его; его, а не перевод встроенной программы. — Я твой. Если ты меня примешь. Одно сердце, украденное. Проклятый gallo. Который, даже не пытаясь, обвёл вокруг пальца шарлатана. Что бы ни выбрал Райдер… он примет это. Решит ли он уничтожить Рейеса несколькими удачно подобранными словами или согласиться на его предложение — уже не важно. Теперь это было не в его власти. Или не теперь, а с того самого момента, как он впервые заметил молодого Первопроходца в захудалом баре; рыцаря без страха и упрёка, явившегося прямо из мира, которого, как он думал, больше не существовало. Одна минута. Рейес был готов продать душу дьяволу за одну минуту честного траха. При условии, конечно, что какой-то дьявол в принципе потрудился последовать за ними через тёмное пространство. И что его душа всё ещё стоила такой сделки. Одна минута. Это всё, о чём он просил. Иногда достаточно одной минуты, чтобы навсегда изменить жизнь человека.