***
Шикадай сидел на кровати, сжавшись едва ли не в клубочек — так он выглядел совсем маленьким. На нём были надеты чёрные брюки и белая рубаха, — стандартная тюремная форма Кумогакуре — а на его ладонях слабо подсвечивались выжженные печати. Ино знала, что и на ступнях парня были выжжены такие же. При виде сына своей лучшей подруги, при виде того, кого так любил её дорогой мальчик, у Ино заболело сердце. — Привет, Шикадай, — мягко начала она. — Ты помнишь меня? — Где Иноджин? — беспокойно прошептал юноша, мельком глянув на стоявшего у двери Си. — Зачем ты привела с собой шпиона? — Иноджин в безопасности, — заверила Яманака. — Клянусь, он в порядке. Но пока что вы не можете видеться. Прежде чем вы снова встретитесь, нужно вылечить тебя. — Они все говорят, что я болен, — пробормотал Шикадай. Спустя мгновенье он обернулся к Ино и взглянул на неё — глаза у него были красными. — Это правда? Ино погладила его по руке и присела на кровать. Однако Шикадай, помедлив, отдёрнул руку, и Ино понимающе отсела чуть дальше. — Боюсь, это действительно так, — наконец сказала она. — Почему ты с ними? — изумлённо спросил парень. — Я не могу тебе верить. Ты же мама Иноджина, как ты можешь его так предавать? Я уже сделал то, о чём вы просили, заминировал здание, оставьте меня в покое! — блондинка снова потянулась к нему. — Не прикасайся ко мне! — Я помогу тебе, — сказала Ино. — Разве ты не хочешь снова быть здоровым? — Я хочу увидеться с Иноджином. — Важно, чтобы ты не сопротивлялся, когда я буду применять дзюцу, — вкрадчиво говорила блондинка. — Шикадай, мы должны это сделать. Я обещаю, вы с Иноджином скоро встретитесь. Однако это лишь сильнее напугало Шикадая. Юноша не понимал, почему Ино пытается уложить руки ему на голову. Яманака изо всех сил старалась не повышать голоса даже тогда, когда Шикадай, брыкаясь, пнул её в грудь. «Его восприятие реальности искажено» — напомнила она себе. — Вам нужна помощь? — поинтересовался Си, всё ещё наблюдавший откуда-то из-за спины. — Я могу подержать его, пока вы будете применять технику. — Нет, — твёрдо отрезала Ино. — У него может начаться истерика, а проникнуть в паникующий разум намного сложнее. Я приведу его родителей, они должны помочь, — женщина развернулась к Шикадаю — тот сжался в углу кровати. — Я вернусь через минуту, — мягко пролепетала она и обратилась к Си. — Не делай без меня ничего, хорошо? Тот кивнул. Ино покинула камеру — Шикамару и Темари были в коридоре. Взглянув на их беспокойные, посеревшие от усталости лица, ей захотелось узнать, спали ли они хоть сколько-нибудь за прошедшие два дня. — Ну как? Сработало? — спросил Шикамару, и на мгновение в его глазах проблеснул намёк на облегчение, но мужчина снова сник, когда Яманака отрицательно мотнула головой. — Он не позволяет мне коснуться его головы, — объяснила она. — Но это необходимо! Вы можете пойти со мной? Думаю, ему будет спокойнее, если там будете вы. — Он спрашивал об Иноджине? — поинтересовалась Темари. — Да, — подтвердила Ино, и Нара нахмурилась. — Неужели это так много — позволить ему тоже быть здесь? — Райкаге отказался, — вздохнула Яманака. — Сказал, что им не дозволено видеться до проведения допроса — в общем, обстоятельства не на нашей стороне. Было бы лучше, если бы мы могли не доставлять Шикадаю ещё большего беспокойства. Будто из ниоткуда в коридоре появилась Каруи. Омои плёлся за ней. Ино, Шикамару и Темари взглянули на них вопросительно, и Каруи просияла. — Мы потянули за ниточки, и… — женщина кивнула за спину. — Пускай Иноджин идёт с вами, — сказала Араи, выглядывая из-за угла. За ней показались Сай и Иноджин. — Что поделать, люблю я поломанные вещицы. Темари захотелось рявкнуть, что её сын не «поломанная вещица», но с огромным трудом она сдержалась. Всё-таки эта женщина только что облегчила им жизнь. Если Иноджин, единственный сейчас для Шикадая оплот безопасности, будет с ним, у Ино наверняка получится вернуть юношу к его обычному состоянию. Этот жуткий непрекращающийся кошмар наконец-то закончится. Она прикусила щёку изнутри, прекрасно понимая, что и Ино, и Шикадаю придётся как следует постараться. — Пошли, — сказала Ино и зашла в камеру Шикадая. Каруи, Омои, Сай и Араи остались в коридоре — всё-таки такое количество посторонних могло ещё больше перепугать юношу. Когда Иноджин зашёл в камеру, вслед за Темари и Шикамару, Шикадай совершенно изменился в лице. Он подскочил с кровати, спотыкаясь, суетливо подскочил к блондину и обнял так, будто больше не собирался опускать. — Милый… — Иноджин тепло шептал парню на ухо. — Пожалуйста, пожалуйста, позволь им помочь тебе. Я здесь. И буду всё время рядом. — Больше не отпущу тебя, — надрывно закричал Шикадай. — Иноджин, я спас тебя. Стал монстром, но спас тебя. — Почему ему позволили сюда явиться? — недовольно протянул Си. — Заткнись и дай моему мальчику снова стать самим собой, — огрызнулась на него Темари, и Си, ошарашенный, закрыл рот прежде, чем вообще успел подумать над ответом. После недолгого разговора с Иноджином, Шикадай позволил взрослым окружить себя. Яманака сел рядом и взял его за руку, поглаживая её. Когда Ино положила руки на голову Шикадая, тот заметно напрягся, и Иноджин мягко сжал его ладонь. Темари и Шикамару сидели с другой стороны; зеленоглазая заботливо придерживала вторую руку сына. — Это займёт много времени, — предупредила Ино. — Я собираюсь применить новый метод. — Какой? — спросил Шикамару, изо всех сил стараясь не показывать волнения. — Буду смешивать ирьёниндзюцу с Техникой Переноса, — ответила женщина и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. В этот момент на её ладонях светло-бирюзовым засветилась чакра. Она хлынула в мозг Шикадая. Ино продолжала бродить по пугающей темноте чужого сознания, попутно исправляя те его области, которые были повреждены. Так, пока медицинская чакра блондинки стимулировала спящие зоны мозга Шикадая и успокаивала наиболее активные, сама Ино была сосредоточена на сознании мальчика: пыталась пробудить приятные воспоминания, искусно, по частям заменяла полнившую реальность юноши паранойю на факты и здравый смысл. Шикадай, ты здесь? Его разум всё ещё был полон тёмной дымки. Шикадай, пожалуйста. Позволь мне помочь. Ты видишь меня? — Да… — голос был слабым и ужасно измученным. Ино захотелось обнять мальчика. Дай я тебя обниму. Она нашла его в этой дымке и тепло прижала худощавое тело к себе. А затем, почувствовав, как его трясёт, позволила прижаться ещё крепче. Давай вернём тебя к реальности. На всё про всё у Ино ушло больше полутора часов, и всё это время Шикадай приходил в себя и снова терял сознание. В эти моменты Яманака была невероятно благодарна Темари и Шикамару, которые заботливо поддерживали голову сына. Наконец, когда она закончила, Шикадай действительно преобразился. В прояснившемся взгляде его тёмно-зелёных глаз искры паники и хаоса сменились настоящим спокойствием. Юноша не вымолвил ни слова, когда Ино убрала ладони с его головы. Все вокруг него замерли, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Шикадай долго молчал. — Что… что же я наделал…? — спросил он в конце концов. Парень осмотрел печати на ладонях, свою тюремную форму, а затем поднял взгляд на Иноджина. — Иноджин. Мне так жаль. Все вокруг молчали — нужных слов попросту не находилось. Они не могли сказать, что всё в порядке, что всё хорошо. Конечно, это было даже больше, чем просто «не хорошо», но Ино всё-таки удалось вытащить его из плена бреда и паранойи, и это уже было победой. — Тебе стоит вздремнуть, — сказала Яманака, легко потрепав Шикадая по коленке. — Всё это правда происходило? — он нервно сглотнул. — Почему же… Помню, в какой-то момент подумал, что схожу с ума. А потом вдруг… почувствовал, будто знаю обо всём, что происходит, и что нужно делать тоже. Это было так реально, Ино-сан, я не выдумываю. Женщина вымученно улыбнулась ему. — Хочешь знать, почему? Шикадай медленно кивнул. — У тебя был приступ острого психоза.***
Следователи Кумо, допрашивающие Чочо, оказались удивительно спокойными людьми. Они предложили ей ароматный горячий шоколад и местное печенье, которое девочка уминала прямо во время допроса, при этом очень честно рассказывая о событиях последней недели. Всё, произошедшее с троицей, — транквилизаторы, наркотики в еде, голодовка, молния, едва не убившая Шикадая, то, как Бастарды хитростью заставили их взяться за миссию и то, как нервная система Шикадая дала трещины — было тщательно законспектировано. Мужчина-дознаватель был очень мил — он часто кивал головой и задавал множество вопросов, на которые Чочо тут же отвечала. Чтобы подтвердить её слова, Араи использовала на девочке своё кровавое дзюцу правды, после юную Акимичи сопроводили обратно в камеру, где она, всем своим видом выражая недовольство, согласилась остаться. И даже если бы она была паинькой и очень вежливо попросила, Араи не стала бы снимать печати. Кандзи «封印» на её ладонях по-прежнему ярко подсвечивались и даже переливались. Хотя, нельзя было не заметить: на ступнях печатей не было, так что жгучую боль клеймения не пришлось терпеть дважды. Во время следствия они с ребятами оставались в камерах, а их родители ночевали дома у Омои. И, на самом деле, количество леденцов, остававшихся в наборчике на случай «мне скучно, и я хочу есть», не имело значения, как и не имело значения количество уже съеденных — Чочо попросту не ощущала прежней радости от сладостей. Изоляция стала, пожалуй, самой тоскливой вещью, через которую ей пришлось пройти. Девочка беспокоилась о Шикадае, и только когда Каруи сказала, что он получил необходимую помощь и вернулся к осознанной действительности, Чочо выдохнула — теперь-то он будет в порядке. Она грезила о щеночках, которых спасла. Все они были такими милыми и пушистыми, рыжеватыми малышами с белыми животиками. А один, кажется, был окраса мерль. Если б она только могла увидеть их ещё разок и сказать их хозяину, что он, по всей видимости, счастливчик, раз имеет таких красивых собачек! Омои всерьёз взялся за поиски, и Чочо с нетерпением ждала, когда же он принесёт ей хоть какую-нибудь весточку на этот счёт. Акимичи единственная из их троицы имела небольшое окно в камере. Так она могла наблюдать за возрождением деревни, и всякий раз, когда она смотрела за происходящим снаружи через металлические прутья решётки, она поражалась тому, насколько спокойными были жители Скрытого Облака. Казалось бы, всего два дня назад часть их деревни была почти полностью разрушена, но вот они и глазом не моргнув начали работы. Чтобы разгребать завалы, из сельской местности в Кумо привозили тягловых лошадей и быков, и, кажется, эта схема работала безупречно. В конце-то концов — никто не умер, все потери были исключительно материальными. Чочо снова выглянула на улицу и неожиданно почувствовала особую симпатию к этому странному смирению. К тому, как быстро жители Облака приняли случившееся и как немедленно же двинулись дальше, размышляя о том, как облегчить их общее будущее. Что ж, они были практичными. И отчего-то эта мысль согревала Чочо изнутри посильнее всякого горячего шоколада. Быть может, они не так уж и злы на Шикадая? Может, не собираются заставлять их отбывать настоящее наказание? Но Чочо знала ответ, её предупреждали ещё во время допроса: будет суд, и их будут привлекать к ответственности за пронос бомб в почившее здание конференц-зала.***
— Иноджин, — голос Сая мягким эхом прокатился по камере. — Привет, — ответил юноша, и взгляд его зацепился за листы бумаги, которые принёс с собой отец. — Что это? — Я сказал здешним сотрудникам, что ты хороший художник, — пояснил Сай, присаживаясь на кровать. — Они передали тебе бумагу и карандаши. Надеются, что ты сможешь зарисовать этих Нору, Сони и Иби. — О, — только и выдохнул мальчик, — я могу попытаться. В смысле, не то чтобы я успел их как следует разглядеть, — всего пару раз видел, да и то в темноте — но, думаю, попытка не пытка. — Следователи нормально с тобой общались? — поинтересовался брюнет. — Ага, — начал Иноджин. — Они угостили меня печеньем. Видимо, тут у них распространён подкуп сладостями. Но вообще, они как будто, знаешь, не осуждали вовсе и ну… Приятно осознавать, что они не слишком на нас злятся. То есть, они, кажется, поняли, что нас, ну, вынудили. — А руки как? Болят? — Ты про печати? Было очень больно, когда их накладывали, но всего на мгновенье. А так, я просто скучаю по чакре. Это так… нечестно, что нас уже в который раз её лишают. Сай понимающе кивнул, и в этот самый момент послышался стук в дверь. Оба ожидали увидеть Араи или ещё кого-нибудь из местной следовательской фауны, однако в проёме, неожиданно, возникла Ино. — Привет, мальчики, — сказала она с тёплой улыбкой. — К вам можно? — Араи тебе разрешила? — мужчина, кажется, был несколько удивлён. — Ага, она ламинировала их для нас, — женщина протянула мужу именную бирку под слоем блестящей на свету плёнки. — Видимо Каруи и Омои были очень убедительны, раз уж смогли уговорить Райкаге и здешних джонинов. В общем, пока мы носим эти бирки и уведомляем даму на ресепшене, мы можем навещать Иноджина в любое время. — Это же отлично, — заключил Сай, и губы его тронула та же тёплая улыбка, что и у Ино. — Как там Шикадай? — спросил Иноджин. — Он очень расстроен, — сообщила блондинка, но вдруг осеклась. — Нет, это было преуменьшением. Он… опустошён. Но есть и светлый момент. Он полностью вернулся к реальности и осознаёт, что у него был приступ психоза, а это уже хороший знак. — И когда мы сможем встретиться? — Не могу сказать, — как-то неопределённо ответила Ино, присаживаясь рядом с Саем. Она сначала мазнула мизинцем по его пальцам, а потом и вовсе позволила своей ладони оказаться в его руке. — Но мы же здесь, Иноджин, все вместе, как семья. Какой бы ужасной ни была последняя неделя, мы снова все вместе. Вечером того же дня, когда Сай зашёл за портретами Бастардов, он обнаружил в стопке ещё два изрисованных листа. На одном из них был изображён он сам, Иноджин и Ино — дружные и счастливые. А последним рисунком был портрет Шикадая, улыбающегося так ослепительно ярко, будто ни один из ужасов последних дней никогда и не происходил.***
Араи распахнула дверь перед Шикамару, позволяя мужчине войти в камеру. Он увидел сына — тощая фигурка, сгорбившись, лежала на кровати лицом к стене. Обуви на юноше не было, поэтому Шикамару без труда разглядел пару печатей на его ступнях, и от этого болезненного зрелища у мужчины, по-честному, желудок совершил несколько головокружительных кульбитов. Он аккуратно поставил кружку пряного кофе на прикроватную тумбу. — Спишь? — спросил Шикамару, приземляясь на край кровати. Шикадай отрицательно мотнул головой, но продолжил молчать, буравя стену напряжённым взглядом. — Я тебе кофе принёс. Юноша тихо хмыкнул, и Шикамару так и не до конца осознал, было это знаком недовольства или же, наоборот, удовлетворения. — Как себя чувствуешь? Ты спал ночью? Парень всё ещё молчал. — Мне сказали, что ты практически не ел. И снова тишина. — Эй, — Шикамару легонько ткнул сына в плечо, — поговори со мной. — Разве тебе не нужно возвращаться в Коноху? — огрызнулся Шикадай, всё ещё не глядя на отца. — Не думаю, что Седьмой слишком-то доволен твоим отъездом. — Да не волнует меня, доволен Наруто или нет. Я останусь здесь, пока… — Пока Райкаге не отпустит меня? — скептично фыркнул мальчик. — Тогда, пожалуй, Наруто стоит найти себе нового советника. — Шикадай… — Это так несправедливо, — юноше пришлось как следует постараться, чтобы не дать голосу сорваться. Он всё ещё не шевелился и пялился на стену так, будто пытался найти там какой-то тайный знак. — Почему это случилось со мной? Почему это не могло произойти с Чочо или Иноджином? Почему я? — Нельзя сказать наверняка. — Ино-сан сказала: первое, что мне нужно будет сделать по приезде домой, это пойти в больницу, — Шикадай бормотал так тихо, что слов было почти не разобрать. Шикамару, впрочем, уже прекрасно знал, но не перебивал. — Они запрут меня там, как ненормального. — Вовсе нет. Они лишь позаботятся о твоём благополучии, — всё-таки возразил мужчина, — и, да, тебе, разумеется, придётся немного побыть под наблюдением врачей… но это для твоего же блага. — Видимо, если это случится снова, то будет ещё опаснее. В смысле, психоз. Один раз — уже много, но если он повторится, то… На этом месте я перестал слушать. — Почему? — поинтересовался Шикамару. Шикадай вдруг резко поднялся и уселся, впившись в отца взглядом. — Я бы не был такой обузой, если бы вы оставили меня гнить в какой-нибудь местной тюрьме, — сказал он. — Пап, посмотри на меня. Я сотворил всё это из-за собственного бзика и собственных чувств… — Из-за психотического эпизода, — перебил его отец. — Я собственноручно разнёс полдеревни. Как думаешь, что я чувствую? Включи свой гениальный мозг хоть раз. Он улёгся и укрылся одеялом с головой. — Оставь меня в покое, — буркнул он из своего логова. — Ты что, вот так вот сдаёшься? — удивился старший Нара. — А сам как думаешь, — снова съехидничал Шикадай. — Отстань от меня, пап. — Я не позволю тебе сдаться. Воцарилось молчание — Шикадай с минуту обдумывал фразу отца. Он снова поднялся, рывком откидывая одеяло. — Забавно слышать это из твоих уст. — Я серьёзно, — Шикамару вспомнились слова Ино. «Не раздражай его, даже если он начнёт затевать драку. А лучше старайся поддерживать его в хорошем настроении». — Шиноби Суны не сдаются. Шикадай поднял на него вопросительный взгляд. — Ты — дитя пустыни, — продолжил мужчина, — у тебя в сердце — свирепость урагана. А ураганы никому неподвластны, они не останавливаются ни перед чем, даже перед болезнью. Я не позволю тебя так просто сдаться. Ты справишься. — А что насчёт шиноби Конохи? — спросил мальчик уже другим, мягким и заинтересованным тоном. Невидимые стены, которыми он окружил себя, кажется, начали осыпаться мелкой крошкой. Он потянулся за медленно остывающей кофейной кружкой. — Шиноби Конохи не боятся просить о помощи. Шикадай, запомни. Конечно, теперь тебе придётся бороться с этим каждый день, но тебе не придётся вести эту борьбу в одиночку. Мы с мамой будем рядом, Иноджин и Чочо тоже. Ты никогда не останешься один. Эти слова каким-то особым теплом согревали Шикадая изнутри. Он приободрился. — Меня ещё не допрашивали, — начал юноша. — Хотя, честно говоря, не думаю, что смогу сказать им что-то стоящее. На самом деле, это и не секрет вовсе — я сделал это ради Иноджина, — он взглянул на отца. — Как он там? Его тоже держат в камере? И Чочо? «Разумеется, они не допрашивали тебя, ведь никто не знает — вызовет ли это новый приступ?» — подумалось вдруг Шикамару, но он решил не озвучивать свою мысль. — Да, они тоже под стражей, — сказал он вместо этого. — Я попытаюсь убедить Араи позволить вам встретиться. — Было бы здорово. Я скучаю по нему, — он глубоко вздохнул. — Вообще-то Араи очень даже хорошая. Она ни разу не повышала на меня голос. Как будто понимала, что… что со мной произошло, — вновь повисло молчание; Шикадай вдохнул ещё раз. — Как думаешь, они заставят меня отбывать наказание здесь? — Нет, вы поедете в Коноху, — пояснил Шикамару. — Мы не позволим им удерживать тебя здесь. Никого из вас. Мы с Наруто уже говорили об этом, и они с Райкаге пришли к соглашению. Мы останемся здесь ровно до тех пор, пока не получим зелёный свет на возвращение домой. — То есть? — Пока они не соберут достаточно информации о Бастардах. Райкаге собирается отправить отряд ликвидации уже через несколько дней. — Их базу нашли? — спросил мальчик. — Я не знаю, — честно признался мужчина. — Но Омои сказал, что все из их шайки теперь приговорены к смертной казни. Особенно эти Нора и Сони. — Хорошо, — как-то неопределённо заключил Шикадай. — Но… меня тоже будут судить? В смысле… будет заседание? — Боюсь, что так. Но было решено, что оно пройдёт в Конохе, после того, как ты выпишешься из больницы. Гаара будет присутствовать в качестве представителя от Суны. Всё-таки, он тоже твой Каге. Шикадай обречённо уткнулся лицом в ладони. — Да, и тогда все узнают, что я больной, — констатировал он. — Ну что ж за хрень такая! — А ты предпочёл бы молчать об этом? — Да! То есть нет… Я не знаю, — выпалил он на одном дыхании и сник. — Думаю, не получится сохранить это в тайне. Рано или поздно Боруто пронюхает, а если узнает он — узнает и вся деревня. Может, всё-таки будет лучше сказать самому, чем потом объяснять всем, где и как ошибся Боруто? — Ино сказала, что твоё состояние может ухудшиться, если ты будешь вот так секретничать, — тихо поведал Шикамару. — Сама по себе болезнь — это не стыдно. То, что ты совершил под её влиянием, конечно, было ужасающе, но ты не должен чувствовать вину, за то, что с тобой сделали. — Ага, — медленно подытожил юноша, подтягивая колени к груди. К тому моменту кофе почти остыл. — Просто мне… Пауза. — Да? — искренне поинтересовался Шикамару. Шикадай вздохнул, как бы подтверждая, что он действительно собирается это сказать. — Мне хочется плакать, — наконец ответил он. — Иди сюда, — мужчина одной рукой приобнял сына, позволяя ему залить слезами воротник своей рубашки.***
— Какого чёрта?! — яростно заорала Нора, вглядываясь в газетный лист. — Все остались живы! Мальчишка устроил взрыв, но никто не сдох! Она раздосадованно швырнула газету в стену, и бумага разлеталась в разные стороны. — Их предупредили, — заключила Сони, собирая листы с пола. — Это был этот поганый блондин, — пробормотала Нора. — Это точно был он! Я была уверена, что мы загнали Чернявого в угол, он был у нас в руках. И если бы не Блонди, у нас бы всё получилось! — Ну, кто ж мог подумать, что он знает такие техники, — Сони размышляла вслух. — Он казался таким слабым, когда мы притащили их сюда, таким болезненным. А когда выполнял технику — едва стоял на ногах из-за голода. Честно говоря, я впечатлена тем, что он заставил Маши отрезать себе язык, типа, это же реально круто. Нора лишь фыркнула и приложилась к бутыли. Терпкий жар алкоголя успокаивал её. — Нужно было дать ему помереть, — заключила брюнетка. — Смотри-ка! Это Блонди нас нарисовал? Помнишь, у него же в сумке были чернила и кисти со свитками? Нора ещё раз мрачно отхлебнула из горла и уставилась на свой портрет. — Я выгляжу старой какой-то, — сказала она. — А у меня брови не такие тонкие, — поддержала её Сони. — Этот ребёнок даже не удосужился рассмотреть меня как следует, — девушка перелистнула страницу. — О, Нора, мы приговорены к смертной казни. Кумо хочет нас прикончить. — Разумеется, хочет, — прокомментировала женщина. — Единственное чего Кумо не хочет, так это признать нашу правоту, — она сделала ещё один глоток и, звонко громыхнув стеклом, поставила бутыль на пол. — Давай убьём этих сучат Конохи? Если никто из высокопоставленных шишек не собирается организовывать свою ебучую систему двойного гражданства по справедливости, мы исправим это. Они предали нас, и я уже устала прятаться в снегах Шимо! Давай покажем им, что случается с бедными детишками, предающими Бастардов Кумо! Сони нахмурилась. — Но как нам их найти? Трекеры у них сломаны. В смысле, не думаю, что при нынешнем раскладе мы сможем совершить налёт на всю деревню, да так, чтобы нас ещё и не заметили, — она в очередной раз предалась размышлениям. Светловолосая как-то загадочно ухмыльнулась. — Пошли, — сказала она и направилась на кухню. В распахнутом ею ящике Сони увидела три колбы, в каждой из которых — по тонкой прядке волос. Светлые, тёмные и рыжие. — А, — понимающе изрекла девушка. — У тебя новое дзюцу? — Вообще-то уже несколько месяцев как, — Нора едва не светилась. — Я как-то давно узнала, что некоторые шиноби рождаются со способностями к особому сенсорному восприятию, и вот, мне захотелось проверить себя. Ты так здорово управляешься со своей молнией, и Иби такой сильный, и я хотела узнать, смогу ли тоже специализироваться на чём-то. — Кажется, помню, — начала Сони. — Это когда ты два месяца кряду ходила с кислой миной и постоянно бурчала что-то о новой технике, и, эй, ты в курсе, что должна быть как минимум полугением, чтобы создать новое дзюцу? — И у меня получилось, — победно заключила Нора. — Я выкладывалась изо всех сил и бум! Я нашла способ чувствовать людей на расстоянии. Единственное условие — мне нужно что-то, принадлежащее этому человеку, и вуаля! — она повертела одну из колб между пальцами. — Я могу определить их местоположение с точностью до метра. Могу чувствовать то, что чувствуют они! И главное — когда техника активна, им ни за что не спрятаться, — она вцепилась в руки Сони и притянула её к себе так резко, что они едва не столкнулись носами. — А после допинга нас и вовсе будет не остановить! Мы с тобой должны объединить наши умения. Твои молнии и моё сенсорное дзюцу. Сони отпрянула от Норы. — Я соберу наших лучших, — сказала она и, немного раздумав, продолжила, — но на всех препарата не хватит. — На всех? — Нора игриво мурлыкнула. — Вот ещё. Я не собираюсь тратить наше главное оружие попусту. Не все из Бастардов имеют способности хотя бы среднего уровня, а некоторые и вовсе знают одну только Технику Превращения. Только мы должны получить допинг. Ты, я и Иби. — Что ж, это позволит сильно увеличить дозы, — призадумалась Сони. — С наркотой мы сможем превзойти даже тех доморощенных маминых детишек, рождённых с причудливыми глазами или клановыми техниками. — Итак, мы принимаем препарат, вторгаемся в Кумо и…? Что дальше? — Дальше мы находим Акимичи Чочо, Сабаку но Нара Шикадая и Яманака Иноджина, — Нора выдержала паузу, — и убиваем их. А потом мы… устраиваем хаос! Убиваем каждого, имеющего двойное гражданство, и всех, кто попытается нас остановить. Пришло время показать им, из чего мы слеплены. Мы, шиноби, брошенные миром шиноби. Ну что за блядская ошибка! Впрочем, уже ничего не изменить — слишком поздно. Сони, явно удовлетворённая услышанным, улыбнулась своей фирменной кровожадной ухмылкой. Месть! Они заставят всех этих мерзких ублюдков ответить сполна. А белокурый мальчишка, он поплатится за свой побег, за то, что причинил Маши боль. И за криво намазюканные брови тоже. Они вошли в лабораторию. Именно здесь, во время создания новых препаратов, великолепная математическая чуйка Сони прошла своё боевое крещение. Разница между синтетическими наркотиками и ядами была предельно проста: яды — не более чем удел прошлого. Шиноби веками использовали отравленное оружие, но едва они успевали создавать новые яды, кто-то где-то уже заканчивал работу над противоядием к ним. Бесконечная война. Но вот принцип действия наркотиков казался куда более интересным. Едва ли кто-то из старшего поколения вообще знал, как они работают. Они бы почти наверняка сказали, что это что-то вроде ядов, и не ошиблись бы. Наркотики действительно могли действовать подобно яду… … если бы только они не были полностью синтетическими. К таким препаратам попросту не существовало и не могло существовать антидота, и одно только время могло свести их эффект на нет. Это напоминало Сони чистое волшебство наяву. Её вещества искажали и нарушали ток чакры. Некоторые могли и вовсе прервать её восстановление. Но были и те, что действовали наоборот. Такие способны увеличить запас чакры и силу техник в три, нет, в четыре раза. Они походили на читкод в видеоигре и могли в один миг возвысить любого из Бастардов до уровня джонина. Иби вошёл в лабораторию ровно в тот момент, когда Сони отмерила третью дозу. — Это наркота? — уточнил он, и Сони, всё ещё сосредоточенная на содержимом шприца, угукнула, подтверждая. — И как долго будет действовать? — Максимум — несколько дней, — сказала девушка, свободной рукой откидывая тёмную чёлку с лица. — Правда, я его ещё не тестировала, так что гарантий никаких. — А что с побочками? — Ты слышал, что я только что сказала? — саркастично спросила Сони. — Говорю же, я не проверяла и пока что не знаю о побочных эффектах. Так что будем импровизировать с тем, что получится, — она вскинула шприц иглой вверх и нажала на шток — по игле скатилась мутная капля её чудодейственного раствора. — Готов? Мужчина кивнул, и Сони, ощупав его руку, надавила на толстую и заметную фиолетовую вену. Девушка проткнула иглой грубую кожу и ввела дозу. Следующей на очереди была Нора, и, взяв второй шприц, Сони повторила свои махинации. И, наконец, она подставила собственную руку под слабый свет настольной лампы и ввела себе содержимое третьего шприца. Через несколько минут она почувствовала, как что-то меняется. Она не знала, что тот, у кого они украли формулу нового вещества, купил её у странствующего торговца из Отогакуре. Сони не знала, что рецепт, послуживший базой для её препарата, создал шиноби, о котором она даже не слышала, но которого побаивался весь континент. Её наркотик был создан на основе разработок Орочимару. Это было что-то вроде её собственной Проклятой Печати, только в ином виде. Сони отчаянно закричала, когда из её черепа выросли рога, а пальцы вытянулись и стали походить на звериные когти. Её кожа вмиг огрубела, а потом и вовсе превратилась в чешую — теперь девушка была по-настоящему похожа на дракона. Она обернулась к товарищам. Кожа Норы побелела и покрылась инеевым слоем. Светлые волосы заиндевели, а голову окружил ледяной нарост, походящий на корону. Чёрные тигровые полосы ровно расчерчивали грубые черты лица. Иби так увеличился в росте, что упёрся головой в потолок. Из широких плеч торчали костяные наросты. Он неуклюже споткнулся и, только уперевшись в стену, заметил, что его кожа помутнела и стала совсем как бетон. — Что происходит? — безнадёжно заголосил он. — Что со мной случилось? — Отлично, — игнорируя его вопли, прокомментировала Сони и ещё раз оглядела себя. — Сработало! Нора, ты как? Женщина ощупала ледяную корону у себя на голове. Наконец, она торжественно улыбнулась. — Давайте проучим этих малявок и покажем, что им не стоило кидать нас, — сказала она. — Давайте убьём этих сучат. И троица, преисполненная своими новыми силами, отправилась в Кумогакуре.