***
Темнота в глазах не проходит. Сакура часто моргает, но не может различить что-либо определенное. Она приходит в себя на земле, накрытая чужим плащом на голое тело. Поблизости раздаются голоса и различаются блики костра. До девочки доходит, что сейчас ночь, а она еще жива. Сакура поджимает под себя ноги и засыпает, свернувшись как маленький больной зверек. Какаши хватает времени, чтобы успеть спасти своих воспитанников. Какаши хватает умения оказать помощь избитым генинам, дабы им хватило сил дойти до деревни. Какаши хватает такта не спрашивать Сакуру о самочувствии. Седьмая команда возвращается домой неспешно, едва переставляя ноги. Наруто молчит и украдкой оборачивается на Сакуру, идущую позади. Та все еще кутается в плащ до самой макушки и не отвечает на расспросы. — Это ты виноват, Какаши. Ты должен был оставить ее рядом с собой. Их учитель принимает на себя обвинение от Саске, потому что знает — так будет легче. Ведь Саске вовсе так не считает и обвиняет себя в случившемся. Но как бы Учиха Саске не был талантлив, он всего лишь генин, как и его товарищи. — Должен был. Саске хмурится больше обычного. Но его мысли прерывает тихий голос сзади: — Какаши-сенсей… — у Сакуры подрагивают губы, когда на нее оборачиваются все трое, но она продолжает, — пожалуйста, не говорите родителям о том, что случилось. Какаши хочет сказать, что ничего с ней не произошло, и помощь успела вовремя, но отвечает: — Хорошо, Сакура.***
Она избегает смотреть на Саске, избегает встречаться с ним взглядом, низко опуская голову. Впервые на общих миссиях Сакура идет в паре с Наруто, отчего последний радостно кричит. Сакура может вести себя с ним как обычно. Ведь он потерял сознание и не видел ее тогда. Россыпь гематом на теле и гирлянда синяков на шее заживают, а Сакура не может перестать расчесывать себя до царапин. Она чувствует себя грязной, прокаженной, и боится увидеть в черных глазах презрение к себе и брезгливость. Ей и самой тошно прикасаться к себе. Какаши сдержал слово, о подробностях той провальной миссии неизвестно даже хокаге. Но Сакура не знает как вычеркнуть это из памяти — не из своей даже, а из чужой.***
Сакура перевязывает порез у Саске на левом предплечье, стараясь не дышать лишний раз. Закончив, она одергивает руки, словно боясь запачкать Саске в своей грязи, и бессвязно произносит что-то о бинтах и мазях. Саске прижимает ее к стволу широкого дерева, держа за худые плечи. Он наклоняется к ее лицу так близко, что длинной челкой касается ее лба. Прежняя Сакура восхищенно воскликнула бы от восторга. Нынешняя — сжимается в комок и крепко зажмуривается. — Посмотри на меня, — Сакура вздрагивает от его спокойного холодного голоса, от которого по телу растекается безволие. Она открывает глаза и обреченно выдыхает. В темноте ночного леса лицо Саске выглядит зловещим. Куноичи кажется, что она сейчас провалится в глубокую топкую вязь, ощутимую в чужом жестком взгляде. Рука Саске поднимается вверх, он дотрагивается до светлых волос, убирая их Сакуре за ухо. — Никогда больше не говори так. Что тебе все равно. По щекам Сакуры текут слезы. Она не может разобрать, что Саске испытывает к ней сейчас. Презрение? Злость? Жалость? Губы у Сакуры соленые, мокрые от слез. Она касается ими Саске, робко, ожидая всем телом, что ее сейчас оттолкнут, оставят одну, одарив холодом. Но Саске не двигается, позволяет даже не целовать — дотрагиваться до своего лица. Девочке кажется, что перед ней статуя. Как какого-нибудь божества в храме — каменного и неподвижного. Саске и был таким для нее все время. Уйти ей не дают. Саске отвечает ей, выдыхая возле ее шеи. В его жестах нет ничего нежного, будто изучает пойманную бабочку, сбивая пыльцу с хрупких крыльев. — Са-аске-куун… — Саске не обращает внимание на всхлип. Он чувствует жар по всему телу — как обычно бывает во время сражений. Но перед ним не враг, а всего лишь Сакура, трясущаяся мелкой дрожью. Ее платье он расстегивает, отрывая пресловутые крылья. Сакура стесняется своей наготы — совсем еще подросток, она поддается Саске, лишь стыдливо прикрывая не до конца сформированную грудь. А в глазах снова щиплют слезы. На мгновение появляется ощущение, что ее раздавят. В обнаженную кожу на спине впивается трава, на которую Сакура опустилась. Саске приподнимается на руках, и Сакура снова может дышать. В голову лезут глупости, что на платье останутся следы от земли, заметят ли Наруто и Какаши куда они пропали, и что Саске избегает сейчас смотреть ей в лицо. Сухая боль заставляет Сакуру сжаться, отчего Саске совсем не может двигаться. Она обнимает Саске за шею, издавая новый всхлип. Боль понемногу уходит. Сакуре неприятно от трения, от тяжести на животе, но Саске осторожен с ней, и она терпит, когда он продолжает. Саске двигается быстрее, останавливается и замирает. Сакура чувствует, что для него это все было чем-то особенным, впечатляющим как падение во сне… Раз! И ты просыпаешься в холодном поту, ожидая приземления. У нее самой внутри приятная пустота и полное отсутствие эмоций. Саске приподнимается с нее, он часто дышит, тело его в бисеринках пота. Саске теперь и пахнет иначе, чем-то другим, что Сакура раньше не замечала. В этой неуклюжей близости стоило переродиться заново, с болью и страхом. Она медленно одевается, ощущая тупую пульсацию внизу живота и облегчение от того, что все закончилось. К ее удивлению Саске ждет ее. Он протягивает руку, помогая встать. — Идем к остальным. Взгляд у Саске привычно жесткий, но Сакура смотрит прямо на него, больше не боясь.