***
Кто угодно может оспорить тот факт, что Майкрофт Холмс — человек. Живой и настоящий, который может ошибаться и смеяться вслух. Но Грегори так легко может заставить его улыбаться. Грегори почти гордится этим фактом. Он думает, что впервые нашёл себе настоящего друга. Того, с которым можно пройти бок о бок целую жизнь. Нет, конечно, Грегори понимает, что не бывает ничего идеального, и что они с Майкрофтом обязательно будут ссориться. Может, они даже смогут влюбиться в одну девчонку и соперничать между собой, будто в шутку, в насмешку судьбе. Но они точно — без всяких сомнений — всё равно будут рядом. Всё равно подставят плечо. Майкрофт смеётся редко. Но его улыбка — уже огромное достижение. В школе он всегда собран и носит идеально выглаженный костюм. — Уверен, что не хочешь снять галстук? — Грегори указывает себе на шею и Майкрофт качает головой. В их престижной школе, в которую Грегори попал чисто случайно, принято быть человеком с обложки модного журнала. Грегори в интерьер не вписывается и совсем об этом не жалеет. Спустя год их школа становится самой обычной. Майкрофту предлагают перебраться в другое место, но он не соглашается. И продолжает носить свой галстук. Что удивительно: как и ранее, смелостью остаётся решение быть собой. Только раньше смелым было не носить форму, быть дурашливым, а теперь смелостью одарён Майкрофт, который всё ещё носит костюм, когда другие меняют брюки на новёхонькие тёмные джинсы. — Ты уверен, что не хочешь снять галстук? — Грегори задает этот вопрос исправно. И Майкрофт поправляет эту дурацкую удавку, прежде чем зайти в школу и поймать на себе насмешливый взгляд. Майкрофт не пользуется популярностью в школе. Майкрофт напоминает идеальную модель человека. Робота со стальной кожей и нервами. Но Грегори всё ещё считает его самым добрым и настоящим. Грегори считает Майкрофта лучшим ровно три года и пять месяцев. Ровно одну тысячу двести сорок семь дней. До отъезда остаётся совсем немного.***
Грегори ему не верит ни с первого взгляда, ни спустя неделю тщетных расследований. У них нет ни достаточных доказательств, только притянутый за уши мотив и всего один след, вписывающийся в их картину идеально — тёмными красками по чёрному фону. Почти незаметно. Но всё также тяжело и болезненно. Как каждое слово, брошенное Грегори через плечо. — Ты действительно думаешь, что я способен кого-то убить? Грегори молчит, но им двоим понятен ответ. Он знает Майкрофта по статьям в газетах, по тёмной машине, порой преследующей его от участка до кофейни на Бейкер-стрит. И он неизменно делает вид, что ничего не замечает. — Не имеет значения, что я думаю, — заключает Грег. И никто не остаётся свидетелем того, как сжимается у него сердце. Майкрофт всегда всё решает за них двоих.***
Есть такие дни, которые ненавидишь просто за их существование. Есть такие дни, в которые хочется и вовсе не существовать. Есть такие дни, которые Майкрофт хотел бы просто стереть из календаря. Сегодня у него день рождения. Сегодня его поздравляют с совершеннолетием. И он не чувствует, что этот факт кардинально меняет его жизнь. Однако отец кладёт свою руку ему на плечо и напоминает, что отныне Майкрофт самостоятельная зрелая личность. Будто до этого дня он был никем, а теперь неожиданно стал значим для мира. — Будь хорошим человеком, — просит отец. И Майкрофт ему клянётся: он будет лучшим во всём. Он поставит это на первое место, лишь бы снова увидеть мягкую улыбку на суровом лице и восторг брата от маминой выпечки, которую она готовит только в знаменательные даты. Или в прикуску к хорошим новостям. Жаль только, что все дни в году не являются праздниками. Однако в тот год, в тот день, Майкрофт чувствует себя чуточку счастливым. Он зовёт Грегори в гости и родители впервые видят, что у их сына есть друг. Они даже закрывают глаза на то, что Грег невоспитан и остр на язык. Они закрывают глаза на его неряшливый внешний вид. Ведь он само очарование, когда знакомится с Шерлоком и треплет его по голове. — Будем играть в пиратов, — обещает Грег. И Шерлок тянет его в свою комнату. Шерлок говорит, что Грегори теперь и его друг тоже. Шерлок говорит: у Майкрофта никого нет. — У него есть я, — улыбается Лестрейд. Но Шерлок качает головой. — Нет. Он даже о тебе не говорил. Вот если бы у меня был такой друг, я бы всем рассказал. — Потому что ты хвастун, — закатывает глаза Майкрофт. А Шерлок хмыкает. — А ты скрытный. Словно шкаф. Грегори тогда смеётся, но потом понимает, что Шерлок имеет в виду. Шерлок на удивление сообразительный парень.***
Как так могло произойти? Грегори задаёт себе этот вопрос каждый раз, когда проходит мимо чёрной машины. Расследование продолжается с натянутым, как нервы, пристрастием. Эпицентр интриг затягивает его в пропасть смутных предположений. И с одной стороны всё кажется прозрачным, но с другой — Майкрофт всё ещё подозреваемый. Тот подозреваемый, который просит у него, Грегори, помощи. А Грегори нечем помочь. И показания свидетелей не дают ему целой картины происходящего. Секретарша премьер-министра — совсем юная леди, к которой никто не обращается Элизабет Смолвуд, а только Лиззи — конечно, говорит, что не помнит никакого Майкрофта Холмса, но где доказательства, что её показания не куплены? Она не кажется Грегори ни честной, ни профессиональной. Она кажется ему совсем пустой. И он уверен, что её работа на премьер-министра ограничивалась постелью и деньгами. Слухи это подтверждают, но опять же — ничего конкретного не дают. Лиззи говорит, что вечером того злополучного дня она отдыхала дома. Что её босс был нервным и взволнованным, и он сам отпустил её пораньше, даже попросил освободить весь следующий день от встреч и дал ей дополнительные выходные. Она как раз собиралась в гости к подруге, когда ей позвонили и сообщили страшную новость. Она всхлипывает, а он неловко кладёт руку ей на плечо. — Ну, что вы, Элизабет… — Лиззи, — исправляет она. Он мнётся, но всё же повторяет ужасное «Лиззи», и она расцветает в улыбке, с которой кажется ещё более юной. — Поговаривали, — шепчет она, — что он был связан с наркоторговлей. — Вот как? Она кивает. Наклоняется ближе, и он чувствует её сладкие духи. Она чётко повторяет: «это мутное дело, я не уверена, но ходят слухи, ужасные слухи». Его тошнит уже от этого запаха. От сплетен и этого дела. Но он слушает её внимательно, а после благодарит за уделённое время и помощь следствию. Помощь, конечно, громкое слово, но он с огромным облегчением выходит на свежий воздух. А потом всё думает уехать. Думает об этом пару дней, недель. Думает самому увидеть Нью-Йорк. И он даже покупает небольшой чемодан на распродаже. Складывает туда парочку цветных рубашек. А потом ему на телефон приходит сообщение с неизвестного номера. Незнакомец обещает помочь. Обещает распутать клубок, а взамен просит одного — справедливости. Просит — немного подождать. И Грегори откладывает свою поездку. В конце концов, у него никогда ничего не было важнее работы. Возможно, это та причина, по которой ушла жена. Возможно, он просто трудоголик. А, возможно, он и не хочет никуда уезжать. — Знаешь, — Майкрофт приходит к нему в участок. Он стучит в дверь ровно три раза, прежде чем войти. Он так сдержан и осторожен, что Грегори хочется сжать кулаки и выставить его за дверь. Снова вопрос: как так могло произойти? Как они оба оказались на своих злополучных местах? Реальность жестока. — А я ведь тогда думал зайти попрощаться. Думал, что это будет уместно, но смелость в отношениях — не моё преимущество. Грегори бросает что-то вроде «понятно», и видит, как лицо Майкрофта искажает печаль. Как сети морщин, что разрезают верхний слой кожи. На телефон приходит сообщение: «у меня кое-что для вас есть, инспектор». Майкрофт полосует его словами, как когда-то это делал Грег. — Зачем ты мне это сейчас говоришь? — спрашивает, а сам опускает взгляд на телефон. «Весь во внимании». — Подумал, что тебе стоит об этом знать. Подумал, что это сможет смягчить… твоё отношение. — Моё отношение? — Грегори почти взорван. Изодран в клочья. Его телефон в кармане снова начинает гудеть. Но он не может заставить себя думать о деле. Только не о работе. И только не сейчас. — Ты действительно полагаешь, что можешь манипулировать мной через прошлое? Да даже если ты признаешься мне в каких-то сверхновых чувствах, это не изменит того факта, что я считаю тебя причастным. Что я действительно полагаю, что ты способен и не на такую жестокость. А теперь — уходи. У меня слишком много работы. Гремит мысленный взрыв, а потом хлопает дверь. Одинокий кабинет не вмещает в себя ту ярость и боль, что испытывает Грег. Майкрофт уходит. И молча, и безвозвратно. И только один бог остаётся свидетелем того, как разбивается сначала одно, а после — второе сердце. Разве Майкрофт жесток? Грегори видит три непрочитанных сообщения.***
Майкрофт уже снова погружается в сон, когда в его окно прилетает маленький камушек. Он со звоном отскакивает от стекла и будит Холмса ровно в двенадцать часов ночи. Майкрофт подходит к окну осторожно, будто в шпионском фильме. Он выглядывает из-за шторы и с облегчением выдыхает: на газоне просто-напросто стоит Грег. Он держит в своих руках маленькую коробочку и улыбается. Холмс открывает окно и Грегори по кирпичной стене забирается на второй этаж. Он, запыхавшийся, вваливается в комнату и — как нате — всовывает Холмсу в руки подарок. — Думал успею до двенадцати, — говорит он, — чёрт. Ну, в любом случае, с прошедшим тебя днём рождения. Ты бы раньше сказал… я бы тогда успел. — Не стоило. То, что ты пришёл и терпел расспросы моей семьи — уже хороший подарок. Вместо всей благодарности, Майкрофт только отводит взгляд. Он присаживается на свою кровать и Грег только сейчас замечает, что у Майкрофта пижама с Микки Маусом. Такая обычная. Простая. Смешная. — Если бы я знал, что ты фанат говорящих мышей, я бы тогда, конечно, подсуетился и сделал подарок соответствующий… Майкрофт хмыкает с улыбкой. Грегори ждёт, пока он распечатает коробку. Пока он увидит… а сам бестактно заваливается на кровать рядом. — Ну? — нетерпеливо спрашивает Грег. А Майкрофт рассматривает содержимое коробки. — Это шарф? — Ага. — О. Грегори с удивлением повторяет «о», а после толкает Майкрофта в плечо. — Эй, я вообще-то старался. Выбирал. А ты мне в ответ просто «о»? — Прости, я растерялся. Это очень мило с твоей стороны. Я тронут. Мне нравится. Это правда. Лестрейд смягчается. — Надеюсь на это. В любом случае, я не обижусь, даже если ты не будешь его носить. Но лучше носи. Теплее будет. Майкрофт кивает. В ту ночь он засыпает, укутанный в шарф, как в тёплое одеяло. Кажется даже, что ему снятся приятные сны.***
Отпечатки на пистолете очевидны, как и тот факт, что у Майкрофта Холмса достаточно денег и связей, чтобы избежать суда. Что у него достаточно наглости, чтобы подкупить судью и выйти сухим из воды. Может, Майкрофт и неплохой человек, но он точно что-то скрывает. Грегори видит, что в его кабинете появились лишние камеры наблюдения. Грегори видит, как Донован бледнеет, когда он продолжает копаться в этом деле. И, бога ради, он не успокоится, пока не поймёт, что произошло в кабинете на Айленд-стрит в ночь с шестого на седьмое мая. И какого чёрта камера наблюдения засекла машину с правительственными номерами и высокого человека в пальто. Чтобы набрать номер Холмса, Лестрейду приходится несколько раз поднять телефон. Не дышать ровно двадцать секунд и задохнуться, когда знакомый голос в трубке телефона начинает говорить. — Инспектор? — Майкрофт удивлён. Грегори слышит это по его голосу. — Чем могу помочь? — Нам нужно встретиться. — Я свободен сегодня с шести до восьми вечера. — Приезжай в участок. Это деловой разговор. Грегори бросает трубку. Даже звать на свидание девятнадцатилетнего юношу было проще, чем спустя годы просить у Майкрофта дать новые показания.***
Спустя год, Грегори дарит ему новый шарф, потому что тот, первый, Холмс прожигает сигаретой. Он все обещает, что бросит курить, да только оба они знают, что это блажь чистой воды. Зато Грегори узнаёт, что губы у Майкрофта не такие горькие, как Viceroy*.