***
Бежевые стены и белый поток, тёмно-коричневый деревянный пол. Никто и не подумает, что здесь комната Джеймса Поттера, истинного гриффиндорца, проживающего в доме номер четыре по такой-то улице, и всегда с гордостью заявлявшего, что он, слава Мерлину, абсолютно ненормальный волшебник. Уж от кого-кого, а от него никак нельзя было ожидать, чтобы он попал в какую-нибудь обыкновенную или адекватную ситуацию. Но не в этом дело. Сейчас в этой комнате двумя студентами обсуждались возможные развлечения: от игры в плюй-камни до карт. В итоге выбрали последнее: это же никогда не надоедающая классика. А если игра ещё и на желание, то она становится ещё интереснее. Прошло не так много времени, и игра закончилась победой Джеймса. А поскольку победитель он, то значит, и желание загадывает он. Скажите, вы когда-нибудь видели Сириуса Блэка в розовом платье, кричащего на всю улицу «Я сосиска!»? — Нет, Джеймс, да ты издеваешься… Что за бред? — Ты проиграл, я ничего не знаю, всё! — Ладно, ладно! Всё, я пошёл! Но на сосиску больше похож ты. — Почему я похож на сосиску? — но Блэк уже не слышал. *Через несколько секунд* — Я сосиска! Я сосиска! Я сосиска-а-а! — Мерлин! Сириус, что с тобой?! — опешил только что подошедший Люпин. — Я сосиска-а-а! Оу… Лунатик, ты? — Ну, да, это я… А с тобой что случилось? — Ну, как… Я проиграл Джиму в карты на желание. Ну и вот, я сосиска! — Понятно… — Ну, может, мы пойдем? — Сириус кивнул в сторону дома. — Хорошо, давай.***
Уже вечером, когда приехал и Хвост, Мародёры были в комнате Джеймса, сделав из одеял, подушек и стола палатку и сидели в ней. Вроде проверки на прочность. А поскольку ночью всё становится намного страшнее и можно испугаться даже собственной тени, то это было интересно. По крайней мере нашим гриффиндорцам, которые держались не очень долго: жутко стало уже через полчаса. А началось всё с Питера, которому страшно. И тут на первом этаже послышались шорохи. Они всё приближались и приближались к спальне. За окном началась гроза. Ребята выглянули из палатки: какая-то пугающая тень, напоминающая человека, будто прилипла к стеклу и смотрела на них. Как вдруг громкое «Мря-а-у» прервало этот едва начавшийся ужастик. Как бы банально это ни прозвучало, но это был кот миссис Поттер, Лимон. Он подошёл к Сохатому, а затем снова начал орать так, будто его режут: а-ля «Бог есть хочет! Чего ты сидишь?! Быстро накормил меня!»: — Мерлинова борода, какой он громкий! Может уже накормишь его, вождь краснокожих? — Конечно, накормлю. Иначе он нас тут всех съест заживо. И кстати, почему это я — вождь краснокожих? А ещё сегодня ты назвал меня сосиской? Почему? — Как это «почему»? Ты до сих пор не догадался, Сохатый? Ты же обгорел, вот и красный. Сосиска — красная, про «вождя краснокожих» ты сам догадаешься. — Как?! Обгорел?! А я и не заметил… — удивился Поттер. — Ну да, Джеймс, ты обгорел. Я не говорил, потому что думал, что ты знаешь… — ответил Сириус. — У-у-у… Мне страшно-о-о! Там деме-е-нтор! — противно заныл Петтигрю. — Питер, ну ты как всегда. Что там страшного? Откуда здесь могут быть дементоры? — недоумевал Лунатик, — Успокойся, всё будет хорошо. Шоколадку? — Ну, ну… Страшно! — пропищал Хвост, схватив шоколад. — Ладно, так. Спокойно. Здесь нет дементоров. Здесь нет монстров. — Бродяга, ты чего? — Ничего! Со мной всё в порядке. Мародёры долго говорили о том, что Джим теперь «вождь краснокожих», смеялись. Через какое-то время они легли спать. А завтра будет ещё интереснее...