На улице уже совсем темно. В такое время на окраинах Сеула отнюдь не безопасно, особенно для ребенка, которому едва исполнилось двенадцать. Однако Чани совсем не спешит домой. Он всегда задерживается в школе как может, часто его буквально выгоняет охранник. Лишь бы не идти домой. Вернее в место, которое давало ему крышу над головой и хотя бы небольшую возможность не промерзнуть до костей зимой. Домом эту неуютную квартиру называть уже не хочется. С тех пор как ушла мама все там пропахло отчаянием.
А еще спиртом.
Чани чувствует этот знакомый запах, который изо дня в день вызывает тошноту, едва открыв дверь квартиры. Старенький телевизор — единственное, что издает звуки в темном пространстве комнаты. Чани нащупывает переключатель и включает свет, пытаясь не щуриться. За окном стало еще темнее. Кажется, в этом городе никогда не светит солнце — ведь такое небо не может быть ярким. По крайней мере для ребенка, который в столько юном возрасте взвалил на себя слишком тяжелую ношу.
Мальчик оглядывается в поисках отца. Долго искать и не приходиться, ведь он расположился посреди маленькой комнаты уткнувшись лицом прямо в пол. От него несет самым дешевым соджу и потом, что слезы выступают из глаз от этого амбре. Хочется убежать отсюда как можно дальше, но Чани прекрасно знает, что не может.
Он стучит отца по плечу, чтоб разбудить его, но тот не подает признаков жизни. И на секунду проскакивает мысль, что лучше бы он действительно никогда не просыпался. Мальчик отгоняет ее подальше и настойчивее начинает трясти отца за плечо.
Наконец тот издает непонятные звуки и слегка приподнимает голову, — Чо надо, мелочь?
Чани нервно сглатывает, радуясь, что отец слишком пьян, иначе бы ему досталось по шее, за то, что его сон прервали, — пап, где Джиу?
— Кто? — глаза у него тупые, стеклянные, будто он действительно уже не помнит кто это. И Чани страшно.
— Твоя дочь, пап, — мальчик старается выравнять голос и подавить подступающие слезы, — ты должен был забрать ее из детского сада несколько часов назад.
— Чего я тебе должен, щенок? — глаза мужчины закрыты, но Чани все равно отшатывается, чувствуя опасность, — не знаю я, где она, не мои прблмы.
Последние буквы он уже глотает, а младший Кан и не дослушивает, подскакивая с места.
Джиу все еще в саду. А сейчас уже почти ночь. И мальчик не может не винить себя в происходящем. Если бы он был достаточно сильным, чтобы не бояться приходить домой. Если бы он мог пересилить себя и не сидеть в школе до самого вечера.
Миллион «если бы» крутятся у него в голове, пока он сломя голову бежит по направлению к детскому саду, где, он надеется, его все еще ждет маленькая сестренка. Слезы непроизвольно выступают из глаза, мешая видеть дорогу. Толстые стволы редких деревьев отбрасывают на асфальт длинные тени. Вокруг темно и тихо. И если бы было время задумываться, Чани, наверное, стало бы немного жутко.
Запыхавшись он наконец достигает ворот детского сада и замечает крохотный силуэт на лестнице. Джиу абсолютно спокойна, она сидит в своем стареньком джинсовом комбинезоне на ступеньке и что-то вырисовывает пальцем у себя на коленке. Чани облегченно выдыхает. Сестра в порядке и это сейчас самое главное. Он пытается утереть слезы грязным рукавом худи и подходит к девочке.
— Солнышко, прости, что так долго, — мальчик присаживается на колени перед сестрой и улыбается, искренне и тепло, так он может улыбаться только ей.
Джиу будто удивленно поднимает голову и радостно растягивает губы в ответной улыбке. В этой улыбке что-то совсем взрослое. Она никогда не винит Чани, будто прекрасно понимает что к чему.
— Оппа, ты плакал? — Джиу протягивает маленькие ручки к его лицу и растягивается щеки, пытаясь заставить парня вернуть улыбку. Все же она видит.
— Все в порядке, малышка, — Чани аккуратно треплет сестру по голове, — не думай об этом.
— Это из-за мамы? — девочка снова смотрит на него слишком по умному для четырехлетнего ребенка, — я тоже скучаю, но она ведь теперь в лучшем месте, да?
Джиу ярче улыбается и целует брата в запачканную щеку.
— Да, конечно, — Кан прикусывает губу пытаясь не заплакать вновь и встает с колен, беря сестру за руку, — ну что, побежали домой, я приготовлю что-то вкусненькое на ужин.
Они оба прекрасно знают, что не могут позволить себе ничего особенного, хотя Чани всегда старается как может, чтобы превратить простые продукты в что-то съедобное.
Но что мешает хотя бы на пару минут потешить себя мыслью о том, что их жизнь может быть чуточку лучше. Прямо сейчас Джиу держит мальчика за два пальца своей крохотной ладошкой. И ненадолго кажется, что все у них будет в порядке.
Над ухом противно трезвонит древний будильник. За окном совсем серо и нет ощущения утра. От этого вставать хочется еще меньше. Правда, не то чтобы Чани вообще когда-то хотелось вставать и, собственно, жить тоже. Однако сегодняшний сон, пробудивший больные воспоминания из детства, и фотография радостно улыбающейся девочки в потайном кармане худенького бумажника не дают забыть ради чего, а точнее кого, он все еще просыпается каждое утро.
До выхода на работу всего полчаса, а еще нужно привести себя в относительный порядок, чтобы никто не заметил, что в новом сотруднике что-то «не так». Чани смешно, ведь на самом деле не так в нем абсолютно все. Знал бы это такой милый-милый Соку, его теплая улыбка сразу бы стерлась с лица. Чани от самого себя ужасно мерзко и если в конце всего этот самый Соку придушит его собственными руками, он не станет отбиваться.
Осознав, что последние мысли от изначальной ненависти к себе переходят куда-то в разряд БДСМ фантазий Чани дергается и наконец встает с кровати. Впереди тяжелый день и стояк вызванный образом полуголого Соку явно не вписывается в забитое расписание.
Сегодня первый действительно серьезный рабочий день. И пускай Чани здесь на самом деле не для того, чтобы быть хорошим помощником, ему все еще нужно понравиться начальству. Да и в принципе он не тот человек, который может делать что-то в пол силы. Поэтому большую часть ночи парень провел за изучением расписания своего начальника и заметок, которые делал, судя по всему, предыдущий работник на его ставке. Этот мини дневник ему передала та самая подвижная женщина, чье имя, к своему стыду, парень так и не запомнил. В небольшом блокноте были примечания о там как лучше себя вести и говорить в зависимости от настроения СЕО, немного пометок о любимом алкоголе и блюдах, а также список тем, которые при Соку поднимать не стоит. Чани даже слегка усмехнулся, увидев слово «семья» в этом списке.
Аккуратно открыв дверь кабинета Соку, куда Чани направился сразу по приходу в здание компании, парень несколько озадачивается, не застав начальника там. По расписанию у Кима встреча с партнерами через 40 минут и такой ответственный человек вряд ли мог об этом забыть. Подумав, что Соку, вероятно, ненадолго отлучился, Чани решает дождаться его в кабинете.
Ощущая себя слегка неловко, парень так и не решился сесть, поэтому так и остается стоять рядом с дверью в момент, когда та резко распахивается, пропуская внутрь кабинета Соку вместе с какой-то молоденькой девушкой и едва не снося с ног самого Чани.
Со стороны могло показаться, что мужчина совершенно спокоен и не выражает особых эмоций. Однако Чани сразу чувствует напряжение, которое исходит от Соку: его губы слегка сжаты, взгляд устремлен куда-то вдаль, явно не замечая объекты вокруг, а большим пальцем левой руки он яростно трет кольцо на указательном. Чани на секунду удивляется как он замечает все эти детали. Однако его внимание уже переключается на девушку. И та взволнована гораздо более очевидно: губы дрожат, руки не знают куда деться и слегка сминают, вероятно важные, листы бумаги.
Еще только раннее утро, но, кажется, уже успело случиться что-то плохое.
Соку не сразу замечает Чани, однако проморгавшись он поворачивает голову и пару секунд сверлит помощника взглядом.
— Хорошо, что ты уже пришел, — Ким отворачивается и проходит к столу. За ним мелкими шагами семенит девушка даже не посмотрев в сторону Чани.
— Мне правда так жаль, я не знаю как…— девушка заикается и все еще теребит бумаги, а Кан задается вопросом, что же такое могло произойти.
— Я знаю, Хиджин, — Соку устало трет виски и пробегает взглядом по лежащими перед ним бумагам, — не стоит так волноваться, ты же знаешь, что я тебя не съем.
Названная Хиджин девушка яростно кивает и будто пытается не расплакаться, — мне просто так жаль, что я вас подвела. Я правда не знаю почему удалился тот файл из системы, я лишь хотела его распечатать и.
— Все нормально, Хиджин, — теперь Соку уже смотрит прямо на девушку, — я тебя не виню, но это не меняет дела. Встреча меньше чем через полчаса и нам нужен договор. Я уже поговорил с IT отделом и они пытаются востановить тот документ, однако неизвестно получиться ли это сделать, — мужчина слегка смегчает тон и подбадривающе улыбается, — поэтому сейчас, пожалуйста, иди к себе и попытайся снова прописать договор на основе того, что мы заключали недавно с SK, они похожи.
— Да, конечно, — девушка кланяется и выбегает из кабинета.
Соку какое-то время продолжает смотреть на закрытую дверь и затем устало прикрывает глаза, будто забыв, что Чани все еще находится здесь.
— Что произошло? — все-таки решается подать голос помощник.
— Договор для LG каким-то образом удалился из всей системы, встреча уже совсем скоро, а мне нечего дать им на подпись, — глаза Соку все еще закрыты, его голос размеренный, однако в нем чувствуется напряжение.
Чани смотрит на свой худенький портфель и думает, что те, кто должны разрушить чужой бизнес явно так не делают. Однако в этот момент он уже вынимает бумаги и протягивает их директору.
— Этот договор?
Соку хмурит брови, но все-таки приоткрывает глаза, смотря на протянутую ему стопку бумаг. Он еще пару секунд непонимающе смотрит перед собой прежде чем не веря в свою удачу взять договор в руки.
— Я должен тебе поход в лучший бар Сеула, — Ким пробегает глазами по договору и счастливая улыбка озаряет его лицо, — ты наш спаситель, Чани.
Парень не может сдержать ответную смущенную улыбку, в глубине души надеясь, что его «другое» начальство никогда не узнает, чем он тут занимается, — да я просто вчера решил сразу распечатать договор, встреча же утром. Я подумал, мало ли какой форс мажор.
Соку берет телефон со стола, продолжая улыбаться помощнику и быстро набирает внутренний номер, — Хиджин, все в порядке, договор есть. Зайди сейчас ко мне, нужно сделать две копии.
***
Дальше день проходит слишком активно, что Чани едва успевает следить за событиями и выполнять свои обязанности. Едва ли не сорванные переговоры проходят на удивление гладко. Начальник чарует партнеров своей лёгкой улыбкой и абсолютной уверенностью как в словах, так и во взгляде и движениях. Чарует он, признаться, не только партнеров, причем так, что Кан едва ли не роняет чашку кофе и не падает вместе с ней по пути к столу, однако Соку успевает поймать и чашку, и самого помощника. Чани хочется сбежать от пронизывающего взгляда Кима, его крепкой ладони, которая держит парня за плечо и настойчивого «Чани, все в порядке?». Однако в то же время хочется остаться в таком положении навсегда. Но парень, опомнившись, лишь кивает на третий раз заданный вопрос и быстро ретируется из кабинета.
После переговоров — много бумаг. И много, очень много, людей. Чани совершенно не успевает воспринимать кто они и что им вообще нужно. Однако Соку знает каждого по имени и предугадывает вопросы едва ли они оказываются озвучены. Парню невольно приходит в голову ассоциация с Ваном Чосон, или, может быть, Коре. Из Кима вышел бы отличный король, его бы любили и уважали все поданные. Собственно, как его и сейчас любят и уважают в компании.
Чани совершенно не помнит как приходит домой в тот день, но он точно сразу падает спать. Следующее утро оказывается не менее бурным: снова бумаги и люди. Однако одну из пришедших в кабинет, он все-таки узнаёт — та самая Хиджин, которая вчера заварила всю суматоху.
Чани украдкой смотрит на начальника, но не видит в его лице ни капли раздражения или злости. Не то чтобы он пытался их скрыть, этих эмоций просто нет. И, да, Кан снова удивлен.
— Я принесла бумаги, которые вы просили, — Хиджин, видимо, тоже ожидает не самого лучшего исхода для себя, поэтому неловко мнется у входа, уперевшись взглядом в пол.
Конечно, это не остаётся без внимания со стороны Соку, однако он лишь беззлобно усмехается и наклоняется к ящику стола в поиске чего-то.
— Не стой в дверях, проходи, — наконец произносит начальник, найдя нужный предмет и вставая с кресла.
Когда девушка неуверенно проходит к столу, Ким протягивает ей бумагу, которую Чани никак не может разглядеть. Хиджин первую секунду выглядит напуганной, однако видя добродушное выражение лица Соку, все-таки протягивает руку и чем дольше смотрит на бумагу, тем больше становятся её глаза.
— Небольшой подарок к свадьбе, — Соку кивает, когда девушка забирает бумагу, в которой Чани наконец признает конверт, и отходит обратно к столу, — предсвадебная суета выматывает, нужно иметь железные нервы, чтобы не делать ошибок в такой момент.
Выражение лица Хиджин из напуганного постепенно переходит в некое благоговение. На секунду Кану кажется, что она даже готова заплакать.
Замечает это и Соку и на его лице проскакивает паника. А Чани едва ли сдерживается чтоб не рассмеяться. Вот он какой — Ким Соку: не боится больших дядь и сложных обязательств, а слезы благодарности вызывают в нём полную растерянность.
— Я.. Мы пришлем вам приглашение на свадьбу, — наконец подает голос Хиджин и несмело улыбается, — вы придете?
— Очень постараюсь найти время, Хиджин, обещаю.
***
Чани вставляет ключ в замочную скважину и в голове всплывают картинки недавнего сна. Он будто ненадолго возвращается в тот день. Кажется, сейчас откроешь дверь и за ней безвольная туша отца и запах спирта.
Однако, конечно, за дверью нет ни отца, ни вони. Только спертый сухой воздух и абсолютно неуютная серость единственной комнаты «квартиры». Черный дешевый костюм с похорон, одиноко висящий на вешалке которую неделю, напоминает о том, почему отца здесь точно уже быть не может.
Сегодня как никогда пустота этого места давит на Чани и он, едва войдя, вновь выходит на улицу.
На небе совсем нет звезд. Или же их просто не видно здесь, в городе.
Ночью он всегда ощущает себя более пустым, чем днем. В тишине нечем заполнять дыры в душе. Но сегодня ощущение едкого одиночества с привкусом горечи особенно легко проникает прямо в легкие вместе с выхлопными газами машин. Воображение рисует на небе картинки прошедших дней. И почему-то везде в первую очередь он. Ким Соку.
У Ким Соку самая теплая улыбка, он весь словно солнце. А Чани. Чани просто Чани — человек, который удостоился чести погреться под этими теплыми лучами.
И этот человек совершенно не понимает, как теперь жить дальше.
