Правда в ногах

      — Фууух, может перерыв? Я голоден, — Гинро демонстративно схватился за живот и упал на спину. Он отлынивал от шпатлёвки стен уже добрых пятнадцать минут, взяв на себя замешивание смеси.       Здание старого Клуба Науки силами энтузиастов-ударников меньше чем за месяц стало похоже на приличное место, а не на ночлежку бомжей. Хоть строительно-отделочных работ оставалось выше крыши и до конца лета подростки вряд ли успеют закончить. Кое-где пришлось заново класть стены, к счастью фундамент крепкий, дед Касеки сам был свидетелем первой стройки и отмечал добротность основы. Собственно дедуля Хрома и сам загорелся восстановлением. «Можно и поселковый совет напрячь! Нечего молодёжи у компудахтеров тухнуть, пусть мастерят свои машинки-ракетки. Посёлку нужен этот дом учёных!» — с надрывом и пафосом вещал старик. Да какой старик! Касеки был здоровее Сенку, голова которого кружилась от перенапряжения, а руки не осиливали простых при ремонте нагрузок.       — Да, пожалуй, самое время, — Ишигами оторвался от монотонного замешивания и глянул на наручные часы, педантично сложенные в пакетик рядом на устланном газетами полу.       «Ура! Наконец-то», — послышалось со всех сторон. Энтузиазм энтузиазмом, а на голодный желудок работать не хочется. Зашелестели большие пакеты, заурчали молнии на рюкзаках, Рури расстелила плед — в общую артель сваливалась еда для обеда. Стоит ли говорить, что уплетать домашние мясные пирожки Юзурихи и запивать теплым домашним компотом, принесенным сестрами-блондинками, кинулись все. Шумел электрический чайник, бурлящая в нём вода с шипением заливала доширак и мивину. Активней всех ели лентяй Гинро и силач Тайджу. Активней и больше.       Приезд Тайджу и Юзурихи стал приятным сюрпризом для Сенку. Вырываясь из медвежьих объятий друга, он выслушал как скучно в городе и как о нём переживают, и что старик его сам адрес дал. Хром был рад большой компании, тем более хозяйская рука Юзурихи принесла в дом вкусную еду, а кто против хорошего ужина?       — Тайджу, ты съел мою порцию! — вспылил Хром, когда ему не хватило пирожка с капустой.       — Прафти… профто я ошень голодный, — запричитал с набитым ртом Оки.       — Так-то не ты один, — прокомментировал Сенку, понимая бедственное положение застолья. С кратким вздохом парень встал, накинул куртку и перекинул через плечо маленький рюкзак. — Я пойду за добавкой. Кому не хватило еды из-за прожор? Три… пять… Ага, потом посчитаю сколько будете должны.       — Ой, Сенку, возьми зонт, сегодня должен быть дождь! — встрепенулась Юзуриха.       — Я быстро.       Не успел Ишигами и пяти метров пройти от Клуба, как услышал оклик:       — Ишигами, мать твою, стой! — львица всея Озёрского на ходу натягивала спортивку и спешила за научником. В пару мгновений поравнявшись с ним отвесила лёгкий подзатыльник. — Балда!       — Это ещё зачем?       — Ты же не дотащишь! Сла-бо-ва-т, — самодовольно ухмыльнулась девушка. — И потом, ты идёшь куда ближе, а мне нужен особый дошик.       — Дошик особенным не может быть, — парировал Ишигами.       — Дошик-рамён в нашем селе только в одном месте продаётся, мы пойдём туда! — палец девушки указал в сторону, где возвышался ТЦ.       — Если ты хочешь, чтобы все друг друга с голодухи съели, пока мы плетёмся в магазин, то пожалуйста, — поражённо и иронично поднял руки парень.       — Да мы кабанчиком: туда, сюда. Устроим пробежку, считай — часть тренировки. По-бе-жа-ли! — золотоволосая толкнула в спину Ишигами, придавая ускорение. Так они начали свою пробежку до еды.

***

      — Да твою ж мать…       На выходе из ТЦ подростков встретил ливень.       — Вот и пробежались до магазина, — вздохнул Сенку и поспешил набрать сообщение в чат, что они с Кохаку застали дождь в центре. Практически моментально пришёл первый ответ. От Гена:       «Я всех замотивировал на окончание работы. Приходите с едой как оплатой труда в конце дня».       Почти сразу высветилось сообщение Хрома:       «Дед заодно оценит непротекаемость нашей крыши!»       Ещё спустя какое-то время пришли одинаковые письма Рури и Юзурихи:       «Не смейте идти в ливень!»       — Это так на них похоже, — хихикнула над самым ухом Кохаку. Отблески скачущих текстовых облаков отражались в её блестящих глазах.       — Читать чужие переписки неприлично, — заметил научник, убирая телефон.       — Эй! Это общий чат. И потом, — невинно отвела взгляд девушка, — У меня руки заняты.       Объемные пакеты зашуршали, когда спутница Ишигами подняла их для демонстрации.       Дождь тарабанил по навесу сбитое и не воспринимаемое послание. Сенку даже жалел, что знает морзянку — ритм капель оставался бессвязным набором букв, бормотанием глупого младенца. Земля пропиталась влагой настолько, что её свежий запах заполнил безграничное пространство улиц. Он действовал странно успокоительно. Эта пряная смесь петрикора, свежей мокрой травы и медовый аромат крупных цветов облегчала голову. Странное, иррациональное воздействие. Ветер приносил всё больше и больше убаюкивающего благоухания. Лепет дождя понемногу стихал, он не был таким бурным. Словно кто-то сильно устал отбивать послания и теперь лениво стучал по телеграфному ключу.       — Дождь слабеет, мы можем идти! — радостно воскликнула Кохаку и выбежала под морось. Она топала по лужам и пинала их, брызги во все сторон так и летели.       — Ну и кто из нас теперь дурак? Простыть хочешь? — проворчал из-под навеса Сенку.       — У меня богатырский иммунитет отца! С детства под дождём бегаю! — кружилась девушка, используя тяжесть пакетов для ускорения. — Присоединяйся! И побежим обратно! У-и-и-и!       «Это бред», — сказал рассудок. «Это весело», — ответили ноги и зашагали к мокрой дороге прежде, чем разум что-то успел предпринять. И вот стоит он — Ишигами Сенку — гений, отличник, член Малой академии наук, молодой учёный под тёплым летним дождём, подняв голову вверх и ловя закрытыми веками небесную воду. И всё-таки есть что-то прекрасное во всём этом. Как будто детство, запертое глубоко внутри, похороненное под горами книг, за часами исследовательской работы, вырывается наружу, чтобы яркой кометой пролететь сквозь это лето и на своём искристом хвосте принести давно забытые мелкие радости. Улыбка сама мягко легла на лицо научника. Такая же простая и искренняя как крутящаяся рядом девушка. Такая же светлая.       Ноги срываются на бег, выбивая искры-брызги с тонкой водной глади на ровной центральной дороге.       — Эй, куда без меня? — смеётся позади промокшая блондинка.       Из колонок на пустой остановке эхом доносится задорное электро, дождь перебивает его шелестом листьев и неземным ударным соло по крышам. Сине-серые тучи поливали подростков, пропитывая влагой каждую ниточку их одежды. Смех и задорные поддразнивания ещё долго были слышны на улицах Озёрского…