***
Странные ощущения не покидали парня весь вечер. Нет, в своей квартире он не ощущал постороннего присутствия и не слышал загадочных шорохов, но предчувствие опасности не оставляло его. Впрочем, он только сегодня вернулся в свою квартиру, поэтому мог просто-напросто отвыкнуть от нее за время спортивных сборов. – Какого черта? – спросил он, заходя в спальню и включая свет. – Это шутка? На чистой и застеленной постели стояла аккуратная корзинка с подарками. Играя бликами яркой упаковки, она совершенно выбивалась своей простотой из общего интерьера. Она совершенно нелепо заваливалась чуть влево, чем раздражала еще больше, но стоило парню прочесть небольшую открытку, которая также лежала на постели, как его обуял самый настоящий гнев. «Тенма, дорогой мой! Поздравляю тебя с первой золотой медалью! Мы очень гордимся тобой. Мы смотрели твое выступление по телевизору. И награждение тоже! Я сказал твоей матери, что ты наверняка занят, но она не унималась и все же уговорила меня послать тебе этот подарок. Печенье мать испекла сама, конфеты мы купили в магазине, ты такие любишь! А еще соседские девочки написали тебе поздравительные письма, но они вряд ли дойдут до тебя так, поэтому мы тоже их добавили. Им хватит даже открытки! Еще раз поздравляем. Твои мама и папа» – Папа и мама, – повторил парень, комкая бумажку и убирая руки в карманы. – Это просто смешно! Будто я не знаю и без вас, что я победил. Хм, глупость. Он не удосужился даже открыть свой подарок. Ему не было интересно. Вместо этого он преспокойно взял корзинку, избавляя свою спальню от этого дешевого убожества, и отнес ее к мусорному ведру, однако появилась проблема: она не влезает. Обреченно вздыхая и закатывая глаза, без пяти минут чемпион взялся за нож и вспорол подарочную упаковку, вываливая содержимое сладкого подарка на кафельный пол, чтобы присесть на корточки и складывать все по отдельности. – Пересушенное печенье, дешевые конфетки из нашего универмага, мерзкие писульки тех куриц из соседнего дома, шоколадная медаль.. – перечислял Тенма, монотонно перекидывая все в мусорное ведро. Ему правда не было интересно, но и особой жестокости он не проявлял. Действительно, через пару минут все оказалось в мусорке, которая теперь была полной, а сам парень с удовольствием выпрямился во весь свой немаленький рост.***
Когда после вручения золотых медалей тренерский штаб провожал чемпионов до раздевалок, один из журналистов почти силком выхватил Тенму из толпы и сразу же принялся сыпать вопросами, подходя к парню слишком близко. Показалось, что парень растерялся, поэтому другие репортеры – будто учуяли запах свежей крови – взвились и материализовались рядом со спортсменом, наседая со своими вопросами. Галдеж и толкучку хотел остановить тренер, но атлет внезапно ухмыльнулся и состроил свою знаменитую гримасу, играя медалькой перед камерами и немного отход назад. – Эй, что вы мне тут втираете? Я хочу сказать это раз и навсегда, так что слушайте, – гордо сказал он, приковывая к себе внимание не только репортеров, но и тренера. – Я утверждаю чистый и яркий приоритет жизни. Сначала – я. Потом – вы. Надеюсь, теперь вам все ясно? Именно в тот момент толпа впервые задумалась над его словами, но после взорвалась рукоплесканиями. Как смело! Как дерзко! Это обязательно стоит напечатать на первой полосе! Все сразу же расслабились и, праздничная атмосфера вернулась. Даже тренер похлопал его по плечу, улыбаясь и радуясь тому, как сильно возмужали его подопечные, которые могут заткнуть любого журналюгу одной броской фразой. – Хах, отлично сказал! Я даже на секунду подумал, будто сам Бог ко мне обращается! – кинул кто-то ему из толпы, провоцируя на его лице выражение полного душевного спокойствия. – Ну да. Бог. И никто больше в тот день не думал об этом, кроме самого парня. Все думали о шутке, о напускном пафосе, но даже и мысли не возникало о том, что это было сказано серьезно.***
Ночь была душной. Тенма улегся в кровать, следуя своему давнему режиму, и рассчитывал мгновенно вырубиться: за последние дни было столько эмоциональных событий, что сил уже не должно остаться. И где-то в этом была своя правда, но его не покидало чувство растущего беспокойства. Ворочаясь на постели, он нервно жмурился и гонял слюну во рту. Ему мерещился какой-то горький привкус, который даже мятная жвачка не брала, казалось, что по телу распространяется жар, а кости непривычно сильно ломит. Последний раз такое было в детстве, в родительском доме, когда еще совсем маленький Тенма Узуй заболел, а мама и папа ухаживали за ним. Но это было тогда! Сейчас он взрослый и самостоятельный, спортсмен международного уровня и гордость страны. Как он может так просто заболеть? – Тц, ну что за беда.. – проворчал он, укладываясь на спину и разлепляя глаза. Его встретила прохладная тьма, но ему самому было душно и противно в постели. Дыхание стало тяжелым. – У меня была аптечка в ванной, точно. Смирившись с неизбежным, Тенма откинул одеяло и уже хотел принять сидячее положение, однако его рука неловко заскользила по мокрой простыне, и он грузно упал на пол, взвыв от боли. Ему показалось, что его руку заливают разгоряченным железом. Тупая боль взвилась резким ужасом, когда он продолжал кричать, стараясь ухватиться за свою раненую руку и остановить кровь, которой так обильно пропиталась его простыня. Как он не понял, что порезался? Почему не замечал все это время? И откуда столько боли? Закусывая нижнюю губу, дрожа всем телом и вскрикивая с каждым новым движением, парень встал и нетвердой походкой подошел к стене, включая свет в комнате. Он увидел окровавленную простынь и одеяло, бурое пятно на ковре и неровные пятна на полу, которые следовали за ним все это время. В глазах некогда уверенного в своей силе парня теперь выступали слезы, но стоило ему опустить взгляд ниже, как его захлестнул новый приступ ужаса. Его левая рука отсутствовала. Рваная рана исходила кровью и мерзостным запахом залежалого мяса, нервные окончания, мышцы, вены, кровеносные сосуды раз за разом «кричали» о своей боли, стоило парню хоть немного пошевелить своей левой рукой. От осознания этого безумного факта его сознание будто тронулось, и парень с криком кинулся в ванную, не веря в это. Он не верил в подобный абсурд, просто не мог поверить. – Так не бывает, не бывает, НЕ БЫВАЕТ, НЕ БЫВАЕТ! – захлебывался он, с разбегу налетая на дверь и замирая от боли. Ему даже показалось, что на пару секунд его вырубило, потому что ему снова пришлось подниматься с пола, однако его это уже не волновало. Психоз. Расстройство разума. Помутнение рассудка. Он был уверен в том, что это просто проблемы с головой. Сейчас он зайдет в ванную, умоется холодной водой и промоет небольшой порез на руке, а после поедет в больницу. Нет, он вызовет врача. И все обязательно станет нормально. Чуть не вырвав здоровой рукой дверную ручку, Узуй ввалился в ванную комнату и сразу же включил свет. Капая кровью на белую плитку, он привалился к раковине и посмотрел в большое зеркало на свое лицо. Покрасневшие глаза, слипшиеся от пота волосы, бледная кожа, следы крови на щеках и слезы – это отражение, но не он. Такого просто не может быть. – Ха-ха, все хорошо! Я же говорил! Я гово… Ему не удалось договорить. На его измученном, но все еще красивом лице, проявился вертикальный порез, который рассек не только лицо, но и глаз. Ему показалось лишь на секунду, что он почувствовал поднимающиеся лезвие, которое взрезало его зрачок, глазное яблоко и веки, но затем он ощутил новый приступ боли. Идеально чистое зеркало забрызгало кровью, а мир стал представлять собой смесь красных пятен и смутных очертаний того, что теперь напоминала его ванная комната. – ДА БЫТЬ НЕ МОЖЕТ ТАКОГО! – заорал он во все горло, ударяя еще здоровой рукой по полу. – КТО ЭТО СДЕЛАЛ? Несмотря на мучительную боль, которой он до этого никогда не испытывал, Тенма сохранял рассудок. Пускай он и считал иначе, но в глубине души ему было ясно, что это все – не иллюзия. Валяясь на холодном полу, плача и двигая еще целыми ногами и рукой, он напряженно думал и искал выход из этой.. Ситуации? Какой ситуации? Раны на его теле появлялись из ниоткуда, он уже потерял много крови, лишился руки и глаза, но он не мог сформулировать какой-то план даже в голове. Родные стены не придавали сил, а собственное одиночество – некогда так обожаемое им – стало пугать. В этой жуткой квартире на самом высоком этаже нового здания он остался один на один с невидимым злом, чудовищем, которое покалечило его. Он не может обратиться к соседям, потому что на его этаже никого сейчас нет, а родители… Точно. Родители. Он может позвонить им, если только удастся выбраться из ванной и взять телефон с кухни. Надо просто подняться, взять телефон и набрать нужный номер, но он уже понял, что не сможет. С застывшим ужасом в глазах, он беззвучно что-то прошептал и ткнулся лбом в пол, стараясь сдерживать свои стенания хоть как-то. Но Тенма просто не мог. Потому что родители ему не помогут, потому что он не сможет добраться до кухни, у него просто нет на это сил. Но главная причина была в другом. Он забыл номер родительского дома. Он забыл всех, кто ему помогал. Осознание того, что он не Бог пришло слишком поздно и, к сожалению, это было уже бессмысленно. Его борьба была основана на вере в свое превосходство, и Тенма Узуй не лукавил в том разговоре – он считает себя Богом. Считал, пока не понял, что его тело смертно, что он сам может быть беспомощным. И одиноким. – Боже мой, просто заткнись. Это совсем не ярко, жалкое отродье! – с доброй усмешкой сказал голос, обращаясь к Тенме. – И так слабо-о-о… Оставаясь наваждением, которое граничило с реальностью, мужской голос растворился в воздухе, оставляя парня одного. Слабого, замерзшего и израненного, наедине со своими демонами и страхами. Он уже не боролся. – Пожалуйста.. Еще.. Еще один раз.. – тихо прошептал он и прикрыл глаза. В этот вечер ему не суждено было что-то сказать. Он видел только кровь.***
Родители были удивлены. Их сын, их родной сын приехал к ним тогда, когда они этого совсем не ждали. Они отправили свой подарок сразу после его победы, но он заявился к ним пару месяцев спустя. Все свои сумки он оставил у входа, а когда родители вышли его встречать, то лишь состроил какой-то покерфейс – словно так и надо – и хмыкнул. – Чего? Что-то не так? Родители переглянулись, неловко улыбаясь. – М-мы думали, что ты сейчас тренируешься. Разве по телевизору не говорили, что у вас сборы? – Э-э-э? – парень угрожающе навис над родителями, что-то пробурчал, а после с сумками ввалился в дом. – Запомните! Я – олимпийский чемпион, Бог гимнастики! Родители слабо улыбнулись, согласно кивая и закрывая дверь. Их сын так часто придумывал себе забавные прозвища, когда был малышом, а тут оказалось, что старая привычка жива. Отец как раз защелкнул последний замок, отдавая себя воспоминаниям, как вдруг обоих супругов обняли, сжимая так трепетно и с такой любовью, что они сами в это не верили. Их сын обнимал их так только в детстве. – И я хочу провести время с вами..***
P.S – позднее соседские девочки получили свои письма. Более того, Тенма на полном серьезе повел их троих на свидание и это даже попало в газеты. Позже недопонимание было урегулировано, хотя эту историю будут мусолить в СМИ еще долго. Квартиру в многоэтажном здании Узуй продал.