***
Тоджуро был дома один с самого утра, когда родители оставили его за главного, а сами уехали в гости. Они сразу сказали, что вернутся только утром следующего дня, поэтому ему предстояло провести ночь в пустой квартире. Он знал, что в нем не сомневались. Родители любили своего сына и доверяли ему, поэтому оставили его одного без лишних наставлений: он прекрасно знал, что незнакомцам открывать нельзя, а выходя из ванной следует выключать свет. Когда-нибудь они поймут, что он и готовить сам себе может, но пока Тоджуро не пытался отвоевать себе еще один «островок свободы». Всему свое время. Например, время ужина уже прошло, и мальчик с довольной улыбкой убрал тарелку в раковину, потягиваясь и осматривая пустое помещение. Ему не хватало доброй отцовской улыбки и теплых напутствий матери, пожеланий спокойной ночи, но разве он уже не взрослый? Конечно, иногда ему очень хотелось привлечь к себе внимание самыми банальными – детскими – способами, но выглядеть в глазах родителей взрослым ему хотелось куда больше. – Взрослым-.. – немного застенчиво пробормотал мальчик. – Совсем как папа! Тоджуро выпрямился и сложил руки на груди, хмыкая, а после заливаясь громким смехом. Отец всегда так реагировал, когда случалось что-то забавное, а Тоджуро постарался повторить максимально правдоподобно. Мысленно уже желая себе спокойной ночи, он шагнул навстречу коридору и погасил свет на кухне, погружая дом в кромешную темноту. Внезапно он почувствовал себя плохо, просто отвратительно. Темный вытянутый коридор с дощатым полом показался ему совершенно чужим. В дальнем конце – комната родителей. Справа – ванная комната, в которой минут 20 назад он чистил зубы. Слева – его собственная комната, дверь в которую была открыта. Эту картину он наблюдал уже сотни раз, уходя спать последним, но именно сейчас ему стало максимально неуютно, максимально неприятно находиться в квартире одному. Или же.. Нет, это наверняка было простой глупостью, но ему показалось, что в родительской комнате кто-то есть. Или что-то. Тоджуро так и не понял этого, но, будто повинуясь какой-то третьей силе, он двинулся именно в спальню своих родителей. Костюм. Шкаф стоял прямо напротив открытой двери, и Тоджуро увидел именно костюм, который принял за человека. Черная плотная ткань с белыми вставками, белая рубашка и какая-то белесая накидка, которая укрывала плечи костюма. Беспокойство постепенно отступало, но на смену ему пришло то самое детское любопытство, из-за которого многие ломают себе руки и ноги, залезая на деревья. Тоджуро совершенно не помнил такой одежды у своего отца. В том что одежда мужская сомнений не было, но она была очень старомодной. Вдобавок ко всему от нее пахло чем-то странным, чем-то неприятным и затхлым, будто кто-то оставил котлеты на солнце и про них забыл. Мальчик удивился, что мама не постирала эту одежду до их отъезда. Он еще раз принюхался и поежился, зажимая одной рукой нос, чтобы не чувствовать, казалось, усиливающегося запаха. Затем Тоджуро все-таки положил ладонь на грубоватую ткань и провел по ней снизу-вверх, разглаживая невидимые складки. Тоджуро зашелся сиплым криком и одернул себя от пугающей находки в ту же секунду. К несчастью, он запнулся о собственную ногу и упал прямо перед дверью, которая с силой захлопнулась перед его носом, будто угрожая пробить ему голову, если бы он решил попытаться проползти дальше. Он с ужасом прикоснулся ладошкой к закрытой двери и увидел на светлой поверхности отпечаток своей руки. Одежда была перепачкана кровью. От нее пахло кровью, пахло смертью и чем-то сгоревшим. Резко оборачиваясь, Тоджуро уставился на проклятую форму, которая висела на своем месте. С безумными глазами и сдавленными стонами, он интенсивно замахал руками и часто-часто заморгал. Он надеялся, что ему просто кажется, что это все неправда, но все оказалось тщетно. Она дернулась. Одежда медленно сползла с плечиков вешалки и с отвратительным чавкающим звуком упала на пол, оставляя на дверце шкафа темные разводы. На полу тут же выступила темно-красная лужа, а Тоджуро лишний раз убедился в реальности происходящего, когда дверца шкафа скрипнула и слегка приоткрылась. Совсем чуть-чуть. Самую малость. И все резко стихло.***
Телефон в спальне Тоджуро издал несколько предсмертных писков, а после успокоился. На другом конце провода оставили попытки дозвониться, и женщина раздраженно цыкнула, поворачиваясь к супругу, который на нетвердых ногах шел к кровати. – Ты точно отвез свой костюм в химчистку? – Ты просто чудо, – сказал он, падая на кровать и закрывая глаза. – Я не помню. Позвони Тоджуро, пусть проверит. Женщина в пику ему ответила, что уже звонила, но тот не брал трубку. В ответ на это она услышала недовольный вздох и невнятное бормотание. – Что? – Я говорю, чтобы ты не переживала, – ответил ей мужчина, уже устроившийся на своей половине кровати. Он много выпил и сейчас нуждался в покое, а жена как назло вспомнила про несчастный костюм со свадьбы. – Наш сын уже спит, а химчистка подождет до завтра. Никуда одежда не сбежит. Мудрая мысль. Однако это происшествие заставило женщину забеспокоиться, но уже не за костюм, а за сына: ее ребенок спал крепко, но он должен был услышать звонок. И звонки родителей он никогда не игнорировал, а если и пропускал, то тут же перезванивал. – Послушай, мы можем выехать завтра пораньше? Молчание. – Эй, я же задала тебе вопрос. В этот раз она услышала храп. Нет, рано они уже никуда не поедут. Теперь ей оставалось только пережить эту ночь с мыслью о том, что оставлять своего сына одного было плохой идеей. Очень плохой идеей.***
Мужчина был уже мертв. Яркие волосы в некоторых местах слиплись, с брюшной полости тонкой струей стекала кровь, а одного глаза не было. Стоя в шаткой позе и держась одной рукой за собственный живот, он привалился к шкафу и обвел комнату пустым взглядом. Его губы беззвучно двигались, но ему не хватало сил, чтобы что-то произнести. Но больше всего пугала его схожесть с отцом. Говорят, что семейные черты очень тяжело вывести, но здесь Тоджуро будто смотрел на своего отца. Уже погибшего. На призрака. Осознание происходящего заставило мальчика подняться на ноги и ухватиться обеими руками за дверную ручку. Вместо попыток просто повернуть ее, он начал бешено тянуть ее на себя, крутить в разные стороны и чуть ли не биться головой о дверь – и все это лишь бы только открыть ее. Он слышал это существо, он был уверен, что оно на него смотрит. Тихое дыхание с еле различимым свистом, шаркающие звуки и капли крови, которые падали на пол – он слышал все. – Сен-… Тоджуро остановился. Нет, даже не так-.. Он замер. Ему было страшно оборачиваться, но что-то заставило его взглянуть назад. Он опешил. Ему улыбнулись. Существо, которое было одето в рваную и грязную одежду, тепло ему улыбнулось и протянуло сухую руку вперед, сжимая ее в кулак. Но ему не показалось, что оно хочет напасть. Один-единственный глаз внимательно глянул на Тоджуро, а после осмотрел помещение вокруг. В этот момент показалось, что мужчина наконец-то понял где он, решившись осмотреться нормально только сейчас. Когда взгляд его снова вернулся к Тоджуро, который все еще держался за дверную ручку, тот вздрогнул и вжался в дверь. Он ждал. Но мужчина ничего не сказал. Занося руку назад, дрожащим пальцем он стал водить по стене, оставляя на ней бурые разводы. Он все еще улыбался, не отрывая взгляда от мальчика. Тоджуро тоже упрямо смотрел на него, потому что боялся отвести взгляд. И так прошли несколько мгновений, прежде чем чужая рука опустилась, давая Тоджуро прочесть надпись на стене. Кривую, темную надпись. «Счастье. дом»***
Родители приехали в середине дня. Встревоженные, они сразу кинулись к сыну, который встретил их с доброй улыбкой и объятиями. На все расспросы он отвечал прямо и четко: все хорошо, проблем не было. – Но ты не брал трубку. Мама очень волновалась, ты знаешь? – Да, пап! Но я просто не услышал телефон! – Н-да-.. И стоило так рваться домой. Пожимая плечами, мужчина прошел в комнату и тут же столкнулся со своим костюмом. Самым обычным, поношенным костюмом, который забыли отнести в химчистку. Никаких намеков на кровь или гниль. Потирая подбородок, мужчина осмотрел комнату на предмет чего-то, что могло бы зацепить его внимание, но он ничего не нашел. Хотя что-то ему показалось странным. – Хей, сынок. Ты не заходил в нашу спальню? В ответ он услышал топот босых ног, а после радостный смех. – Нет, не заходил! Кстати, папа. А-… Можно я задам один вопрос? Больше всего на свете он боялся услышать это от собственного сына. Как правило, за этой невинной просьбой скрывалось настоящее зло, которое было связано с девочками, отношениям и алкоголем. С похмельем и таким ранним подъемом он предпочел бы отправить его к матери со всеми подобными вопросами, но раз уж Тоджуро пришел к нему сам, то стоило бы ответить. Улыбаясь, он присел на корточки рядом с сыном и потрепал его по голове, с любовью думая о том, как ему идет новая пижама. – Конечно можно. Что стряслось? – А кто такой Кеджуро? Лицо мужчины вытянулось в немом вопросе, а взгляд метнулся к жене. В ответ она молча пожала плечами и ушла в ванную, оставив мужчин наедине. – Ну-у-у-.. Если коротко, то это твой пра-пра-прадедушка, – ответил с усмешкой мужчина, который не был уверен в некоторых пра. Уж слишком давно он не слышал это имя, а от сына так вообще впервые. – А с чего такие вопросы? В ответ Тоджуро лишь рассмеялся. – Просто стало интересно! И, папа! – Что такое? – успел спросить мужчина, прежде чем Тоджуро стиснул того в объятиях и звонко поцеловал в щеку. – Я люблю вас с мамой-.. Очень люблю!