Пила: Наследие

Уходящее солнце опускалось все ниже и ниже за горизонт. В последних лучах нежились облака и высокие здания, которыми богато был усыпан Нью-Йорк. Для час-пика поздновато, но этот город даже с приходом ночи продолжает жить. Наверное, сравнить мегаполис с человеческим телом — самое верное решение, ведь люди в своём бешеном ритме напоминают кровь, которая постоянно циркулирует по организму, то есть городу. Парк. Прозрачные сумерки аккуратно накрывали его мягким одеялом, меняя краски вокруг на более приглушенные, а свет фонарей на более мягкий. Парк. Днем он выглядит иначе, как ни крути, ночная жизнь ему к лицу. Как только заканчивается трудовой день, наступает пора разношерстых сборищ: пары с детьми, бродячие музыканты и другие искусные мастера отмывания денег, подростки, старики. И просто серая масса, к которой слишком сложно подобрать характеристику. А вообще, зачем забивать мозг такой ерундой, лучше просто наслаждаться этим живым оазисом в каменных джунглях мегаполиса. Поодаль от всего этого на качели сидела девушка, легонько покачиваясь, она наблюдала за мигающим фонарём напротив. Несмотря на то, что была середина недели, парк оживился сильнее обычного. Даже сильнее, чем на выходных. Но её это особо не волновало, она продолжала сидеть, время от времени меняя объект для наблюдения. Эти качели всегда пустовали, так как находились в не очень благоприятном месте: днём здесь жарко, потому, что палит солнце, а вечером прохладно, ведь поблизости нет деревьев, которые бы сдерживали эти натиски природы. Но для неё это было идеально место, несмотря на такие минусы, отсюда был прекрасный вид на весь парк, а ещё довольно тихо, ведь они находились, будто в своем мирке, прямо на окраине. Ей вновь захотелось понаблюдать за чем-нибудь другим, и она начала бегло осматривать парк. В голове зазвучали строки «The night, street, chemist shop, & lantern». Шерон улыбнулась, все-таки русская поэзия, да и в принципе литература, ей очень нравилась, хоть чаще всего она была мрачной, депрессивной, но по-своему чертовски притягательной. Читать в оригинале, конечно, у нее не получалось из-за отсутствия знания языка, но перевод тоже был неплох и не терял своей, в хорошем смысле, вычурности. В будущем, она, возможно, и займется изучением русского языка, но сейчас для нее это была лишь пустая трата времени. Зачем тратить юность на что-то кроме эмоций и поиска новых ощущений? На горизонте замаячила знакомая фигура. К качелям шла женщина, при ее виде Шерон тяжело вздохнула и закатила глаза. А она ещё думала, что же может испортить такой прекрасный вечер. Вот. Во всей своей красе. «То, что может испортить вечер» надвигалось все ближе и ближе, а бежать было поздно. Под гнетом смерти, (хотя это слишком сильное заявление, но как говорится: это был плохой день или плохие пять минут, о которых ты думал весь день?) девушка болезненно поморщилась и уже подумывала о бегстве через забор, который находился прямо за ее спиной. — Шерон, я звонила тебе несколько раз! — Еще не доходя начала женщина. Голос был слегка повышен, но в нём не было агрессии или волнения, лишь недовольство. — Так сложно ответить? — Решила поиграть в заботливую мамочку? — Огрызнулась Шерон, смотря на свою мать исподлобья. — Твои запоздалые материнские инстинкты… — Мне нужны ключи. — Спокойно ответила женщина, прерывая начало её пламенной речи. — Я забыла свои в клинике. — Она перевела взгляд на стоящий рядом с качелей рюкзак. — Ты не заходила домой? — Тебя и вправду это волнует? — Шерон приподняла голову, её взгляд теперь не был таким суровым, было видно, что она устала от всего этого. Пошарив в карманах джинсового комбинезона, девушка протянула аккуратную связку. — Вот. Взяв их, женщина ещё раз посмотрела на дочь. Та уже отвернулась, и, делая заинтересованный вид, наблюдала, как птицы дерутся из-за еды. Хоть Шерон и была подростком, ее очень поражала жестокость в природе, ее естественный отбор и агрессивность одинаковых особей друг к другу. Почему это так схоже с людьми? Или это нормально и истоки садизма пошли именно отсюда, а не были придуманы людьми? В любом случае, она не знала ответ на этот вопрос. Она вообще мало когда что знала. Женщина проследила за взглядом дочери и словно предугадав ход ее мыслей, хмыкнула и, развернувшись, начала уходить. Шерон смотрела ей в спину до тех пор, пока та не растворилась в толпе. И все же, где-то глубоко внутри, возможно в области ребер, стало больно, а мерзкое чувство ненужности предательским комом подступило к горлу. «Ну и катись!» — Хотелось закричать в след, но в итоге, это так и осталось не озвученной мыслью, застрявшей где-то на середине глотки. В майке и комбинезоне становилось прохладно. Поежившись, она достала телефон, но кроме пропущенных от мамы ничего не было. Забавно. Абсурдно. Смешно. Ей просто нужны были ключи. «Дэниэл, черт возьми, ты опаздываешь на двадцать минут и даже не предупредил. Надеюсь у тебя очень веская причина» — Подумала Шерон, то заходя, то выходя из диалога, в надежде, что сообщение все-таки придет. Подождав еще примерно пятнадцать минут девушка встала и направилась к выходу из парка. Выйдя на аллею, она сбавила шаг и погрузилась в свои мысли. Парк невольно заставил её вспомнить о том, как они гуляли в детстве с бабушкой. Единственным лучиком была именно она. Мудрая и жизнерадостная, знающая ответ на любой вопрос и такая…родная. Именно так запомнился для Шерон её самый близкий человек. И почему даже самые приятные воспоминания со временем становятся таким грузом? Вдохнув воздух поглубже, она улыбнулась. Все-таки приятно ощутить ностальгию. Воспоминания о бабушке всегда успокаивали и навивали приятную тоску, но подводные камни были и здесь — ее также очень мучило чувство вины. Из мыслей вывел телефонный звонок. Увидев неизвестный номер, она немного подумала и все же ответила. — Алло, Шерон? — Мужской голос звучал взволнованно и даже в какой-то степени растерянно. — Да, здравствуйте. — Голос был очень знакомым и спустя несколько секунд размышлений, девушка поняла, кому он принадлежит. — Мистер Мэтьюз? Что-то случилось? — Скажи, пожалуйста, Дэниэл сейчас с тобой? — Какие-то посторонние звуки на заднем плане напрягли Шерон, но она не смогла разобрать, что там происходит. — Мы договорились встретиться, но он не пришёл. Я как раз хотела ему позвонить. — Волнение ямой развернулась в животе, неприятно сжимая ближайшие органы. — Он, наверно, уснул. Сегодня был тяжелый день. Повисло неловкое молчание. Продлилось оно не долго, примерно десять секунд и первым тишину нарушил собеседник. — Спасибо…можешь не звонить ему… — Это прозвучало странно, поэтому детектив поспешно добавил. — Я сам это сделаю. — Быстро попрощавшись, он отключился. — Да, до свидание… — уже в пустоту ответила девушка, смотря на экран мобильника. Быстро отыскав номер Дэниэла, напрочь наплевав на слова его отца, она начала звонить. Увы, только гудки и голосовая почта. — Дэниэл, это Шерон. С тобой все хорошо? Только что звонил твой отец, и…он очень волнуется, как и я. Перезвони, как только прослушаешь. А после давящая тишина. Мэтьюз скинул Крамера с кресла. Злость вперемешку с беспомощностью сделали своё дело, и Эрик уже совсем не контролировал себя. Единственное, что он сейчас хотел — это вернуть сына. Схватив Джона за воротник, мужчина приподнял его и ударил кулаком в лицо слева, а затем справа, а после откинул от себя, попав прямо в стойку с капельницей. Сейчас в нем играл не только адреналин и гнев, но и страх. Последнего, возможного, было примешано больше всего. — Черт возьми! — Керри ударила по решетке, из-за которой наблюдала. Остановить Мэтьюза ей не давали Ригг и остальные спецназовцы. — Эрик, прекрати! Но детектив будто и не слышал. Опьяненный своей злобой он видел и слышал только Крамера, который даже не сопротивлялся, а лишь насмехался над ним. — Где мой сын?! Отвечай, где он?! — Эрик перевернул стол возле Джона и вновь приготовился нанести удар. — Уже скоро твой сын истечёт кровью! — Мужчина продолжил его провоцировать и когда детектив начал к нему подходить, слегка прикрыл лицо руками. Эрик схватил его за указательный палец и со всей силы дернул вниз. Хруст и вопли Джона прозвучали параллельно друг другу, но Мэтьюз не думал на этом останавливаться и нанёс удар в грудь полусогнутого Крамера, а после вновь по лицу. — Так ты заслужил свои медали, Эрик Мэтьюз?! — С издевкой спросил Джон, сглатывая кровь. Эрик опять швырнул его и пока тот лежал на полу, поднял ногу и ударил прямо в лицо. Наклонившись, он откинул рацию, которая из-за погрома оказалась на полу, посмотрел на захлебывающегося кровью конструктора и вдруг помедлил, но вспомнив, что сейчас с его сыном, вытащил пистолет и направил на Крамера. Дэниэл бежал по коридору вместе с Амандой. С каждым вдохом боль в легких усиливалась, заставляя его снижать темп. Девушка держала его за плечо, чтобы направлять и помогать сохранять равновесие, она и сама уже была на пределе, но прекрасно понимала, если они остановятся, то умрут. В голове Аманды лихорадочно метались мысли, девушка отчаянно стерлась думать наперед, перебирая различные варианты дальнейших действий, но в таком темпе это было просто нереально. Она не вывозила уже чисто физически. Морально тем более. Парень в свою очередь думал совсем не об этом. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Мама. Друзья. Первая тусовка. Надоедливые уроки, которые больше не казались бесполезными или скучными. Вспоминалось абсолютно всё: и когда он впервые взял в руки гитару, и драки, в которые так часто попадал, и даже его первый опыт со спиртным. Все это так четко и ярко возникало в голове, что даже начало подташнивать, будто он вновь первый раз перебрал с алкоголем. Мысли о прошлом плавно перетекали в настоящее, и теперь образы недавних событий полностью выпихнули то, что уже давно прошло. Почему то первое, что пришло на ум — это знакомство с удивительной девочкой, которая умудрялась совмещать в себе несовместимое. Когда она впервые вошла в класс, Дэни подумал, что это обычная глупая девчонка с неплохой мордашкой, но не более. Она ничем не выделялась и когда они столкнулись в школьном коридоре, то парень даже удивился, как смело держится такая глупышка перед толпой хулиганов, которые так любили поиздеваться над слабыми, а особенно над новыми учениками. И в этой компании состоял и сам Дэниэл. Но он не особо любил кого-то задирать, ему нравилось общаться с ними и время от времени совершать какие-то мелкие кражи или набеги на заброшенные здания, чтобы устроить там погром. Так он справлялся со своим гневом и обидой. Парень никогда не встревал в такие дела, ему не нравилась легкая добыча в виде какой-то серой мышки, он любил справедливость и поэтому ввязывался только в те конфликты, где оппонент был равный по силе или сильней Дэниэла. — Парни, расслабьтесь, она со мной. — Дэниэл поравнялся с девушкой и одной рукой обнял её за плечи. — Мы сегодня планируем затусить вместе. — Он посмотрел на её непонимающее лицо и улыбнулся, давая понять, что теперь ей ничего не угрожает. Парень и сам не понял, зачем он это сделал, но он не соврал и в тот день они вправду встретились. Сидя на качелях в парке, что в дальнейшем и стало их местом, они говорили обо всем. Тогда он и понял, что сделал поспешный вывод, и она оказалась далеко не глупышкой. На этом и сошлись — девочка-солнце со своим в животе кладбищем бабочек и полностью разочаровавшийся в этом мире мальчик, который просто хотел, чтобы его любили. Мысли о Шерон натолкнули его на воспоминания об отце. Дэни согласен, его отец — подонок. Последняя сволочь. Парень мог подобрать ещё уйму ласковых слов, но он понимал, каким бы плохим не был его отец и сколько бы дерьма не сделал, он любит своего сына. Как и сын отца. И только под гнётом смерти, парень осознал, как был несправедлив к нему. Ещё один поворот, но на этот раз он упёрся в тупик в виде закрытой двери. Аманда отпустила парня и бросилась к ней. Услышав голос Ксавьера, девушка с силой рванула дверь вправо. Ей было тяжело, но выбирать не приходилось. Она была охвачена паникой и страхом, все шло не так, как предполагал Джон. Ксавьер не застрял в своей ловушке, ведь в неё угодила Эддисон. Янг не знала и даже не могла предположить, чем всё закончится. Страх бешеным сердцебиением отдавался в ушах и груди, казалось, что если все не закончится сейчас, то через пять минут они будут харкаться и мочиться своей же кровью и не понятно, от положения их дел или от Ксавьера. А может от всего сразу. На лица Крамера не было живого места. Множество синяков, кровоподтеков и ссадин смешались, словно краски на холсте. Цвета были грязные и от них так и разило болью. Видеть что-то красивое в насилии — удел мазохистов, но Джон думал иначе. Его испытания не просто были такими жестокими. Для него это было главной ступенью в перерождении личности, как недостающая шестеренка, из-за которой может остановиться или наоборот пойти весь механизм. Но при этом, он считал, что нет ничего отвратительнее убийства. Краем глаза мужчина наблюдал за Мэтьюзом. Он упивался его отчаяньем, а как его забавляла дрожь в руках Эрика. Детектив давил педаль газа и сжимал руль. Он боялся не успеть. Он так хотел увидеть сына. Живым. Но только Крамер знал, что своё испытание детектив Эрик Мэтьюз уже провалил. Из дрожащих рук выпала пила. Дэниэл заплакал от осознания, что убил человека. Тело Ксавьера лежало на грязном кафеле, который теперь был еще и заляпан свежей кровью. Дэни не верил в происходящее, смотря на перерезанную шею здоровяка, с которой еще сочилась красная жидкость, он невольно прижался к Аманде, крепко обнимая её. Девушка была в не меньшем шоке от развития событий. Обняв Мэтьюза, она тяжело выдохнула, ей было жалко мальчика, он не заслуживал всего этого, но правила есть правила. Сейчас ей нужно было доставить парня в безопасное место и заняться его отцом. Дэни все не мог успокоиться, страх и паника полностью охватили его и он начал медленно сползать вниз, выскальзывая из рук Аманды. Сердце бешено билось, казалось, что оно вот-вот сломает грудную клетку и вылетит из тела. Руки все еще тряслись. Он попытался вытереть непрекращающиеся слезы. Голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. В глазах потемнело. Дэниэл облокотился спиной о стену и, открыв рот, тяжело задышал. Аманда уже немного оправилась и мыслила более трезво, переведя взгляд на мальчишку, Янг увидела, что тот потерял сознание. Эрик все дальше и дальше заходил в дом. Он нашёл несколько трупов и почувствовал облегчение, не обнаружив среди них своего сына. Сейчас он находился на пороге ванной комнаты и, только сделав шаг внутрь, закашлялся из-за резкого запаха, ударившего в нос. Еще один труп. Не Дэниэл. Увидев высунутую из ванны руку, он начал осторожно подходить. Детектив боялся увидеть там сына. Убрав пистолет, он приблизился еще на шаг и свободной рукой повернул голову, которую скрывал капюшон. В этот момент тело, которое лежало в ванной, тронулось с места и, вскочив, всадило шприц в ногу Мэтьюза. Мужчина упал, но успел вытащить пистолет и, прицелившись, уронил его. В глазах начало мутнеть, и он провалился в беспамятство. Последнее, что он видел — это нападающего в маске свиньи. В это время таймер закончил отсчет и сейф, который находился в логове Пилы, открылся. Керри вытащила оружие и начала медленно подходить. Девушка посветила фонариком и увидела тихо плачущего Дэниэла, который все это время был тут. Эллисон вспомнила слова Джона. «Правила очень просты. Ты должен сидеть и говорить со мной, слушать меня. Если ты это вытерпишь, то скоро увидишь своего сына целым и невредимым». Шерон скучающи смотрела в окно. Увидев на стекле отражение матери, которая зашла в комнату, держа в руках небольшую стопку листов, она повернулась и начала наблюдать. Женщина приблизилась и положила их на подоконник, возле которого сидела Шерон, а после собралась уходить. — Что это? — Девушка наклонила голову набок и попыталась прочитать, что там написано. — Дополнительная литература для подготовки к экзаменам. Мисс Нил предложила ознакомиться на досуге. — Не поворачиваясь, ответила ей мать. — Почему отец не хочет, чтобы я жила с ним? — Внезапно спросила Шерон, разглядывая список книг. Её мама не ожидала такого вопроса и даже остановилась, но так и не повернулась. — Просто он сейчас занят. Как только закончит со своими делами, сразу же можешь поехать к нему. — Как только речь заходила об отце, голос женщины становился каким-то грустным. — Я думаю, уже скоро. — После этих слов она вышла из комнаты. Шерон закатила глаза и, отложив список, достала мобильник. Дэниэл так и не перезвонил. В последнее время мать затряслась о ее безопасности, и о ночных прогулках пришлось забыть, как только на весь Нью-Йорк прогремели громкие новости о маньяке. Девушку это злило. Можно подумать, мать и вправду печется о ее безопасности, скорее просто не хочет лишний раз портить отношения с отцом. Хотя, ей было даже интересно, какую отмазку она сможет придумать, пропади Шерон безвозвратно. Ее не покидали мысли о побеге через окно. Но. Слишком высоко. Как же она ненавидит этот город. Все, до последней капли в нем. Живя с надеждой однажды уехать куда-нибудь ближе к природе, хотя бы в Орегон, она провожала каждый день и встречала ночь, не выпуская из мыслей прекрасные пейзажи, которые её показывала бабушка. И отец. Решив, что все-таки это глупая затея и ее смерть точно не решит все проблемы человечества, она легла на кровать. Надеялась, что к утру от Дэниэла будет хотя бы смс, она начала засыпать. Но липкое чувство страха и тревоги не покидало ее всю ночь.