Стэнли Снайдер
Одно лишь его имя способно вселить животный страх в сердца солдат. Он был таким же защитником родины, что и они, но при этом не был похож ни на кого. Подобных ему называют «ангелами смерти». Но иногда сослуживцам кажется, что Снайдер выше всех этих ангелов. Их командир невероятно красив: его волосы отливали золотом, а глаза схожи с бескрайним чистым небосводом. Он высок, широкоплеч и в меру мускулистый. И наряду с этой непревзойденной внешностью Стэнли — беспощадный убийца. Самый лучший в своем деле, когда это касается врагов страны. Он считался эталоном, и никто не сомневался в нем, в его лидерских качествах. Да вообще во всем. Если Стэнли за что-то берется, то относится к этому со всей серьезностью, и, в конечном итоге, выполнит во всей красе идеала. Или, как любит выражаться его сердечный друг из далекого детства, «элегантно». С такими доводами высшее руководство и отправило своего лучшего командира на испытание истребителя. В 2011 Снайдеру не посчастливилось испытать первый серийный F-35 из-за того, что серьезно повредил собственный драндулет по глупым обстоятельствам, и начальство отменило его заявку. Снайдер тогда не сильно обиделся, но выкурил всю пачку любимого Winston. Но спустя приличные четыре года, когда, как выразился генерал, Стэнли возмужал до невероятности, он отправился в Форт-Худ, где его с распростертыми объятиями ожидала новая модель F-35. На этот раз руководство ограничилось им одним, чему несказанно был рад Стэнли. Но, разумеется, он ни в коем разе не показал своих эмоций перед стариками. На его лице всегда сияла легкая полуулыбка, и многим не было известно, о чем думал командир. Некоторым эта улыбка казалась прекрасной, ничего не предвещающей; но в то же время для других — ужасающей и опасной. Когда подошвы тяжелых армейских сапог коснулись техасского асфальта, в заднице Снайдера заигрался внутренний еврей. Раз он в родных краях, есть отличная возможность хорошенько выпить в пабе старика Гордона, с кем-то устроить мордобой и получить дозу адреналина. Стэнли многое повидал и тем самым ментально постарел на несколько лет, не взирая на достаточно молодой возраст. Разумеется, многие не замечали пустоту в его голубых глазах, ибо были ослеплены таким идеалом, по имени Стэнли Снайдер. Это уматывало молодого командира. Он никогда не хотел быть героем — только защищать родные Соединенные Штаты. И только. Но этот ужасный ярлык ему прицепили сначала товарищи, с которыми проходил практику в снайперском взводе, а потом уже новобранцы, которым читал иногда лекции. Была еще одна зараза, что вечно напоминала ему, якобы он супергерой. Но нельзя не признать, что он не любил такого внимания. Было в некотором роде приятно, ибо отвлекало, а потом попросту плевать. Люди всегда придумывают нечто невероятное и верят в это. Стэнли верит лишь в то, что видит собственными глазами и что слышит собственными ушами. Вот, примерно из-за таких дум ему порой хотелось забыться. Спокойно посидеть в баре в окружении обычных людей. Может, даже пофлиртовать с красивой официанткой, что сейчас строила ему глазки с барной стойки. Ее напарники что-то шептали ей, одновременно ругаясь между собой и злобно косились на улыбающегося Стэнли, но Луне было категорически плевать на самопровозглашенных ухажеров. Делая вид, что протирает пыльные стаканы, которые уже минут десять как были кристально чистыми и сверкали как серебро, девочка (а по-другому Снайдер не мог ее назвать) слегка прикусывала нижнюю губу. Стэнли игриво хмыкнул, когда кончик ее маленького язычка прошелся по губам, накрашенных розовой помадой. — Милашка, правда? — раздалось над ухом. — Я видел и покруче, Гордон, — офицер приветливо улыбнулся хозяину заведения, которому стукнуло за пятьдесят. — Давненько тебя здесь не было. Мари мне все уши прожужжала, мол, «Стэн вернется? А когда вернется?» — подсев к его столику, смеясь, промолвил старик, — Люци! Будь добр, принеси бутылку виски! — обратившись к бармену. — Надолго? — На три дня. Буду самолет проверять. — О, самолеты — это хорошо. Чего не скажу о ракетах, — хихикнул Гордон, закурив предложенную Стэном сигарету. «Ракеты», да? Ему как-то сказали, что не только пули или лезвия способны убить человека. Есть нечто более смертоносное, чем просто оружия, — слова. Потому что в них слишком много воспоминаний. Потому что ракеты любил чертов Ксено. Тот самый Ксено которого в детстве гнобили соседские задиры, ломая его самодельные штучки, предназначения коих Снайдер не знал. Тот самый Ксено, у которого первым другом был Стэнли. Тот самый Ксено…… ради которого Стэнли готов был убить.
Но Ксено не замечал этого. Ничего из того, что казалось всем элементарным. — … а ведь раньше здесь было шумно из-за вас, — Снайдер и не заметил, что пропустил мимо ушей большую часть диалога. Монолога, если точнее. Он запоздало понял, о ком шла речь. Когда Ксено только вступил в тропу «познать все», Стэнли учился в классе четвертом, а может и в пятом. Ксено никогда не страдал от недостатка внимания, но в свой безграничный мир науки Стэнли впустил. Потому что только ему он мог доверять. А доверие — довольно хрупкая штука, прям как хрусталь. Снайдер понимал половину из словесной бравады и то с трудом, ибо мозг медленно воспринимал научные теории. Но Ксено было все равно на этот счет, и для Снайдера припас работенку. Когда Ксено без остатка внедрился в безумный мир науки, Снайдер практически каждый день находился рядом. Потому что Ксено невнимательный. И в карманах бридж всегда хранил пластыри и влажные салфеточки. Эксперименты Ксено не всегда удавались с первого раза и поэтому в их районе было шумно. Соседи думали, что началась какая-нибудь перестрелка мафий, но, завидев Ксено и Стэнли, обмазанных в черной саже и с топорщащимися волосами, передумывали, а потом постепенно привыкали. И Снайдер привык. Ему исполнилось семнадцать, когда осознал, что относится к Ксено не как к другу. А еще через три года, будучи курсантом военной академии, открыто признался ему.«Вразумись, или при в следующей встрече я уже не буду тебе другом»
Следующей встречи не произошло. Если не считать видео-чатов, что были короткими, но столь дорогими его сердцу. Они по-прежнему общались как лучшие друзья, и тема любви Снайдера не поднималась. Ни разу. А потом все внезапно прекратилось. Ни у него, ни у Ксено, то ли не было времени, то ли заигралась типичная пластинка «все кончено». Стэнли думал о втором. — Славное было время, — почти шепотом сказал Снайдер, чувствуя горечь сигарет. Или ему казалось, что это были сигареты. — Я пойду. Хочу отдохнуть. — Да, конечно, — пожав руку офицеру, сказал Гордон, — Наши двери всегда открыты. — Спасибо, — улыбнулся Стэнли и, подмигнув опешившей официантке, чьи щечки мигом покрылись горящим румянцем, вышел из бара. Некогда родительский дом встретил его холодной пустотой. Но пустота исчезла после теплого душа, и во тьме спальни каждые пять секунд горели маленькие огоньки любимых сигарет. Наверное, ему все же стоило взять кого-нибудь в напарники. В доме ему было чертовски одиноко.