***
Обстановка только накалялась. Красноволосая только и делала, что нагло рассматривала Дарью, сидящую на подоконнике напротив с сигаретой в руках, с ног до головы, пока глаза не устанут. Блуждающий взгляд остановился на изящных кистях, которые так и хотелось зарисовать, если бы она умела делать это так же ловко, как и обладательница этих самых рук. Меж пальцев тлела белая сигарета, а из-под рукава виднелись шрамы. Глаза округлились, заприметив искалеченные запястья, до которых раньше не было никакого дела, но Анастасия виду подавать не хотела. Перевела взгляд на ребра и представила, как целует одноклассницу куда-то в солнечное сплетение, пока та хрипловато дышит под ней. — Да им никогда не было никакого дела до нас, — разговоры девушек вернули ее в реальность. Настоящую суровую реальность, в которой Каплан с презрением смотрит на Шпагину и крутит в руке сигарету, не произнеся ни слова за эту перемену. — Я тоже не понимаю, куда они, сука, смотрят! — яростно воскликнула Света из параллели и сделала затяжку, облокотившись о стену. В туалете стоял сплошной дым, но кому до этого есть дело…? Одна из немногих, кто не курил здесь — именно Настя, что пришла вообще по случайности, как всем показалось, ведь раньше она никогда не зависала ни с кем в компании. Но сегодня с чего-то вдруг увязалась за Неред и переместилась вместе с ней и еще парочкой одноклассниц и девочек из параллельных в туалет, что именовался теперь курилкой. Дашу эту напрягло больше и сильнее всех, поэтому она ни разу не присоединилась к диалогу подруг, тихо вжимаясь в угол подоконника и разглядывая сигарету между пальцев. Она прекрасно чувствовала на себе чужой пронзительный взгляд, что не сходил несколько минут подряд, и каждый раз смущалась и пугалась, когда сталкивалась глазами с ней. Больше не хотелось ни курить, ни находиться здесь, только бы не видеть ее ярких красных волос, на этот раз собранных в два пучка по бокам. Настя тоже не была особо разговорчивой, и в голову к Каплан вдруг закралась мысль, что она тут вовсе не за общением и попыткой сблизиться с классом, а для того, чтобы еще сильнее запугать ее. Отвращение к Шпагиной росло с большой прогрессией, но и не могло не пугать подобное поведение. Даша и так никогда не питала к ней особо светлых чувств, а сейчас вообще то ли боялась до смерти, то ли ненавидела до хруста костей — тут уже не поймешь. Кипяток сих эмоций обжег сознание Каплан. — Я пошла, — та резко соскочила с подоконника и выбросила недокуренную сигарету в раковину, жадно глотая пропитанный никотином воздух и судорожно поправляя белые волосы, что постоянно путались и лежали не так, как хотелось бы их хозяйке. Расправила черную юбку, слегка помятую, и поспешила покинуть кабинку и больше не видеть этих глаз. Хотя бы до конца перемены. Ноги сами понесли девушку, куда глядят глаза, и тело неосознанно поддавалось им. Она шла медленно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, от которого так сильно устала и сбежала всего пару минут назад. Даша ненароком почувствовала себя звездой, когда сбегала от лишних глаз, что смотрели только на нее, и шла по коридору так тихо, чтобы никто не заметил ее присутствия. Конечно, счастье длилось недолго, — звонок на этот раз, кажется, прозвенел так громко, что способен был оглушить половину школы. Ну, или так показалось Каплан, которая дергалась от каждого шороха. Маршрут ее лежал через холл к лестнице, на третий этаж, и пока она устало вздыхала, ноги уже несли ее к нужному кабинету. Перед дверью в класс, Даша долго стояла, переминаясь с ноги на ногу, — желание заходить и садиться на свое место рядом с красноволосой вовсе не возникало! Как же хотелось прямо сейчас развернуться на сто восемьдесят градусов, поправить юбку, края белой рубашки и бегом умчаться отсюда, да как можно быстрее. Но здравый смысл, к сожалению, не позволил. — Извините за опоздание, можно войти? — после парочки легких ударов костяшками о дверь непривычным для нее холодным тоном произнесла Дарья с таким же холодным выражением лица, что даже мурашки побежали по телу. Быстренько пробежавшись глазами по одноклассникам, взгляды которых были направлены только на опоздавшую, Каплан, естественно, хотела найти только один. И, как ни странно, вместо заинтересованности в больших глазах своей соседки она нашла там безразличие. Странная эта Шпагина… Но когда блондинка заняла свое место, Анастасия и вовсе отвернулась в сторону преподавательницы, жадно поглощая информацию, что вылетала из ее уст. Каплан никогда еще не видела такую сосредоточенную одноклассницу, даже несмотря на то, что училась та очень неплохо. Такая заинтересованность темой урока была очень несвойственна для Насти, что только насторожило Каплан еще больше. Нарастающее в груди чувство тревоги никак не хотело отпускать Дашу, и от осознания сей ситуации хотелось выть. Как так получилось, что самая тихая одноклассница как-то смогла проникнуть в ее мир и полностью перевернуть его с ног на голову? Теперь уже Мирна испепеляла Шпагину своим тяжелым взглядом в надежде понять, в какой момент времени все так успело поменяться, и что конкретно. Желание выяснить все прямо здесь и сейчас давно задевало нервы Каплан, но та не спешила ни заводить с ней диалог, ни хотя бы написать в социальных сетях, только и делая, что разглядывая чужую страничку, словно так все для нее и проясниться. За окном снова небольшой туман, и на глаза который раз попадается одна и та же неоновая вывеска через дорогу. Прищурившись, Даша стала вглядываться в размытые силуэты, которые только могла разглядеть на улице в такую ужасную погоду. Привычка додумывать обычным прохожим их жизни никогда не покидала девушку, как и в этот раз, поэтому та уже порядка пятнадцати минут глядела только в окно, прокручивая в голове различные сценарии и вовсе позабыв о Шпагиной. Стоило лишь ненадолго потерять бдительность, — и вот Настя снова взялась за свое. Это было похоже на какую-то детскую игру: то красноволосая делает вид, что не замечает соседку, то Каплан устремляет свой взгляд в окно, но стоит только одной из них отвлечься, как она тут же чувствует на себе тяжелый прожигающий взгляд, готовый на любые действия, лишь бы узнать, что ты там себе думаешь. Жутко, не правда ли? Но руки у Даши зачесались рисовать. Прямо сейчас. Прямо на уроке. Поэтому та оторвалась от всех своих дел и наклонилась к висящему под партой рюкзачку. Оставлять сумку открытой без присмотра было плохой идеей, и девушка это поняла сразу, как только наткнулась на аккуратно сложенный меж учебниками лист, принадлежавший явно не ей. Резко подняла голову и оглядела одноклассников: каждый занимался своими делами, и даже Шпагина на этот раз отвела свой взгляд от нее. Ну это еще не признак непричастности! Желание скорее раскрыть чертову бумажку было велико, но Даша не могла так просто показать свою заинтересованность ею — а вдруг это очередные оскорбления от Тушенцова, только уже на бумаге, и сейчас он исподтишка смотрит на одноклассницу и наблюдает ее реакцию. Нет уж! Без какого-либо интереса Даша вытащила записку и положила на стол, отрешенно разглядывая класс. Она делала вид, что ей глубоко плевать на все издевательства и даже на этот дурацкий лист, но на душе словно кошки скребли, пока девушка всеми силами пыталась заглушить эти чувства. Словно невзначай, она тут же достала и скетчбук, аккуратно отодвинув его на край стола. Руслан давно уже лежал на своей парте и еле сдерживался, чтобы не уснуть, а значит, что причастность его к этому можно еще и оспорить. Оставшиеся догадки указывали только на соседку: излишнее внимание в последнее время; непонятная слежка; тяжелые взгляды, прикованные только к ней одной. Может быть и записка входит в список вещей, которые должны напугать Дашу? Но, как бы там ни было, она уже давно созрела для того, чтобы узнать содержание текста на листочке, поэтому тихо, дабы не привлечь лишнего внимания, развернула бумажку и ужаснулась:«Нет звуков ужаснее, чем твои шаги по ступеням подъезда там, где я грустно смотрю тебе вслед. Дом номер двенадцать, квартира двадцать пять».
— Не может быть… — пораженная Даша прошептала эта настолько тихо, как только смогла. Ее точный адрес сейчас написан кем-то другим на этой бумажке, и она даже понятия не имеет, кто это может быть. Одна из немногих, кто была у Каплан дома, так это Лиза, но она бы точно не стала писать эту записку… Тогда кто? Даша не любительница водить кого-то к себе домой, предпочитая развлекаться с друзьями на улице или у кого-либо в гостях, но точно не в своей квартире. И тут в кипятке мыслей проскользнуло лишь имя — Настя Шпагина. Аккуратный почерк, гелиевая ручка с блестками, сердечко в углу. И тотчас вспомнилось Дарье, как она недавно бежала к своей парадной со всех ног, лишь бы скрыться от назойливой одноклассницы. Но что ей нужно? Можно ли расценивать это как угрозу? Стоит ли бояться? Вопросов копилось все больше с каждой секундой, но Мирна не спешила открывать рот и что-то предъявлять соседке. В голове был целый рой мыслей, и каждая — безрассудней другой. Глаза до сих пор бегали по кабинету, не находя себе покоя, а страх в груди никак не унимался, словно Даша детектив, который вот-вот раскроет дело, но не может найти главную зацепку. Ближе к концу урока туман в голове начал рассеиваться, и единственное, что Даша поняла за занятие это не какие-то там формулы и вычисления, а необходимость поговорить с Настей. Один на один. Не терпелось уже услышать заветный звонок и пулей вылететь из кабинета, чтобы дождаться свою тайную преследовательницу… Или уже не такую тайную? Как бы там ни было, Каплан еще никогда в своей жизни так сильно не ждала перемены.***
Подростки один за другим покидали класс, то и дело оглядываясь назад, а Насти все еще не было. Даша стиснула зубы: вот-вот красноволосая должна будет выйти. Но особым терпением Мирна никогда не отличалась, тем более, с ее болячками. Она нервно отстукивала какой-то ритм ногой о кафельный пол и еле сдерживала себя, чтобы самой не зайти обратно в класс и не потребовать объяснений от Шпагиной прямо там. Подняла голову, прикрыла глаза и постаралась отдышаться: легкое раздражение и тревога словно перекрыли ей путь к легким. В руках по-прежнему та самая записка из рюкзака, ставшая одной из причин для серьезного разговора между двумя девушками. Наконец, послышался тонкий голосок Анастасии, что тотчас прощалась с учительницей и поспешила покинуть кабинет. Как только она пересекла порог, сразу же почувствовала какую-то тяжесть на левом плече. Бледная ручка Каплан вцепилась в хрупкое тело одноклассницы и утащила за собой в сторону уборной. — Эй! — Шпагина пыталась возмущаться, но вырваться ей так и не удалось. — Заткнись! — перебила ту Дарья и ослабила хватку, как только зашла за угол. Времени особо не было, нужно было действовать здесь и сейчас. — Че ты творишь? — лицо собеседницы, казалось, приобрело оттенок ее же волос — такой же красный, кровавый до ужаса. Настя уже было сделала шаг вперед, но Каплан не дала ей уйти просто так, сильно прижав руками к стене. — Это ты мне объясни! — Мирна резко перешла на крик, ее кровь кипела в жилах; как же хотелось ударить нарушительницу своего покоя, но вот только принципы не позволяли — насилие это всегда плохо. — Что тебе объяснить? Как ты меня к стене прижала? — Что это? — ткнула она нагло листком бумаги Насте прямо в лицо, — Откуда ты знаешь мой адрес? Следишь за мной? Шпагина подняла руки, словно оказалась арестована, а потом резко расхохоталась. Дашу это ввело в ступор: хватка ослабилась, но все так же не позволяла красноволосой уйти. Блондинка лишь прищурилась и с опаской посмотрела на особу напротив, вопросительно изогнув бровь. — Спасибо, что заметила. Все-таки ценишь мой труд… — многозначительное молчание, и снова по пустому коридору разносится звонкий смех. Глаза Каплан округляются от удивления, и губы застывают в немой фразе, которую та хотела произнести, но, ввиду ступора, не смогла подобрать ни слова. — Ты не можешь начать заниматься чем-нибудь нормальным? — гнев все же переселил остальные чувства, и слова сорвались с уст так быстро, что сама Даша не ожидала такого от себя, и ей стало слишком тяжело это контролировать. — Например? Я вот шпионить люблю. Кокетливый тон Насти все-таки щекотал нервишки Каплан, но она не собиралась сдаваться просто так. Хотелось показаться ей грозной и дерзкой; может быть, даже слегка запугать, дабы Шпагина, наконец, отстала со своим вниманием и записками, но… Даша, поверь, ты не на ту напала. — А я люблю рисовать. Как все нормальные люди, — сделав акцент на крайней фразе, Мирна ослабила хватку, не переставая прижимать обидчицу к стене. — Я в курсе, — жуткая улыбка, доводящая до мурашек, — в курсе, зай. Знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь себе представить! Ласковый тон никак не сочетается с тем, что говорит эта скромная, казалось, на вид девушка. Она медленно закусывает нижнюю губу, старается завести собеседницу, но та не знает, что и чувствует: стоит с приоткрытым ртом, широко распахнутыми глазами и держит в руке этот помятый листок, не в силах что-либо произнести. Она явно в шоке от всего, что услышала, даже несмотря на то, что много раз представляла себе этот диалог, прокручивала в голове разные его вариации, но такого себе представить точно не могла. — Ты шутишь? — в гробовой тишине слышно, как дрожит ее голос, и говорит Даша настолько тихо и подавленно, что даже какая никакая жалость берет Шпагину, и та сбавляет обороты. — Успокойся, Дашуль, — пытается пошутить и унизить, но получается сейчас откровенно плохо. Может быть, чувства внутри заиграли? — Перевари пока эту информацию и приходи поговорить в следующий раз уже с чистой головой. Нагло усмехается, заметив беспомощность девушки напротив. Даша опускает глаза в пол, быстро моргая, и старается не сорваться прямо здесь. Чувствует на щеке чужое прикосновение. — Ты слишком соблазнительна, когда злишься, — Настя в шутку скалится и снова смеется. На этот раз так громко, что даже на лестнице в конце коридора, кажется, было слышно ее эхо. Крепче обхватывает подбородок Каплан и целует ее куда-то в угол губ. — До завтра, красотка! Целую! — только и слышит обреченная Даша от удаляющегося силуэта одноклассницы. Вот и поговорили…