я носила так много масок, что теперь не знаю, как выглядит мое настоящее лицо

В коридоре пусто, за окном туман. Серо-голубые стены, что местами трескались и осыпались, уже настолько приелись, что даже глаза устали от этого цвета. Стук чьих-то каблуков в соседнем коридоре — единственный источник шума в убийственно тихом помещении. Но только до тех пор, пока не прозвенит звонок. Монотонный монолог учительницы, казалось, может вырубить любого, даже самого бодрого ученика этой небольшой школы на одной из улиц серого Питера. Город поэзии и искусства служит источником вдохновения для многих артистов, но только тогда, когда погода позволяет находить музу. В остальное время Санкт-Петербург — это депрессивный подросток с неуравновешенной психикой и эмоциональной нестабильностью, который готов сначала пролить на жителей ливень, а после загладить вину двадцатиминутным промежутком в виде солнценых лучей, что непременно скоро скроются за тучами снова. И пока за окном туман, сквозь который пробивается неоновая вывеска кафе на соседней улице, Дарья прикована к своему учебному месту без права уйти отсюда. И сейчас она сравнивает себя с этой вывеской — такая же горящая и не теряющая надежды даже в пучине сомнений и страха. Отвлекаясь от вида из окна, в котором, впрочем, ничего нового не увидела для себя, переводит взгляд серых глаз вниз, на скетчбук, что неподвижно лежал на столе и дожидался, пока хозяйка нанесет новый штрих, изобразит очередную персону или сделает зарисовку шариковой ручкой с покусанным колпачком и пятнами от белого корректора. Глазки сверкают от радости, когда на ум приходит свежая идея, но хорошего понемногу, как говорится. Учительница нагло врывается в ее грезы. — Каплан! Отложила все свои тетради, у нас не урок рисования, — грозно заверила седая женщина внушительных размеров, да так сердито, что девочка и возразить ничего не смогла. Если бы на «изо» таким же убедительным тоном сказали, что сейчас не урок рисования, Даша бы точно поверила. Соседка по парте зазевала, прикрывая рот рукой, а Каплан только лишь вжалась в спинку своего стула и опустила виноватый взгляд вниз, убирая скетчбук в свою сумку. Акварельные листы точно звали ее к себе, но она сдержалась, чтобы снова не достать книжку и не начать в ней рисовать. Весь оставшийся урок пыталась как можно меньше привлекать к себе внимание. Но от чего точно скрыться не получилось — так это от глаз Шпагиной, что сидела по соседству и даже не скрывала свой хищный взгляд. Глаза у нее были большие и глубокие, даже если многим она казалась фальшивкой; над ними аккуратные тонкие брови и ни единой морщинки, словно Настя никогда не показывала своих эмоций, все время сохраняя мертвое безразличие на бледном хрустальном лице. Губы не растянуты в улыбке, не проглядывалось даже слабой ухмылки, но выражение все равно казалось добрым и теплым, каких бы намерений у нее там ни было. Алые волосы спускались вниз, до ягодиц; сегодня же были заплетены в слабую косу, да такую длинную, будто у Рапунцель! Тонкими пальцами она касалась впалой щеки, чуть подчеркнутой слабым румянцем, закусив тонкую розовую губу. Огоньки в широких глазах и блеск мягких губ точно манил Мирну. Но общение в одноклассницей никогда не задавалось: Настя всегда была молчалива и предпочитала проводить свободное время в одиночестве, нежели общаться с кем-либо, особенно из своей школы. Даша даже толком не знала, чем Шпагина увлекается, и в какой стороне ее дом; ни разу не видела на тусовках или на праздниках, не помнит даже, чтобы записывала ее номер телефона когда-нибудь. Настя всегда казалась ей странной, словно с другой планеты, но от этого менее манящей не становилась. Частенько ходили слухи, что красноволосая лишь умело держит маску скромницы на лице, когда на деле промышляет чем-то пугающим и отталкивающим, но кто такая Даша, чтобы верить слухам? Они ведь когда-то и о ней ходили. Но когда классная руководительница вдруг посчитала нужным пересадить Настю с последней парты, за которой она все время сидела одна, за третью, где и считалось место Каплан, блондинка не очень сильно обрадовалась. Веришь слухам, не веришь — все равно Шпагина кажется какой-то странной и чересчур закрытой, словно что-то скрывает. Еще и эта детская наивность в ее возрасте точно не давала Мирне покоя — не может же взрослая девушка, заканчивающая одиннадцатый класс, вести себя так, словно идет в пятый. По крайней мере, так думала Даша. На наручных часах показались заветные цифры, и урок истории был прерван громкой трелью звонка. Сразу как будто камень с плеч упал, и Каплан вздохнула так глубоко, как еще не делала никогда раньше, удивившись, как много воздуха может за раз попасть в ее легкие. Опять почувствовала на себе пристальный взгляд со стороны — если бы Настя могла пускать лазеры из глаз, от Мирны уже давным-давно не осталось бы и места, иначе зачем так прожигать соседку взглядом? На это есть причины? Личная неприязнь, да? Стараясь игнорировать прикованное к себе, словно магнит, внимание, Даша зачесала прядь волос за ухо, где тотчас показался тоннель, которые та начала тянуть еще в девятом классе. Достала скетчбук и снова сделала какие-то пометки, скорее не для работы, а для ее имитации, дабы Шпагина поскорее оставила ее в покое. Но та словно не понимала, чего от нее хотят, и продолжала буквально впиваться взглядом в каждую деталь на хрупком теле Дарьи, которые ранее могла вовсе и не замечать. Не замечать после стольких лет…? Каплан, ты ведь никогда не интересовалась, где пропадает Настя, когда ваш класс дружно собирается на тусовки. Или же почему она так много копается в телефоне, почему постоянно смотрит на тебя и ничего не говорит? Тебе же никогда не было до этого дела, пока ты сама не стала замечать странные жесты, обращенные в твою сторону. Настя воистину редко пыталась завести какой-нибудь диалог, но даже тогда, когда делала это, она всегда знала, с какой стороны лучше подобраться к Даше, как найти к однокласснице подход, чтобы тема показалась ей интересной. И только сейчас, когда все пазлы вдруг стали потихоньку собираться в общую картинку, стало как-то не по себе. Красноволосая прищурила глаз и ухмыльнулась, из-за чего Дашу бросило в холод. Она попыталась отвлечься от этих мыслей и зацепиться за что-нибудь взглядом, пока в поле зрения не попалась ее знакомая. — Стой, Лиз! — Каплан подняла руку вверх, будто находилась на уроке, и мягко спросила одноклассницу, с которой, в принципе, у нее всегда были хорошие отношения. — Ты сейчас в столовую? Можно с тобой? Давать слабину перед Шпагиной, испугавшись ее внимания, и без повода слинять блондинка не собиралась. Хотелось грамотно придумать себе какую-нибудь причину, по которой она могла бы покинуть класс, когда, собственно, обычно так не делала, всю перемену отсиживаясь на своем стуле. — Мы с Даней и Русланом собирались, подтягивайся, — Неред робко посмотрела на собеседницу, зная, как сильно та ненавидит Тушенцова за все его выходки и точно не собирается проводить с ним время в одной компании. Особенно после того, как мальчик в седьмом устроил ей травлю из-за веса. Мирна поерзала на месте от воспоминаний, каждый раз бросающих в дрожь, и криво улыбнулась. С Лизой уйти не получится, нужен другой план. Отложив свой скетчбук на край стола, Даша, пошатнувшись, встала с нагретого стула и направилась к двери, абсолютно наплевав на то, как, должно быть, сейчас злорадствует душенька Шпагиной. Сегодня у нее действительно получилось напугать Дашу, но она это просто так не оставит. Ближайшая кабинка женского туалета — вот спасение на сегодня! Каплан бегом влетает в маленькое помещение и закрывает за собой дверцу. Сбитое дыхание, кажется, слышно по всей школе, а шумные удары неугомонного сердца, вырывающегося из груди, стучали даже в висках. Она немедленно поправляет непослушные волосы и пытается привести себя в порядок. Что так сильно могло ее напугать? Соседка по парте? Да, это странно, но смотрела Настя так, словно собирается убить ее; в стеклянных глазах было пусто, а на лице — ноль эмоций. Как старая фарфоровая кукла на пыльной полке в бабушкином шкафу. — Что ж с тобой, Дашка, стало? — Иронично произнесла девушка, глядя в глаза своему отражению в зеркале. Вода полилась в раковину, когда тонкая девичья рука открыла кран, после чего Каплан набрала жидкость в ладошки. Лицо обдало прохладой, пока тушь слегка размазалась по впалой щеке. Обычно на переменах в туалет бегали пятиклассницы, чтобы посидеть на подоконнике в самой большой кабинке и отвлечься от занятий. Или же наоборот — старшеклассницы частенько прогуливали уроки, прячась в кабинках; курили сигареты и пили энергетики. Даша и сама грешила этим, не раз принося с собой в учебное заведение «Адреналин Раш» и пачку Винстона. Здесь всегда пахло табачным перегаром, и, честно, многих удивляло, почему учительницы, учителя и многие заведующие ничего не замечают. Или замечают, но игнорируют. Из уборной часто были слышны крики, смех и громкие разговоры, которые, как минимум, должны были привлечь внимание взрослых, но те продолжали обходить эту тему стороной. И даже сейчас, когда Даша достала из кармана брюк сигарету и зажигалку, присаживаясь на подоконник и закуривая никотиновую палочку, никто не собирался ее останавливать. Она медленно и блаженно выпускала изо рта клубы дыма, а порой и кольца, что приносило ей коктейль из смешанных эмоций: страх, что кто-нибудь все же застукает ее за этим делом, и облегчение от нависших тревог, что выходили из девичьего тела, подобно тем самым клубкам дыма. Потушив бычок об руку, с ненавистью взглянула на себя в зеркале, после постаралась избавиться от улик, смывая сигарету в унитаз, и скорее возвращается обратно в свой кабинет. Ее парта находилась рядом с дверью, поэтому разглядеть, что за ней происходило, было вовсе не сложно. Может, соседка, наконец, ушла куда-нибудь, подарив Даше десять минут блаженства и отдыха от прожигающих взглядов. Но нет — красноволосая не просто сидела на месте, а еще и смотрела в какой-то блокнот, судорожно оглядываясь по сторонам и быстро листая страницы. Каплан насторожилась, и желание возвращаться исчезло вовсе, пока она не поняла, что в руках у Насти был ее скетчбук… Жест, который разжигает ненависть и агрессию у большинства художников и художниц, сейчас продемонстрировала Шпагина. Она без зазрения совести стащила с другого края стола чужую вещь и с интересом стала ее изучать, надо же! А Даша остолбенела от такой наглости — еще никто и никогда не заглядывал в ее скетчбук, даже самый близкие друзья или родственники. Одной только Каплан известно, что она почувствовала, увидев заветную книжечку в руках у ненавистной одноклассницы. Ярость сама понесла ее бренное тело в кабинет, и та влетела как фурия, сшибая только что вошедшую Лизу с пути. Русая что-то буркнула в ответ, но Дарья пропустила это мимо ушей, которые покраснели от злости вместе с лицом. Сейчас ее главный объект — Настя. Красноволосая и не заметила, как одноклассница вернулась в кабинет и уже повисла над столом, как грозовая туча. Вся гневная и растрепанная. Сердце тут же ушло в пятки, словно ее застукали за чем-то воистину ужасным, будь это ограбление или убийство. Рот открылся в немом крике, она уже хотела что-нибудь сказать в свое оправдание, но слов никак не находила, да и ситуация была для нее настоящим шоком, что даже ноги онемели, и тело бросало то в жар, то в холод. Вот Даша начинает свою гневную тираду и вдруг осознает: еще никогда в жизни она не видела Настю такой растерянной и напуганной. Ее холодный взгляд всегда пробирал до дрожи, а эти манерные движения кистями и пальцами приводили в настоящий ужас. И только сейчас, нависая над ней, как над своей добычей, блондинка впервые почувствовала, как что-то екнуло в груди при виде главной аутсайдерки класса. — Ты в край ебанулась уже или что? Какого хрена ты творишь? — Она с яркостью обратилась к Шпагиной и оглянулась по сторонам: возможно, свидетельницей конфликта может стать классная руководительницо, но той не было в классе, что только сыграло Даше на руку. Она резко подалась вперед и вырвала из тонких рук черную книжку, обклеенную разными наклейками. Психологическое расстройство, которое Каплан диагностировали еще в восьмом классе, дало о себе знать: неконтролируемые приступы агрессии в стрессовых ситуациях постоянно выставляли девушку чудовищем. Но в голове кипело так много мыслей, и в этом кипятке вдруг проскачило что-то ужасное, недопустимое, но такое желанное сейчас, что Мирна не могла удержаться. Она уже было замахнулась на Настю, но резко поймала себя на мысли, что ни за что бы не стала решать вопросы насилием, даже если не всегда может контролировать эмоции. Изящная кисть рассекла воздух и опустилась обратно на свое место. К этому моменту взгляды всех присутствующих в кабинете были прикованы к двум особам. — Че? — Каплан опешила. Ей было неловко от той мысли, что множество людей стали свидетелями ее срыва, да и к тому же не разобравшись в ситуации. Она стояла, словно статуя, держа в руке свой старый скетчбук и сильно-сильно прижимая его к телу. Щеки ее полыхали, как и уши, — то ли от накатившего стыда, то ли от злости, что не унималась в груди. Но Настя, видимо, решила воспользоваться ее положением, отскочила от парты, как ошпаренная, и с наигранным испугом двинулась прочь. Даша обреченно вздохнула. — Ну ты даешь, Дашка, — восклицает Юлий, и от его слов становится больно и душно. Настя — просто хорошая актриса, которая явно замышляет что-то неладное, и Мирна обязательно выведет ее на чистую воду, чего бы ей это ни стоило.

***

После школы одноклассники разбрелись кто куда — так и не собрались вместе в ближайшем парке, из-за пасмурной погоды, поэтому блондинка сейчас резво шагала домой, пиная массивными черными ботинками опавшие листья, что тонули в лужах и грязи, и до сих пор негодовала из-за поступка Шпагиной и фразы, выброшенной Юликом. Парень нравился ей уже на протяжении трех лет, и показаться перед ним в таком свете было для девушки настоящей катастрофой. Но эту ситуацию быстро замяли, а все потому, что Даша — душа компании, а Шпагина — темная лошадка на поле боя, и многое о себе скрывает. За все эти годы у нее была всего лишь одна подруга. Но, к сожалению, Лера Мидлер ушла после девятого, оставив Настю одну. И неизвестно никому, что она там задумала и чем промышляет. Но щеки Мирны все еще горели пламенем, и на этот раз она уже точно знала, что причина — это гнев. Нарушение личного пространства, выставление ее в плохом свете, давление остальных на жалость. Да эта Шпагина — настоящая аферистка! Она провернула все быстро и ловко, ушла от ответа на поставленный вопрос и вообще теперь для всех белый ангелок, что спустился с небес на землю. Ненависть сжигала Каплан изнутри. Отойдя от школы примерно на двадцать метров, та решила покурить и успокоиться. Оглянулась назад, мечтая не застать ни учителей, ни других взрослых, которые бы могли доложить об этом родителям, но каково же было удивление девушки, когда она разглядела знакомый силуэт в окне того самого туалета на третьем этаже, что не раз спасал ее саму. Алые волосы, собранные в косу, надменный взгляд и устрашающий вид. Дарья зажмурилась, в надежде, что когда глаза распахнутся, она больше не увидит никого в том окне. В надежде, что ей просто показалось. Но нет — Шпагина продолжала стоять на месте, не двигаясь, и через пять секунд, и через двадцать пять. Блондинка вдруг невольно почувствовала себя главной героиней фильма ужасов, за которой постоянно кто-то наблюдает. Отвернувшись от здания школы, девушка сжала между пухлыми губами никотиновую палочку и подожгла ее торчащий изо рта конец. Дым заполнял легкие и растворялся в воздухе вместе с паром. Кисти покраснели от холода, и, докурив, Даша немедленно спрятала руки в карманы пуховика. Обернулась и больше не смогла никого разглядеть. Настя исчезла вместе с тем дымом. Дорога до дома никогда не занимала у Дарьи так много времени, как сегодня. День оказался тяжелым, и неприятный осадок даже остался, что лип к груди, как осенние листья к обуви. Она много думала и размышляла, не понимала, почему получилось так, как получилось; какие у Насти были мотивы, зачем ей все это? Некогда отрешенная и пустая одноклассница теперь проявляла к ней повышенное внимание и даже в скетчбук залезла, что перешло абсолютно все границы. Обида сжигала что-то внутри, и Мирна не могла понять — это сердце ноет, или у нее действительно есть душа? Ведь в груди что-то затрещало, когда вместо обычного стеклянного взгляда она вдруг получила какие-то эмоции. Жалость играла на нервах, как кошка с клубком ниток, и ее было не унять. Но если бы только Каплан знала, как все непросто на самом деле… До подъезда оставалось еще буквально пятьдесят метров, уже козырек показался сквозь легкий туман, которым был окутан город еще с утра. Девушка представила, как, должно быть, хорошо сейчас укутаться в теплый плед и пить горячий кофе из любимой кружки с бабочками. Как прекрасно себя чувствуют люди в своих уютных квартирах, как хорошо сейчас принимать горячий душ или вкусную пищу. Занятая своими фантазиями, Дарья и не замечает, как ногой впечатывается в глубокую лужу, и не сразу понимает, что произошло. Когда она дернула конечностью в сторону, холодная вода уже успела проникнуть в сапоги и намочить их изнутри, создавая характерный хлюп. Ярость снова поглотила девушку с ног до головы, но рефлексы давали о себе знать: она вертелась по сторонам, чтобы оценить количество свидетелей ее очередного срыва и того, как лицо постепенно приобретает красноватый оттенок. Все бы ничего, но в поле зрения опять попался знакомый силуэт… Это точно не могло быть ошибкой — Шпагина стояла в паре десятков метров, сунув руки в карманы длинного розового пуховика, и просто смотрела в ее сторону. Никаких эмоций, жестов. Один пустой взгляд, что приводил Дашу в ужас, заставляя позабыть о своей проблеме. Она резко срывается с места и мчится скорее к своему подъезду, лишь бы не видеть ни этого силуэта, ни надоедливых красных волос, за которые иногда так и хотелось подергать. Судорожно находит в кармане ключи и пулей влетает в холодное помещение, наблюдая за тем, как с грохотом закрывается тяжелая железная дверь. Настя улыбается в пустоту и закатывает глаза: — Испугалась, бедняжка.