Глава 2
Палата № 35
–Давай, догоняй! – раздался пронзительный крик. С десяток маленьких цветастых шапок тут же бросились в разные стороны, расталкивая всех на своем пути. Лиля не очень любила каток. Слишком холодно. Слишком скользко. Слишком опасно. Но если двадцать три одноклассника хотят кататься на коньках, значит, один голос «против» никого не остановит. Схватившись за бортик, маленькая девочка лет восьми отчаянно пыталась удержать равновесие. В этот день ее раздражало абсолютно все: носок, который смялся в ботинке, волосы, спадающие на глаза, глупые ноги, разъезжающиеся в стороны, и не менее глупые мальчишки, смеющиеся и всеми силами, показывающие «как надо». Вот вырастет Лиля, станет большой и сильной ведьмой, как мама, и ни на сантиметр не подпустит к себе ни одного мальчика. Зачем они вообще нужны, эти противные ухмыляющиесярожи? Поглощенная своими мыслями, девочка со всей злостью топнула ножкой, и, не удержавшись за бортик, упала на лед, подвернув ногу и ударившись головой. Терять сознание очень неприятно. Зато ты не чувствуешь боль и не слышишь причитаний обеспокоенных взрослых. Наверное, Лиля уже в больнице. Пахнет чистым спиртом и нафталином. Прибор, контролирующий ритм сердцебиения раздражает своим нескончаемым звуком. Очень сильно закололо в области сердца, по вискам будто застучали маленькие молоточки, а к горлу подступила тошнота. Нужно прийти в себя. Нужно собраться с силами. Нужно… Резко, распахнув глаза, Лиля чуть не ослепла от яркого больничного освещения. Хотя «яркого» здесь было немного. Скорее, просто с непривычки. Сквозь полузакрытые жалюзи не пробивался ни один лучик солнца. «Должно быть, ночь» –решила Лиля. Жива! Все получилось! А что именно получилось? Мысли, словно подгоняемые кнутом, начали неохотное движение. Секунды бежали, и перед глазами всплывали картинки из ее, Лилькиного прошлого. Что ей сейчас снилось? Это ее детство! Тот день, когда маленькая ЛилечкаКостровапоскользнулась на катке и упала, поломав ногу и получив сотрясение мозга. Ужасный был день. Мама так кричала на учителей, что не доглядели; врачи неприятными холодными пальцами то и дело ощупывали больную ногу. Пришлось провести в больнице весь день: в очереди на прием, в очереди на рентген в очереди на гипс…С тех пор Лиля ненавидела больницы. Аеще пришлось два месяца проваляться дома. За это время девочки, с которыми Лиля более-менее выстроила отношения, сдружились за ее спиной. В первый день после выписки бывшая приятельница, Катька Афонцева, начала задирать Лилю, чем заставила ту выкрикнуть проклятие в адрес проказницы. Тем же вечером Катя сломала ногу, упав с лестницы, после чего долго пролежала на больничном, завалив итоговые контрольные. Тогда мама поняла, что Лиле передался ведьмовской дар, и начала ее обучать. Из девочки вышла хорошая ученица, особенно получалось в проклятиях и зельеварении. И, разумеется, юная ведьма не стеснялась использовать свои способности на практике. Так вернулась дружба с одноклассницами, а недоброжелатели получали по заслугам. Жизнь складывалась прекрасно: интересные уроки с мамой, столичные салоны красоты, гулянки с подружками до утра… Пока среди ведьмовства не пронеслось это страшное слово «НЕКРОМАНТ». Лиля как раз училась в 11-м классе. Пришлось бросать школу и спасать свою жизнь. Ради этой цели была совершенна огромная ошибка – просьба о покровительстве у безбашенного тролля Егора Бертилова. Зеленый туман и шепот в голове о том, как жизненно важно бродить по парку и искать какое-то растение чуть было не вызвали, по привычке, приступ тревожности. Но вдруг перед внутренним взором пронеслось другое воспоминание: этот же шепот, но произносимый уже не страшным, вселяющим ужас, а томным и, одновременно, страстным голосом. И не внутри сознания, а на яву, мягкими губами– в самое ухо, вызывая табун мурашек по всему телу. Этот же насыщенный зеленый цвет, но уже не на деревьях и травах, а в светящихся глазах, отражающих желание, благоговение и всепоглощающую любовь. Эта же коварная ухмылка, но не мерзкая и зловещая, какою Лиля видела ее в своих кошмарах, а задорная и интригующая на прекрасном лице любимого и быстро ставшего таким родным Морока. Вспомнилось и то, с каким разочарованием и презрением смотрел он на нее после той ночи, лучшей ночи в ее жизни. Вспомнились все слова, сказанные этим грубым, но не ставшим от этого менее привлекательным голосом. Вспомнился и тот дикий план, придуманный и высказанный перед тремя главами конвенции. Вспомнилась и подготовка к исполнению этого плана. Вспомнилось то прикосновение к его сильной широкой спине в мокрой рубашке… …и его полный беспокойства и заботы взгляд, когда он понял, что она натворила. А это все было лишь для те… Тревожная мысль вдруг остановила подкативший к горлу ком и сырость на глазах. «Один не вернется» – именно так звучали слова Посланника смерти. Лиля, не считая себя дурой, быстро прикинула процентное соотношение из теории вероятности. Благо, с математикой никогда проблем не было. Она жива. Но кто же тогда…? А если…? Электронный писк маленького предателя ускорился, отражая пульс обеспокоенной девушки. –Пррр! Куда поскакала? И без седла, – послышался со стороны мужской, смутно знакомый голос. Преодолев головокружение и повернувшись на звук, ведьма столкнулась взглядом с высоким вампиром в кожаной куртке. –Ч-что? – ни то сказала, ни то прохрепела девушка. Силы еще не вернулись. –Я говорю, не гони лошадей. Успокойся! Тебе сейчас нервничать не нужно. Я не для этого тебя сюда поместил, – Алекс Муранов сел на краешек Лилиной кровати, проведя по ее укутанным одеялом ногам. – Алекс, где я? – глупый вопрос, так же видно, что в больничной палате. Но старший брат Темнейшего, наверное, сможет понять и рыбье молчание. – Ты в хорошей Питерской поликлинике, не переживай. Сегодня 5-е ноября, полдень. Помнишь что-нибудь, или мне продолжить? *** Вдоволь выплакавшись в туалете, приведя опухшее от слез лицо в порядок и получив нагоняй за безделье от мамы, Маша сбежала в буфет, усевшись у дальнего окна. Вглядываясь в темное, облачное небо, девушка пила безвкусный кофе из пластикового стаканчика и заполняла аккуратным почерком регистрационные карты. Работа шла довольно медленно из-за того, что мысли то и дело возвращались к мужчине, которого Маша встретила пару часов назад. А также к эмоциональному взрыву после. Ну, вот и как это называется? Повела себя как двенадцатилетняя девчонка. Нет, в двенадцать ты так себя не вела. Ну, подумаешь, встретила красавца, ну и что? Мало ли таких вокруг ходит! Таких - мало. Все равно это не повод рыдать на рабочем месте. Наверное, просто устала. В любом случае это уже не важно. Он пришел к одной из пациенток. Наверное, к своей девушке. Так что, он либо уже занят, что и следовало ожидать, либо уже ушел. Подумав, что лечь в соседнее отделение с шизофренией – не лучшие планы на выходные, девушка поспешила закончить внутренние дебаты и вернуться к заполнению бумажек. Но через минуту пред глазами снова встал его облик. Нет, так ничего не получится. Дав себе несильную пощечину, девушка задумчиво замерла, выронив ручку. Если проблема есть, то ее нужно решить, а не бежать от нее. Если парень не выходит из головы, нужно убедит свой мозг, что стоит его не то чтобы отпустить, а выпнуть со всеми его сводящими с ума полуулыбками. Если он пришел навестить свою девушку, то нужно просто убедиться в этом. Ведь та регистратурнаямымра назвала номер ее палаты – 35. Там обычно лежат несерьезные случаи вроде сотрясения мозга, обмороков и легких травм. А ведь именно по этим палатам Маша сейчас заполняет карточки. Быстро отыскав нужную, девушка пробежалась по ней глазами. Лиля Бертилова, г. Москва… Семейное положение – замужем. Легкий холодок прошел по затылку, а сердце неприятно сдавило. Ну, вот и все, именно это ты и искала, а, Маш? Доказательство того, что он занят. Но ведь на его пальце не было обручального кольца. Эту информацию любая девушка считывает очень быстро, на подсознательном уровне. Вот и Маша хорошо запомнила. Посидев еще немного в задумчивости, допив остывший кофе, девушка быстро дописала все необходимые данные, и, вместе со всей стопкой бумаги, направилась в сторону регистратуры. Можно сколько угодно сидеть в уголке и жалеть себя, но не нужно тогда потом по ночам рыдать в подушку. Если чего-то хочешь – нужно рискнуть, хотя бы раз в жизни. И пусть уже тогда все горит синим пламенем. Воспряв от неожиданной решимости, девушка с грохотом бросила карточки на регистрационный стол и, под звуки разгневанной Жабы Михайловны, гордой походкой пошла вдоль коридора. Нет, пока Маша не отступит, пока не увидит все собственными глазами. 28…30…33…35. Вот и заветный номер. Остановившись возле двери, и занявшись бессмысленным перебиранием бинтов на стоящем рядом столике, девушка ненароком заглянула внутрь палаты через небольшое стеклянное окошечко в стене. Вот он, тот самый мужчина, с накинутым поверх своей изодранной куртки белым халатом для посетителей, сидел на кровати, возле ног полусидевшей девушки. Она была очень бледна и тонка, словно маленькая фарфоровая куколка. Маша любила в детстве рассматривать таких через витрины магазинов. Темные вьющиеся волосы до лопаток, большие карие глаза, под которыми сейчас пролегли глубокие тени. Небольшой курносый носик, и обворожительная улыбка… Ей вряд ли можно было дать больше 16. Но даже сейчас, сидя на больничной койке, она не теряла своего женского обаяния. Глядя на то, как парень что-то рассказывает ей, вызывая улыбку, и показывает что-то на экране своего смартфона, Маша вдруг растеряла всю свою решимость. Нет, зря она… –…сюда пришла? – послышался со стороны знакомый рассерженный голос. –М? Ой, мам, это ты. А я тут бинты перебираю, – оторвалась от своих размышлений Маша. – Ага, вижу я. А тебя об этом кто-то просил? –ну вот, начинается. *** И все-таки, ведьма крута. Алекс не очень хорошо разбирался в тонкостях женской психологии, но был уверен, что представительницы прекрасного пола, обычно, не отличаются сдержанностью, когда дело касается…вообще чего-либо. Но Лиля, видимо, является исключением из всех правил. Вампир около часа рассказывал девушке исход той авантюры и события последних дней. То ли это лекарства так на нее влияют, то ли стресс, но Лиля держалась очень стойко. Вот, что значит ведьмовское воспитание! Хотя, не стоит забывать о том, что для Лили вся сложившаяся ситуация несет несколько другой окрас, чем для других. В первую очередь, она будет заботиться не об успехе той спецоперации, а о здоровье и благополучии своего ненаглядного. Вот они с братцем угарали, а ведь девочка-то и правда влюбилась. И говорит об этом не только ее безумное решение заменить Верховную, подстраховав его жизнь, но и ее поведение при упоминании его имени и всего, что с ним связано. Стоит также отметить, что ведьма достаточно изменилась с тех пор, как Алекс впервые ее увидел. Вместо маленькой, растрепанной задиры, перед ним сидит, уверенная в себе молодая женщина, готовая, встать по левую руку возлюбленного сиюминутно. Это восхищало, забавляло и настораживало одновременно. Но было в ней кое-что еще, что привлекло внимание Алекса, но что он никак не мог понять и, уж тем более, объяснить. Что-то в ней изменилось еще. Что-то очень важное. Что-то, что не отталкивало от нее Алекса на уровне инстинктов, как от ведьмы. Об этом нужно будет подумать. Время приема посетителей закончилось и, вспомнив о том, что Лиле нужно отдыхать и набираться сил, Муранов вышел из палаты, не забыв попрощаться и пожелать всего наилучшего. Но, увы, уйти из больницы тихо и спокойно вампиру не удалось. В коридоре, прямо возле двери в Лилину палату, не на шутку разыгралась ссора между двумя медсестрами. Судя по внешним данным и обрывкам разговора, если можно было так сказать, они приходились друг другу близкими родственницами: мать и дочь. Что ж, обычная семейная ссора с примесью рабочих проблем. Но что-то заставило Алекса застыть на месте, не отрывая от них взгляд. Это же та самая девушка, что привлекла его внимание у регистрационного стола. Юная блондинка с голубыми глазами, светлой кожей и стандартными чертами лица. Взрывной характер, громкие стычки с матерью и теми, кто попадется «под руку». Возможно, кто-то скажет, что таких на свете полно, и Алекс согласится. В этой девушке нет ничего интересного или цепляющего. Что ж, Алекс опять согласиться. Но не заметить то, как сильно на похожа на Дашулю, ту самую, капризную, взбалмошную, но такую его московскую девицу, просто невозможно. Разумеется, до тех пор, пока она не превратилась в холодную расчетливую стерву, которая… –Ну а Вам, молодой человек, чего? – рявкнула старшая медсестра, закончив орать на свою дочь и переведя внимание на рядом стоящего человека. «О нет! Это же он!» – пронеслось в голове у Маши, когда та проследила за взглядом матери, – «Неужели он слышал все это? Какой позор…» К щекам прилила кровь, а в комнате вдруг резко стало не хватать воздуха. – Простите, не хотел прерывать столь увлеченный диалог, – ничуть не испугавшись натиска, ответил парень. Маша так и не поняла, было это сказано с издевкой или нет. Вдруг под этим хулиганистым видом скрывается рыцарское воспитание? Видимо, настроение Машиной матери было испорчено в конец, потому она нисколько не пожалела еще одного своего окрика на проходившую мимо пациентку которая несла в руке стаканчик с кофе. От неожиданности девушка вздрогнула, расплескав все содержимое стаканчика на небезызвестную куртку мужчины. Естественно, раздалась новая порция криков, обвинений и извинений. Вздохнув с легкими раздражением и одарив белоснежной вежливой улыбкой вокруг стоящих дам и небольшую кучку зевак, парень быстрой, несколько хищной походкой скрылся в конце коридора. Спустя полчаса, практически пробегая по тому же коридору, Маша психовала и проклинала всех подряд. Мать, так позорно оравшую на нее на глазах у всех. Глупую пациентку, не умеющую держать в руках себя и свои вещи. Антонину Михайловну, вконец доставшую своими жалкими попытками задеть. И далее, по списку… Не видя и не воспринимая ничего вокруг себя, Маша таки врезалась во что-то. А если конкретнее, то в кого-то. Подняв глаза и собираясь выплеснуть все свои эмоции на незнакомца, девушка поперхнулась своей вмиг заготовленной речью. –Преследуешь меня? – задорно гаркнул парень, заставив девушку подпрыгнуть на месте. Глядя на то, как Маша то и делает, что открывает и закрывает рот, он продолжил, – слушай, а не знаешь, чем можно отстирать эту жидкую дрянь? Проследив за его взглядом, девушка обнаружила навидавшей виды кожаной куртке засохшее пятно кофе, что подают в местном буфете. –Ммм…можно попробовать перекись водорода с нашатырным спиртом, – задумчиво произнесла девушка, как-то нервно заправляя прядь волос за ухо. – Людские заморочки, не, не слышал о таком. – Это такие жидкости в стеклянных баночках – снова не сумев понять, шутит он или нет, решила сыронизировать Подольская. На секунду ей показалось, будто в его глазах сверкнули красные искорки. Почувствовав легкое головокружение, Маша глубоко вздохнула. А что, если он сейчас обидится и уйдет?Нужно немного остыть. – Здесь, в больнице, все на счетах, но дома у нас есть запасы в аптечке. – Это приглашение? – приподняв одной бровью и ухмыльнувшись уголком губ, протянул незнакомец. Кстати… – Как же я могу пригласить домой того, кто даже не представился? – осмелев или обнаглев (надо будет обдумать), спросила Маша. Постояв в задумчивости пару секунд, а затем, рассмеявшись, он все же, ответил: – Действительно, как невежливо. Алекс Муранов, – немного растягивая слова, произнес он. – Мария Подольская, – подумав, что официальный вариант будет звучать презентабельнее, девушка ответила на рукопожатие. Какая у него холодная кожа. Словно только из морозилки достал. – Машуля! Замечательно, – игнорируя Машину напыщенность, расцвел улыбкой Алекс, – а скажи-ка мне, Машенька, твоя матушка не будет против, если я прокачу ее дочь до дома? Может, я сам и не врачь, но не нужно быть семи пядей по лбу, чтобы не обратить внимания на твой уставший вид, – протянул парень, с несколько хищной улыбкой, заправляя выбившуюся прядь Маше за ухо. Любой другой на его месте уже получил бы затрещину за такое развязное поведение. Но ему было можно. Девушка взглянула на настенные часы. До официального конца рабочего дня еще далеко. Но разве это что-то значит? – Я захвачу куртку.