Дипломная работа, так сказать.

       Под утро, когда солнце только встало, в комнате послышались тихие шуршания. Люси поморщилась, пытаясь спать дальше, но сон покинул её уставшее тело, запуская вместо цветных сновидений горькое осознание того, что это странное путешествие закончится для них… Неприятно. Теперь, когда рядом слышалось посапывание товарищей, самое главное — товарищей живых, невредимых, здоровых, Сердоболия, которая была до невозможности оптимистичным человеком, впервые почувствовала неописуемую грусть, вызванную не то близкой кончиной, не то страхом этой самой кончины. Разве такого конца она хотела? Заставив себя приподняться на локтях, проклиная жёсткую циновку, девушка всмотрелась вдаль, заметив лишь кончик длинных голубых волос, который исчез за полотном, отделяющим их комнату от гостиной, в которой вечно курил Мистган. Надо же, как Венди рано встаёт! Сон уже вовсе ускользнул от неё, поэтому делать было нечего: блондинка тихо поднялась, поспешив надеть поверх длинной, белой льняной рубахи цветастую юбку, сшитую из забавного, лёгкого материала. Интересно, чем занимается дочь шамана в такую рань?        Венди нашлась быстро: она стояла в кустах у дома, собирая в миску с верёвочкой, предварительно надетой на шею, дикие ягоды, которые с виду напоминали малину. Подобраться к девочке со спины и сделать сюрприз у Сердоболии не вышло: та оказалась крайне внимательной и заметила проснувшуюся гостью ещё у выхода из дома. — <Доброе утро>, — промурлыкала Ангел своим красивым голосом, мило улыбаясь: — <Не спится?> — <Да>, — спокойно ответила Люси, неожиданно понимая, что не взяла с собой словарь: — <Я... Приду!>  — крикнула она и быстро побежала в дом, снова отмечая, что ехать отдыхать в балетках, оставляя остальную обувь в багаже — не лучшая из её идей. Когда Сердоболия вернулась назад со словарём, девочка собрала целую миску ягоды и высыпала её в небольшую глиняную чашу. Как только место освободилось, красавица снова углубилась внутрь заросших кустов. — <Могу помочь?> — неуверенно спросила блондинка, одним глазом кося в свои записи. — <Помочь?> — Венди задумчиво улыбнулась, согласно кивая головой: — <Да.> Ветки «малины» оказались колючими, но дамы никогда не боялись таких мелочей жизни, поэтому не остановили своей работы, мило улыбаясь друг другу. В какой-то момент уроженка Фиора решила разбавить тишину, заодно разведав что-нибудь новое. — <Скажи, пожалуйста, а сколько лет Мистгану?> — <Тридцать>, — мелодично ответила девочка, собирая, как заметила Люси, в три раза быстрее своей собеседницы. — <Тридцать?> — удивилась Сердоболия, наклонив голову на бок: — <Прости, а сколько тебе лет?> — <Четырнадцать>, — улыбнулась Ангел, заправляя прядь голубых волос за ухо: — <Почти пятнадцать.> — <Да? > — ещё пуще удивилась студентка, прищуриваясь: — <Ты так рано у него родилась?> — <У него?> — в замешательстве спросила Венди, хлопая огромными карими глазами:  — <Нет, Люси, я не его дочь.> — <Ой, правда? >        Барышни сидели на крыльце странного домика, поедая собранные ими ягоды. Они оказались чуть слаще, чем малина, приятными на вкус, но с лёгкой ноткой кислинки. Идеальное сочетание, чтобы обсуждать открытия чудные! — <Так вы не родственники?>  — блондинка закинула в рот очередную псевдомалину, наблюдая то за малышкой, то за голубеющим небом: — <А так похожи!> — <Да, Мистган — мой учитель>, — беззлобно засмеялась Венди, прикрывая огромные глазки и специально медленно произнося каждое слово: — <Хотя, да, мы похожи.> — <Слушай…> — Люси резко помрачнела, неожиданно вспоминая, чем для неё закончится пребывание в этом, как бы она не ругалась, райском, тёплом и приветливом месте: — <А пр… Дочь Головы… Такая же добрая, как вы с Мистганом?> — <Дочь Головы…> — девочка невольно улыбнулась, что позволило Сердоболии немного расслабиться: — <Она очень честная и _____ !> Незнакомое Люси слово вновь образовало «пробел» в речи её юной подруги. — <Какая-какая?> — <Ммм… Справедливая. Прости, я не знала, что ты не поймёшь то слово.> — <Ничего, мне следует развивать свои знания>, — горько усмехнулась студентка, понимая, что «справедливость» бывает разная. Даже слишком. Увидев, что похвала Дочери головы не возымела должного эффекта, Ангел закусила нижнюю губу, задумываясь. — <Она хорошая, правда. Тем более, я и Мистган будем на вашей стороне, не волнуйся. А она всегда выслушивает, даже если не согласна с тобой.>        Начиная с самого завтрака настроение у путешественников было ниже плинтуса, и как бы не старалась Венди улыбаться ободряюще, в её взгляде всё равно сквозило сочувствие. После обеда Мистган собрал всех посреди гостиной, решив хотя бы поверхностно посвятить их в нормы здешнего этикета. Первыми на очереди были мужчины. — <П‘рриветствие>, — ужасно тихо сказал мужчина, призывая парней повторять за ним. Он приложил правую руку к левой части груди, а потом наклонился, доставая ладонью пола. Это оказалось проще простого, главное — не забывать, что нужно делать именно так. — Почему нельзя просто сказать «привет»? — пробурчал Дреяр, пока Фулбастер с сомнением смотрел на оставшихся девушек. — Интересно, а с вами что сделают? Станцевать заставят? — Мог бы нам удачи пожелать, — прохныкала Сердоболия, невесело смотря на брюнета, искренне не понимая, как он вообще мог шутить, находясь в таком же подавленном состоянии, как и вся компания. — <Кто из вас занят?> — хозяин дома смотрел каждой девушке в глаза поочередно, словно в их очах было написано их семейное положение. — <Кана занята>, — резко выдал Лаксус, сам, видимо, не ожидая от себя подобного. — Эй! — обиделась шатенка, пытаясь не слишком сильно злиться: — <Я более, чем свободна!> Захочу — буду заигрывать с красивыми местными! — Тебе напомнить, что нас на смерть поведут? — горько усмехнулась Леви, смотря на необузданную подругу с лёгкой жалостью. — Соблазню жреца… — <Смот’хите>, — шаман указал рукой на МакГарден и Сердоболию, а после коснулся ею одного плеча, затем лба, а потом земли. Девушки удивились, но жест повторили. Мужчина развернулся на Кану, призывая её сделать иной жест: ладонью коснуться сначала левого плеча, затем правого, а только потом лба и земли. — <Да свободна я, свободна…> Скучающая в этот момент блондинка залезла в карман своей юбки, доставая подарок, подаренный ей ещё в первый день в этом проклятом месте. Клык неизвестного животного был острым, красивым и обладал экзотической привлекательностью. Когда девушка уже хотела убрать его, за её ладонь резко схватилась рука Мистгана, отчего Люси пискнула, рассматривая его короткие, чёрные ногти. — Да что ты… — <Откуда?> — он проронил всего лишь одно слово, но, поднимая на него свой взгляд, Сердоболия страшно пожалела о том, что вообще полезла за этим чёртовы клыком! Два оливковых глаза прожигали в ней ажурную дырочку, заставляя волей-неволей рассказать правду. — <Мне подарил… Воин. С торчащими волосами.> — Нацу? — к ним подбежала Венди, удивлённо рассматривая подарок и, казалось бы, не веря своим глазам: — <Он подарил тебе его?> — <Н-наверное>, — пробурчала испуганная студентка, боясь вырвать из железной хватки свою руку. И откуда в этом хилом чудаке столько силы? — Нацу? — шаман продолжал буравить несчастную взглядом, не обращая внимания на причитания других приезжих. — <Отпусти её!> — Грей уже был готов идти разбираться, но его держала Леви, упираясь ножками в соломенную циновку:  — Дюймовочка, пусти меня! — <Ты знаешь, кто тебе его пода’рхил?> — <Нет!> — <Сын Головы, б’хат доче’рхи Головы>, — хозяин дома отпустил руку гостьи, покачивая головой: — <Это — очень ценный пода’рхок.> — Его зовут «Нацу»? — Люси протирала до сих пор горящую от боли ладонь: — Он — принц? — Видимо… — МакГарден испуганно покосилась на Мистгана, который снова принял обличие немощного наркомана, восседая на циновках: — <Но что Вам не понравилось, Мистган?> — <Я здесь один…> — <Тебе>, — нервно поправила себя девушка, постоянно забывавшая, что правила этикета здесь работают не так. — <Я не почитаю оп’рхеделённых богов>, — мужчина втянул на редкость деручий табак, не моргая: — <Я ве’ррю в то, что нас по’рходила п’рри’ррода. Явиться к нам и охотиться на наших зве’ррей я никому не 'газ’ррешу. Только для пищи, только омывая потом эту к’ррховь.> Табак неприятно наполнил комнату дымом. — <Мы можем идти? > — тихо спросила Кана, пытаясь не дышать дымной гадостью. Молчание и слабый кивок лохматой головой — разрешение на всё, что угодно, кроме охоты на зверушек, конечно.