Земляничный бриз

В какой-то момент я прилегла на траву и уснула, а когда вновь открыла глаза — луна уже взошла, а Билли рядом не оказалось. Осталась только её кофта, аккуратно сложенная в подушку под моей головой. Я оглянулась: за мной в паре метров только плотная стена из кустарников, и ничего больше. Волнение начинало разрастаться в груди, когда я услышала шаги, и увидела её пробирающуюся через кустарники с двумя стаканами в руках и зажатом между пальцами телефоном с фонариком. Я улыбнулась. Билли улыбнулась ещё шире. Когда она подошла и поставила стаканы на землю, я подала ей кофту, а её телефон зазвонил. Она скинула звонок и положила телефон рядом, а толстовку просто накинула на плечи, обхватила колени и подняла глаза к луне. Я покосилась на неё. Она всегда мёрзнет, вот чего она выпендривается? Я привстала, отряхнула свою кофту от травы и накрыла голые коленки Билли. — Спасибо, — она ухмыльнулась и подала мне один из стаканов. — Я купила нам попить. Но это не заменит тебе нормальный ужин. Когда будем возвращаться, надо завернуть в магазин. Я кивнула; мой желудок скручивался в комочек от голода и вряд-ли четыреста миллилитров кофе особо помогут мне. Её телефон снова начал звонить. Я заметила «Финнеас» на экране. Она снова скинула, но оставила включенным, чтобы экран немного подсвечивал нас. — Подними. Может там что-то важное. — Уверена — нет. — Я не брала свой телефон, Билли. Они могут волноваться. Она ничего не ответила. А я заметила у себя новую неприятную привычку: когда я волнуюсь — начинаю дотрагиваться кончиком большого пальца до каждого из других, сначала в одну сторону, потом в другую, и так набирая скорость, пока пальцы не начинает сводить и я не начинаю в них путаться. Меня это успокаивает. Билли дотронулась до моей руки именно тогда, когда я так перебирала пальцами; я вздрогнула и подняла на неё глаза. — Я предупредила Финнеаса, где я и с кем я, — тихо пояснила она. — Сейчас он звонит только, чтобы спросить что мне заказывать на ужин или что ему надеть на завтрашний концерт... Бред какой-нибудь, в любом случае. Он большого о себе мнения, он всегда так делает. — Ревнует. — Да. Я вздохнула и подложила ладони под бёдра. — Так попроси его заказать что-нибудь... Ты же хотела есть. — Когда это я говорила, что я хочу есть? — спросила она, а я вздёрнула бровь. — Нет что-ли? Может мне вообще всё это снится? Один большой сон под ксанаксом? Тогда всем действиям Билли было бы объяснение — это всё моя фантазия. Я глухо усмехнулась. — Я сказала, что хочу накормить тебя. Я кивнула и поблагодарила судьбу, что уже темно, а экран телефона Билли погас — мои багровые щёки не будут видны. Я поменяла позу, чтобы живот не урчал, и сделала несколько глотков горячего кофе. Оглянулась. Вообще-то тут было слишком темно: огни города не доходили, потому что мы были на самой окраине, а фонари со спального района не освещали маленький заулок, который вёл к утёсу. Да, я не доверяю людям. Особенно мужчинам. А ещё я не доверяю темноте, в которой могут крыться эти самые люди-мужчины. — Луна сегодня красивая, правда? — прозвучал тихий голос Билли. Я, чтобы унять тревогу, всё-таки подняла глаза на небо. — Ага. И снова повисло молчание на несколько секунд. Я снова начала перебирать пальцами: un, deux, trois, quatre, un, deux, trois... Я понимала, что если попрошу возвращаться в отель, то Финнеас её словит, и они вернутся к работе над чем-нибудь, я не хотела отнимать у неё время отдыха, но и я не самая... Вдруг я почувствовала её тепло всем своим левым боком и вздрогнула от неожиданности. Билли ко мне придвинулась и села вплотную. — Qu'est-ce que c'est? — шёпотом выпалила я. — Я забыла, что ты боишься темноты... — Я не боюсь, я не доверяю ей. — Да, мы уже выяснили, что ты никому и ничему не доверяешь... Я не могла позволять себе чувствовать то, что чувствовала, поэтому встала и подала ей руку. — Пошли. Я очень хочу есть. Я уже несколько раз теряла сознание на катке из-за своих точечных попыток скинуть вес — обычно непосредственно перед соревнованиями, — поэтому, зная свою предрасположенность к паданию в обмороки, реально надо было поесть. И я поняла, почему психотерапевт говорила пропить курс таблеток. Потому что одна ничерта не даёт. Только я проснулась, как тревожность снова вернулась: и тогда, на утёсе, и сейчас, пока мы шли по улице. Билли не переставая о чём-то говорила, а я перебирала пальцами от одному к другому, чтобы сосредоточить мысли на чём-то физически динамическом, и не думать о том, что происходило внутри. Хотелось пробежаться, попрыгать или ещё лучше покататься. Лёд всегда помогал очистить мысли. Мне надо было сосредоточиться на монотонном действии. Я не могла ничего не делать. Я не могу ничего не делать! Я остановилась и накрыла лицо руками, а потом здоровой ладонью зачесала волосы и подняла лицо к небу. Мне было жарко, меня раздражали грязные волосы, живот болел от голода, голос Билли не доставлял никакого удовольствия, потому что он просто создавал лишний шум, когда мне нужна была тишина. — Ты можешь помолчать? — возможно немного резко попросила я, не отрывая глаз от неба. Начала мысленно проводить линии от звезды к звезде, создавая свои собственные созвездия. Сердце стучало в грудной клетке, и мне казалось, его эхо отдавалось в ушах и разносилось дальше по улице... Я стянула с себя кофту и трясущимися руками повязала на пояс. Вдох-выдох, вдох-выдох... Я не заметила, как Билли пропала из поля зрения, но, наверное, впервые в жизни меня больше волновало своё собственное состояние. Если всё будет развиваться так, как развивается сейчас, то не то что бы Чемпионата мира, нам и одного этапа Гран-при не видать, потому что я просто сойду с ума и наложу на себя руки. Я не такая сильная, как все думают, я просто хорошая актриса... И от мысли, что в любой момент просто можно умереть, мне отчего-то стало так легче не что даже дыхание выровнялось. Надо же... Останавливать тревогу мыслями о самоубийстве. Я ухмыльнулась и заметила Билли, выходящую из круглосуточного супермаркета по ту сторону дороги. — Я даже не заметила, как ты так далеко ушла, — проговорила я. Девушка выглядела обеспокоенно, но протянула мне жестяную банку с водой. — Ты уже в порядке? — Да. — Тогда это на будущее... — начала было она, но рвано вздохнула, будто запыхавшись. Но, да, она бежала, я видела. Волновалась? Девушка взяла мою правую ладонь, перевернула к себе внутренней стороной и приложила ледяную банку к моему запястью. От неожиданности я вздрогнула и вырвала руку. — Что ты... — Слышала, это помогает при панических атаках... — пояснила она и внимательно посмотрела в глаза. — Точно в порядке? Мы можем вызвать такси. Я кивнула и пошла; она — за мной. Она перестала говорить, а я чувствовала себя виноватой. На полпути Билли обняла меня за плечо и несильно сжала его. Я подняла к её ладошке правую руку и пару раз погладила по пальцам в знак благодарности. Но на самом деле я сделала это только потому что просто хотела дотронуться до неё. Она прошла, обняв меня, почти всю дорогу до отеля, а я не смогла заставить себя отстраниться. Мысли о том, чтобы найти в Хьюстоне каток, не оставляли меня, но я уже сказала Билли, что завтра выйду на работу. Следующий город — Нью-Йорк, и, пока Билли будет смотреть Гарри Поттера и проклятое дитя на Бродвее я, возможно, выберусь на какую-нибудь ледовую арену у края города. У моего номера мы разошлись не прощаясь, и я сразу залезла в душ, кое-как обмотав гипс первым попавшимся пакетом. До отказа выкрутив кран, я сомкнула глаза и, упёршись ладонью и замотанной рукой в стенки кабинки, игнорировала жжение горячей воды по моей коже. Меня подташнивало и я так и не смогла определиться: это от голода, таблеток, стресса или от себя самой. Ступив на коврик я стянула с руки пакет — и хотелось бы вместе с гипсом, — просто накинула на плечи полотенце, игнорируя тот факт, что в любой момент в номер могла зайти Лаура, и вышла в номер. Стараясь не смотреть в зеркало, я переоделась в чистую одежду и начала сушить волосы, когда телефон оповестил о новом сообщении. Дэнни попросил занести ему мой планшет, если мне он сегодня вечером не нужен. — Какой номер? — 234. Я хмыкнула. — Это прямо подо мной. Может я тебе его как нибудь закину в окно? — Ха-ха, — написал он, но я почему-то была уверена, что он не смеялся. — Ты уже один планшет разтарабашила, помнится. Разтарабашила? Ну и слово... Пока я занесла менеджеру планшет, выслушала его сочувствие и жизненные советы, как всегда завершающиеся фразой «если что-то понадобится — обращайся обязательно», получила целый пакет еды, когда с шутливым тоном упомянула, что не ела почти — или уже целые? — сутки, и дошла до своего номера, волосы уже практически высохли, а на телефон поступило новое сообщение: — Позвони мне. От Эйдена. Я захлопнула дверь в номер и села на свою кровать, уставившись в телефон, будто надеялась, что так он расплавится. Подавив желание кинуть телефон в стену, я положила его на кровать, а сама подошла к чемодану и присела на корточки. На телефон бесконечно приходили сообщения, но я была уверена, что это Эйден, поэтому даже не поворачивалась в ту сторону. Я не знала, что я ищу, но надо было чем-то занять себя. На глаза попалась катушка тейпа, и я выложила её на пол. Живот снова свело и я вспомнила о пакете, который мне всучил Дэнни. Раскрыв его, я увидела недоеденный сет роллов и жареную картошку. Интересно, Билли уже поела? Она любит картошку, может ей оставить... Я достала роллы, уселась на полу и только стянула с себя легинсы, как дверь распахнулась и ко мне влетела Билли. Рука с палочками, которые зажимали ролл, застыла так и не донеся долгожданную еду до рта. Я опустила руку и вздохнула. — Что? — удивлённо спросила я. — Что?! Я тебе послала сотню сообщений, ты, идиотка! — она драматично упала на пол передо мной и сложила ноги по-турецки. — Почему ты не отвечаешь? Девушка потянулась к моим роллам, а я отложила тейпы и встала, чтобы подать ей картошку. Видимо, она не ела. — Я мылась, — сказала я, когда снова села, вытянула перед собой левую ногу, потом согнула её в колене, и начала маникюрными ножницами отрезать тейп. Никогда ещё не клеила тейп на колено сама себе — обычно таким занималась медсестра в LAFSC. Но в теории я всё знала, причем, я не раз клеила его Билли на лодыжки, так что, надеюсь, эксперимент пройдёт удачно. — И ты снова в трусах. — Зашла бы на пол часа раньше — вообще бы увидела «Рождение Венеры» Боттичелли, — хмыкнула я, скругляя углы на полоске тейпа, не рискнув поднять глаза на Билли, но услышала её тихий смешок. — Почему ты не спишь? У тебя завтра концерт. — Откуда суши? — спросила она. Переводит тему? Ладно. На самом деле, мне и самой не хотелось, чтобы она уходила. — Дэнни отдал. — То есть, ты успела сгонять к Дэнни, но мои сообщения прочитать времени не было? — едко сказала она и села, опёршись назад на руки так же, как она сидела несколько часов назад на кровати Лауры. И это всё ещё было чертовски привлекательно. — Или он к тебе заходил, пока ты мылась? Я резко подняла на неё глаза и прищурилась. — Хватит нести чушь. — Я знаю, что ты с кем-то из моей команды трахаешься. Она точно так же прищурилась, а я от неожиданности вздёрнула брови. Да, блять, Эйвери, хватит быть такой очевидной. — С чего ты взяла? — Ты уже подтвердила мою догадку, когда испугалась секунду назад, можешь теперь не отнекиваться... Она своими длинными ногтями взяла мой ролл и аккуратно положила к себе в рот. А следующий поднесла к моему, и я чуть было не подалась вперёд, но вовремя очнулась и перехватила его палочками. И заметила тень улыбки на губах Билли. — И с чего ты взяла, что это Дэнни? — спросила я, после того как приклеила одну полоску тейпа и начала скруглять уголки на второй. — А кто ещё? Не Финнеас же, — она положила в рот ещё один ролл. — Ты слишком благородная, чтобы трахаться с занятым. Осталось всего четыре. Я покосилась на пластиковую коробочку. — Убери руки от моей еды, — прошипела. — А ты попроси повежливее... — У тебя одна фраза на все случаи? — спросила я и, когда Билли приподняла бровь в непонимании, добавила: — Ты мне говорила это несколько часов назад. — Не припомню, — она кратко пожала плечами и пододвинула к себе контейнер с картошкой. Не припомнишь? Солнце, это было прямо до того, как ты чуть не устроила мне сердечный приступ, схватив меня за чувствительное место под коленками. «Вот бы ещё раз так», — пронеслось в голове, и я уже не прогоняла эту мысль, а аккуратно улыбнулась ей, в тишине наклеивая остальные кусочки тейпа, огибая коленную чашечку, сосредоточенно следя за тем, чтобы наклеить последнюю ленту немного ниже сустава и с достаточным натяжением. Я осмотрела проделанную работу и, встав на ноги, чтобы пройтись и размять колено, привлекла внимание Билли, оторвав её взгляд от телефона. Сердце забилось чаще, и это была не паническая атака. Это новое, непонятное, и очень несвоевременное чувство заставляло чувствовать меня энтузиазм. Вот, что поможет мне держаться на плаву. Я улыбнулась себе. Если не думать о том, что будет, когда я совсем влюблюсь и не получу взаимности, то будущее стало немножко светлее. Я натянула легинсы, игнорируя пристальный взгляд Билли и мои отчаянные отрывки мыслей, что бы этот взгляд мог значить. Из-за мощного прилива энергии от долгого сна и, возможно, позднего часа захотелось подразнить Билли, и я не стала отказываться от этого желания. Я встала на колени перед чемоданом, спиной к девушке, и небрежно стянула с себя домашний топ, став рыться в чемодане в поисках одной из относительно приличных футболок, чуть не застонав от радости, когда услышала подавленный вздох Билли. О, Эйден упоминал, что я могу посоревноваться с ним в накаченности мышц спины; правда длинные нерасчёсанные тёмно-блондинистые волосы прикрывали почти половину спины, и мне пришлось чуть наклониться вперёд, лезя за скомканным пакетом от доставки, чтобы скинуть их по бокам и показать чуть больше. Волосы упали мне на уши, прикрыв край лица, и я наконец смогла не сдерживать свою нахальную улыбку. Ненужные мысли, что я сейчас совращаю несовершеннолетнюю, я успешно игнорировала, но в конце моего спектакля неожиданно зазвонил телефон. Эйден мне никогда не звонит сам, только вот так, безостановочно пишет, чтобы я ему позвонила. Билли со мной. Номер Финнеаса на этом же этаже. Кого я точно могу вычеркнуть из списка подозреваемых, так это отца. Я усмехнулась, натянула первую попавшуюся толстовку и подползла на коленях к кровати. «Мама» значилось на экране. Я взяла телефон и присела, приложившись спиной к торцу своей кровати, глядя только на скачущий зеленый кружочек поднятия звонка. Тревога появилась откуда ни возьмись. Я сжала губы и приняла звонок. По крайней мере, при Билли мы не будем орать на друг друга. — Да? — спросила я на французском, надеясь, что она не станет выпендриваться знанием языков, и не продолжит на английском, потому что иначе мне придется выйти в коридор. — Ты как? Мои опасения не подтвердились, но на вопросе «ты как» уже захотелось выключить телефон. — Нормально, — соврала я. — Отдыхаю пока что. Завтра выхожу на работу. — Молодец, работать — это хорошо. Только сильно не перетруждайся, и руку не нагружай. Ты ведь её не мочила? При переломах надо есть больше кальция, не забывай о молочных продуктах, — она говорила что-то и дальше, а с каждой прозвучавшей фразой мои брови поднимались всё выше и выше. — С каких пор ты волнуешься о количестве кальция в моём организме, мам? — я нервно хохотнула и аккуратно предположила, надеясь, что это не правда: — Ты мне хочешь сейчас сообщить что-то плохое и пытаешься задобрить? Я бы могла сказать, что она всегда так делала, но последние три года я с ней не созванивалась, а в сообщениях она была достаточно лаконична. Повисла пауза, и я поняла, что моё предположение было верно. Я сложила ноги в позе лотоса и опёрлась локтями на колени, а руку в гипсе положила перед собой, рассматривая ногти на незагипсованных пальцах. Чувствую, скоро я раздеру к чертям кутикулу на правой руке, но зато на левой всё будет идеально не тронуто. И на правой будут более побитые костяшки. Я захотела на них посмотреть, но той рукой я держала телефон, а мать всё ещё молчала. — Ты ещё там? — безэмоционально спросила я у неё, а подняла глаза на Билли. Она тоже смотрела на меня, но я не смогла разобрать, что значил её взгляд я снова уткнулась взглядом в свою руку. — В прошлом году я встретила мужчину, — сказала она, а я разинула рот до самой больной точки, а потом широко улыбнулась, надеясь, что ослышалась. Но ладно, чёрт с тем мужчиной. Она собирается за него замуж? — Твой отец знал. Мы собирались разводиться, но... — Ты собираешься за него замуж? — перебила я. — Да. — Ахуеть, — прошипела я и второй раз за вечер чуть не отбросила телефон в стену. Гнев набирал обороты во мне и сейчас, только сейчас, до меня дошло, что значила та аккуратная ухмылка Луи, когда я спросила про тайны моей семьи. Я поднялась на ноги и подошла к окну. — Ахуеть, мам, я знала, что у тебя не очень с эмпатией, но... Мам, да ты превзошла себя! — я засмеялась, но надеялась она услышит насколько я... блять... — Мам, ты нечто... Папа ушёл меньше недели назад, — я сорвалась на крик: — Два дня назад были его похороны! А ты спешишь под венец и просишь моё благословение? — Я не прошу твоё... — Вот и прекрасно, мам, потому что хер тебе, а не благословение! — я со всей силы ударила по стене коленом только после содеянного вспомнив, что ноги — это святое, и я и так уже травмированна дальше некуда, но злость бурлела, и я... — Ты, блять... ты зачем мне сейчас звонишь? Ты же видела, как мне было плохо? И как мне сейчас плохо! — Успокойся, Авери... Я вылетела из номера и помчалась к лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, я спустилась на второй этаж, и остановилась в пролёте, прижавшись спиной к стене, чтобы иметь хоть какую-то надёжную точку опоры. — Ты беременна? — выпалила я. — Нет. Но мы хотим ребенка, — сказала она, а мне будто под дых дали. На лестнице послышались шаги, но мне уже не хотелось кричать. — Мы взрослые люди, прожившие первую половину своей жизни не с теми, кто предназначен судьбой... Я ухмыльнулась и склонила голову. Может он какой-то сатанист? Тогда скатертью ей дорожка. — То есть, у тебя трое детей от «не того»? — спросила я с комом в горле. — Трое прекрасных детей: студентка британского вуза, фигуристка сборной и... Она меня перебила: — Ты знала что он относит себя к части ЛГБТ-сообщества? Я ухмыльнулась. На лестнице я увидела Билли, присевшую на ступени. Она мне помахала картой-ключом от моего номера. Я ей кратко улыбнулась. — Я тоже. И? — Вот именно. Я вас не сужу, и вы меня не судите... У меня уже не осталось эмоций. Мой заряд энергии, который был буквально десять минут назад, полностью иссяк, и я стояла опёршись на эту ледяную стену, чуть нахмурившись, и стараясь не смотреть на Билли. — Я звонила лишь сказать, что переезжаю в Швейцарию, — добавила она. — К нему? — Да. — Что насчёт Хьюдсона? — А что насчёт него? Ему уже восемнадцать. Я в этом возрасте уже родила. — Ты не образец для подражания, — с комом в горле произнесла я и завершила звонок. Мне надо остыть, и потом я ей напишу. И Хьюдсону напишу. Что происходит в моей семье, блять..? Я огляделась и поняла, что сейчас нахожусь на втором этаже. Как судьба меня привела. Потянула на себя дверь, но она не поддалась, и мне помогла Билли, возникнувшая у меня за спиной, а я ей бросила тихое «спасибо». — Мы куда? — Ты можешь идти спать, — отрезала я. — А ты куда? — не унималась она. — К Дэнни. — Я же говорила, что у вас что-то нечисто! — воскликнула она, и это заставило бы меня улыбнуться, не будь... всего этого. — Спасибо, — прошептала я исключительно из вежливости, провела пятернёй по волосам, зачесав их назад, но задумалась. — Спасибо за то, что шутишь, но иди спать, пожалуйста. Я не отсылаю тебя, я забочусь о тебе. Она кивнула, и я пошла по коридору, но не услышала шагов Билли к лестнице. Может всё-таки... Я сжала челюсть. Я ведь не хочу там сидеть одна. И с Дэнни не хочу. Я хочу с ней. Я остановилась и спустя несколько секунд повернулась к ней, зная, чем это закончится. Никуда она не пойдёт спать... Билли стояла в пяти метрах от меня, но только я остановилась, как она двинулась ко мне. Я безэмоционально смотрела на неё, а потом нахмурилась. — Если сама не хочешь — не отпускай меня, — прошептала она, а у меня сжалось сердце. — Финнеас меня убьёт, — ответила наконец я. — Он всегда найдёт повод тебя убить. Давай не будем терять время. Я чуть не задохнулась от того, насколько двусмысленно для меня звучали эти три реплики. Она всё ещё смотрела на меня, будто читая мои мысли, и в голове пронеслось опасное «А если я поцелую её? Сейчас». Я бы могла списать это на усталость. На стресс. Я бы могла просто собрать чемоданы и улететь в Лос-Анджелес, и круглосуточно кататься с наложенным на руке гипсом, просто чтобы очистить мысли льдом и звуком коньков, прорезающих его гладь. Это, если она не ответит или оттолкнёт. А если ответит и не оттолкнёт..?