Земляничный бриз

Когда мне было сказано, что я буду недееспособна, я думала, подразумевалось, что я буду спать двадцать часов подряд. Как оказалось — нет. Подразумевалось, что проснувшись после глубочайшего за последнюю мою неделю десятичасового сна, я буду лежать и смотреть в потолок без сил встать, но без желания заснуть обратно. Я перекатывалась с бока на бок, и просто не думала ни о чём, периодически прислушиваясь к себе и улыбаясь пониманию, что нет ни намека на панику или тревожность. Поэтому, в любом случае, всё лучше чем то, что было. Когда я проснулась, Лауры уже не было, электронный будильник на тумбочке показывал 14:12, а рядом с будильником я увидела яблоко и пакет с какими-то снеками. Я пролежала весь день, ближе к вечеру снова уснув, и проснулась от входящего вызова. Я разлепила глаза. 20:37 на будильнике, а рядом с нетронутой едой появился мой телефон на зарядке. Она снова возвращалась и, видимо, позаботилась о моих вещах: под столом я увидела мой чемодан, который я оставила в Атланте, спортивная сумка лежала уже на полу, полураскрытая, а на стуле висели мой привычный чёрный пиджак и брюки. Из ванной доносились звуки — Лаура принимала душ? Звонок не останавливался, и я легла на бок и подняла трубку, даже не посмотрев, кто там — все усилия ушли на то, чтобы звучать живее. — Да? — Ты спишь? — Уже нет, Финнеас, — буркнула я. — Рад. Билли должна была занести тебе твой чемодан и планшет, — сказал он, а я вздрогнула и покосилась на дверь ванной. — Брэндон хотел сам, но когда он подошёл на ресепшн, оказывается Билли уже утром взяла запасной ключ. Короче, увидишь её — не пугайся. Ты как? Я просто что-то промычала и скинула. Сердце снова пропустило пару ударов, но хотя бы не устроило мне карусель тахикардии, поэтому я просто перекатилась на спину и уставилась в потолок. Дверь скрипнула, и быстро захлопнула глаза. «Поза не слишком естественна для спящей», — прошипела я про себя. Билли прошаркала в тапочках и села на соседнюю кровать. Может это всё таки не Билли..? — Я видела, что ты не спишь, — сказала Билли и я открыла глаза, переложив одну руку под голову. — Я боялась, что ты выйдешь голая, — соврала я и окинула её взглядом: она была такая же как и вчера, такая же простая и естественная, в толстовке и спортивных шортах. Без грамма косметики, разумеется, но ей в отличие от меня она и не была нужна. Я вздохнула. — Я придумала шутку, но меня больше волнует твоё самочувствие, — ответила она, и я слышала как шуршало полотенце, которым она вытирала мокрые волосы. Почему мыться именно здесь? Я неотрывно смотрела на потолок. — Как ты? — прямо спросила она, и мои губы дернулись. — Тошнит уже от этого вопроса. Всё прекрасно, не видишь? Спала почти сутки, не так здоровые люди поступают? — и я перевела на неё взгляд полный притворного интереса. Билли ухмыльнулась и прилегла на кровать. Она замолчала, а я повернула голову и из-за тумбочек могла видеть только нижнюю ее часть лица. Такой острый подбородок... Она заметно похудела в последнее время, меня это беспокоило. С Кью они расстались уже давно, и я знала, что она снова с кем-то встречается, и даже, скорее всего, это не первый после Кью. Но с тех пор, как она получила права, больше не просит меня подвозить её, а я не знаю даже имён её кавалеров, не говоря уже про адреса. Это сильно напрягало, и я надеялась на Финнеаса, но с недавнего времени я перестала ему доверять в вопросах отношений Билли. «Естественно, я не ставлю себя выше её брата, Эйден, блять», — говорила я партнёру, когда-то, когда мы пили у меня на новой кухне после длинного тренировочного дня. — «Но, бро, неужели ты не согласен, что такое чувство, что меня безопасность Билли больше волнует, чем её брата?». «У тебя просто какое-то хроническое недоверие к мужчинам», — сказал он, подливая мне вина в кружку с полимерными розами. «У меня хроническое недоверие к мужчинам, которые крутятся вокруг неё. Я не могу доверять никому, когда Билли такая красивая, молодая, веселая... богатая!» — я зарылась лицом в ладони и провыла: — «Это ужасно, я хуже чем мой отец». «Он проверяет всех твоих парней?» — Эйден усмехнулся. «Да, но не говорить же мне ему, что вне тура Билли я живу только на катке, а в туре трахаюсь с её фотографом», — я опустила голову на руку и медленно провела пальцем по плетёной салфетке. Вздохнула. — «Такое чувство, что пока я работаю с Билли, моя личная жизнь будет отсутствовать». И Эйден промолчал. Хотя я думала, что он скажет, что можно было бы просто трахаться с Билли, которая всегда под рукой. Я прикрыла глаза от стыда, и в тот момент поняла, что перебрала с вином. И вот сейчас я лежала и нагло оценивающим взглядом окидывала пухлые губы Билли, зная, что пока она меня не видит надо пользоваться моментом. — Прости, — сказала девушка и подняла вверх руки, рассматривая новый маникюр. — Я не умею правильно беспокоиться о людях, но я хочу узнать можешь ли ты ходить. — По-моему, от ксанакса ноги ни у кого ещё не отнимались. — Ксанакс? — резко спросила она и даже привстала на локтях, обернувшись ко мне, из-за чего я быстро перевела взгляд с её губ на глаза. Не менее красивые. Эйвери, блять. Ужасно. Я закатила глаза и быстро перевернувшись на живот уткнулась лицом в подушку, чтобы если вдруг покраснею, смогла это скрыть. Эйвери, что ты творишь? Билли расценила мой поступок по-своему. — Я не осуждаю, нет, но тебе действительно нужен ксанакс, Эйв? Тебе его выписали? Это из-за него ты проспала двадцать часов? Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? Я вздохнула. — Я плохо соображаю, отстань. Она толкнула ногой мой матрас и мне пришлось приподняться и зло посмотреть на неё сквозь грязные распущенные волосы. — Я волнуюсь за тебя, тупица, — сказала она. — Как ты сломала руку? — Играла в бадминтон. — Серьёзно, — она насупилась. Я села на кровати, подавив внезапный рвотный позыв и затянула волосы в тугой хвост. — Моё второе имя — Серьёзность. Я встала с кровати, и на удивление пришлось размять щиколотки. Ноги всё-таки немножко отнялись. — Твоё второе имя — Джулиет. — Откуда ты вообще знаешь? — Это был... трусы. — Что? — не поняла я и повернулась к Билли, а она закрыла руками рот, а потом и всё лицо. — Я что вижу то и говорю, прости, просто я не ожидала увидеть тебя без штанов... Я опустила взгляд к своим ногам, а потом вздёрнула брови и снова к Билли. Она... Она не видела девушку в трусах, или что, Господи? Видимо, моё недоумение ясно отобразилось на лице. Когда-нибудь я научусь скрывать эмоции. — Забей, — сказала она. — Я просто не ожидала и всё... И я забыла о чём говорила... Её так просто сбить с толку? Я ухмыльнулась и наклонилась, подняв легинсы, валяющиеся в изножье кровати. Теперь её ещё страшнее отпускать к каким-то мужчинам на свиданки. — Короче, ходить ты, как вижу, можешь, так что мы прогуляемся. — Тебе не надо готовиться к концерту или... Что у тебя там вообще в расписании? — я натянула леггинсы и обернулась в поисках планшета. Точно. Билли. — Билли, где мой планшет? Она заложила одну руку за голову и ухмыльнулась. Это было очень привлекательно. — С чего ты взяла, что он у меня? Я шагнула к ней, постаравшись выглядеть устрашающе, но, наверняка, я выглядела только жалко. Причем, я немного пошатнулась и заметила, как свободная рука Билли дрогнула. — Финнеас сказал. Отдай, мне надо знать твоё расписание, — я сделала ещё шаг и встала у самой кровати. Билли резко села и поставила ноги по обе стороны от моих; я сквозь тонкую ткань легинсы почувствовала её коленки. Она отставила руки назад и серьезным взглядом посмотрела на меня снизу вверх. Кажется, моя бровь дрогнула; ксанакс мешает мне не только быстро думать, но и управлять своим же телом. Ну и что ты творишь, подросток авантюристический? Почему ты так смотришь на меня? Прекрати, прошу. Tu me fais rougir... Oh mon dieu... — А ты попроси повежливее... Она села ровнее, и меня будто тряхнуло током, когда она обхватила своими пальцами мои ноги под коленками. Я — испугавшись — быстро сделала несколько шагов назад, пока не наткнулась на кровать, и села. Кроссовки. Надо надеть кроссовки. Я потянулась к кроссовкам, но взяла их и пошла к двери, боясь, что она услышит моё колотящееся сердце. Абсурд какой-то. — Жду тебя в холле, — через плечо бросила я, вышла из номера и бросилась к лестнице, чтобы побыть наедине, пока Билли будет спускаться на лифте. Абсурд. Лестничные пролеты встретили меня приятной прохладой. Я запрыгнула на широкий подоконник и начала аккуратнее перевязывать шнурки, но на самом деле это было оправданием, чтобы вернуть пульс в норму. Но ни паническая атака, ни даже каскад тройной-тройной, послужили причиной такому скачку сердцебиения. Это было что-то совершенно новое, и что-то меганеправильное... Я спрыгнула с подоконника и пошла вниз по лестнице, поняв, что шнурки всё равно держались слабо, одной рукой завязывать их — так себе удовольствие. В кармане кофты я нащупала маленькую бутылочку одного из своих любимых парфюмов, который отлила перед отъездом в Париж, чтобы пронести с собой в самолёт. Я приложила бутылочку к запястьям и шее, надеясь, что так я после пятнадцати часов перелёта буду пахнуть приятнее. К тому моменту, как я привела голову в порядок, Билли уже стояла на крыльце отеля. Прямо через главный вход? Не боится папарацци? Что если нас сфотографируют, и снова польются слухи о наших отношениях? Вот, вот, Эйвери, главный довод. Подумай о своей карьере... — Тут могут быть папарацци, — напомнила я и накинула на голову Билли капюшон. — Спрячь свою зелёнку на голове. Билли сразу же скинула капюшон и возмущённо протянула: — Я думала, тебе нравятся мои волосы! — она тыкнула в меня своим длиннющим ногтем. — И что тебе до папарацци?.. Я зачесала выбившуюся прядь за ухо и спрятала здоровую руку в карман кофты. Мы шли вниз по улице, туда, куда вела меня Билли; девушка шла чуть спереди, но я старалась на неё не смотреть, только иногда поднимая взгляд от асфальта на лица прохожих, чтобы заметить опасность в случае чего. Я поняла, что даже не взяла с собой телефон, идиотка безалаберная. Хотя нет, это она виновата, она меня сбила. — Не люблю сплетни. — Камон, тебя и так все знают. Я имею в виду среди моих фанатов. Хотя слово-то какое мерзкое: «фанаты», — она протянула последнее слово. — Они не просто «фанаты», они семья. Я ничего на это не ответила — не разделяла её мнение. Далеко не каждого её фаната можно было назвать истинным и уж точно никак не семьёй. Я не хотела спорить, была слишком сонной, но она уже высказывала это мнение на каком-то из интервью, и меня это беспокоило. Поэтому я почесала нос гипсом и аккуратно спросила: — И ты в это реально веришь? — Во что? — она кратко оглянулась на меня. — Что они моя семья? — Да. — Да. А нет что-ли? Я передёрнула плечами. — Тебе надо пересмотреть своё понятие семьи. — Объяснись. — Не хочу. Думай сама, — я подняла глаза и увидела, что мы вышли в какой-то спальный район. — Ты уверена, что здесь безопасно? Она снова глянула на меня. — Безопасно, конечно, смотри, тут вообще никого нет. Все дома лежат. Обычно бы Билли сказала: «Нет, конечно, нас сейчас похитят и после уплаты залога, Финнеас тебя уволит», но сейчас на удивление промолчала. Я грустно усмехнулась. — У тебя хотя бы есть с собой телефон? — Конечно, — ответила она. — И давай лучше обсуждать мою крайнюю степень любви к фанатам, чем безопасность этих улиц. — Ты не можешь любить незнакомых людей. — А кого любишь ты? — спросила она чуть тише. Никого. Я никого не люблю. Теперь уже нет. — Любовь для меня — слишком сильное слово, — ответила я сдавленным голосом. — Тоесть ты и меня не любишь? — удивлённо спросила она и поравнялась со мной. Я ничего не ответила.— Ты что, никому из своих парней не признавалась в любви? Я мотнула головой и сжала губы. К чему эти расспросы? — А ты признаёшься в любви каждому? — Ну.. да. Ведь если я уже с кем-то встречаюсь, значит что-то есть. — «Что-то» — это не любовь. Для меня любовь — это вершина доверия к человеку, я не могу... так говорить каждому. Я не доверяю всем подряд. — Если так подумать, ты никому не доверяешь, — сказала девушка, и я услышала в её голосе осуждение. Прекрасно. — Прости. — Давай помолчим. — Мы уже пришли, — сказала она, и мы свернули на тропинку за одним из домов. Девушка придержала длинные ветки, чтобы я могла пройти, и перед нами открылся утёс: заросший травой, и не такой большой как можно было подумать, в черте города вряд-ли можно было найти утёсы как в фильмах, но всё-таки он был тихий и безлюдный. Я остановилась и прикрыла глаза, наслаждаясь морским воздухом, а когда вновь их открыла, увидела Билли сидевшую на самом краю скалы. Pour l'amour de Dieu... Аккуратно подошла к ней и потянула за капюшон на себя. — Сядь подальше, пожалуйста. Она не стала спорить, отползла по траве и похлопала по месту рядом с собой. Я сняла кофту и постелила её на землю, оставшись в одном трикотажном потянутом топе. Билли посмотрела на меня, я заметила это краем глаза, пока сама разглядывала волны. Она долго смотрела... — Я знаю, выгляжу, как наркоманка, — протянула я и помассировала глаза, глухо усмехнувшись в свои ладони. — Всё равно красивая. Я невольно перевела на неё взгляд, с надеждой, что она не сможет его прочитать. Но она смутилась и отвернулась. Солёный ветер овевал наши лица и раскидывал волосы Билли в разные стороны; мой хвост тоже распушился. Солнце почти уже зашло за горизонт и только отблески лучей на воде давали понять, что глубокая ночь ещё не настала. — Земляничный бриз? — спросила она спустя какое-то время. — Что? — Почему воздух пахнет земляникой? — Это от меня. — Что? — У меня парфюм с земляникой. Билли наклонилась ко мне, к моему плечу, а я замерла и задержала дыхание. В тот момент, я забыла кто я и где я, и самое главное с кем я. Земляничный бриз? — И правда от тебя. Я не знала, шептала ли она или говорила, она была так близко, что я слышала движение каждого волоса на её голове. Я чувствовала всё слишком резко, мне захотелось плакать или сбежать, или и то и то, потому что я осознала кое-что страшное. Она мне нравилась. Билли мне нравилась. По-настоящему. Как девушка.