Земляничный бриз

Я, откинувшись спиной на стену, сидела на кровати в комнате Финнеаса, попивая холодное молоко; парень лежал рядом, опустив свою голову мне на колени. Я периодически почёсывала ему макушку, отчего он начинал вести себя как рыжий довольный кот, а я ловила на себе краткие, хитрые зырки от его сестры. До выступления в Sofar оставались считанные дни, но Билли всё ещё не устраивал текст новой песни. — Я не собираюсь идти выступать с неидеальным материалом, — хныкала она. — Не бывает идеальных песен, пойми, — объяснял ей брат, уставше массируя глаза; мы тут лежали уже больше шести часов. — Надо было оставлять первоначальную версию, она была лучшей. Зачем ты вообще начала что-то переписывать? Билли переложила гитару на кровать и, подперев кулаком щеку, другой рукой начала перекладывать исписанные листы с одной стопки в другую, потом в третью, в четвертую, пересматривая каждый по-отдельности. По всему дому уже привычно витал приятный запах выпечки: Мэгги что-то колдовала на кухне. Я сделала последние глотки и потянулась, чтобы поставить пустой стакан на тумбу, но Финнеас забрал у меня его из рук и поставил сам. Потом лёг обратно, повернулся лицом ко мне и тихо спросил: — Ну, что у тебя с Грэгом? — Гасом, — поправила я. — Его имя Гас. Уверена, что он специально ошибся. — Не суть важна. — Ну, у него работа и я его понимаю. — У тебя тоже работа. — Да, но моя работа заключается в том, чтобы лежать и чесать тебе макушку, в то время как он отрабатывает свою смену в магазине, стоя по восемь часов без перерыва, — начала я защищать Огастуса. — Тебе не нравится чесать мою макушку? — прикинувшись оскорбленным прошептал он. Я рассмеялась. Надеюсь на него не попали мои слюни. Билли схватила гитару и начала ловко перебирать пальчиками струны. — Giving you all you want and more, giving you every part of me, — пропела девушка. — Замени part, на piece, — посоветовал вошедший Патрик. Он был очень похож на моего отца: такой же высокий и подтянутый, с длинными усами и добрыми глазами. Только что мой папа был гораздо моложе, на висках у него только начинали появляться седые волоски. А ещё на Патрике была футболка со звёздными войнами — мой папа фанател по ним с самой молодости. При мысли о доме я улыбнулась. — Giving you all you want and more, giving you every piece of me, — последние ноты она не дотянула, из-за чего снова завыла: — Господи-и-и, bored совершенно не готова. — Ну, у нас ещё есть пара дней, — проговорил Финнеас. Я чувствовала его напряжение, поэтому снова зарылась пальцами в его длинные волосы, чтобы немного успокоить; это было чертовски приятно, но признавать я этого не собиралась. — Я ненавижу дедлайны, — прошипела Билли. — Как и ненавижу писать песни. Черт, Финнеас, перепиши её, а я спою. Их отец всё ещё стоял в дверях, внимательно наблюдая за этой сценой. Финнеас приподнялся на локтях и повернулся в сторону сестры, указав на неё пальцем. — Вот не надо сваливать всё на меня. Ты хотела выступление — я организовал. Ты хотела отредактировать текст песни — я исправил его. Я уже убил на неё кучу времени, а ты сегодня снова начала что-то перечёркивать. — Ты её чуть ли не полностью изменил, Финнеас! Я попросила подправить всякие ненужные повторы, а не менять целыми строчками. Поэтому конечно же я хочу вернуть всё как было! — Я не собираюсь писать одно и то же сто раз. — Папа скажи ему! — воскликнула Билли, повернувшись на крутящемся стуле к отцу. Патрик долго смотрел на дочь, а потом покачал головой. — Финнеас и так достаточно вложился в эту песню, тебе стоит учиться писать самой. Билли схватила с кровати гитару и подскочила со стула. — Прекрасно! Когда мне нужна помощь, от вас ничего не дождешься! — зло воскликнула она. Но, когда протискивалась в проёме двери мимо отца, зацепилась о его ногу и звучно упала где-то в коридоре. Патрик ругнулся себе под нос и пошёл помочь. Финнеас резко сел на кровати и прислушался, а после — крикнул: — С гитарой всё хорошо? — Не хочешь спросить всё ли хорошо с сестрой? — рыкнула Билли из коридора, а потом уже тише, обидчиво: — Пусти, я сама. Финнеас тяжело вздохнул и лёг обратно на мои колени, взяв мою ладонь и положив её себе на голову. — Она будет плакать, — задумчиво сказала я и начала перебирать его длинные рыжие локоны. — Она часто плачет. — И по-твоему это нормально? — я вздернула бровь. — Все девочки в её возрасте плачут. — У тебя так много знакомых четырнадцатилетних девочек? — Нет, но... — Тогда я буду защищать её до победного конца. — До какого ещё конца? — До моей смерти, — трагично произнесла я и приложила руку ко лбу; друг фыркнул. *** День выступления Билли в Sofar подкрался незаметно. Мы приехали чуть раньше положенного, поэтому нам троим пришлось подождать в автомобиле, в то время как Дэнни улаживал какие-то организационные моменты. Финнеас, сидя на переднем сиденье, всё время порывался переключать радио, я его не раз шлёпала по руке, прося перестать включать какое-то кантри, он смеялся и не оставлял попыток это сделать. Билли сидела в наушниках и не обращала на наши перепалки никакого внимания. Она так и не дописала ту песню: ей не хватило ни времени, ни нервов, чтобы её окончить и суметь без стеснения исполнить, из-за чего Дэнни на неё даже прикрикнул. Позже он извинился и пояснил, что, конечно же, творчеству нельзя ставить дэдлайны, но это бы помогло Билли сделать определенный шаг в продвижении. Билли решила исполнить six feet under. Всю дорогу до студии, ведя машину, я поглядывала на неё в зеркало заднего вида, но она не отрывалась от телефона. Теперь я каждый день появлялась у О'Коннелов, но ни разу не видела Билли на кухне, таскающей сухие завтраки, или в зале, смотрящей телевизор с отцом. Неужели слова брата её тогда так задели?  И почему я тогда её никак не защитила? Или не подошла к ней после всего, хотя прекрасно знала, что она плачет? Потому что я была слишком увлечена её братом, чёрт возьми. Мы поднялись на последний этаж здания. — Suivez-moi, — махнула я рукой, чтобы Финнеас и Билли пошли за мной, и, глянув в планшет, подтвердила: — Да, на нужной комнате будут написаны ваши имена. Приятно было знать больше кого-то, вести кого-то за собой. Но ещё приятнее бы было, если бы я это все узнала сама, а не когда мне Дэнни втюхнул в руки планшет и сказал что-то вроде: «Извини, но мне придется вас троих бросить и бежать по какому-то там важному делу, поэтому вот тебе планшет, там все написано, разбирайся дальше сама. Ты ведь хотела делать нечто важное». Спасибо, бро. Тем не менее, наконец все в моих руках. А ещё я хочу есть.

***

— А-а-а, блин, они все были такие милые, — протянула Билли. — Хочу ещё. Мы снова лежали в гостиной О'Коннеллов; я заняла свое излюбленное кресло, сев поперек него, свесив ноги с подлокотника, а Билли скакала по комнате, во всех подробностях рассказывая Мэгги о том, как проходило выступление. — Мы заходили через какой-то чёрный вход и там даже не было где развернуться, а нас всего было трое, — и захохотала: — Дэнни со своим пузиком туда бы не влез. — Кстати там был и нормальный вход, — сказала я. — Что-то типо прихожей, и стояли столики с водичкой, бутербродиками, и всё такое. Но там уже ждала аудитория и я решила, что лучше вы встретитесь и пообщаетесь перед выступлением в нормальных условиях, чем в маленькой комнатушке, пропахнувшей сэндвичами. — Вот и правильно. Откуда-то из-за угла начали доноситься голоса, хлопнула дверь. — Уверена на Грэмми это все будет более организованно. — Моя сестра собралась на Грэмми? — подмигнул вошедший Финнеас, стягивая с себя джинсовку и улыбаясь во все тридцать два. — А чем я хуже Ланы Дел Рей? — Кстати, а мы ведь можем составить тебе райдер, — кивнула я. — Что за райдер? — спросила она и смешно сощурилась. — Ну, перечень штук, которые ты захочешь видеть в своей гримёрке. — В этот раз гримёрки не было вообще. — Ну, когда будет... — проговорила я. — Кстати, хорошая идея, Эйв. А говорила, что не шаришь в мире музыки, — Финнеас указал на меня пальцем и усмехнулся. — Просто утром мне в ленте попалась новость про то, что когда-то в райдер Бритни Спирс входила сотня чизбургеров без булочек. — Хочешь сотню чизбургеров? — с энтузиазмом спросил Финнеас и с разбега уселся на диван рядом с Мэгги; положил ногу на ногу. — Зачем они мне? — фыркнула его сестра. — Ну, мы съедим. — Надо подумать на этот счёт. — Я передумала, давайте не будем портить желудки, — сказала я. — Боишься калорий? — И ничего я не боюсь. Финнеас встал и начал пародировать меня, стоящую у прилавка в магазине: он крутил в руках невидимую бутылку и прищуривался, будто выискивал на невидимой этикетке невидимые калории. Билли снова расхохоталась. Её смех словно капельки воды отскакивал от стен и звоном заходил под кожу. Засмеялась её мама; она встала, так по-доброму потрепала по голове сначала сына, потом меня, и прошла на кухню, предупредив нас о скором ужине. Финнеас продолжал нести чушь про чизбургеры, потом про цены в центральном Лос-Анджелесе, про странные благотворительные концерты, устраиваемые в баре на том конце улицы. После ужина, когда Дэнни ушел домой, а Билли помогала матери с уборкой, мы с Финнеасом ещё несколько часов лежали в гостиной, укутавшись в вязанные пледы, просто смотря какой-то глупый дешёвый ситком по FOX life. Иногда мы отвлекались, потому что ему резко хотелось рассказать какую-то историю из детства. И я уменьшала громкость и внимательно слушала нелепые курьёзы, сохраняя в памяти каждую крупичку информации, которую он мне даёт, каждую деталь, привычки, даты, имена, события всё, что поможет мне лучше понять этих двоих. Финнеаса и Билли. Давно я себя не чувствовала настолько дома.