***
Чейз собирал свои немногочисленные вещи. Завтра в этом кабинете его уже не будет. Виктор предупредил, что готов принять управление компанией на себя. С войнами было покончено, всё возвращалось на круги своя... Дастин вновь становился тенью своего могущественного брата. Синтия ещё не ушла. Шорох бумаги и щелчки по клавиатуре недвусмысленно намекали на то, что девушка не просиживала время просто так. Все эти дни он заботился о том, чтобы каждое утро секретарша обнаруживала на своём столе букет цветов. Дастин заметил, что она даже завела небольшую, аккуратную белую вазу. Вечером Синтия забирала цветы с собой, чтобы утром увидеть новые. Это стало своеобразным ритуалом. Ничем иным своё внимание к ней он не выказывал, да и её общение с боссом было по-прежнему вежливо отстранённым, сугубо деловым. Что сдерживало его? Возможно, слова Виктора о том, что он многого не знает. Возможно, её собственные – о личных мотивах... Или другое: ни к вампирше, ни к смертной Дастин ранее не ощущал такого непреодолимого влечения... Природа этого влечения была не ясна: его тянуло к ней как мужчину к женщине или же как хищника к жертве... Дастин не пил человеческую кровь. Это была позиция Ноэля и Виктора, которую он сознательно принял. Но рядом с ней все его принципы рассыпались в труху. Она читала ежедневный отчёт или вносила коррективы в его расписание, а Чейза оглушало ровное биение живого сердца, гипнотизировала неуловимая для человеческого глаза пульсация голубоватой венки на её виске... А его брат ощущал то же самое рядом с Мией? Виктор чуть не сорвался в самом начале их знакомства. И Дастин сейчас как никто другой понимал его. Чуть ближе – и возможно... Но ближе – не происходило. Что держало её? Загадочные личные мотивы... Холодность странного босса... Она была неглупа и должна была догадаться, откуда берутся неожиданные ежеутренние сюрпризы... Как бы то ни было, никто из них не делал шаг навстречу, словно соревнуясь в том, кто лучше удержит дистанцию. Оставалась надежда, что это наваждение исчезнет после того, как она перестанет постоянно маячить перед его глазами. Но действительно ли он этого хотел? Чейз выглянул за дверь: — Уже поздно, Синтия, вам давно пора быть дома. — Исправляю свои ошибки, мистер Чейз. Просматривала отчёт и обнаружила. Пришлось переделывать, — она устало потерла виски. — Но я уже заканчиваю. — Завтра будете сдавать отчёт мистеру Стоуну. Секретарша чуть вздрогнула, повела плечами. — А вы? — Я едва ли здесь снова появлюсь, так что сегодня мы с вами попрощаемся. Синтия нахмурила брови, словно осмысливая какое-то важное решение, а затем выпалила на одном дыхании: — Если формально вы уже не мой начальник, ведь рабочий день окончен, я могу пригласить вас куда-нибудь? — Так не пойдёт, — молодой вампир выглядел ошеломлённым. — Вы не подумайте... Просто этот день очень важен для меня... И мне хотелось бы... — Вы не поняли. Я постараюсь исправить ошибку. Это я вас приглашаю провести вечер со мной. Он ощутил, как напряжение отпустило её, на губах расцвела мягкая улыбка: — Я согласна, мистер Чейз. — Можно по имени. — Хорошо... Дастин. — Другое дело. Пойдёмте. Он помог надеть ей плащ и почувствовал дрожь от его ледяного прикосновения. Сейчас она была близко, так близко, как никогда. Его дурманила, опьяняла эта близость... Каково будет сжимать её в объятиях, чувствовать её?.. — Мистер... Дастин, — тут же исправилась она, — я готова. — Да, конечно, — стряхнув морок, он с готовностью открыл перед ней дверь. — Подождите... Чуть не забыла, — она шагнула к столу, протягивая руку к букету жёлтых ирисов. — Оставьте их здесь. Пусть напоминают... — он внезапно замолчал, понимая, что проговорился. «Идиот!» — О вас, — спокойно закончила фразу Синтия. — Отпираться смысла не имеет, — пожал плечами Чейз, — обо мне. Она снова улыбнулась и вышла в придерживаемую им дверь. У входа в ресторан их встретил швейцар с букетом белых лилий. — Это вам, — Чейз передал цветы смутившейся девушке. — Не стоило... — Не будем изменять традиции. Приглушённый свет, тихие разговоры немногочисленных посетителей, живая музыка... Синтия сразу поняла, что этот ресторан был дорогим по обстановке, атмосфере, выучке и деликатности официантов. Когда принесли меню, девушка полностью доверила выбор Дастину. Она чувствовала себя здесь немного не в своей тарелке. — Да, всё это, — Чейз подтвердил заказ, — и, раз уж мы здесь по какому-то особенному поводу, лучшее шампанское, которое у вас есть. Когда официант удалился, Дастин ободряюще сжал руку девушки: — Вы очень скованы... Вас что-то заботит? — Я редко бываю в подобных местах. По правде говоря, никогда. — Надо начинать. Отчего не сегодня? — Я даже не одета подобающе. — Вы чудесно выглядите, — янтарь встретился с полыхнувшим зелёным пламенем её глаз. Щёки девушки мгновенно залил румянец. — Откроете секрет повода, по которому мы здесь? — Дастин не без удовольствия отметил реакцию на безобидный комплимент. — Раз уж моя маленькая тайна перестала таковой быть. — Сегодня день моего рождения. — О... Подождите, но это невозможно! Девушка улыбнулась. И теперь в пору было краснеть Дастину, не будь он вампиром: — Не подумайте, я не рылся специально в ваших бумагах. У меня отличная память. — Это мой второй день рождения. Лёгким движением Синтия вытащила заколку, держащую волосы, и яркая медь рассыпалась по её плечам. Она чуть встряхнула головой, убирая с лица рыжие пряди. Чейз смотрел заворожённо. Девушка чуть повернула голову, подняла волосы над левым ухом, и вампир заметил небольшой рубец. — Что это? — Мой второй шанс на существование. Вы уверены, что вам будет интересна эта история? — Уверен. — Меня долгое время воспитывал один отец: мама умерла, когда я ещё училась в старших классах школы, от рака. Папа пытался, но одному ему было трудно тянуть всё. Дом в ипотеке, мою учёбу. Закончив колледж, я смогла вытянуть счастливый билет: устроилась в компанию к мистеру Стоуну. Я стала зарабатывать столько же, сколько и папа. Дела постепенно пошли на лад. Но полтора года назад со мной начало происходить что-то странное: внезапные приступы головной боли, звон в ушах, необъяснимые обмороки... Я списывала всё на утомляемость: пытаясь заслужить доверие, сохранить место, я подолгу задерживалась на работе. — Эта привычка осталась и по сей день. — Нет, сейчас это всё же другое... Так вот, когда я пошла к врачу, оказалось, что переутомление тут ни при чём. А причиной моих проблем являлась опухоль мозга, как показали анализы, не злокачественная, но она быстро росла, требовала немедленной операции. Отца эта новость подкосила. Операция и последующая реабилитация стоили больших денег, которых у нас не было... Отец решился на отчаянный шаг. Если бы я только знала! Он попытался сыграть в казино. Человек, который никогда в жизни не играл в азартные игры, понадеялся, что удача будет к нему благосклонной. Напрасно. Огромный долг из него выбивали. Он не мог его вернуть. Скончался в больнице. Стали угрожать мне. Наверное, моё состояние стало настолько очевидным для окружающих, что на него обратил внимание даже мистер Стоун. Не знаю, что на меня нашло тогда. Я всё ему рассказала. Он промолчал и... вышел. Я поняла, что, скорее всего, лишилась работы: кому нужны такие проблемы? Но меня не уволили. Угрозы вскоре прекратились. Мистер Стоун полностью оплатил моё лечение, сохранив место за мной. Операция прошла успешно, и, хотя я до сих пор на поддерживающей терапии, я жива. Он никогда не требовал вернуть деньги и не вспоминал о произошедшем тогда. Но я считаю своим долгом... — Это и есть ваши личные мотивы? — Дастин не понимал, которое из чувств одерживало в нём верх: странное сострадание к судьбе этой в сущности чужой для него смертной, для другого вампира не более чем разового обеда, или облегчение оттого, что никакой романтической связи у неё с Виктором не было. — Да, — Синтия опустила глаза. Официант принёс заказ. Разлил шампанское по бокалам. — Что ж, за второй день рождения! Бокалы мелодично звякнули. Синтия пригубила шампанское, попробовала салат. Дастин тоже сделал вид, что его интересует содержимое тарелки. Музыканты заиграли какую-то красивую мелодию. Виктор непременно бы знал её название. Дастин отложил салфетку и столовые приборы. — Не согласитесь подарить мне танец? — Но никто не танцует... — Значит, мы будем первыми. — Я не уверена... — Ну же, Синтия, вы производили на меня впечатление более сильной и уверенной в себе девушки. Она решительно встала. Дастин и Синтия вышли к сцене. Вампир приблизил девушку к себе, положив ладонь на её поясницу. Тонкий шёлк блузки не защищал от обжигающего холода. Её кожа тут же покрылась мурашками. — Если вам неприятно, когда я прикасаюсь... — Нет, дело совсем не в этом, — щёки девушки вновь зарделись. — Хорошо, — Дастин привлёк её ещё ближе. Другой рукой он придерживал её ладонь. Танец закружил их. Только благодаря исключительному слуху и реакции, Дастину удавалось не сбиться с ритма. Она, её запах, дыхание, участившееся сердцебиение сводили с ума, напрочь лишая контроля... Прижаться к этим аккуратным приоткрывшимся губам, зарыться в тяжёлую медь волос, скользнуть по тонкой, соблазнительной шейке, вызвать первый стон наслаждения, разбудить ураган в её крови, ощутить её вкус... Её кровь... Они вдруг остановились, хотя музыка не закончилась. Синтия с недоумением посмотрела на своего кавалера. Необыкновенно бледный, он стоял, прикрыв глаза и сжав в кулаки руки. Крылья носа хищно раздувались, а яркие губы чуть вздрагивали, будто он боролся с каким-то приступом... — Дастин, с вами всё в порядке? — девушка протянула руку к его лицу. — Нет, — он резко отдёрнулся. — Уже слишком поздно. Вам пора домой. Я вызову такси. — Но... — Синтия не понимала такой резкой перемены в его настроении. Перед ней будто бы находился совершенно иной человек. — Не спорьте. Так будет лучше. Для всех. — Если вас настолько отталкивает моя персона, не понимаю, зачем вы вообще... — Это была ошибка, — Дастин посмотрел на экран телефона. — Такси ждёт. Надо было отдать ей должное. Держалась Синтия изумительно. Она вышла из ресторана спокойно, уверенно, расправив плечи. Чейз распахнул перед ней дверцу машины: — Прошу вас, бегите из этой фирмы. Как можно быстрее. Как можно дальше. Бегите от таких, как мы. Надеюсь, мы больше не увидимся. — Взаимно, мистер Чейз, — девушка захлопнула дверь перед его носом, автомобиль тронулся с места. Чейз долго стоял на промозглом сентябрьском ветру и смотрел ему вслед. Обычно холодный, презрительный или ехидный взгляд ярких янтарных глаз был преисполнен боли и глухой, чёрной тоски...***
Молчание затягивалось. Мия продолжила медленно спускаться по ступеням: — Я получу, наконец, ответ на свой вопрос? — Я не стану терпеть подобного тона, милая, и тебе это известно, — тихий, нарочито спокойный голос. — Я не стану терпеть твоих действий за моей спиной. — Твои выводы неверны в корне. Остановись. — Не собираюсь. На этот раз я не собираюсь безропотно смотреть на то, как ты вновь впутываешься в эти интриги. Я помню, чем это в прошлый раз закончилось... — девушка старалась не повышать голос, но давалось ей это с трудом. — Неужели всё, через что мы проходим, в итоге ведёт к одному неизбежному финалу? Ведь мне не нужно многого, Виктор... В сущности, ни этих изысканных блюд, ни дорогих нарядов, ни роскошных особняков... Ничего... Лишь жить и любить тебя. Живого. А не хранить твою тень... Он отвернулся, проводя рукой по волосам. Она обессиленно опустилась на диван. — Я обещал доктору, что ты не будешь волноваться. Тебе нельзя. — Мне теперь многое нельзя, Виктор. Как давно? — Что? — он вновь повернулся к ней. — Как давно ты Князь? — Как ты... Впрочем, неважно. С Совета. — И как долго ты собирался это от меня скрывать? — Я не собирался ничего скрывать. И рассказал бы сразу, как только выдался удобный случай. Я знал, что эта новость тебя не обрадует. Я не желал титула. Я был вынужден. Ты сейчас слишком уязвима. Так у меня больше возможностей вас защитить. — Так мы всё время будем под прицелом. — Нас всё равно не оставят в покое. — Может, улетим куда-нибудь в Новую Гвинею или в Сибирь по поддельным документам... Улыбнувшись уголком рта, вампир покачал головой. — Ты сама говорила, что жизнь в бегах не для тебя... — Многое меняется, когда понимаешь, что на кону... Хотя ты прав. Не в моей природе, не в моём характере, не в моём предназначении... Я должна была возродить Орден, Виктор, а вместо этого пыталась построить личное счастье. Может быть, за это и поплатилась. И вот снова я медлю и изо всех сил цепляюсь за обычную человеческую жизнь, выцарапывая крохи счастья, как нищий на паперти: «Дай, дай!» — её голос в противовес словам был совершенно спокойным, как у того, кто всё осознал и уже смирился. — Я и сейчас живу в бегах. Только от самой себя. Он присел рядом, обнял её, прижимая к своей груди: — Я знаю, насколько это важно для тебя. Для всех нас. Но сейчас восстановление Ордена повлечёт опасность прежде всего для самих Стражей. Леконт казнён сегодня, но Сомбрас на свободе. Это дело времени. Мы их уничтожим. Ты можешь воспользоваться этим вынужденным перерывом в личных целях. Ты выносишь и родишь здорового малыша. Нашего малыша. — Кроме того, чтобы родить, надо его ещё и вырастить, и воспитать, и... полюбить. — Что тревожит тебя? — Это такая шутка, Виктор? — Нет, я хочу знать, чего ты боишься... — Ты правда готов это услышать? А если это очень сильно изменит твоё мнение обо мне... Он погладил её по волосам, касаясь поцелуем виска. — Ладно, ты прав. Лучше сказать, чтобы и самой понять, наверное. Это трудно, Вик. — Я знаю. Хочешь, я начну? Она тихо кивнула. — Я вампир. — Я заметила, — хихикнула она. Ван Арт недовольно нахмурился: — Ты мне не помогаешь. — Прости. Это больше нервное. Защитная реакция... — Мы не можем иметь детей. Мы не умеем быть родителями. И не должны. Это противоречит нашей природе, философии. Нам не нужно продолжение. Мы сами бессмертны. Девушка вздохнула: — Я понимаю. — Ноэля мы называем отцом, но это не родительство в привычном понимании, скорее наставничество. У нас нет настолько сильных родственных или эмоциональных привязанностей... Это было очень давно, но я всё ещё помню свою мать, не то, как она выглядела, я едва ли могу ассоциировать с ней женщину с фотографии (он посмотрел в сторону каминной полки), а её ласковые объятия, голос, напевающий старинную французскую колыбельную... — Ты боишься... — Я боюсь. Но эти воспоминания дают мне надежду на то, что у меня получится, моя любовь к тебе даёт мне эту надежду... Мия встрепенулась в его руках: — Я уверена, что ты сможешь стать хорошим отцом, Вик. Настолько, насколько не уверена в самой себе... Девушка немного помолчала. Затем продолжила: — У меня нет родителей. Ты знаешь. Я не имела опыта семьи, росла в приюте. Почему-то всегда забирали других... С другим цветом глаз, волос, другого пола, возраста, похожих на меня, больных, увечных... Кого угодно. Но не меня. Она почувствовала, как напряглись его руки. — Несколько раз я была в гостевых семьях, патронажных... Но это как будто тебе дают чужую игрушку, о которой ты так мечтал, и говорят: «На, поиграй, но только не делай так. И вот так тоже. И вообще, положи на место, пока не сломал»... Это было чужое. Я была чужая. — Ты пыталась искать биологических родителей? У тебя довольно редкая для Америки фамилия, по всей видимости, шведского происхождения... Она покачала головой: — Мимо, Вик. Вернее, ты прав. Фамилия шведская. Но она досталась мне от врача, который повторно подарил мне жизнь. Какое-то время я жаждала узнать о родных, это было похоже на навязчивую идею... Не буду рассказывать как (он усмехнулся), но я узнала имя этого врача – Карл Лунд. Сбежала из приюта, чтобы встретиться с ним, надеясь, что он прольёт свет на моё происхождение. Врачом оказался улыбчивый старичок. Он не вызвал полицию, напоил меня чаем с печеньем и... лишил всех иллюзий. Меня нашли новорождённой на мусорной свалке в начале октября в не самом благополучном районе города... Доктор сказал, что я отчаянно цеплялась за жизнь, потому он и выбрал для меня это имя¹. — Хотел бы я взглянуть на этого проницательного шведа, — пробормотал Виктор. — На прощание он как-то по-особенному обнял меня. Наверное, так сделал бы отец. Вызвал мне такси. Больше мы не виделись. Не знаю, жив ли он... С тех пор родителей я больше не искала. Я придумала себе чудесную сказку наподобие легенды о супермене... А, это ведь тебе ни о чём не говорит? Ну, типа мои хорошие родители перешли дорогу каким-то плохим людям, их убили, а я чудом осталась жива... Смешно, да? Но всё лучше, чем ощущать себя мусором, который выбросили из чьей-то жизни... — Милая, — его глаза как-то странно блестели, — почему ты мне никогда об этом не рассказывала? — Не было подходящего случая. — Ты не мусор. Ты самое удивительное, особенное, совершенное существо, которое я встречал в своей жизни. — Рядом с тобой я именно так себя и чувствую. Я получаю с избытком ту любовь, что мне недодали когда-то. Но я боюсь, что не смогу дать в ответ... Я скупа на ласку, даже чувствуя, мне трудно выразить это... Я только учусь, Вик. И это ты учишь меня... Я не смогла бы избавиться от ребёнка, даже если бы ты его не принял. — Знаю. — И я не смогла бы с тобой расстаться. Мне кажется, я просто бы прекратила существовать в тот момент, когда бы мне был предложен выбор. — В этот раз он бы не был тебе предложен. Это единственно верное решение. Я думаю о том, что наши страхи, возможно, свойственны большинству тех, кто становится родителями первый раз. — Угу, вампир и Рождённая Луной – буквально каждая вторая пара. Кого этим удивишь? — хмыкнула Мия. — Мы пройдём этот путь вместе. Нам всегда было проще бороться с монстрами снаружи... Но уверен, мы справимся. Скоро рассвет. Явно не время ужина. Я отнесу тебя в постель. Выпьешь тёплого молока – и спать. Нужно отдохнуть, милая. — Да. Это была странная ночь. Спасибо тебе, Вик. Легонько тронув её губы своими, он поднял девушку на руки... Когда он вернулся с чашкой подогретого молока, Мия уже спала... _______________ ¹ Мия (скандинавское происхождение) – упрямая