I. Возвращение

Опустевший стадион тускло озарён сиянием Кровавой Луны... Она, коленопреклонённая, перед тем, кто спас её жизнь ценой, на которую она не давала согласия... Трава, чёрная от его крови... Её бесплодная жертва, заживающая на истерзанном запястье... Отчаянный и уже тщетный крик «Вик, я люблю тебя!», впаянный в разорванные вены... — Это неправда, ты выжил, выжил... я не верю... Этого не может быть! Дьявольский смех Итана Вуда, ниоткуда и со всех сторон. В лике луны смазанно проступают черты Князя: — Рождённая Луной, ты не смогла! — Это всё ты, ты! — до хрипоты кричит она куда-то вверх. — Ненавижу! Лицо Вуда стушёвывается, уступая место другому: — Нет, ma cherie, это ты. Его кровь на твоих руках. Она смотрит на свои ладони и видит кровь, липкую, скользящую между пальцами, густую, чёрную... — Нет, нет... — Нет, нет, — шепчет она сухими губами. Сведённые судорогой руки невозможно разомкнуть, кожу запястий саднит. Пальцы пытаются за что-то зацепиться, но хватают лишь воздух. Веки с трудом размыкаются. Голова взрывается болью, а к горлу подкатывает тошнота. Мия едва успевает изогнуться так, чтобы содержимое желудка не попало на одежду. Желудок продолжает сокращаться, и это отдаётся пульсирующей болью в низ живота. Чудесно. Не хватало ещё этого. За событиями последних дней она, похоже, проморгала цикл. Кровь, со сменой положения тела, поступает в затёкшие мышцы. Их моментально перекручивает и пронзает тысячей мелких уколов. Непроизвольно Мия издаёт тихий стон... И слышит шорох в противоположной стороне. Она пытается сфокусировать зрение, но в глаза будто насыпали песка. Всё видится сквозь мутную пелену... Наконец картинка приобретает некоторую чёткость. Мия осматривает полутёмное помещение, в котором находится. По всему периметру стены, как и единственная дверь, прошиты толстыми металлическими прутьями с перемычками... Вдруг её взгляд встречается с тем, от чего сердце замирает и пропускает несколько ударов. — Вик... Кажущееся безжизненным тело приковано к прутьям за руки в положении стоя. Сейчас оно просто висит. И руки, и ноги схвачены кандалами на толстых цепях. Глаза закрыты, и даже в сумраке видно, насколько бледно его лицо. Яркие карминные губы полностью обесцвечены. Голова склонена набок. Пристально всматриваясь, она замечает тёмное пятно на его шее. «Пытается зажимать рану...» Сквозь порванную ткань рубашки видна развороченная плоть. «Сколько мы здесь? Как много крови он потерял?» Внушительных размеров тёмное пятно на полу отвечает на её вопросы. — Вик, — сипло, но чуть громче произносит она, справляясь с трясущимися губами. Она не может видеть, но чувствует, как его веки вздрагивают... Её тело действует быстрее разума, стремясь к нему. Острая боль в запястье возвращает к реальности. Мия шипит, как раненая кошка. — Виктор... — это больше походит на стон. Он пытается придать ногам устойчивость... И её обволакивает его тёмный взгляд... — Я так виновата, Вик... Всё из-за меня. Он едва заметно качает головой. — Ты только держись, слышишь? Мы выберемся. Обязательно... Здесь темно. Почему раны не регенерируют?.. Подожди!.. Вербена? Тебе вкололи вербену, да? Еле различимый кивок, и глаза вновь закрываются, а тело безвольно повисает. — О, Вик... «Ты выдержишь, ты столько прошёл, столько вынес, ты должен... А чем ты думала, когда гналась за этим Матье? Что он один? Мия, боже, ты дура!» Она тихо стонет. «От того, что ты клеймишь себя, ничего не изменится. Думай, думай, как выбираться... Виктор плох. Времени мало». Виктор... Немного успокаивало лишь то, что он не должен испытывать сильной боли... Хотя... Как действует на вампиров вербена? А она? Чем накачали её? Мия изо всех сил дёргает руки вниз – цепь натягивается до предела. И ещё... Ещё... Стараясь не обращать внимания на режущую боль в запястьях... Ещё!.. Безрезультатно. Её сил не хватает. Дар Крови не был развит настолько хорошо. Значит, нужно действовать по-другому. Раны на запястьях не быстро, но затягивались. Регенерация действовала. Значит, её силы остались при ней. Как же они опасались Вика, если даже после инъекции вербены, ослабленного и обескровленного, приковали по рукам и ногам?.. Вспомнив, как она выбралась с заброшенного завода, Мия начинает осматривать пол в поисках того, чем можно было бы вскрыть замок наручников. Заранее проигрышная идея... Но глаза отчаянно пытаются зацепить хоть какой-то мало-мальски подходящий предмет. «Шпильки, Мия, с такой везучестью твоя причёска должна быть нашпигована ими...» Ничего похожего. Да и вообще ничего, кроме рвотных масс и лужи крови. «Должно же быть хоть что-то... Думай, Мия, думай...» Она бросает взгляд на Виктора. «Милый, потерпи, пожалуйста!» Слышится какой-то странный шум... Он постепенно нарастает и наконец достигает такой интенсивности, что закладывает уши. Мия зажмуривается. Гул стихает, удаляясь. Это же... самолёт? Что нам это даёт? Да ничего... «Решай быстрее, идиотка, он же погибнет!» — Вик, — тихо зовёт она, — дай знак, что ты слышишь меня... Он не двигается. — Виктор, пожалуйста... Вампир открывает глаза. Мия резко выдыхает. Бледные губы чуть заметно шевелятся. Она концентрируется на слухе. — Мне жаль, милая... — Нет, пожалуйста, не сдавайся... Мы выберемся. Обещаю. Мы спасёмся. Она замолкает: у двери слышатся шаги, какой-то шорох, затем щелчок открываемого замка, скрип откидываемой щеколды. Мия чувствует, как низ живота каменеет, наливается тупой болью. Она понимает, кого увидит сейчас... И это он. Леконт заходит в камеру с видом победителя. Щёлкает выключателем, и небольшое помещение освещается тускло горящей лампочкой. Острый взгляд вампира быстро выхватывает все детали скудной обстановки. Красивое лицо брезгливо морщится, смотря в угол, где прикована девушка: — Не верится, что первоначально у меня были на вас планы. Слабое, мерзкое, грязное существо. — Не могла держать в себе чувства, вызванные вашим появлением, Князь, — криво усмехнувшись, произносит Мия. Будто бы не слыша её, француз продолжает: — А ведь всё могло быть иначе, если бы вы послушались меня... Ваше существование было бы гораздо более приятным, по крайней мере, до тех пор, пока бы вы мне не наскучили. — О, в таком случае, я счастлива, что обстоятельства сложились подобным образом. — Посмотрим, как вы заговорите через несколько часов, ma cherie... Впрочем, ваша судьба меня уже мало волнует. Я рад одному: вы нужны им даже такой... — Какой? — девушка вопросительно изгибает бровь. Леконт вновь брезгливо кривит губы. — Надо отдать вам должное, Мия, вернее, вашему актёрскому таланту. Я поверил, что вы свято храните верность покойнику. Бедняга Ван Арт... Его жёнушку уже кто-то обрюхатил. Пёс или... этот? — Леконт направляется в сторону Виктора. — Уверен, он был бы польщён. Мия с трудом воспринимает услышанное. — Вы тронулись умом, Анри? — голос её дрожит. — Жажда власти настолько затуманила ваш разум, что... Леконт, останавливается, оборачивается к ней: — О, так для вас это новость? Сегодня мне досталась роль благого вестника. Виктор звенит цепями, пытаясь подняться. — Стоун, вы там ещё живы? Или на вас столь благотворно подействовало услышанное... Так кто отец, Стоун? — Леконт дёргает Виктора за подбородок, поднимая лицо. Из раны на шее струится кровь. — Оставь его, подонок! — Мия использует оставшиеся у неё силы. Князь отшатывается, удивлённо смотря на девушку: — А вот это было весьма опрометчиво, дорогуша. Он встречается с Мией взглядом. Она бледнеет и стонет от боли. — Нет, — едва различимый шёпот. Леконта будто ударяет в плечо и разворачивает. — Как благородно, Джон! Умирающий рыцарь приходит на помощь даме своего сердца! Вот только ей уже не спастись. Никому не спастись. Вам показалось мало? Это её я должен доставить в целости и, по возможности, в сохранности. Вы идёте приятным дополнением. Но жизнь по природе своей непредсказуема. Всякое может случиться. — Освободи... Леконт, — на бледных губах мелькает тень зловещей улыбки. — И побеседуем... О непредсказуемости... — Ты не в том положении, чтобы вести себя так дерзко, Джон, — Леконт сжимает его раненое плечо. Виктор не реагирует. — Неплохо держишься, Стоун. Я знаю, что больно... Собственно, это наша последняя встреча. Решил подготовить вас лично, чтобы избежать неприятных недоразумений. И наше время на исходе. Я освобожу тебя, Стоун, но не для того, чтобы вести беседы. И вы, ma cherie, без глупостей. Иначе... Леконт устремляет пристальный взгляд на девушку, вызывая приступ мучительной боли. На этот раз Мия, сжав зубы, не издаёт ни звука, пристально наблюдая за действиями Князя. Француз достаёт шприц. — Что ж, Джон, ты был любопытным экземпляром... А теперь – спать! Цепи громко лязгают, удерживая безжизненно повисшее тело. «Ты же не подвержен гипнозу... Что ты задумал, Вик?» Леконт, положив шприц на запылённое подобие стола, медленно начинает отстёгивать кандалы... «Тебе не справиться с ним, Вик... Не сейчас…» Мия лихорадочно пытается что-то придумать... Тело обрушивается на бетонный пол... Шприц на столе. Виктор свободен... Только бы у тебя хватило сил, милый! Актёрский талант? Проверим. Мия до крови прикусывает язык, громко вскрикнув, бьётся в конвульсиях, оседая на пол. — Чёрт тебя дери!.. — Леконт, не на шутку встревожившись, бросается к ней. Мёртвая Рождённая Луной его покровителей не устроит. На губах у девушки выступает кровавая пена, глаза закатываются... Француз склоняется над ней. И чувствует, как в шею входит остриё иглы. Он с яростью отбрасывает напавшего на него. Ван Арт отлетает, ударившись о прутья решётки, оставляя на них кровавый след. Леконт мгновенно устремляется к выходу, но содержимое шприца уже распространяется по его организму, и скорость далеко не вампирская. — Все сю… — Стой... и заткнись! — твёрдый, негромкий голос. Князь застывает на месте. — Ты ведь приготовил для него лошадиную дозу, ублюдок. Лицо Мии пылает гневом. Она вытирает о рукав окровавленные губы. — Подойди ко мне. Леконт подчиняется, двигаясь как сомнамбула. — Сними наручники. Неверными движениями рук, с третьей попытки француз попадает в замок. — А теперь руки... Выше! Наручники защёлкиваются на запястьях вампира. Мия бросается к Виктору, прикладывая пальцы к ледяной окровавленной шее в попытках нащупать пульс. Леконт, с которого спало оцепенение, злобно ухмыляется: — Не печальтесь, ma cherie. У вас будет возможность позавидовать Джону и его лёгкой кончине. С минуты на минуту они будут здесь. Вам уже не выбраться. Бешеной фурией Мия метнулась к врагу: — Ты издохнешь раньше, мразь. Её пальцы сжимают горло француза. Проникая под кожу, сдавливая, кроша, как панцирь мерзкой улитки... Леконт хрипит... — Нет, — шёпот громче пронзительного крика, — он нужен... живым. Мия бросает хрипящего, харкающего кровью француза. — Ты жив... жив... — словно не веря, твердит она, — выжил... И тут же вспоминает: — Скоро сюда придут, надо выбираться. — Уходи. — Нет. — Пока... есть время. — Я никуда не уйду без тебя. — Мия. — Одной мне не выбраться. Думаешь, наш бравый Князь пришёл сюда один? Она поднимает рукав водолазки, обнажая запястье, поднося руку к его губам: — Сам сможешь? — Нет. — Да. Подумай, какая участь ждёт нас, если мы попадём в руки Сомбрас... Мне нечего терять. Ну же... Не заставляй меня делать это самой. Больно. Запястье пронзает острая боль. Вампир поглощает кровь жадно, большими глотками. Это совсем не похоже на то, что происходило под Кровавой Луной. Сейчас ему требуется гораздо больше, чтобы бороться с ядом, чтобы выжить... Она чувствует приступ дурноты... В глазах темнеет, а живот снова схватывает. Девушка сползает на пол, судорожно цепляясь за прутья стен, его волосы... Вампир не выпускает её руку... — Мия, посмотри на меня, милая... Его голос, уютный, бархатный. Зачем, Вик? Так хочется спать... Прохладное прикосновение ко лбу, лёгкие похлопывания по щекам: — Девочка моя, что я наделал... Она вспоминает, понимает, произносит непослушными губами: — Это было моё решение... Вик... Он порывисто прижимает её к себе, она чувствует ледяное дыхание у виска и горячий шёпот: — Упрямая... Я мог убить тебя... И почти. Мия проводит пальцами по его шее, в том месте, где о глубокой ране напоминает чуть розоватая кожа. — Ты остановился. — Я не должен был этого делать. В твоём положении... — В каком положении? — к девушке возвращаются силы, голос её крепнет. — Надеюсь, ты не веришь в эти бредни? Я... У меня никого не было, кроме тебя. — Знаю. — У вампиров не может быть детей. — Не может. Та ночь, перед моим обращением. — Нет. — Да. И это многое объясняет. — Нет... — Мия кажется совершенно потерянной. Вампир смотрит на девушку с... сочувствием и горечью. И это окончательно ломает её... Слышатся чьи-то голоса... — Нужно уходить, милая... Я помогу. — Я в состоянии, — она отстраняет его руку, цепляясь за прутья решётки, встаёт на ноги... И сгибается пополам, крича от боли... Виктор подхватывает её, уберегая от падения. Шум голосов приближается... Дверь с грохотом сносит с петель...