I. Возвращение

Артур довёз её до дома. Когда Мия уже собралась выходить из машины, он будто что-то вспомнил: — Подожди, твои новости настолько ошеломительны, что я чуть не забыл, о чём собирался рассказать. — Я никуда не тороплюсь. — Вчера к нам прибыл Мора со свитой. — Как прошла встреча? — Ожидаемо. Он в курсе того, что у нас происходит, за исключением некоторых нюансов, один из которых сейчас у меня в багажнике. София убеждает его в том, что ситуация под контролем. Однако Князь пожелал удостовериться лично, оповестив нас о том, что задержится на несколько дней. — Но... — Мы не можем ему отказать. Но меня снова настораживают совпадения. — Думаешь, Анхель как-то связан с Сомбрас? — Не отрицаю такой возможности. — С другой стороны, если испанец к этому не причастен, он мог бы стать ценным источником информации... — Мия, я бы точно пока не стал раскрывать перед ним все карты. В отношении нас его намерения отнюдь не благие. — Что собираешься делать с тем, что в багажнике? — Покажу Софии, отдам в подведомственные нам лаборатории, пусть работают. — Позвонишь? — Если ты не позвонишь раньше. Пока вся наиболее ценная информация приходит с твоей стороны. — Хоть в чём-то полезна, — улыбнулась девушка. — Ладно, мне пора. Он хоть и не воняет, но машину отмывать долго придётся. — До встречи, Артур. Спасибо. Мия вошла в дом. Время близилось к полудню. Звонков от Ноэля по-прежнему не было. Третий день. С другой стороны, это тоже хорошо. Третий день, Мия! Кого ты обманываешь? Позвонить самой?.. Где твои твёрдость и выдержка? От бесконечных встреч, переговоров, приёмов голова шла кругом. Не так Мия представляла себе поездку в Поднебесную. Она ждала, так ждала, что наконец они побудут только вдвоём!.. Но княжеские дела никуда не ушли, просто поменяли географию. Да, у неё появилась ценная возможность живой практики в языке, который совсем недавно начала изучать и, по мнению Виктора, делала большие успехи. Но статус невесты Князя ко многому обязывал. Конечно, Виктор предоставил ей все возможности для того, чтобы она становилась центром всеобщего внимания. Однако и он начал замечать, как на лице его девочки всё чаще появляется выражение равнодушной усталости, а глаза теряют прежнюю живость и блеск. Вот и сегодня, когда за полночь они вернулись в роскошный номер на верхнем этаже небоскрёба, она раздражённо сбрасывает надоевшие туфли вместе с застывшей маской светской холодности и, не раздеваясь, выходит на балкон. Девушка вглядывается в небо, но мириады огней мегаполиса заглушают свечение звёзд. — Милая, — он дотрагивается до её плеча. И она вздрагивает от ледяного прикосновения. Виктор не признаётся себе, но каждая такая, пусть редкая, реакция причиняет боль, остро напоминая о том, кто они есть. — Я не хотел тебя напугать. — О чём ты? Я просто задумалась. — Завтра мы летим в провинцию Гуанси. — Очередная встреча? — Нет. Она вопросительно смотрит на него. — Там удивительные ландшафты. Излучина реки, горы и... никого, кроме нас, исключая, конечно, персонал отеля. Как только до сознания Мии доходит, что Виктор имеет в виду, улыбка расцветает на её лице, и она радостно бросается к нему на шею. — Это правда, Вик? И никаких важных лиц, бессмысленных бесед и невыносимо вежливых расшаркиваний? — Абсолютно. Не смогу вырваться надолго, но пара дней у нас есть. — Спасибо, милый, — и её глаза вновь лучатся живым теплом. Он нежно проводит пальцами по её щеке, и она, прикрывая глаза, ластится к его руке, словно кошка. Позже Мия просит побыть рядом. И он откладывает срочные дела, чтобы проводить её ко сну. Вампиры не спят, а значит, он всё успеет. Мия уютно устраивается на его прохладной груди. А Виктор зарывается в белокурые волосы, вдыхая её аромат. — Я так устала, — совершенно по-детски жалуется она, выводя тонкими пальчиками причудливые узоры на его бледной коже. — Знаю, мой ангел, — отвечает Ван Арт. — Но я рад, что ты сама об этом говоришь, не закрываешься от меня. Она смотрит на него с недоумением: — Я бы не смогла... Его губы трогает лёгкая улыбка. Ранним утром частный рейс уносит их в Гуанси. — Здесь волшебно, Виктор, — её глаза полны восхищения, а изо рта вырываются клубочки пара. — У нас ещё будет возможность насладиться видами, дорогая. А сейчас мне хотелось бы пройти вовнутрь. Ты слишком легко одета. Она с сожалением смотрит на жемчужину заводи в обрамлении покрытых снегом гор... Но на улице и правда зябко, поэтому Мия решает не спорить. Обстановка отеля поражает Мию не меньше, чем виды снаружи: дерево, природный камень, бамбук... — Вик, это не похоже на тебя. Совершенно. Он намечает загадочную улыбку. И девушка невольно сомневается в правоте своего утверждения. Переодевшись в тёплые свитера, Мия по необходимости, вампир – для вида, они отправляются на прогулку. Виктор неспешно ведёт её извилистыми, мощёнными камнем тропами, изгибистыми, причудливыми мостиками через притоки реки, рассказывая что-то о недалёких злых духах, плутающих в этих бесконечных поворотах, об обязательных составляющих природной гармонии... Мия заворожённо внимает негромкому, бархатному голосу, колдовским рассказам, и вся муть, короста постепенно уходят с её души... Он такой странно тёплый и близкий в этом светло-бежевом свитере с высоким горлом... И на очередном повороте Мия просто останавливает его, притягивая для поцелуя. А маленькие ладони проворно забираются под свитер. — Я так люблю тебя, — произносит она, отрываясь от прохладных губ. — Я не умею красиво говорить и едва ли смогу это объяснить... Но это настолько сильно, что иногда больно... как будто тесно... здесь, — она указывает на грудь. Виктор кутает её в объятиях. — Если бы я мог, забрал бы твою боль к своей, — шепчет он в её волосы. Это откровение потрясает Мию. Значит, и он... Они долго стоят, скрытые густой зеленью от случайных посторонних глаз. Затем продолжают свой путь. На выходе с территории отеля тропинки становятся ещё более узкими, извилистыми и крутыми. Виктор увлекает её в горы. До вершины они не добираются, выходя на плоскую каменную площадку. Виктор садится на самом краю, устраивая её у себя на коленях. Вид, открывающийся отсюда, захватывает дух. Спокойная, чистая лента реки, долина, поросшая буйной растительностью, петляющая серпантином горная дорога, седые вершины, укрытые густым туманом, и высокое, серое небо. Всё дышит прохладой и покоем. Но в глубине этой прохлады, в самой сердцевине, бьётся согревающим теплом неуёмная жизнь... Как этот маленький рыбацкий плот, разрезающий невозмутимую водную гладь. — Вик, — шепчет она, щекоча его шею своим дыханием... Ночь тонет в бесконечной ласке и нежности, которые они дарят друг другу... Пробуждаясь, она находит его за рабочим столом. Длинные бледные пальцы изящно и остро выводят хитрые иероглифы... Виктор отвлекается, встречая её вопросительный взгляд. — Приглашение Князю Китая с просьбой об ответном визите. Просто знак уважения и доброго расположения, — поясняет он выбранную форму. Мия любуется каллиграфически выведенными, безупречными линиями. С сожалением вздыхает: — Никогда мне так не научиться. Мне не хватает твоего упорства, выдержки и твёрдости. Ван Арт откладывает письмо. — Оденься потеплее. Прогуляемся. Сырой, холодный воздух без труда пробирается под слои одежды, и Мия зябко ёжится. Трава и кусты покрыты ледяной росой, а по реке плывёт густой туман. — Когда мне пришлось продолжительное время прожить в Китае, я увлёкся изучением восточной культуры и философии. Ещё тогда одна мысль поразила меня своей глубиной. И до сих пор я не находил лучшего примера её верности: «Человек, рождаясь, мягок и нежен, умирая, он твёрд и напряжён. Когда все вещи, травы и деревья живут, они мягки и гибки. А умирают они сухими и жёсткими. Посему жёсткость и напряжённость – спутники смерти, мягкость и нежность – спутники жизни»¹. Взгляни на эти ветки, — он подводит её к кустам. — Какую из них легче сломать? — Сухую. Его пальцы с лёгкостью ломают толстую, кажущуюся крепкой ветку. — А эту, — он сгибает до предела живую, зелёную, — выломать не так легко, она будет сопротивляться до последнего... Ты ещё нагляднее... Твоя сила той же природы, того же источника. Твоя сила удивительно похожа на слабость, и для незнающих это роковое заблуждение... Мия набирает номер. Пытаясь усмирить сердце, вслушивается в длинные гудки...

***

Третьи сутки Ноэль не покидает подвал. Третьи сутки он караулит мерный, едва уловимый стук, больше напоминающий удары по гвоздям в крышку гроба его надежды. Безупречно белый костюм сплошь покрыт бурыми пятнами. Но несмотря на все его старания, рана на ноге очень плоха, да и остальные вызывают справедливые опасения. Третьи сутки. Обыкновенно к этому времени новообращённые уже полностью осознают себя и учатся справляться с приобретённой жаждой крови. Здесь же – ничего. Кроме медленного, невозможного, глухого стука. Через равные промежутки. Словно заторможенный ход секундной стрелки. Звонок телефона взрезает густую тишину. Ноэль не подходит. Он знает, кто звонит. Ему нечего ей сказать.

***

Номер Ноэля не отвечает. От Дастина она наверняка ничего не добьётся. Но к Ноэлю ей нельзя. А где можно найти Чейза, она знает. Белый автомобиль останавливается у здания «Artico». На негнущихся, ватных ногах она поднимается к кабинету Стоуна. Рыжей секретарши на месте нет, и Мия проходит, не задерживаясь. Дверь в кабинет приоткрыта. Но она нерешительно застывает на пороге. — Я тебя чую, — слышит она холодный, с нотками ехидства, голос Дастина. — Хозяйка пришла проконтролировать работу подчинённых? Смысла таиться нет, и Мия распахивает дверь. Дастин встречается с её взглядом и с удивлением отмечает в нём что-то смутно знакомое. Тихий голос: — Я звонила Ноэлю... Он не берёт трубку... Просто узнать... Как он? На этот простой вопрос не так-то просто дать ответ. — Он. Не. Мёртв, — странно выделяя каждое слово, произносит Чейз. — Это он? И вампир, наконец, понимает, почему этот взгляд ему так знаком. Он видит его всякий раз, когда загоняет на охоте свою добычу. Вот она здесь, в его руках. Редкая возможность выместить всё. Никто ему не помешает. Никто её не защитит... Но это вдруг становится совершенно не нужным. — Мия, я не могу, — он подбирает слова. — Просто скажи, я не буду устраивать сцен. Дастин отворачивается, не выдерживая её взгляда: — Он сам так решил. Девушка бросается вон из кабинета. Уже у лифта её останавливает крепкая, холодная рука. — Мия, послушай, — в голосе Чейза нет прежнего ехидства, — он не мёртв, мы всё ещё надеемся. Её взгляд меняется. В нём мелькают понимание и, странно, как будто поддержка. — Спасибо, — выдыхает она, — я тоже буду... надеяться. И маленькая женская фигурка скрывается за массивными железными дверьми...

***

Мия, не раздеваясь, проходит в спальню. Бросается на кровать, зарываясь в его подушку. Его запах. Ещё хранится. Или ей только кажется? Она надеется. Что ещё ей остаётся? Призрачная надежда... и тихий, тонкий вой в его подушку. _______________ ¹ Лао-Цзы «Дао де Цзин»