I. Возвращение

В дороге Мия была особенно молчалива. Когда на очередном светофоре она в пятый раз убрала со лба прядь волос, послышался тихий голос Ван Арта. — Знаешь, тут неподалёку есть одно место... Если ты ничего не планировала на вечер. — Все мои планы, и на этот вечер, и на все оставшиеся, — Мия грустно улыбнулась, — так или иначе связаны с тобой. Они остановились у побережья. — Ты в который раз поражаешь меня, Вик. Я думала, мы поедем в какой-нибудь ресторан... — Мне показалось, что этот выбор будет уместнее. Он подхватил пиджак, вышел из машины, подал ей руку. Волосы девушки тут же разметал свежий морской бриз. Это каменные джунгли города страдали от удушающего июльского зноя – здесь же царили иные законы. Мия глубоко, полной грудью вдохнула неповторимую смесь ароматов морской соли, раскалённой на солнце гальки, чего-то древесного, мятно-чайного... — Наследие Стоуна... О его любви к плаванию ты догадалась. В сложные, ответственные моменты Джона всегда тянуло к воде. И удивительным образом сейчас это во мне откликается. Моё детство прошло в Нидерландах, море было неотъемлемой его частью... Пойдём, я помогу спуститься. Узкая тропинка вилась по крутому склону, уводя в прибрежные заросли. Виктор придерживал её за руку, на последнем опасном участке успел поймать в свои объятия, предотвратив падение. — Ведём себя, как влюблённые подростки, — усмехнулась девушка. — Вы полны сюрпризов, мистер Ван Арт! — Ты представления не имеешь, насколько! Он повёл её сквозь густые кусты. Ветви цеплялись за волосы, одежду, норовили попасть в лицо... Наконец, заросли расступились, и им открылся небольшой галечный пляж. По берегу тут и там были разбросаны огромные валуны. Виктор выбрал большой плоский камень у самой кромки воды, расстелил пиджак, предлагая девушке сесть. Мия забралась на камень, сняла надоевшие за день босоножки, опустила ноги к самой воде. Набегающие волны приятно холодили кожу россыпью мелких брызг. Ван Арт расположился рядом. — Здесь красивые закаты, может быть, нам посчастливится сегодня в этом убедиться. — Вик, ты хотел о чём-то поговорить? — Да. Что вызвало твои слёзы в доме Ноэля? — Я уже говорила. Это правда. Ноэль рассказывал о бабочках, о душах людей... — Но это не всё. — Не всё. — Частое общение со мной не идёт тебе на пользу, — Ван Арт нежно накрыл её ладонь своей, — и пожалуй, в следующий раз, когда я начну говорить в подобной манере, ты даже можешь применить физическое воздействие. Вижу себя со стороны, это серьёзно раздражает. — К тебе я могу применить лишь одно физическое воздействие. Но боюсь, оно тебя вряд ли урезонит. — Не стоит начинать эту игру. Как видишь, здесь абсолютно безлюдно, — глаза Виктора опасно блеснули. — Хотя изначально я вёл тебя сюда не за этим. Мия лукаво прищурилась: — Значит, сейчас планы поменялись? — Ты научилась ловко уходить от вопросов. Ценный навык. Но я хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали. Некоторое время девушка молчала. — Это не является тайной за семью печатями, Вик. Мы говорили об этом. Я прекрасно понимаю, что рискую после обращения навсегда потерять тебя. — Милая, наш опыт должен был убедить тебя в относительности категории «навсегда»... — Ты снова шагаешь в темноту. — Я иду туда не за смертью. — Ты идёшь туда один. — Ты сама знаешь, что для тебя быть рядом смертельно опасно. Новообращённые крайне несдержаны в своей жажде крови. — Значит, я снова не смогу тебе помочь. — Этот участок пути я преодолею в одиночку, но ты будешь моим маяком. Самым ярким в самой непроглядной тьме. Моя природа не позволяет мне существовать в человеческом теле. Ты знаешь, кто я. Я иду туда, откуда пришёл. Тьма – моя стихия. — Неправда! Он резко вскинул голову: столько горечи было в этом восклицании! — Это неправда. Ты не чудовище и не монстр. Не тьма породила тебя. Ты прятался в ней, скрывался. За этой чёрной, плотной завесой – чистый свет! Твоя музыка, твои картины, твоя любовь!.. — Моя любовь едва не погубила тебя... — Снова неправда. Твоей любовью я жива. Он привлёк её к себе, дотронулся губами до её горько-солёных губ. — Я не могу тебя потерять. Ты моя самая большая слабость и самая великая сила, Виктор... Ван Арт прикрыл глаза. Солнце медленно опускалось за горизонт, разливая по небу и водной глади своё тепло и фантастические, огненные краски, щедро отдавая себя подступающей тьме. Уже на выезде из города Мия вдруг сбросила скорость. — Я что-то чувствую, Виктор. Страх... Сильный и отчётливый страх. Ван Арт напрягся: — О чём ты? — Пока не знаю, но собираюсь узнать. Она притормозила у обочины. Это был не самый благополучный район. Плохо освещаемая, грязная окраина города. Страхом веяло из тёмного, узкого переулка. — Посиди в машине, Вик, я сейчас. — Одна ты никуда не пойдёшь, дорогая, — он вышел следом. Мия направилась туда, куда вёл её Дар. Виктор держался чуть поодаль. Ступив во тьму, девушка услышала шорох и чей-то болезненный стон. Она напрягла зрение. В глубине переулка различила безжизненное тело... Рванулась к нему... Мощный удар внезапно отбросил её в стену. Оглушённая, она пыталась прийти в себя, как вдруг почувствовала ледяные пальцы на своём горле. «Вампир!» Когти впились в кожу, продавливая гортань... Послышался влажный хруст... Хватка мгновенно ослабла. Тело душившего Мию вампира рухнуло. В спине торчал кусок ржавой арматуры. Виктор отшвырнул тело ногой, склоняясь над сползшей по стене девушкой. — Всё в порядке, Вик, — попыталась выдавить она сквозь хрипы и кашель. — Вижу, — зло ответил он, — ни на секунду нельзя оставить. Регенерация начала действовать. Дышать с трудом, но удавалось, давящая боль в горле постепенно уходила. Мия почувствовала на языке металлический привкус, отвернулась, сплёвывая кровь. Виктор, плотно сжав губы, прожигал её взглядом. — Это вампир, — прошептала она. — Надо убедиться, что он мёртв. — На этот раз я сам, дорогая. Ван Арт перевернул тело ногой, по нему прошла судорога. Нападавший был одет в какую-то чёрную сутану, лицо закрывал капюшон. — Жив. Мия склонилась над ним, отбрасывая капюшон. Её взору предстало бледное, худощавое лицо, искажённое злобой или предсмертной судорогой. — Кто ты? — Мия использовала свой Дар. — Отвечай! Вампир отчаянно сопротивлялся её воле. — Es hora... de esparcir... piedras, — слова выходили с каким-то булькающим звуком и присвистом. Внезапно он дёрнул головой, вцепившись зубами в край воротника сутаны. Тело выгнулось, задрожало, на губах выступила кровавая пена. Мия ошарашенно смотрела на происходящее. — В воротнике скорее всего была зашита капсула с ядом. — Яд? Для вампира? — Яд для вампира. Возможно, коллоидное серебро и вербена... — Вик... Там дальше... Ещё одно тело. Ван Арт прошёл вглубь. — Этот жив. Он его пил, но не чтобы убить. Скоро начнётся обращение. Звони Артуру, объясняй ситуацию. Грузим обоих в машину, везём к ним. — Кто он, Вик? Что он сказал? — Не знаю. Похоже, испанец. Строка из Экклезиаста: «Время разбрасывать камни». — Что это значит? — Не знаю, Мия... Но точно ничего хорошего.