Song of the Sirens

      — Ты можешь объяснить мне, с чего началась твоя любовь? — просит Чхве, со шлёпком прикладывая ладонь к лицу, поспешно закрывает плотные шторы наглухо, придавая помещению более уютный вид. — Мой брат спит, отстань от меня хотя бы сегодня.       — Когда я впервые зашла в кафе, то сразу поняла, что хочу тебя, — в который раз за месяц повторяет Омджи, смущая рыжеволосую девушку, щёки которой от этих слов стремительно покрываются румянцем, а уголки губ поднимаются вверх. — Почему ты всегда молчишь, когда я делаю тебе комплименты? — в шутку возмущается Ким, пихая локтём возлюбленную в бок, мешая готовить свой любимый десерт — нежный, воздушный крем-брюле.       — Вообще-то я говорила про твою любовь к крем-брюле. И да, сделаешь так ещё раз, и я вообще не буду готовить, — по-настоящему дуется Юджу, толкаясь локтями, вызывая у той пищащий приступ умиления. Брюнетка прижимается к её спине и кладёт подбородок на плечи, наблюдая за тем, как девушка чайной ложкой разглаживает поверхность крема из сливок, желтков и добавок в круглых формочках, чтобы избавиться от нежелательных пузырьков. — Я тут для тебя двадцать минут пыхчу, как паровоз, а ты отвлекаешь. Неблагодарная!       — Тебе же нравится готовить. По крайней мере, для меня, — продолжает Омджи и совсем невесомо, легко целует в щёку, на что та забавно фырчит, но не отстраняется и не сопротивляется, даже немного двигает головой навстречу, словно прося ещё. — Тем более я не особо-то и мешаю, просто ты настолько любишь меня, что думаешь только обо мне и не можешь сосредоточиться на готовке, — хитро улыбается и дарит ещё несколько нежных поцелуев в скулы и ушную раковину.       — Ну да, как тут сосредоточишься, когда ходит такая вот… — замолкает она, в мыслях подбирая подходящие слова и параллельно заканчивая расправу над последними маленькими пузырьками.       — Прекрасная? Великолепная? Ослепительная? Сногшибательная? Горячая? — подсказывает Ким, спускаясь к шее и прижимаясь немного настойчивее не только губами, но и всем телом, требуя обратить внимание.       — Так, — в черепной коробке рыжей начинается сложный мыслительный процесс, она трескается от многих задач, которые нужно делать одновременно — надёжно хранить рецепт крема в мозгах, готовить по нему, не спалив всю большую и просторную кухню к чертям макаронным, при этом достойно отвечать надоедливой подружке и сдерживать себя, чтобы самой не накинуться на неё. — Ослепила ты меня неделю назад, когда попыталась устроить сюрприз, обвешав весь дом гирляндами, лампами и прочими световыми штуками. С ног сшибла буквально на днях, когда мыла полы, а сейчас и правда станешь горячей, хм, даже обожжённой, если не отойдёшь, — она раскладывает формы на глубокий противень и заливает его кипятком примерно наполовину, предварительно убедившись в том, что та действительно отошла, на несколько секунд прекратив отчаянные приставания в надежде получить лакомый кусочек от ходячей, безумно вкусной сладости.       — Осторожнее, — с нотками беспокойства просит Ким, когда рыжая поднимает поднос и аккуратно несёт его к духовке, чтобы положить туда.       — Всё хорошо, — мягко говорит Чхве, закрывая дверцу и включая на нужную температуру. — У нас есть сорок минут, — выдохнув, с удовольствием сдаётся она и шагает навстречу обрадованной девушке. Затягивает её в чувственный, негрубый поцелуй, щекотливо касаясь кончиком языка нёба, облизывает ряд зубов, чувствуя привкус сахарной ваты или, может быть, жвачки, не дышит, чтобы не испортить момент, почти задыхается, но не отстраняется, пока та не делает это первой.       Омджи напоследок чмокает в нижнюю губу и, подхватив её за ягодицы, приподнимает, садит на стол, испачканный белоснежной пудрой. Руками раздвигает сочные бёдра и хихикает:       — Это тот самый комплект нижнего белья, который я подарила на день влюблённых?       Выдыхая, Юджу слабо кивает и разводит ноги ещё шире, задирая юбку и показывая светло-голубые кружевные трусы, на что та опускается на колени, хмыкая, и тянется ручками к мягкой ткани, приятно ласкающей кожу при снятии.       — Смотри на меня, — просит она, наклоняясь, пальцами раздвигает нежные половые губы в стороны, ведёт подушечкой по клитору под тихий стон и чувствует, как он сжимается от холода, как пробежалась сладостная дрожь, от которой гладкая кожа покрылась мурашками. — Смотри на меня, — повторяет, замечая, что девушка сверху упрямо отвела взгляд, держась руками о деревянную поверхность, чтобы не плюхнуться назад. С трудом Чхве заставляет себя глянуть на партнёршу, издаёт непонятный, проглоченный звук от одного только вида расслабленного лица с неимоверно мягкими, детскими чертами, утыкающегося в намокшую, нуждающуюся щель.       Тонкие складки послушно распахиваются, не оказывая никакого сопротивления, и пальцы мучительно медленно проходят вглубь влагалища, ощупывают стенки круговыми движениями, сильно растопыриваются, и старшая совсем тает, разливается по столу лужицей топлёного молока, чего другая и добивалась, старательно ублажая.       Высовывая язык, Омджи проходится по комочку нервов, заставляя ту зажать ладонь, потому что прямо в соседней комнате, спальне, спит после трудного рабочего дня взрослый парень, который вряд ли станет прикрывать родную сестру-лесбиянку, но сквозь пальцы всё равно проскальзывает мычание, полное нетерпения и удовольствия. Младшая спускается ниже, залезает кончиком языка во влажное отверствие, ничуть не брезгуя, смакует солоноватый вкус естественной обильной смазки, размазывает её, смешивая со своей вязкой слюной, по выбритому паху и мягко дует. Правда, прохладнее Чхве от этого не становится, зато жар накатывает, словно на улице не осенние дожди, а палящее летнее солнце.       — Какая ты противная, — заплетающимся языком выговаривает Юджу, мечась между тем, чтобы пнуть подружку, послав куда подальше, и тем, чтобы подтянуться, схватить её за локоны и прижать ещё ближе, потому что она не умеет приносить удовольствие по-другому. Любое куни становится настоящей колящей пыткой, ведь, умело меняя темп и силу движений языка, она заставляет рыжую метаться, настойчиво требовать больше, одновременно прося остановиться, но та совсем не слушает, отключается, полностью сосредоточившись на своей потной работе.       — Стараюсь для тебя, солнце, — дразняще выдыхает и входит в вагину языком, одной рукой ласкает клитор, параллельно заводя другую вниз и поглаживая собственный через намокшую ткань трусов. — Не отводи взгляд, — она чувствует, как та поворачивает голову в сторону шкафов, словно продукты намного интереснее их секса.       Послушно принудив себя выполнить требование, Чхве прогнулась назад, прислушиваясь к ощущениям, к тому, как юркий язык скользит внутри, как кончик пальца теребит чувствительную плоть, немного задевая ногтевой пластиной - от этого дыхание останавливается на несколько секунд, пропадает шум вытяжки, свет включённой духовки, сохраняется только очаг внизу живота и виртуозная игривая Ким с её грешным перфомансом.       Разгорячённое тело Юджу совсем скоро доходит до кондиции, изгибается в безудержном и ярком экстазе, дрожит, вздрагивает, и бёдра невольно сводятся вместе, поэтому Омджи приходится оторваться и придержать их, делая последние резкие, сильные движения языком внутри сжимающегося влагалища. Она заканчивает терзать себя немного позже, садясь задницей на прохладный пол, до сучьего завывания раздвинув ноги, и кончает спустя несколько отчаянных рывков ладонью.       Только сейчас они чувствуют обдавший их жар, внезапно становится труднее дышать, а комната превращается в специально отведённое место для плотских утех.       — Сколько времени прошло? — отдышавшись, спрашивает Юджу, ища глазами свой телефон.       — Примерно минут восемь, — отвечает та, посмотрев на настенные кухонные часы. Чхве невольно открывает рот, потому что первый заход длился, как она думала, не меньше двадцати минут. — Не переживай. У нас ещё много времени, — улыбается во все тридцать два зуба, с трудом — натёртые, покрасневшие колени ноют, отказываясь сгибаться, — поднимается с пола, прижимается к девушке, тычась носом в мягкую упругую грудь.       — Давай я хоть таймер поставлю… — подсказывает ей трезвый рассудок. — Крем сгорит, я же знаю. И он может проснуться.       — Расслабься, — Ким целует возлюбленную, и последние мысли тут же вылетают из головы. — Когда этот идиот спал меньше трёх часов?       — Хей, он не… Впрочем, неважно. Все они идиоты, — коварно улыбнулась она, руками обвивая тонкую длинную шею.