И в "Тэльме" танцевали ангелы...

Взрывы – тише. Крики, стоны – глуше. Рикошет не долбит так в висок. Осознанье: Может быть и нужен. Приподняться. Выплюнуть песок. Боль в груди выламывает сердце, Заставляя тут же замереть. Та же боль. Всё те же мегагерцы. Тот же страх заносит снова плеть. Только вот среди огня и смрада Впереди – за пеленой дождя – Кто-то ждёт… И большего не надо. Кто-то ждёт. Быть может, и любя. Сделать шаг. Дрожащие колени. Грудь горит. Но громче голоса Там – за гранью, где светлеют тени. Там, где тают злые небеса. Выдохнуть. В надежде вскинуть руку. Ну и что, что кровью полон рот. Шаг. Другой. Поддаться сердца стуку. И упрямо, через боль – вперёд. И дойти. Достигнуть. Дотянуться. И узнать знакомый силуэт. Зелень глаз. Тепло. — С тобой… Проснуться. — Как ты? Ну, садись, давай. Обед. Может быть, пригрезилось всё ночью? Может быть, горячка добралась? Может быть… — На улицу не хочешь? Там уже весна… Но, правда, грязь… Говорит. Как, впрочем, с первой встречи. Как всегда. С улыбкой и теплом. А вокруг спокойно гасят свечи. «Тэльма» обнимает новым днём. — Так, давай-ка, пересядем в кресло. Руки на плечах и шёпот с губ. — Нужно потеплее бы одеться. Не хватало нам ещё простуд. Нам… Щемит. Заходится и колет. Словно что-то изнутри грызёт Этот лёд. Багровый лёд от крови. До конца замёрзнуть не даёт. Словно что-то просится наружу – Через грудь. Через бинты и страх. — Я ведь обещал. Кому-то нужен… Лёгкая улыбка. Свет в глазах. И ладони. Тёплые, живые. Так, украдкой, нежно по руке. Вспомнить дождь… Касанья не остыли, Как и поцелуи на щеке. Не приснилось. Значит – не приснилось! Значит – было… Губы на губах. Под ладонью сердце вновь забилось. Изгоняя пустоту и страх. Прикоснуться к сильным тонким пальцам. Удивлённый выдох уловить. Замереть. Дрожащее запястье Невесомо, мягко обхватить. Притянуть к себе. Прижать. — Не верю… Кас… Спасибо… Взглядом взгляд поймать. Что он помнит? Силуэт у двери И желанье для него дышать. И в виски забившуюся память, И раскаты, вторящие снам. Отпустить. Под злыми небесами Выжить. И довериться рукам. И признаться бесконечным взглядом. Замереть. И выдохнуть. Храним. Что ещё ему для жизни надо? Кроме губ, заверивших: — Любим… Скрип колёс… Вперёд толкает кресло, Вывозя в тенистый коридор. — Знаешь… В общей… Там тебе не место. Нужно будет к нам наверх… — Майор! Зычный оклик и шаги чужие. — Добрый день, Винчестер! — Добрый, сэр. — Сразу к делу. Вы и полевые Завтра в часть. Кого-то в диспансер. — Но ведь тут… — Направлен штат из тыла. Всех уже набрали. Завтра в три. Подготовьтесь. — Да, сэр… Звон. Застыло То, что чудом теплилось внутри. Сбилось. Опрокинулось. Пропало. Гулким эхом тающих шагов. Вдребезги. На плиты перед залом, Отражаясь сединой висков.