~
— Ха… И о чем я только тогда думал… — ворчал себе под нос уставший черноглазый паренёк, со слегка бледноватой, как чуть таявший снег, кожей, подставив свою пепельную макушку под серый кран маленького белоснежного умывальника, из которого лилась ручьём прозрачная, холодная вода, дабы привести себя и свои мысли в норму и относительный порядок, что получалось, конечно, так себе. Сколько прошло с того момента, как… Как все это началось? С чего вообще они начали враждовать? Кто знает… Том уже и не помнит. На настоящий момент прошло около двух месяцев с того инцидента с низким давлением и с пробуждением недо-суицыдника. И чем вообще думал рогатый? Он даже и не попытался… Не удосужился и спросить Тома, что он об этом всем думает, даже не захотел услышать мысли Тома по поводу его признания… А правда ли вообще, что Торд любит Тома? Разве они друг друга ненавидят? Но то, как повел себя рогатый в тот день… Вряд-ли это можно назвать рофлом. Нормальный человек не станет так прикалываться, одновременно с этим играясь со своей жизнью. — Чёртов псих, хах… — думал Риджуэлл. Всё эти два месяца он не решался сходить к Торду. Ни разу. «Не было времени и особого желания» — скажет он, — «мне просто больно на него смотреть.» — подумает в душе гитарист. Чтобы больше не видеть ни той больницы, что полностью пропахла запахом медикаментов и даже лечебных трав, окрашенная в некоторых местах в, почти такой же оттенок, как и волосы Торда, карамельный цвет, чтобы не видеть его слегка темную палату, которая была почти пуста: только белоснежная, как выпавший недавно снег, койка, деревянный стол со стулом и тумбочка с лежащими в ней вещами Ларссона, которые ребята туда положили, пока тот спал «вечным сном», и чтобы не видеть те проницательные, серые, словно дым, глаза, чтобы не видеть эти мягкие чистые пряди…черноглазый решился устроится на подработку к старому другу барменом в паб, дабы отвлечься от мыслей и занять себя хоть чем-то. Да и лишние деньги никогда не помешают, ведь Эдд, который раньше зарабатывал на своем мультсериале, все ещё не в силе продолжать это дело, так что пришлось все это заморозить на время. Поэтому жили все эти полгода ребята на свои старые сбережения, пока Томас не решился устроится на работу. Эдд и Мэтт по началу пытались уговорить его пойти к Торду в больницу, но Томас упорно отказывался на протяжении долгого январьского и холодного месяца, так что со временем они отстали, но все равно каждый раз спрашивали о том, когда он его навестит. «— Том, мы понимаем с Эддом, что вы с Тордом враги, но… — Это же так жестоко! Ты бы мог помочь нам с Мэттом восстановить Торду память! — пытался достучаться до Тома шатен, возбуждённо махая руками. — Мне противен этот рогатый мудила, даже видеть его не могу, меня сразу тошнит от его вида и от запаха больницы. — сложил руки на груди Том, нервно закатывая глаза, пока с его лба течёт капелька пота. — А мне показалось, что ты переживал тогда, месяц назад, ну, когда у тебя ещё давление подня- Ай! — Риджуэлл ударил высокого рыжика по голове тетрадкой, что взял с чайного столика у дивана, злобно прожигая взглядом. Он явно не хотел это вспоминать… Ладно, пора… — Том, ты в туалете? — по всей ванной комнате раздался звук стука о дверь и звук волнующегося голоса котолюба. Если Мэтт и сдался упрашивать Риджуэлла пойти в больницу, то Гоулд так просто этого не оставит. Поняв, что сейчас Эдд снова будет слёзно просить Тома пройти с ним в больницу, чтобы навестить красного, Том тихо выдохнул. — Да, я тут. Сейчас выйду и пойду на подработку. — кинул Ридж, взяв сухое темно красное полотенце, чтобы насухо вытереть свои волосы, ведь сушить их ему было впадлу. Тц, опять этот противный, родной красный цвет… Том раньше не замечал, что постоянно вытирал голову именно этой «тряпкой», ого. — Том… — Эдд тяжело выдохнул, положив голову на дверь, — Том, сходи и проведай Торда. — Эдд… — Том повесил полотенце обратно на сушилку и продолжил, — я… я не успел морально подготовиться к встрече с ним… — «ведь, тогда он признался мне в любви…а сейчас, он уже ничего не помнит. Неужели ты принял решение все забыть?..» — Ха… Ладно, я понял тебя… — устало вздохнул зелёнка, и прежде чем отойти от двери, он сказал: — Надеюсь, скоро ты приедешь в норму. Можешь всегда мне выговориться, если тебя что-то беспокоит.~
Музыка, что громко звучит в помещении, только наводила ужасной головной боли черноглазому бармену, что протирает за прилавком белой тряпочкой прозрачные бокалы дочиста. Ведь босс у Тома просто помешан на чистоте. — Том, что такое? Ты протираешь этот стакан уже пять минут, смотря куда-то в сторону. — блондин, что был где-то наголову выше пепельноволосого подошёл к своему другу, забрав у него тряпку с бокалом, дабы обратить на себя внимание. Том вздрогнул и обернулся, увидев старого друга. — Ох, это ты, Тэд… — Ридж спокойно выдохнул, увидев своего приятеля по звёздам¹., — просто опять тревожный день, не переживай. Долс² с сочувствием кинул на друга взгляд. — Снова кошмары?.. — на это черноглазый лишь сдержанно кивнул, незаметно для блондина мертвой хваткой впиваясь левой рукой в тёмно-коричневый прилавок.~
Том, слегка пошатываясь, выходит из паба. Тэд предлагал помочь ему, вызвав такси до дома, но в планах Риджуэлла не было пунктика ехать сейчас домой. Поймав первое попавшееся такси, он говорит знакомый адрес, и водителю ничего не остаётся, кроме как везти пьяного алкоголика на назначенное им место. Прошло несколько минут, и вот — перед помутневшим взором Томаса представилась больница, в которой лежал Торд. Он знает все коридоры, так что особых проблем дойти до палаты, хоть тот и слегка пошатывался и был пьян, не было.~
На утро голова трещала по швам, и в скором времени после своего нелегкого пробуждения в кровати, Том подумал, что она попросту взорвется. Ох, сколько же алкоголя он выпил, чтобы так напиться? И сколько же Тед заплатил за это… В голове не было никаких воспоминаний впрочь до того момента, как он подошёл к палате Торда. Думаю, первое впечатление о черноглазом уже испорчено, так куда ещё ниже?! Томас боялся даже спускаться вниз, на кухню. Вдруг его друзья уже знают, что он выпивал, так ещё и бухим в больницу поехал. Мысленно, Том молился всем богам, всеми молитвами, которые знает, чтобы в тот вечер Торда просто не было в палате. Кто знает, какой пьяный бред мог сказать тогда Риджуэлл рогатому, прошлой ночью… — Фух, фух… надо собраться с силами! — буркнул про себя парень, после чего встал с кровати на, пропитанный мерзким холодом, пол, и подошел к шкафу, чтобы переодеться в толстовку, что была в клетчатый принт, теплые темно синие штаны (так как на улице стоял уже январь месяц и в хате было довольно холодно!), и серые тапочки, на которых были приклеены пушистые ушки кролика или кота, Тому до сих пор не было понятно. Решил Томка сначала сходить в ванную, чтобы не выглядить, как бомж со свалки. Умывшись чистой водой, чтобы взбодриться, а после вытеревшись полотенцем, причесав волосы и смазав синяки под глазами тоналкой, и посмотрев в зеркало, основательно решив, что пора бы закругляться с привидением себя в сравнительный порядок, Риджуэлл, собравшись с остатками сил, вышел из прохладной ванной комнаты и поспешил спуститься на первый этаж дома. И вот, осталось только завернуть за угол и покажется кухня. Там, скорее всего, будут сидеть ребята и о чем-то болтать, ведь в гостиной не горел телевизор, что означало, что Эдда и Мэтта там нет. И… никого. — Странно… — проворчал черноглазик, сдвинув свои пепельные брови к переносице. Что-то не так. Ребят нет дома? Но Эдд бы разбудил его, если бы они с Мэттом покинули своеобразное «логово»… — Вот же, не заметил записку. — на холодильнике висела, приклеянная глупым магнитом в форме улыбающегося смайлика, белая записка, на которой было много-много текста. Том! Это я, Эдд,~
Впал в приглубую дрёму парень как-то невольно, прям сверх всякого чаяния, от ощущения липкого, дымкого озноба, что неприятно протянулся по всему телу, не забывая окутывать чуть ощутимые, незначительно лёгкие места на юношеской бледной плоти. Хоть Тому и чертовски холодно, но его уши будто горят - а значит это, что беды медленно, украдкой подходят к Томасу со спины. Если у Риджуэлла горит ухо - жди беды. И интуиция никогда не подводила... Уже неожиданно наступило ранее утро следующего дня, где часы, что безмолвно тикали на стене, показывали девять утра.