2 года назад
Это был завершающий день большого международного покерного турнира. Все главные регалии уже были розданы, и оставались лишь приятные формальности и утешительные для задетого эго в итоге проигравших игроков почти сугубо развлекательные быстрые турниры Sit-n-go. Джин мог быть собой доволен, как и его спонсор, который уже успел поинтересоваться, как все прошло. Он проиграл в финальной игре, выбыв из-за стола четвертым. Однако этот факт его не особо удручал, так как его итоговое место, а точнее, предназначающиеся для него призовые вполне могли окупить не только затраченные им моральные и умственные силы, но также вложенные в него спонсором деньги. Джин был очень стабильным плюсовым игроком (если обращаться к обыденной покерной терминологии). В большинстве своем он играл осторожно, всегда оставаясь в плюсе и никогда не проигрываясь до трусов. Трусов своего спонсора, который, возможно, первым был заинтересован в его выигрыше. Спонсор нужен для того, чтобы игрок мог позволить себе сесть за любой стол с любыми ставками, при том, что он уверен в своих силах. Спонсор получал солидный процент от выигрыша, являясь, как бы так нежнее выразиться, пассивным игроком. Как пассивный курильщик, получающий только забивающий легкие дым, никак не участвуя в непосредственном раскуривании. А пассивный игрок не брал в руки фишки и карты, лишь собирая прибыль. А Джин всегда приносил прибыль. И Джина теперь волновало только одно. А точнее, один. Игрок, который до этого выбил его из финала, явно все умело просчитав. Несмотря на то, что Джин всегда был довольно осторожен, иногда он начинал скучать за столом, и вот тогда он был способен на совершенно непредвиденные поступки. Кто-то, кто наблюдал со стороны, мог бы назвать это блефом, Джин же просто хотел сбросить фишки и покинуть стол. Чаще всего такое случалось, когда долго не шла карта. В таком случае, всегда лучше обойтись меньшими потерями, не успев ввязаться в действительно большую игру. И Джин обходился, с первых трех карт уходя в олл-ин. Вообще, в этом была всегда особенная прелесть: наблюдать за тем, как сидящие за столом игроки начинали очень заметно удивляться такому внезапно резкому маневру, притом пытаясь сохранять невозмутимость. Во время финала Джин не мог себе позволить так отчаянно рисковать, потому он решил оправдаться блефом. Да, карта не шла. Да, он устал постоянно пропускать ставки, в поисках лучшей комбинации, и ему становилось невыносимо скучно. Но шанс есть всегда, как бы ничтожен он не был изначально. Джин начал поднимать. По началу все терпеливо поддерживали, когда ставки сильно не грозили их положению, но внимание привлекал только один игрок. Игрок, который не спускал с него глаз, и Джин буквально ощущал на себе этот сосредоточенный взгляд темно-ореховых глаз. Правда, стоило Джину также ненароком взглянуть на того, кто так внимательно его изучал, он тут же невозмутимо отводил взгляд, кажется, не испытывая при этом никакого волнения. Но волнение все-таки было, правда, Джину казалось, что оно не было связано с игрой. По мере того, как ставка наращивалась, поддерживающих эту инициативу игроков становилось все меньше, пока в итоге в игре не остались только двое. На руках у Джина была пара, и при том раскладе, что теперь был за столом, ему светил максимум сет (три карты одного достоинства), а с этой комбинацией легче проиграть, чем выиграть. И Джин, наконец, пошел ва-банк, решившись на эффектный олл-ин. Оставшийся в игре и теперь внимательно изучающий карты на столе игрок попросил дополнительную минуту, и как только пошел отсчет, он вновь устремил свой глаза на Джина. И на этот раз их взгляды встретились. И в этом было что-то сильное, какое-то не поддающееся объяснению волшебство, которое оправдывалось как-будто магнетическим воздействием темных глаз. Игрок пытался что-то прочитать на лице совершенно серьезного Джина, который почувствовал, что у него краснеют уши. От волнения. Которое было вызвано не только риском проигрыша. Собственно, через мгновение стало очевидным, что игрок действительно что-то прочитал на его лице, потому что он в итоге поддержал ставку и выиграл с эффектным флешем на тузе (5 карт одной масти, одна из которых старшая, туз). И Джину пришлось покинуть стол, под аплодисменты, потому что все всегда любят решительных и безоглядных храбрецов. Теперь он занял место среди заинтригованных исходом зрителей. А исход был таков, что выбивший его из-за стола игрок в итоге выиграл турнир. Фактически, Джин проиграл только победителю, а это было весьма воодушевляюще во всей сложившейся ситуации. Прежде чем покинуть поле покерного сражения, поучаствовав до этого во всех награждениях и чествованиях, Джин решил сыграть быстрый турнир. Проходя между столов, он вдруг заметил того самого игрока, который совсем недавно невозмутимо принимал из рук организатора кубок и чек. Он явно скучал. Джин не мог не составить ему компанию, а на это было две возможные причины: ему либо хотелось чуть-чуть отыграться и получить немного морального удовлетворения, либо он просто хотел испытать то приятное волнение от устремленных на него серьезных темных глаз в сопровождении совершенно очаровательных черт. И Джин выиграл. — Спасибо за игру. — очень приятный низкий голос и протягиваемая большая мужественная рука, на которую Джин невольно обратил внимание еще за столом в финале. — Юнги. Имя прозвучало тише, приятнее от осознания, что сказанное предназначалось только одному человеку. — Взаимно. Джин. Пока сцепленные руки все еще совершали чуть затянувшееся рукопожатие, Юнги что-то искал в кармане брюк, и затем после пары изящных и ловких движений в освободившейся руке Джина появилась пластиковая карта, такая же, как у него, открывающая дверь в гостиничный номер, но с другими цифрами и золотым тиснением. А Юнги тем временем просто развернулся и ушел, оставив с Джином не только свою карту-ключ от номера, но и чувство глубоко недоумения, которое, и это нельзя было не заметить, явно сопровождалось откуда-то взявшимся волнением.***
Спустя час, который понадобился на то, чтобы принять душ (разумеется, необходимый после пережитого стресса и только), Джин стоял напротив двери, ведущей в номер, для которого предназначалась переданная ему ключ-карта. Он не решался ею воспользоваться, решив, что вежливее и приличнее будет постучаться. И Джин постучал. И через пару мгновений ему открыли дверь. — О. — это была слишком красноречивая реакция, которая отразилась не только в голосе, но и на лице облаченного в большой белый махровый халат молодого человека, который теперь пытался убрать с лица влажные, очевидно, только из душа волосы. — Прошу прощения, что я в таком виде, хотя, может это и к лучшему. Проходи. Юнги гостеприимно указал внутрь своего номера, явно приглашая войти, и Джин вошел. — Мне просто очень хотелось похвастаться перед кем-то этим люксом, который снял для меня мой спонсор. Джин огляделся, сразу оценив комфорт обстановки, очень тесно граничащей с роскошью. — На самом деле, я надеюсь, что мой добровольный слив в быстром турнире ты сочтешь за ухаживание. — голос Юнги раздавался в районе мини-бара, который был оборудован не только элитными напитками, но и всеми видами стаканов, предназначающихся для тех или иных сортов алкоголя. — Виски? Здесь даже есть лед. — В смысле, добровольный слив? — Джин подошел к большому эркерному окну, которое выходило на реку, теперь волшебно окаймляющуюся зажженными уличными фонарями. — И да, спасибо. Виски в самый раз. — Когда ко мне пришел фулл-хауз, я сбросил карты, а потом поддержал твой олл-ин с парой семерок на руках. — Через мгновение Юнги оказался рядом, протягивая Джину заполненный на две фаланги стакан, виски в котором соседствовало с двумя кубиками льда. — Спасибо. — Джин, взяв из больших рук стакан, улыбнулся, теперь заметив на лице Юнги приятное глазу легкое смущение. — Но я до сих пор не могу определиться с тем, доволен ли я тем, что ты поддался или наоборот. — Но, правда, это задумывалось как ухаживание. Раз уж мы здесь собрались, настало самое подходящее время для откровений. Я заметил тебя еще за финальной игрой. — Юнги смотрел в окно так же, как и Джин, который наслаждался не только видом и адресованными ему словами, но и низким мягким голосом, от которого по коже начали разбегаться мурашки. — Я заметил, что ты меня заметил. — Джин сделал глоток, сразу оценив мягкость и насыщенность крепкого алкогольного напитка. — Скажи, ты испытывал чувство вины, когда так профессионально выключил меня из игры? — Честно признаться, мне показалось, что ты заскучал, потому я просто решил тебе помочь. — Юнги так же приложился к своему стакану. Неужели, все было так очевидно отражено у Джина на лице, в тот момент, когда он решался на рискованный шаг? Или это просто критический уровень взаимопонимания, ставший очевидным еще до знакомства? Разумеется, нет, такого быть не может. — Мне кажется, мы теперь выглядим довольно глупо, разговаривая, но при этом смотря в окно? — Тем не менее, Джин продолжал в него смотреть. — Я готов к любым предложенным тобой вариантам досуга. — сделав еще один глоток, Юнги оставил стакан на низком узком подоконнике, теперь развернувшись к Джину лицом. И Джин мог предложить только один вариант, теперь поставив свой недопитый виски рядом со стаканом Юнги, который стал выглядеть так же невозмутимо, как за покерным столом, и было очевидно, что за этой невозмутимостью скрывалось волнение, которое только усилилось после того, как Джин встал напротив него. — Если бы изначальной целью твоего приглашения был бы не обычный румтур, я бы мог предложить что-нибудь, а так… — Ты блефуешь. — Юнги улыбнулся. И Джин улыбнулся, а затем, взявшись одной рукой за бицепс, а другой — за затылок, притянул к себе Юнги, слегка опешившего от такой внезапной наглости. И ему не оставалось ничего, кроме как положить свои руки на талию Джина, сразу оценив ее волнительный изгиб, и ощутить на своих губах первый за долгое время поцелуй. — Я, кажется, не смог тогда за столом адекватно оценить мягкость твоих губ. В отличие от блефа. — Теперь Юнги уже не пытался скрывать свое волнение, торопливо переводя свой взгляд с устремленных на него глаз Джина к пухлым губам и обратно. — Нравится? — Я еще не определился. И Юнги представилась возможность проверить свои ощущения, в тот момент, когда ладонь, до этого крепко державшаяся за его бицепс переместилась на спину, между лопаток, а рука с затылка - на его плечо. Получившееся крепкое объятие вынудило Юнги крепче прижаться, переведя руки с узкой талии на широкие плечи, и разомкнуть губы, ответив на приглашение языка. Ставки в этой игре росли вместе с тем, как росло подогреваемое чувственным поцелуем возбуждение, заставляющее хотеть большего. Стремиться к большему, несмотря на появившееся вдруг приятное головокружение от умелого и жаждущего ответа языка. Юнги чуть отстранился, все еще находясь в руках Джина, чтоб нечаянно не прервать становящийся все более голодным поцелуй, и стал торопливо расстегивать его рубашку, прежде не слишком аккуратным движением вызволив ее из-за пояса брюк. Еще более неаккуратно он справился с недоступными ему пуговицами на груди, сильным, но ограниченным в пространстве движением рванув ткань, сразу получив возможность прикоснуться к горячей голой коже. Джин убрал свои руки с Юнги, дав ему возможность спустить рубашку с плеч, затем окончательно отбросив ее за ненадобностью. — Не слишком ли быстро? — участившееся от только что прерванного поцелуя дыхание Джина придавало сказанному особый смысл, а его завораживающе низкий шепот не оставлял Юнги никакой возможности подумать над ответом. — Самое время идти в олл-ин. — в его устремленных на Джина глазах было слишком много желания и похоти. — Но сначала в спальню. И Юнги очень решительно взял Джин за руку. И уже через пару мгновений они стояли посреди по-интимному темной комнаты, освещаемой лишь пробивающимся из гостиной светом. — Я не слишком надеялся, но на всякий случай подготовился ко всему. — Юнги сел на край восхищающей своими размерами кровати, явно достойной люкса, которая была расстелена, и притянул к себе Джина, ожесточенно вцепившись в его ремень, затем справляясь с застежкой брюк. — Ты слишком нетерпелив. — Джин быстро высвободился из упавших к его щиколоткам брюк. — Мне пришла хорошая карта. Без лишних церемоний и многозначительных взглядов снизу-вверх, дразнящих, наряду с деликатно касающимися пальцами, Юнги сразу перешел к главному, обхватив головку члена губами, которые не остановились вплоть до его основания, сразу давая понять, насколько серьезно Юнги настроен в стремлении доставить удовольствие. И Джин оценил такую самоотверженность, запустив пальцы во все еще влажные после душа темные волосы, тем самым как будто придавая себе больше опоры. Потому что язык Юнги слишком чувствительно ощущался на члене, в один момент заставив Джина запрокинуть голову, но лишь на мгновение, потому что ему слишком нравилось смотреть, как губы плавно спускаются к основанию, затем чуть торопливее поднимаясь к головке. И пока язык, едва касаясь, дразнил и интриговал, у Юнги появилась возможность вдохнуть и выдохнуть. Но лишь раз, потому что Джин, улучив возможность, деликатно пальцами за подбородок приподнял его голову, чтобы оставить на губах пусть и быстрый, но чувственный и волнующий поцелуй, успев заглянуть в блестящие от самоотверженно глубокого минета глаза. — Моя очередь. Джин мягко поднял Юнги за плечи, одновременно с этим освободив его, наконец, от банного халата и заставив вздрогнуть от вдруг заскользивших вдоль позвоночника пальцев, которые остановились на пояснице, пока одна рука переместилась на теперь прижатый к животу вставший член. Пальцы лишь едва касались, мягко обхватив головку, уже заставив Юнги сократиться, разом выпустив из легких весь воздух. — Что дальше? — его слова волшебно прерывались рвущимся наружу придыханием от продолжающих дразнить его пальцев. — Мне нужна минута на размышление. — Джин, хитро улыбнувшись, как будто собирался остановиться на чувственно приоткрытых слегка припухших от удовольствий или воздействий губах Юнги, но в миллиметре от них остановился. — Чего ты хочешь? — Всего и сразу. — зачем ждать милости, когда можно самому взять то, что тебе причитается? Юнги, недолго думая, двумя руками обрамив широченные плечи и сцепив пальцы на затылке, сам притянул Джина к своим губам, ощутив что хватка на его члене стала увереннее вместе с тем, как увереннее чувственно двигался во рту язык. — Так, предлагаю не смущать друг друга и… — Джин отстранился, очень ловко развернул Юнги лицом к кровати. — Забирайся. — У тебя план? — он послушно лег на живот, целомудренно вытянув ноги и положив руки под голову. Ответа не последовало, но вместо этого руки Джина аккуратно чуть развели ноги Юнги, одновременно с этим побудив его чуть приподнять таз, лишь слегка опираясь на колени и совсем немного прогнувшись в районе поясницы. — Дай, пожалуйста, свои руки. — от Джина слышалось испытываемое им нетерпение, вызванное возбуждением и придающее голосу сексуально приказного тона, которому совершенно не хотелось перечить. — Хотя, сначала подай мне пожалуйста все необходимое, что ты наверняка успел заготовить. Юнги, выдав очевидно недовольный вздох, максимально вытянулся и в следующее мгновение Джин увидел 2 небольших саше. — Это одноразовый шампунь и кондиционер для волос? Не думаю, что тебе понравится ощущения от мыла в… — Это смазка и презерватив, шутник. — Так вот чем люкс отличается от всех остальных номеров. — Джин внимательно на ощупь изучал пластиковые упаковки. — Слушай, ну это уровень. И я разобрался. По крайней мере с тем, что из этого можно натянуть на член. Заранее позаботившись о том, чтобы презерватив занял положенное ему место, Джин взял ладони Юнги и положил их на его собственные ягодицы, чуть разведя их, тем самым, предоставив простор для дальнейших действий. — Кажется, мы не хотели смущать друг друга. — Юнги испытывал некоторый дискомфорт от принятой им теперь позы. — Не переживай, я мало что вижу, ну, а то, что вижу меня более чем устраивает, если не сказать больше. — После этих слов Джин подвинулся на кровати, и Юнги ощутил на своем члене пальцы. — Итак, преступим. — Знаешь, твои комментарии убивают всю… — договорить не удалось от неожиданного ощущения как раз в том месте, демонстрация которого до этого так смущала Юнги. А потом еще одно ощущение, и еще одно, которое вдруг стало примешиваться к медленно скользящим по члену пальцам. Движения языка были медленными и обстоятельными, распространяясь и на чувствительную кожу промежности, оставляя после себя мягкое, не бьющее по сердечной системе удовольствие. Но по мере увеличения скорости и уменьшения площади влажного и чувственного воздействия языка удовольствие становилось острее, и Юнги стал ясно осознавать, что он так ненароком может кончить, так и не перейдя через стадию предварительных ласк. — Медленнее. Ты слишком хорош в этом. — Джин улыбнулся, услышав в низком шепоте Юнги сексуально сбивающее речь неравномерно то и дело прерывающееся дыхание. — Как скажешь. — в этот момент он понял, что Джин чуть поднялся и теперь, кажется, справлялся с пакетиком смазки, который явно не собирался так легко открываться. В отличие от Юнги. — Тебе помочь? — он не мог скрыть улыбку и некоторую издевку в голосе, которая все еще волшебно сочеталась с воспоминанием о только что перенесенном удовольствии. — Готовься. Сказанное прозвучало так серьезно и так угрожающе, что Юнги невольно сжался, но вновь ощутив губы и язык в самом нежном и чувствительном месте, вновь расслабился. И это было очень вовремя, потому что настала очередь пальцев, с которыми Юнги старался справиться максимально быстро, чтобы наконец, приступить к члену. Стоит сказать, что справляться было проще, потому что помимо пальцев в разминке участвовал язык и губы, то и дело обращающиеся к члену, очень эффективно отвлекая от дискомфорта, заставляя сосредоточиться на удовольствии. — Я готов. Джин не стал спорить, лишь напоследок, прежде чем окончательно избавить Юнги от своих пальцев, аккуратно чуть развел их, только чтобы удостовериться, что больше не нужно тщательных приготовлений. И затем он смог убедиться окончательно, когда головка его члена с первого раза почти беспрепятственно оказалась внутри, между горячих и тесных стенок. Это заставило Юнги замереть, а Джина — максимально отвлечь его от пока очевидно не слишком приятных ощущений очевидно приятными поцелуями, которые теперь оставляли его пухлые губы на коже плеч, постепенно подбираясь к шее. В то время как член постепенно пробирался глубже. Постепенно значит очень медленно, давая возможность привыкнуть и адаптироваться, чтобы, расслабившись, сделать проникновение более комфортным и, в конце концов, приносящим реальное удовольствие. — Самоотверженно. — Прижавшись своими бедрами к ягодицам Юнги, вставив член до основания, Джин поцеловал его в щеку, заставив уже более расслабленно улыбнуться. Прежде чем Джин смог позволить себе более решительные действия, прошло несколько мгновений, наполненных медленными и размеренными, с большой амплитудой движениями, которые нужны были лишь для того, чтобы подогреть испытываемое нетерпение, которое стало очевидным тогда, когда Юнги стал приподнимать бедра навстречу движениям Джина. Это было самым красноречивым приглашением к решительным действиям, которые не заставили себя ждать с первым уверенным толчком, за которым сразу последовал второй. В продолжение этих движений, которые стали отдаваться в помещении, до этого наполненным лишь дыханием и сердцебиением, сдавленными хриплыми стонами, Джин взял в свои руки, находящиеся теперь на предплечьях, ладони Юнги. Он, как будто предвидя такое проявление нежности, до этого убрал их из-под своего подбородка, теперь положив голову на мягкую простынь. Джин крепко переплел их пальцы, получив тем самым надежную точку опоры для призванных доставить еще больше удовольствия чувственных маневров. Спустя время Джин отпустил руки Юнги, дав ему возможность чуть подняться, оперевшись на локти, а затем поднялся сам, теперь сев на его ноги и расположив колени по бокам от его бедер, крепко взявшись двумя руками за поясницу. С каждым новым телодвижением, которое то и дело выбивало сдерживаемые стоны, приближение развязки стало более очевидным. Джин не смог удержаться и, прежде чем сменить позу, нежно и мягко поцеловал напряженные плечи Юнги, затем чувственно пройдясь губами по сведенным от предвкушения развязки и еще более острого удовольствия лопаткам. Затем Джин, наконец, аккуратно вышел, также аккуратно освободив ноги Юнги, побуждая его перевернуться на спину. Потому что ему отчаянно хотелось смотреть в глаза в тот момент, когда невозможно будет сдерживаться, в момент наступления долгожданной развязки. — Мы же договорились не смущать друг друга. — Юнги послушно перевернулся на спину, и Джин сразу же занял положенное ему место между его широко разведенных бедер, сразу мягко оказавшись внутри и продолжив глубоко с чувством двигаться. — Я хочу видеть. — Облокотившись на предплечья, Джин сразу приложился к припухшим открытым губам Юнги, который пытался отвечать на поцелуй, но на деле лишь учащенно и сдавленно делился своим дыханием, подгоняемым зашкаливающим пульсом. Джин чуть подался вперед, одновременно с этим немного приподняв ягодицы Юнги и встав на колени. Затем он выпрямился и, крепко взявшись за поднятые и разведенные бедра, прежде чем приступить к решительно и неумолимо приближающим оргазм действиям, совершил первое резкое движение, буквально выбив из Юнги громкий стон. Убедившись в правильности выбранного направления, Джин теперь сосредоточился на внезапно увеличившемся на его члене давлении, которое то увеличивалось, то слегка ослаблялось, свидетельствуя о том, что тело Юнги активно борется за сопровождающееся все растущим удовольствием оргазм. И чем ближе была развязка для Юнги, тем сложнее было Джину контролировать свои движения, которые с возросшим давлением сопровождались слишком ярким и очевидным наслаждением, и нужно было прилагать конкретное усилие воли, чтобы позволить Юнги прийти к финишу первым. — Я достаточно хорош и так. — Джин аккуратно убрал его тянущуюся к своему члену руку, и Юнги не сопротивлялся. Ему действительно не нужна была дополнительная стимуляция, потому что буквально через несколько минут он максимально напрягся всем телом, замерев и на мгновение лишившись сердцебиения и дыхания, и о испытанном неожиданно тихом оргазме свидетельствовал лишь след спермы на животе и изредка пробегающая по телу мелкая дрожь, как рябь на поверхности успокоившегося после шторма моря. Испытанное в момент оргазма напряжение отразилось наилучшим образом на члене Джина, и ему хватило пары движений, чтобы кончить. Через несколько мгновений и пары резких движений, сопровождающих быстро отступающий оргазм, он наклонился к притихшему и закрывшему глаза Юнги, поцеловав его максимально мягко, используя для это все возможности своих пухлых губ, с удовольствием ощутив, как руки мягко сошлись на его шее. — Ты действительно хорош. — Очаровательно усталая улыбка Юнги, сопровождающаяся мягким блеском его темных глаз заставила сердце Джина подпрыгнуть на месте и на мгновение остановиться. — И ты действительно хорош. — Джин улыбнулся, вновь коснувшись находящихся в непосредственной близости губ, одновременно с этим аккуратно вынув начинающий опадать член. И затем Юнги с удивлением и непередаваемым чувством морального удовлетворения наблюдал за тем, как Джин аккуратно и заботливо, при помощи вовремя оказавшегося в доступной близости полотенца аккуратно избавлял его тело от биологических и небиологических жидкостей в виде смазки, не слишком приятно сконцентрировавшейся между ягодиц. Закончив, Джин сел, наконец освободив свой член от презерватива и аккуратно положив его на брошенное на пол полотенце. — Спасибо. Это было незабываемо и… — Ты можешь остаться. Если хочешь. — Юнги поднялся и сел напротив теперь взволнованного сложившейся ситуацией и предлагаемым развитием событий Джина. — Честно сказать, я приятно вымотался и теперь совершенно не прочь окунуться в сон. — Ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию? — слишком удачный и волнительный в контексте испытываемых теперь эмоций исход. Вместо ответа, Юнги отодвинул одеяло и занял свое место на подушке, устроившись на левом боку. И через пару минут он действительно уснул. Бережно прижимаемый Джином к его мужественным плечам и груди. А на утро были неторопливые и какие-то неожиданно для только случившегося знакомства уютные и трепетные объятия и совместный завтрак почти в постель. А после этого был неофициальный, но уже успевший стать традицией покерный турнир, представляющий возможность игрокам рискнуть своими собственными, избавленными от спонсорской доли, деньгами. И именно тогда между Юнги и Джином случилась первая не вполне осознаваемая передача фишек (как тогда, когда Юнги сознательно за столом поддался), которая в последствии привела к победе, разделению выигрыша и совместному возвращению на родину. Правда, на разных рейсах. Но к новой встрече. А затем и к новым вполне себе безобидным, но очень прибыльным аферам.***
— Ай, Юнги, почему ты в одной футболке? — Джин звучал как недовольный родитель, на ходу снимая свой пиджак, в следующий момент накинув его на плечи подошедшего брюнета, ежившегося в просторной черной футболке. — Просто ты задержался, и я уже подумал, что ты решил забыть наши договоренности и свалить с вырученным выигрышем в одиночку. — Юнги серьезно смотрел на Джина, пока тот расправлял на его плечах свой пиджак. — Честно, я хотел. Точнее, я пытался, но, кажется, меня здесь что-то слишком сильно держит. — Джин, закончив с пиджаком, двумя руками обрамил нижнюю челюсть Юнги, побудив его чуть поднять голову. — Что-то это вот этот загородный клуб? Или твоя работа? — Юнги был все таким же невозмутимым, пока Джин закатывая глаза от испытываемой по нему скуки, улыбался. — Да. — не дожидаясь возмущений, он крепко поцеловал Юнги, который, кажется, добивался именно этого. — Я хочу принять душ и растянуться на кровати. — А может лучше ванну? С воздушной пеной и бомбочкой… — А может лучше ванну. — Джин взял Юнги за руку, направляя его в сторону большого трехэтажного дома. — Как тебя встретили родители? — Гостеприимно. Очень крепко сжимали в своих объятиях, чтобы я сразу поверил в то, что они действительно рады меня видеть. — Отлично. Надеюсь, они проявят такое же гостеприимство и при виде меня. — Я бы не был так уверен. — Юнги улыбнулся, ощутив, как сжалась держащая его ладонь рука. — Ай! — Тебя сегодня посетило чувство ностальгии? — Джин лежал на спине, заведя одну руку за голову, другой обрамляя устроившегося под его боком Юнги. — Немного. Мы не так давно закончили свою преступную деятельность, чтобы я теперь отчаянно ностальгировал. — Ну, все равно… Я волновался. — Я заметил по твоим ушам. — Юнги взял до этого покоящуюся на его плече руку и стал увлеченно перебирать длинные пальцы. — И тебе обязательно нужно было заострить на это внимание… — Извини, просто это всегда очень забавно. Тем более, это помогло убедить третьего в том, что ты слишком взволнован, готовясь отчаянно блефовать. И теперь остался два вопроса: как сделать так, чтобы никто не догадался о том, что мы давно и тесно знакомы, и более важный вопрос. Когда я получу свою долю? — Нам просто нужно неделю или две не появляться в городе вместе, чтобы вдруг не наткнуться на кого-то, кто играл с нами за одним столом или просто присутствовал на игре. А спустя это время... Кто сможет доказать, что мы давно знаем друг друга, а не нас свела эта большая игра? И насчет доли. А кто сказал, что ты ее получишь? — Джин невозмутимо смотрел на неожиданно невозмутимого Юнги. — В таком случае, мне придется сдать тебя с потрохами, добиваясь твоего исключения из лиги. Скажу, что ты заставил меня участвовать в этом, угрожая расправой. — Договорились. — Голос Джина звучал спокойно и расслабленно даже после того, как Юнги оказался на его бедрах, упираясь ладонями в его грудь. — Вообще–то, ты не должен был так легко согласиться. — Вообще-то, я уже давно научился не реагировать на твои провокации. — Джин улыбнулся, заметив на лице Юнги совершенно детское недовольство. — Кроме этих. — он быстро наклонился к шее находящегося под ним расслабленного молодого человека, сразу приступив к открытым и влажным поцелуям, используя весь потенциал своего полностью готового к ласкам рта. — Да, кроме этих. — Джин наклонил голову одновременно с этим запустив одну руку в волосы увлеченно и умелого ласкающего его шею Юнги, другую руку остановив на его бедре. — Я скучал по тебе. Юнги оторвался от кожи, теперь прямо смотря в глаза Джина, затуманенные обожанием и постепенно прогревающимся в крови возбуждением. — Этого мало. — Я люблю тебя. — Джин переместил руку на его шею, большим пальцем мягко проведя по нижней губе заворожено смотрящего на него Юнги, придав тем самым только что произнесенным словам и установившемуся моменту больше романтической чувственности. — И этого мало. — Юнги, улыбаясь, отрицательно качал головой. — Слушай, да ты… — возмущенный Джин не успел показать свое возмущение во всей красе, зато в течение последующих пары часов успел убедиться в том, что испытываемая им скука и чувства были более чем взаимны.Переломный момент?
— Нет, мам, мне действительно не тяжело постоять за стойкой, при том, что сегодня у нас всего 2 заселения. — Джин занял положенное администратору место, обращаясь к красивой, явно молодой в душе женщине, которая смотрела на сына с нескрываемым обожанием. — А ты пока поэксплуатируй Юнги. — Кого? — И Юнги внезапно появился из-за спины Джина одновременно с тем, как его руки опустились на изящную талию, а к стойке подошли два как будто немного растерянных молодых человека. — Добрый день, чем могу помочь? — Джин, еще не успев забыть, как необходимо встречать любых гостей, широко и очаровательно улыбнулся, своим радушием буквально вынуждая вошедших гостей улыбнуться в ответ. — Добрый. Кажется, на нас здесь оформлена бронь. Увидев все еще отражающуюся растерянность на лицах, Джин, на этот раз ободряюще посмотрел на стоявших перед ним гостей, в следующий момент обратив свое внимание на стоящий сбоку экран портативного компьютера, пока Юнги так и продолжал крепко держать его за талию, лишь выглядывая из-за широких плеч. — Это легко проверить. На кого предположительно забронирована комната? — Чон Хосок. — Молодой человек широко улыбнулся.