LOTR Shorts Collection

      Хоть он и находился в Ривенделле долгое время — редко замечал, чтобы эльфы посещали храм, в котором лежали обломки величественного Нарсила, за исключением моментов проявления уважения. И всё же самого Арагорна всегда тянуло к нему, даже в детстве, когда Эстель едва понимал его значение. И хотя на тенистой веранде было прохладно, а свет приглушался густыми ветвями деревьев, Арагорн находил это место спокойным и уединённым, чтобы почитать.       Он был глубоко погружён в свою книгу, когда совсем рядом услышал шорох. Оторвав взгляд от книги, Эстель увидел Леголаса, который выжидающе мягко постукивал ногой по земле. Эльф скрестил руки на груди и прислонился к каменной колонне, чуть покачивая головой в притворном смятении. — Зачем ты приходишь сюда читать, когда в Ривенделле полно других мест, более солнечных и притягательных? — Здесь тихо, удобно и меньше шансов, что меня побеспокоят, — многозначительно ответил Арагорн, но Леголас на это лишь рассмеялся и присел рядом. — И я всё испортил для тебя, — сказал Леголас прискорбно, но его хитрая улыбка выдавала всю игру. Он подпёр подбородок рукой и с отвращением посмотрел на книгу, покоящуюся на коленях Арагорна. — Ты из-за этого пропустил утреннюю трапезу? Я ведь знаю, что ты рано встал, — заметил эльф, — я сам пошёл тебя будить, но обнаружил, что ты не нуждаешься в моей помощи.       Арагорн проигнорировал слова Леголаса, намеренно перевернув ещё одну страницу книги. Он успел прочесть всего несколько слов с нового листа, прежде чем неугомонная эльфийская голова закрыла ему обзор. Эстель выждал несколько мгновений, ожидая, что в скором времени ему позволят вернуться к своему занятию, но, казалось, Леголас намеревался дочитать страницу до конца. Тогда Арагорн, не стерпев, поддался порыву отвесить Леголасу подзатыльник.       Эльф вскрикнул от неожиданности и потёр голову, но этим лишь усиливал боль. И прежде чем Арагорн успел поддразнить его за столь неправдоподобные симуляции, Леголас отбросил книгу и забрался к нему на колени. Прижавшись почти нос к носу с мужчиной, Леголас бархатисто сказал: «Я думал, что тебе понадобится отдых после того энергичного умывания прошлым вечером». — Ты слишком высокого мнения о себе, — усмехнулся Арагорн, пытаясь дотянуться до книги. Одной рукой он всё же сумел закрыть книгу, прежде чем её драгоценные листы были смяты и испорчены, и отложил её в сторону, негласно признавая, что чтение на сегодня для него окончено.       Леголас ждал, пока мужчина закончит возиться с книгой, с выражением тягостного ожидания. Но когда ему надоело это, эльф упёрся локтями в грудь Арагорна и положил подбородок на сложенные руки, игнорируя недовольное ворчание. — В самом деле? — спросил Леголас, вызывающе изогнув одну бровь. Арагорн от увиденного не смог удержать смеха над столь игривым эльфом. Но смех быстро сменился тяжёлым выдохом, когда Леголас быстро наклонился вперёд и укусил Эстеля за мочку уха, очевидно не оценив чужого веселья. — Ты страдаешь плохой памятью, мой друг, — горячо прошептал Леголас, продолжая терзать чужое ухо губами. — Может быть, ты чувствуешь свой возраст? — Возможно, — еле слышно отвечал Арагорн, закрывая глаза. Он откинул голову назад, прислонившись к каменной колонне позади себя, и Леголас быстро воспользовался представленным ему моментом: целуя открывшуюся чувствительную шею. — Я думал, что после этой ванны твои аппетиты на какое-то время утолятся.       Но ответа от Леголаса, слишком занятого ласками, не последовало, но, вероятно, это было к лучшему. Лишь спустя время эльф оторвался от исследования чужой шеи, чтобы пробормотать: «Боромир был прекрасным образцом мужчины, хоть и более нетерпеливым, чем я думал». — Да, — согласился Арагорн, пытаясь успокоить руки Леголаса, пока они беззастенчиво не расстегнули его тунику. Если бы другой эльф наткнулся на них в этот момент и в подобном состоянии, это, вероятно, привело бы к вечеру шуток на их счёт. Но сейчас эльфы не были единственными существами в Ривенделле, и Арагорн сомневался, что Элронд был бы доволен, если бы они шокировали его гостей. — К слову, благодарю тебя за это. — Это было не так уж трудно, — смеясь, ответил Леголас, уворачиваясь от рук Эстеля, пытавшегося остановить его. — И я не был бы настоящим другом, если бы не предлагал свою помощь, где мог. — А что ты будешь делать, если Боромир вернётся в бани сегодня вечером? — Арагорн потешался, а Леголас после его слов замер. Эльф отстранился, поддавшись назад, открывая себя солнцу, и странно посмотрел на Арагорна. — Я не думал об этом, — признался эльф. Его руки всё ещё рассеяно гладили грудь мужчины. — Возможно, тебе стоит, — Арагорн криво улыбнулся ему и посмотрел с прищуром, позволяя раздражению блеснуть в своих глазах, — мой друг. — Да, — сказал Леголас и мягко улыбнулся в ответ. — Может и стоит.

***

— Ах, — простонал Боромир, не в силах сдерживать себя, когда изворотливые эльфийские пальцы скользнули по его бёдрам. Тонкие пальцы кружили и гладили, издеваясь над чужой беспомощностью. Когда они ласкали так мягко, Боромир не мог ожидать того, что удивительно сильная рука эльфа неожиданно обхватит его плоть, крепко сжимая. Боромир снова не сдержал стона, отчаянно вцепляясь в плечи Леголаса и расплёскивая воду.       Это было совсем не то, что он ожидал сделать этим вечером.       Весь день он рыскал по Ривенделлу в надежде найти что-нибудь интересное. Часы, проведённые в песнях и поэзии, не привлекали его, хотя эльфы, казалось, никогда не уставали от этого. Боромир подумал, что неудивительно, что они принимают ванны так, как они это делают, поскольку, казалось, эльфы вообще не спят, увлечённые искусством.       Его поиски найти себе занятие становились всё более отчаянными, и он уже почти спросил Лорда Элронда, нет ли для него, может быть, какой-нибудь работы, когда неожиданно наткнулся на молодых полуросликов, занятых игрой.       Они казались почти детьми и вели себя иногда также. Разговаривали с Боромиром с большой смелостью, как будто были знакомы с ним много лет. Тот, которого звали Пиппин, был особенно напорист, охотно рассказывал истории о великих битвах и о Гондоре. А поскольку обе темы были близки сердцу воина, он с удовольствием поддерживал их в течение нескольких часов, пока солнце не зашло, и не пришло время вечерней трапезы.       Его рассказы, похоже, не мешали приёму пищи, хотя юный Пиппин едва и не вырвал у Боромира обещание обучить бою на мечах. Это обещание легко было дать, поскольку такие навыки будут весьма полезны в их скором путешествии. И Боромир с облегчением подумал, что у него будет столь необходимая работа, чтобы скоротать время до самого путешествия.       Арагорна и Леголаса, сидящих далеко от него, Боромир видел только мельком. Эстель сидел рядом с Леди Арвен, а Леголас с несколькими эльфами, которых воин не знал. Они лишь коротко кивнули гондорцу в знак приветствия, на что Боромир ответил тем же. Если бы случайные связи были обычным делом для эльфов, то и Боромир также не считал бы это дело чем-то иным.       И всё же, глядя на Леголаса, он испытывал слабые муки сожаления, что единственный шанс, который был ему предоставлен, безвозвратно упущен. Так что как только ужин был окончен, Боромир, не поднимая взгляда, скоро извинился и также поспешно удалился.       Он и вовсе ничего не думал, чтобы вновь прийти в баню этой ночью, предполагая, что эльфийское любопытство или же граничащее с ним безумие, которые побуждали его прежде, были удовлетворены. Но представление тёплой, успокаивающей воды искушало слишком сильно, что Боромир просто не мог сопротивляться. И едва мужчина прибыл в бани — тут же скользнул в объятия горячих бассейнов.       Но его покой снова был весьма скоро нарушен появлением человека и эльфа. Неуверенность заставила Боромира небрежно поздороваться с ними, на что появившиеся ответили ему тем же. Они быстро скользнули в воду, совсем тихо переговариваясь между собой на эльфийском, словно щебечущие птицы. И Боромир почти догадался бы, что прошлая ночь была не более чем глупым обрывком сна, если бы вдруг не почувствовал влажную изящную руку у себя на щеке. Тонкие пальцы ощупали его бороду, двигаясь ниже, и, несмотря на все дурные предчувствия, Боромир не нашёл в себе сил отказать.       Конечно, у эльфов есть талант к этому, смутно подумал воин, и будь проклята его собственная гордость, и ещё раз проклята — Боромир сдался в этой битве. Казалось, обманом и хитростью изящная, мокрая, обнажённая кожа эльфа бросала ему вызов.       Боромир протянул руку, намереваясь обхватить чужую плоть, и обнаружил, что его руки пойманы, пойманы в чужую ловушку, как и он сам. Мгновения чужие пальцы болезненно удерживали его, и мужчина увидел в этом прикосновении предостережение, увидел так ясно, будто оно была написано на пергаменте. Привыкший скорее отдавать приказы, нежели получать их, Боромир удивил себя тем, что повиновался ему. Но как же он мог игнорировать Леголаса? Если эльф собирался только прикоснуться к нему, воин не собирался отказываться даже от этого сегодняшним вечером.       Пальцы Леголаса скользнули вниз, между его ног, в ритмичном движении, одновременно лёгком и непреклонном, таким, что стоны Боромира быстро становились жалкими, едва ли достойными воина. Но он едва ли мог найти в себе силы, чтобы позаботиться об этом. А Леголас прижимался ещё ближе, и его кожа ощущалась такой гладкой, нежной, горячей, казалось, она была даже горячее, чем вода. Это было какое-то неестественное тепло чего-то бессмертного. — Похоже, ты был прав, — прошептал Леголас ему на ухо. Это были его первые слова, которые он сказал Боромиру с тех пор, как начал свою игру. — Я не смог тебя обидеть. Стоит ли мне постараться вновь? — его хватка усилилась, а большой палец обвёл головку члена Боромира, заставив последнего задыхаться в ощущениях. — Ты можешь попытаться, — проговорил Боромир, шумно выдыхая. Вызов в его голосе казался слабым даже в собственных ушах.       Голос же эльфа, был тёплым, таинственным и совершенно не скрывающим юмора, когда он шептал ему на ухо: — Прекрасно, тогда…       Его зубы царапнули мочку уха Боромира, после спустились ниже, кусая выраженную линию челюсти, переходя на подбородок, чуть задевая бороду. И Боромир поёжился от хоть и щекотливого дискомфорта, но слишком приятного.       Мужчина с трудом понимал, что он чувствовал: острые ощущения метались по всему его телу, заставляя голову кружиться, когда чужие руки добирались до чувствительных мест кожи. Он чувствовал себя не больше, чем пугливым животным, загнанным в ловушку. Но ни одна ловушка не могла быть такой, как эта, если только не позволила бы умереть в наслаждении.       Звуки ускользали от Боромира, резкие и глубокие, и это смутило бы его в любое другое время, но сейчас он был слишком занят неугомонным существом, ёрзающим у него на коленях. И мужчина с удовольствием променял бы все звуки на то, чтобы эльф так и остался сидеть       Такова была его потребность, что Боромир даже не подумал протестовать, когда вдруг почувствовал, что те блуждающие и дразнящие чужие руки непреклонно заставляли встать его на колени у края ванны так, чтобы он мог положить руки на этот самый край. Он был скорее вне воды, чем погружённым в неё. Прохладный воздух вмиг окутал его влажную кожу, Боромир судорожно вдохнул, заставляя мышцы расслабиться, в то время как Леголас провёл влажными пальцами по его спине и ниже в смелом исследовании.       Наверное, так должно было быть — стоя на коленях перед этим эльфом, этим Леголасом, он не имел возможности даже взглянуть на него, и хуже того, хотя он и не видел, Боромир точно знал, что Арагорн всё ещё там, возможно, спокойно наблюдает за ними, как и раньше. Это было одновременно и раной для гордости воина, и вызовом.       Боромир знал, что некоторые из людей часто занимались этим: друг с другом, с любовниками, которые терпеливо ждали, когда сильная рука и воля воина удовлетворит все их желания. Ему казалось, это были связи, которые помогали бороться со страхом в эти опасные времена.       Его собственные любовники были немногочисленны и слишком дороги, чтобы рисковать связываться с кем-то из его людей, и ещё дороже, чтобы ложиться в постель с дамой, которую нельзя было купить за пригоршню монет. У него не будет сыновей, несмотря на мольбы отца. Достаточно того, что он провёл время в размышлениях об этом, хотя и после вновь был быстро вовлечён в то же самое безумие.       Тогда ему пришло в голову, что он впервые был с кем-то только для того, чтобы просто быть. И Леголас ведь тоже делал это по какой-то причине — Боромир не сказал бы ему нет. Пока нет       В конце концов, он ещё не обижен.       Леголас крепко прижимался к нему со спины, одной рукой убирая с лица Боромира мокрые волосы, чтобы можно было прижаться к его губам, поцеловать. И насколько смутно мог заметить мужчина, язык эльфа блуждал в поцелуе так, словно старался надолго запомнить каждый изгиб.       Другая его рука, не оставаясь незамеченной, неумолимо двигалась по спине вниз, мягко поглаживая, возможно, так пытаясь успокоить. Но у Боромира не было и секунды, чтобы успокоиться, когда Леголас всё-таки сделал это. Один палец прочертил круг, прежде чем сильно надавить внутрь, и мышцы мужчины непроизвольно сжались, вырывая хриплый стон эльфа. Леголас мягко проговорил, зарываясь в волосы мужчины: «Я мог бы догадаться, что ты преуспеешь в любой битве».       И Боромир чувствовал ухмылку в голосе эльфа, но его собственный ответ выпал напрочь из мыслей, забылся, когда Леголас, казалось, каким-то образом согнул палец внутри него. Ошеломляющий поток удовольствия резко хлынул, заглушая протесты, доставляя наслаждение с намеренным скольжением пальца. Всего несколько мягких поглаживаний, каждое из которых рождало тысячи искр под самой кожей, заставлявших мелко подрагивать, и Леголас отступил, опускаясь на колени позади мужчины, его руки были тёплыми и собственническими на бёдрах Боромира. — Ах, нет, не уклоняйся от меня сейчас, — едва слышно прошептал Леголас, когда Боромир ощутимо напрягся рядом с ним. — Покажи невежественному эльфу силу Гондора, — Боромир не ответил, хотя глубоко вздохнул и заставил свои мышцы расслабиться, чувствуя улыбку эльфа у своего плеча.       Первое прикосновение члена Леголаса, едва коснувшегося, заставило Боромира подавить желание вздрогнуть. Мужчина покрепче вцепился в край купальни, замирая, пока давление постепенно увеличивалось. Чужое тёплое дыхание щекотало его ухо, когда Леголас задыхался, пытаясь навязать свою волю непреднамеренному сопротивлению Боромира. И хотя распирающее чувство отчаянно подчиняло разум, его тело, наконец, уступило в этой битве, и Леголас скользнул вперёд, едва войдя внутрь.       Боромир невольно вздрогнул, зажмуриваясь — такое чувство! Вторжение, да, заставляющее растягиваться протестующее тело; глубокое скольжение, приносящее боль, мешалось с таким удивительным ощущением. Эльф издавал такие же удивительные звуки, почти пронзительные, когда он толкался внутрь, внезапно, глубоко. И даже обжигающий внезапный, резкий толчок не смог затмить мужественную гордость Боромира. Мужчина в душе ухмылялся, что именно он вытягивал эти придушенные стоны из Леголаса. Лёгкий поворот бёдер, чуть погодя, ещё один, и эльф замер, дрожащими руками сжимая плечи Боромира. — Ах, как туго! — простонал Леголас и, чувствуя чужие намеренные движения, схватился за бёдра мужчины, задерживая их, заставляя замереть. — Постой же! Не двигайся, иначе я закончу ещё до того, как ты начнёшь. — Похоже, эльфы — это те, кто нуждается в силе, — выдохнул Боромир, борясь с хваткой Леголаса, что было заведомо провалено. — Я покажу тебе свою силу, если ты этого хочешь, — ответил Леголас, его голос был почти мрачным. И Боромир не успел ответить ему, потому что эльф вошёл почти свирепо, грубо, заставляя мужчину кусать губы, сдерживая крик. Он не мог представить себе подобного чувства, стараясь покрепче зацепиться за края ванны, чтобы найти точки опоры.       Его руки сводило судорогой от попыток удержаться, и потому Боромир вместо этого свесил руки через край, крепко сжал их и положил на них голову, только пытаясь принять растущую свирепость Леголаса. С каждой секундой всё больше и больше напрягаясь, мужчина открыл глаза и тупо уставился на стену на другой стороне комнаты. Тут он заметил боковым зрением Арагорна, заметил его гораздо ближе, чем ожидал. Теперь в последнем не было ничего от его прошлого спокойствия: его глаза потемнели, а дыхание участилось — и в этом тоже была смутная гордость, что подобное зрелище могло так подействовать на Эстеля. Особенно яростный толчок заставил Боромира вскрикнуть. Ошеломлённый тем, что удовольствие может исходить от ощущения, будто его разрывают на части, воин увидел, как его крик отразился в глазах Арагорна блестящей вспышкой возбуждения.       В этом была сила. Хотя Боромир и стоял на коленях, он перестал сдерживать крики, даже больше, он упивался ими, не сводя взгляда с Арагорна, который до побеления костяшек в эти мгновения сжимал край купальни позади себя.       Леголас что-то шептал на эльфийском, его слова расплывались и срывались на крик с каждым глубоким рывком. Он отпустил бёдра Боромира, за которые до этого отчаянно цеплялся, и обхватил его член. Только тогда мужчина вновь закрыл глаза, не в силах больше сопротивляться пику, ощутил горячие всплески экстаза во всём теле. За ним последовал и Леголас, заходясь в стонах удовольствия, он ощутимо дрожал, последний раз толкаясь внутрь и прижимая Боромира к самому краю ванны.       Силы Боромира окончательно покинули его, он не смог выдержать ни свой вес, ни вес Леголаса, потому скользнул в воду почти по подбородок, прежде чем его поймали и снова подняли вверх. Он едва мог вздохнуть, когда Леголас, наконец, выскользнул из него. Странный дискомфорт вдруг охватил тело и заставил осознать, как всё будет болеть на следующий день. «Это стоило того» — подумал Боромир, прислонившись к тёплому телу рядом с собой. И только когда он почувствовал, как борода царапнула его висок, мужчина понял, что это не Леголас был рядом с ним.       Вздрогнув, Боромир открыл глаза и увидел, что Арагорн смотрит на него сверху вниз тёмными, непроницаемыми глазами. Воину не хватало слов, чтобы хоть что-то вымолвить, и он просто лежал в объятиях Эстеля, всё ещё пытаясь отдышаться.       Арагорн поднёс руку к щеке Боромира, со странной задумчивостью проводя пальцем по его скуле. Он наклонился ближе, и мужчине показалось, что он вот-вот его поцелует, но тот заколебался, и, словно передумав, отстранился.       Боромир в замешательстве наблюдал, как Арагорн спешно вылезал из ванны и также спешно натягивал одежду, не обращая внимания ни на кого из них. И едва его вид мог напоминать приличный, Эстель быстро вышел из комнаты, оставив Леголаса и Боромира наедине. — Я сделал тебе больно? — мягкий вопрос эльфа поразил мужчину, и он удивлённо повернулся, чтобы встретиться с таким же мягким заботливым взглядом. И Боромир понял, что он действительно чувствует дискомфорт, потому не стал сопротивляться, когда Леголас принялся омывать его, чудом избавляя от прежних неприятных ощущений. — Может быть, это мы его обидели? — спросил Боромир, сбитый с толку внезапным уходом Арагорна. И хотя руки Леголаса на мгновение сжались на его плечах, тот ничего на это не ответил. После минутного колебания мужчина отстранился и взял в руки мыло, собираясь отдать должное и эльфу. И никто из них больше не говорил об Арагорне.