Effloresce

Финн заглядывает минимум раз в день. В следующий раз после их первой... стычки он пришел с кексами. С бананом и шоколадной стружкой. «Старый семейный рецепт», - заметил он. На следующий день он принес Кайло домашний суп и хлеб. Кайло шутливо размышлял, не следовало ли ему встречаться с Финном, а не с Рей – ведь Финн умел готовить. Хотя эта мысль тут же пронзила его болью, она указывала на самую крохотную степень исцеления. Рваные края раны начали заживать и медленно, медленно покрываться корочкой. Придя к нему в четвертый раз, Финн принес другие подарки помимо контейнера с чертовски вкусными энчиладас с курицей – зеленые, покрытые листьями подарки. - Тебе нужны растения, чтобы очистить здесь воздух, - пробормотал Финн, упорно игнорируя дергающиеся губы Кайло, выдававшие его скрытое изумление. И с тех пор в доме Кайло появилось целых пять растений. Он бы за всю жизнь не запомнил их названия, но у них был общий график ухода, который Финн, к счастью, написал на бумажке и прижал магнитом к холодильнику. Хотя одно слово Кайло запомнить смог: филодендрон. Растение, которое хотела подарить ему Рей. Финн произнес его название и вкратце рассказал, как за ним ухаживать, но Кайло почти сразу же отключился – вспомнив выражение лица Рей, когда он пообещал, что позволит принести растения в свою квартиру. - Так что скажешь? Может, алоэ или несколько филодендронов? - Конечно, пока ты сможешь заботиться о них. - Научить тебя, как заботиться о них, - поправляет Рей. - Научить меня, как заботиться о них. Так Кайло погрузился в мысли о растениях (цветущем саде на всей веснушчатой коже), солнечных улыбках и запахе гардений на бронзовых волосах, собранных в три пучка, когда голова уткнулась ему в шею. Игнорируемый Кайло, Финн издал унылый вздох посреди инструктажа и пробормотал: - Я просто запишу… Затем тише: - Как и сказала Лея: «Ты должен записать это», - прежде чем отправиться на поиски бумаги и ручки. Кайло бросил взгляд на филодендрон, который стоял в углу комнаты у окна, весь зеленый и с радостно поднятыми листьями. Он всерьез раздумывал о том, не позволить ли ему умереть, забавляясь извращенной идеей, что так мог бы расплатиться с Рей. Он был полон решимости сделать это, но потом обнаружил, что поливает его, ставит на солнце и убирает обратно и лениво перебирает листья. Дело было не в том, что он напоминал ему о Рей – это не так! Просто монотонный и легкий список инструкций, как ухаживать за растениями, приносил странное утешение – давал отсрочку от мирских забот посреди моря растерянности, сожаления и гнева. Вот и все. Так что, когда спустя неделю после своего первого визита Финн пришел с макаронами с сыром, Кайло удивился, что потянулся за кетчупом. Финн с пониманием наблюдал, как Кайло поливает томатным соусом всю свою порцию макарон – точно так же, как делала Рей большую часть детства и взрослой жизни. От него не ускользнула ирония, что это делает именно Кайло, причинивший ей боль. Ну вкус это не было чем-то особенным, но и отвращения не вызвало. Тем не менее, Кайло почувствовал, как еда в горле, которую он пытался проглотить, превратилась в твердый комок. За ним появились серебряный блеск в глазах и та глубокая боль, которая, как он думал, исчезла навсегда. - Ты держишь в себе слишком много, Кайло. Чертовски много, - начал Финн. – И не желаешь ничего отпускать – скорее, не желаешь отпускать одно и принимать другое. - Думаешь, я этого не знаю? – вопросительно проскрежетал Кайло, в равной степени смущенный, злой и страдающий. - Напротив, я думаю, что знаешь – слишком хорошо знаешь. То, как это давит на тебя, только усиливает тревогу из-за всего в общем. Кайло сжал вилку в кулаке, холодный металл против горячей ладони. - Я думаю, что случившееся с Рей... только часть проблемы. Чтобы найти решение, тебе придется копнуть глубже и найти корень всего этого. Кайло внезапно представил, как безжалостно роется у подножия дерева, дерева собственных воспоминаний и переживаний, находя все новые и новые корни лишь чтобы обнаружить, что они все растут – дальше и дальше. - Я думаю, единственный способ выяснить, что ты чувствуешь и что должен с этим сделать, - это встретиться лицом к лицу с корнем всего этого и прийти к соглашению. Исцелиться, знаешь. Вот это все. Это была та же самая дрянная чушь, которую он слушал на встречах с терапевтом, организованных его матерью, – тех, на которые ходил в старшей школе, чтобы научиться контролировать проблемы с гневом, тревожностью и чувством непринадлежности. Для тех терапевтов его имя было не Бен Соло – а «Проблемы, связанные с отсутствием доверия» и «Комплекс заброшенности». Его определяли лишь по дерьму, в которое он влип. Тем не менее, слышать эти вещи от Финна… Друга? Знакомого? Раздражающе милого врага, который приносит ему домашние маффины? Кем бы Финн для него ни был, услышав это, Кайло действительно задумался. Кайло уже много думал об этом за последние полторы недели. Может быть, больше, чем когда-либо раньше. Думал о жизни, и людях, и тревогах. Думал о будущем, думал о суете между мгновениями настоящего. Но после ухода Финна, впервые за долгое время, Кайло подумал о прошлом.

____________________________

О ночах, проведенных в одиночестве за чтением самому себе в крепости из одеял, которую возводил сам, об историях о сильных принцессах и лихих героях и семьях, полных любви. О матери, которая заглядывала слишком поздно – или скорее слишком рано – раз в неделю, чтобы его увидеть. Она целовала его в лоб, только чтобы снова уйти, прежде чем он мог разогнать туман сновидений в достаточной степени, чтобы удержать ее и попросить просто остаться хотя бы раз. «Просто останься со мной». О ночах, по-прежнему одиноких, но не совсем, о разносящихся эхом звуках разбитого стекла, о приглушенных, пониженных тонах горячей злости и яростного гнева внизу. - Я сенатор США, ты не можешь рассчитывать, что я стану потворствовать тебе в незаконном разборе автомобилей! Что, если меня поймают за этим? Я могу потерять все, Хан! - Я не могу просто прекратить это, Лея. Я уже в деле. Или об излюбленном: «Возьми себя в руки или помоги мне, я уйду, и я заберу с собой нашего сына». И вслед за этим: «Чтобы ты могла забывать о нем на заседаниях Сената и нанимать няню за няней до тех пор, пока он не забудет, кто его настоящая мать?» О звуке ладони, ударяющейся о щетину на щеке. Приглушенных рыданиях матери, которые он мог расслышать сквозь включенный душ. Звоне и грохоте графина отца с виски, плеске, с которым бокал отца наполняется, и наполняется, и снова наполняется. О ночах, когда он снова и снова думает о том, что его отец – его отец, черт его побери – был причиной, почему мать так часто не приходила домой. Бизнес его отца поставил мать под угрозу. Его отец не бросил бы свой бизнес ради карьеры его матери. Его отец установил дистанцию между ним и его матерью.

____________________________

Но потом каким-то образом все изменилось. Изменилось на… То, как он вылезает из постели и слышит, как мать шепчет его имя и «не очень хорошо общается», «проблемы с поведением», «даже разговаривать не будет с другими детьми, Бога ради!» То, что теперь он видит мать, плачущую в объятиях отца (а не в душе), и тот гладит ее по спине и успокаивает хриплым мягким бормотанием. То, что он обнаруживает запросы «Детские психологи рядом» и «Что делать, если у вашего ребенка проблемы с гневом?» на MommyHelp.com в истории поиска матери, когда хочет найти «каллиграфию» на ее телефоне. И вдруг дело больше не в «его отце». А в нем.

____________________________

- Тебе нужно поговорить с ним. Вы оба скучаете друг по другу, и вы «упрямые задницы», как сказала бы Лея. - Однажды это случится. Может, как раз перед свадьбой, чтобы ты мог проводить Лею к алтарю, не убивая его взглядом. Слова Рей эхом звучат в голове, когда Кайло шагает по тротуару, проходя два квартала от того места, где он припарковал машину, до автосервиса отца. Давая себе время собраться с мыслями или, возможно, отложить неизбежное. Встреча с отцом лицом к лицу была не ради Рей. Нет. Хотя это поможет ему разобраться в своих чувствах и отношениях с Рей, это он делает ради себя. Ради отца. Ради матери. Рей, возможно, была катализатором, но именно он в конечном счете решил встретиться с отцом и попытаться решить жизненно важные проблемы. Когда Кайло видит выцветший синий фасад «Ремонтной мастерской Соло», он испытывает непреодолимое чувство ностальгии. С тех пор, как он в последний раз заходил в мастерскую своего отца... что ж, прошли долгие годы. Над головой звякнул колокольчик, когда Кайло вошел внутрь, но в канцелярии не видно ни одного работника. Пройдя через помещение и комнату ожидания, он добирается до гаража. Звуки, которые тут же его окружают, наполняют голову Кайло смутными образами – воспоминаниями – о себе, куда ниже ростом, бегающем по бетонному полу посреди хаоса ремонта. («Угроза безопасности», как всегда говорила его мать). Умудрившись не поскользнуться на грязных пятнах черной смазки на полу, он наконец видит примечательную седоволосую голову, по которой узнает отца. *Внезапно его охватывает столь сильная волна эмоций, что он едва не падает на колени. Ужас, понимает он. Он чертовски напуган встречей с отцом. У него и раньше случались панические атаки. О, их было много. Но этот тип паники настолько глубокий и настолько сильный, что не похож ни на что, что он когда-либо испытывал раньше. Сердце бьется в груди так сильно, что становится больно, и он вдруг обливается потом, а руки дрожат сильнее, чем включающийся двигатель «Сокола». Он с трудом добирается до ближайшей металлической скамейки, рухнув на нее так, будто пробежал марафон. Его дыхание очень быстрое, даже слишком быстрое, и мантра «Дыши глубоко, Бен. Медленно и спокойно», - звучит в голове хриплым тенором матери, внушенная за все те годы, когда она успокаивала его панику. - Дыши глубоко, Бен. Медленно и спокойно. Ее голос ниже, чем он помнит, более хриплый и грубый. - Дыши глубоко. Потому что это не голос его матери, понимает Кайло. Это голос его отца. - Давай, Бен. Медленно и спокойно, вдох и выдох. Кайло лихорадочно поднимает взгляд, упираясь головой в руки и сгорбившись на скамейке. Здесь стоит его отец, вокруг него сжимается комната, и это все, что может увидеть Кайло. Он не может разглядеть его лицо, различима лишь фигура сквозь черные пятна перед глазами. Кайло настолько шокирован появлением своего отца, что у него перехватывает дыхание, и это приводит к приступу сильного кашля, который, хоть и не сильно помогает облегчить дыхание, все же дает ему больше воздуха, чем прежнее слабое пыхтение. - Дыши, Бен. Просто Дыши. И хотя голос отца при всей своей странности звучит успокаивающе, он слабо помогает приручить зверя, вырвавшегося на волю внутри Кайло. * Так и есть, пока Кайло не чувствует повторяющееся постукивание по левой руке, которую яростно сжимает в кулак на скамейке. Стук, пауза, стук, длинная пауза. Два стука, пауза, шесть стуков. Пауза. Два стука. Сперва Кайло думает, что это бред. Просто случайные прикосновения мозолистых жирных пальцев Хана к его напряженной побледневшей коже. Но затем Кайло вспоминает время, когда он был одержим азбукой Морзе, время, которое неприлично растянулось и на его взрослую жизнь. Он вспоминает, как отец учил его, испачканный смазкой, но счастливый, что объясняет своему сыну то, в чем разбирался. Стук, пауза, стук, длинная пауза. •−•− Он в ужасном состоянии, но это узнает легко: Я. Два стука, пауза, шесть стуков. Пауза. Два стука. −−•• −•• • ••• −••− Это сложнее, и его отец повторяет сообщение целую минуту, прежде чем Кайло наконец понимает: Здесь. Вздрагивая, Кайло понимает, что отец выстукивает на его теперь уже расслабленной руке. Я здесь. И к тому времени, когда Кайло понимает, что говорит его отец, он уже потратил так много времени, сосредоточившись на этом ощущении и мыслительном процессе, стоящем за интерпретацией кода, что его дыхание успокоилось. Оно не вернулось к нормальному ритму, но стало намного лучше. Кайло смотрит на своего отца с выражением неподдельного шока, нанесенного смелой рукой на твердые черты лица. Кайло не знает точно, что потрясло его больше всего – отец, повторяющий мантру, которую произносила мать на протяжении всей его жизни, сообщение азбукой Морзе или что отец каким-то образом успокоил самую интенсивную паническую атаку, которую он когда-либо переживал. Однако он быстро пытается справиться с шоком, чувствуя, как пульс угрожает снова подскочить. Поэтому продолжает дышать медленно и размеренно, сосредотачиваясь на металлическом запахе гаража с нотками сгоревшей смазки, бензина и резины. - Это было жестко, да? – наконец произносит грубый голос Хана, и Кайло почти вздрагивает от этого звука. - Да, - выдавливает он дрожащим голосом, сжимая и разжимая кулаки, чтобы попытаться вернуть чувствительность в покалывающие пальцы. - Рад, что ты был здесь, так что я мог, знаешь… Кайло наблюдает, как вечно эмоционально невнятный Хан машет рукой, показывая, что его «знаешь» на самом деле означало «помочь тебе с панической атакой». Кайло мудро решает не упоминать, что единственная причина, по которой у него в первую очередь случилась паническая атака, заключалась в том, что он находился здесь. - Итак… - говорит Хан после нескольких минут молчания, которое уже становилось некомфортным, пока Кайло восстанавливал самообладание и успокаивал дыхание. – Зачем ты здесь, малыш? Кайло знает, что вопрос вызван искренним любопытством, но все же, сказанный грубым, требовательным голосом Хана, он пронзает его острой болью. Внезапно его начинает мучить идея сбежать. Сбежать прямо из магазина в машину и обратно домой, где он забудет саму мысль о том, чтобы когда-нибудь снова помириться или встретиться со своим отцом. Он искушен так сильно, что тело уже поднимается со скамейки. Но затем он мельком видит левую руку отца, где обычно было золотое обручальное кольцо. Рука Хана голая – голая, потому что он решил не носить кольцо во время работы, дабы не повредить или не испачкать. И Кайло внезапно вспоминает о предстоящей церемонии повторения клятв его родителей и ту незначительную роль, которую он до сих пор играл в этом. И хотя, по правде, Кайло мог бы меньше думать о церемонии и о том, какой ерундой занимается его мать, он знает, что она захочет, чтобы он был там – захочет, чтобы ее сын был частью всего этого. Поэтому он и Хан должны быть в состоянии находиться в одном помещении без напряжения и проблем с эмоциями, которые поразили бы часовню, как чума. - Хан, - заставляет он себя сказать, практически задыхаясь. – Нам нужно поговорить.

____________________________

Они пробираются сквозь годы эмоциональных проблем и неприятных воспоминаний, словно через мусорный компактор. Из ремонтной мастерской они перебрались в дом Хана и Леи (дом детства Бена – где оживают многолетние воспоминания, заставляющие отца тянуться к нему, подливая масла в огонь). Они сидят в кожаных креслах лицом друг к другу, будто на финальном поединке. Это вполне могло быть так. Кайло обвиняет, и швыряет слова, и выплевывает проклятия, а Хан делает то же самое, бросая объяснение за объяснением и проклятие за проклятием. Часто всплывает то, как Лею заставляли лгать и прикрывать Хана и его незаконный автобизнес, равно как и его безразличное поведение и недостаток участия в жизни сына. Пропущенные вечеринки по случаю дня рождения, и родительские собрания, и «Как насчет моей бар-мицвы, папа?» (Хотя слово «папа» звучит до боли саркастично, это все же лучше, чем звать отца по имени). Жалобы на истерики Кайло и его неприязнь перекликаются с собственными упреками Кайло: Хан отвечает тем же, что и получает. - Так почему, думаешь, у меня случались чертовы истерики? Ты всегда был тем, кто злился и бил вазы и стаканы! Ты всегда срывался на маму! - Ага, и ты серьезно продолжаешь держаться за это, да, малыш? Лея отпустила, почему ты не можешь? Ты так легко погружаешься во все эти дрязги. Наводит на мысль, что ты годами прокручивал это у себя в голове… - Конечно прокручивал! – взрывается Кайло. – Ты разрушил мое детство! Хан покачал головой. - Ты не знаешь, каково расти в плохих условиях. У тебя было все, что ты хотел. Возможно, мы немного отсутствовали, но... - Немного отсутствовали? Совсем немного?! Ребенком я оставался один практически каждый день – из-за маминого сенатского дерьма и твоей подработки, - на последнем слове Кайло снисходительно усмехнулся. – Бога ради, моим лучшим другом было чучело странной птицы, в котором были записи ваших с мамой голосов. Порга или чего там еще! Потому что тебя не было здесь, чтобы уложить меня спать. - Ох, дай передохнуть, малыш. Ты… - Я не малыш! Ты потерял шанс называть меня малышом, потому что отсутствовал все мое детство! А потом разрушил мою взрослую жизнь, заставив выбирать между колледжем и долбаной улицей! Что-то в этих словах, кажется, глубоко задело Хана: внезапно он встал, и Кайло тоже с трудом поднялся на ноги. - Не начинай, Бен, ты не можешь понять... - О, я не понимаю, ну конечно нет! - Черт побери, Бен, нет! Тебе нужно было поступить в колледж и получить степень, тебе нужно... - Зачем мне это так чертовски было нужно? Почему я должен был идти и получать гребаную степень по бизнесу, хотя меньше всего хотел заниматься этим?! – сейчас он уже кричит и слабо понимает, что его лицо мокрое. - Потому что, Бен! – рявкает его отец, но получается влажный звук, похожий на рыдание. – Потому что я не хотел, чтобы ты закончил так же, как я – как какой-то проклятый неудачник с игроманией без образования. Вынужденный угонять и разбирать машины, чтобы помочь своей семье держаться на плаву! Я не хотел для тебя такого! Кайло потрясен взрывом отца – потрясен, увидев, что лицо у того красное и тоже слегка мокрое. Между ними опускается тишина, словно туго натянутая нить. Ни один не хочет говорить первым, но, к счастью, холодный влажный нос спасает их от неприятностей. Чуи плюхается на пол между ними двумя, задние лапы оказываются на ступнях Хана, а голова – на ногах Бена. Оба мужчины смотрят на собаку, и атмосфера немного смягчается, хотя напряжение и неуверенность остаются. - Думаю, это связано с тем, что отец у меня был паршивый, а теперь я сам паршивый отец. Кайло слышал кое-какие истории о своем дедушке – игромане с плохим характером и пристрастием к алкоголю. Хан сбежал от него при первой же возможности, но Кайло знал, что тот факт, что Хан обнаружил в себе отцовские черты, беспокоил его до глубины души. Возможно, именно поэтому он сказал: - Ты был паршивым отцом, точно. Но это не значит, что ты должен им оставаться. Ты, блин, можешь измениться. Хотя слова звучат грубо и обвинительно, Хан понимает, что на самом деле это – неуклюжее, неловкое приглашение снова стать частью жизни его сына. - Хорошо, - хрипло говорит Хан, имеющий те же проблемы с выражением чувств, что и сын. – Но ты должен прийти на это общее семейное дерьмо, которое готовит Лея. Она безумно скучает, и мне приходится мириться с ее слезами по тебе. Пора это изменить. Кайло ворчливо вздохнул – будто снова был подростком. - Хорошо. Кайло знал, что его путь к нормальным отношениям (или тем, к которым они смогут приблизиться) с отцом был далек от завершения. Это было лишь начало. Однако он не мог не почувствовать, будто с его плеч сняли груз – болезненный, кислотный, который медленно высасывал из него силы в течение многих лет. И все же он задавался вопросом, не было ли слишком поздно, не слишком ли много в нем – Бене Соло – было разрушено. Столь много, что он, возможно, не сможет вновь научиться доверять отцу или любить его. Но он уже научился заботиться об одном человеке, пахнувшем цветами и похожем на солнечный свет, поэтому решил, что хочет дать шанс и своему отцу. Значение цветка герани: глупость; безумие (также используется в ароматерапии, чтобы помочь при депрессии и тревожности).