____________________________
Откровенно говоря, Рей ожидала, что он отвезет ее в другую кофейню. Или, может, обратно в тату-салон. Вместо этого после обеда она оказывается в оранжерее в Ботаническом саду. Чувства эйфории и искренней радости не покидают ее с тех пор, как они вошли. Она всегда хотела побывать здесь, но у нее никогда не было ни возможности, ни повода. В душе она даже рада, что делит свой первый опыт с Кайло… Или, может, теперь он Бен. Толкнув двери, она с первых мгновений чувствует волну влажного воздуха и улыбается. Здесь пахнет не так, как в цветочном магазине, вокруг витают более экзотические ароматы цветов и растений. Воздух чистый, свежий и новый – и ей это нравится. Нравится, сколько здесь зелени и как прекрасно пахнет. Почти сразу же Кайло вынужден следовать за вихрем энергии, в который она превратилась, летая от растения к растению, называя каждое и сообщая ему, что «это мы используем в букетах», «этот был впервые обнаружен в Африке», а «вот этот используется как лекарство». Она тащит его с собой, от одного растения к другому, как настоящая энциклопедия знаний. Он не против. Ни чуточки. На самом деле он думает, что мог бы весь день слушать, как она взволнованно тараторит о тигровых светочах, как они открываются ночью и демонстрируют биолюминесцентные скопления пыльцы, которые могут подниматься в воздух и плыть, пока не приземлятся на другой цветок. Наконец им удается пробраться сквозь настоящие джунгли растений и цветов, время от времени останавливаясь у водопадов и зеркальных бассейнов, чтобы присесть или бросить монетку. Когда они выходят на улицу, Рей останавливает Кайло. Глядя из-под ресниц, в которых запутались снежинки, она улыбается, а сердце у него в груди странно дергается, и он пытается отогнать это чувство. - Спасибо, Кайло. Правда. Это было... Я очень давно так не веселилась. Его губы растягиваются в улыбке, которую редко видит кто-то, кроме нее, и то, насколько естественным кажется это движение, странно. Вокруг них мягко падает снег, лаская розовые щеки и оседая в волосах. - Идет снег, - тихо выдыхает Рей, сверкая глазами. Он задается вопросом, думает ли она о том дне в доме его родителей – той ночи, которую они провели вместе, янтарной и освещенной огнем. Ее взгляд возвращается к нему, затем опускается. К его губам. Он неосознанно поднимает руку, проводя большим пальцем по ее скуле, стирая влагу, которую оставили тающие на порозовевшей коже снежинки. Ладонь остается на месте, мягко обхватив ее правую щеку; от этого ее взгляд слегка дрожит. А потом он наклоняется, не сводя с нее глаз, пока не закрывает их, прикасаясь губами к ее губам. Проскакивает искра. Буквально. - Ау! Рей подпрыгивает, будто от удивления, что их губы встретились. Она сразу начинает хохотать, особенно над несколько озадаченным лицом Кайло, на котором быстро появляется раздражение. - Гребаное статическое электричество, - хрипло бормочет он, проводя пальцами по все еще дрожащим губам. Но затем Рей, сияющая и улыбающаяся, накрывает их своими, нежными, как лепестки, и сладкими. Его разум пустеет, как бывает, когда он смотрит на особенно потрясающий закат или усердно работает над татуировкой. Это прекрасная ясность, разделенная между ними двумя, синхронная и переливающаяся. Ее руки зарываются в его волосы, когда он наклоняется, чтобы оказаться с ней вровень. Одна его рука по-прежнему на ее щеке, другая ложится на поясницу, легко притягивая ближе. Он нерешительно проводит языком по ее губам, но она приоткрывает их с таким же любопытством. Он не может не подумать о том, насколько приятнее было даже целоваться, когда она была трезвой; ее собственные мысли повторяют его. К его разочарованию, она снова мягко отстраняется, но остается достаточно близко, чтобы дыханием согревать его лицо. - Давай поедем ко мне домой. Это вопрос. Он это понимает. У него есть ответ. - Хорошо.___________________________
Ее квартира представляет собой необыкновенную, пеструю смесь предметов, каждый из которых буквально кричит «Рей». Одни окна с естественным освещением, яркие цвета и растения. Растения повсюду. Они занимают каждую доступную поверхность – столы, стены и прилавки. На всех ее подоконниках выстроены в линию суккуленты, а с потолка спускаются висячие растения. Это, как глоток свежего воздуха, как сладость и Рей; он сразу же был очарован, увидев, где она живет. Как будто она в буквальном смысле открыла дверь, ведущую в другую часть себя. - Тут небольшой бардак, - смеется Рей, сгребая в охапку разбросанные вещи и убирая подальше старые контейнеры из-под еды навынос. - Все хорошо, - уверяет он. И это правда. Она вспыхивает, заметив, что он смотрит на пару ее трусов на диване, и торопливо продолжает собирать вещи. - Я сейчас вернусь, - быстро обещает она и спешит по коридору с пылающими щеками. Он предоставлен сам себе и потому осматривается. У нее была настоящая коллекция маленьких фигурок слонов на каминной полке, искусно расписанных и, кажется, вырезанных из дерева. Еще там стоят фотографии – ее с Финном и По и бело-рыжего корги, с обожанием смотревшего в камеру. Полароидные снимки также покрывают стены – гирлянда за гирляндой среди ее растений в маленьких бронзовых держателях, закрепленных на стене. Прежде чем он может рассмотреть что-то еще, возвращается Рей, сбросившая три слоя одежды и чувствовавшая себя комфортно в спортивных штанах и толстовке. - Давай, - предлагает она, безуспешно пытаясь стянуть с него пальто из-за маленького роста. Его губы дернулись, но он двигает плечами, позволяя пальто скользнуть к ней в руки. Она бросает его на спинку дивана, затем плюхается сама. - Netflix? – спрашивает она, хотя уже переключает программы. Он отходит снять ботинки и садится рядом. Спустя два эпизода «Черного зеркала» они уже устроились со всем удобством. Она плотно прижимается к нему спиной, его тело повторяет ее позу. Его рука почти под ее толстовкой, дразнящие пальцы лениво чертят узоры на коже живота. Очертания татуировок, которые он желал бы нанести на ее золотую кожу. Он начинает целовать ее шею, слегка прикусывая. Она дрожит, пальцы мягко проводят по татуировке на обвивающем ее локте. Когда он притягивает ее ближе, она чувствует, что он становится тверже. Откинув голову, она встречает его губы поцелуем, и в животе от ощущения их прикосновения к ее собственным начинает медленно разгораться пламя. Хотя сериал по-прежнему идет фоном, никто его больше не смотрит. Он глубже вдавливает ее в мягкий диван, передвинувшись, чтобы оказаться сверху, и опираясь на локти. Несколько секунд он смотрит на нее сверху вниз, лицо освещает телевизор, и Рей думает, что никогда за всю свою жизнь не видела более прекрасного человека. - Ты правда красивый, знаешь? – спрашивает она, проводя рукой по его волосам. Он моргает один, два раза, сдвигает брови, будто не верит. - Я серьезно, Бен. Ее голос твердый. Это первый раз, когда она серьезно называет его настоящим именем, и она не уверена, как он отреагирует. Уж точно не будет плакать. - Кайло, эй, прости. Я не... - Нет, - говорит он, качая головой. – Зови меня Беном, пожалуйста... пожалуйста. Она нерешительно кивает, снова проводя пальцами по его волосам. Он льнет к ее руке, когда она опускает ее, чтобы дотронуться до щеки, совсем как он сам делал раньше. Она вытягивает большой палец, вытирая несколько упавших слез. Приподнимается и мягко касается его губ своими, скорее напоминая, что она здесь и никуда не денется, чем пытаясь что-то начать. Но он не дает ей отстраниться, не отпуская губ, пока она не ложится обратно. Мягко вздыхая, она тает в поцелуе, находя в нем тепло и утешение, которое ассоциируется с чашками горячего чая, групповыми объятиями с Финном и По и цветами. Это поражает. Он заставляет ее чувствовать себя так же, как заставляют чувствовать цветы. Она отгоняет новоиспеченную мысль подальше, чтобы изучить и проанализировать позже. Сейчас же, однако… Она отчаянно трется об него, уже намокнув сильнее, чем готова признать. Удивительно, как быстро произошел переход от слез Бена к чистой страсти, но кажется, что они понимают друг друга глубже, чем могли представить. Между ними влечение и естественное притяжение, своего рода узы, которые их связывают. - Спальня, - бормочет она в его губы, и он подхватывает ее, как невесту, и несет по коридору. - Третья дверь, - между небрежными поцелуями, между скольжением губ, и стуком зубов, и трением носов. Наконец она касается спиной кровати, и теперь он – все, что она может попробовать, увидеть, почувствовать. Его губы касаются ее, ее руки снимают его футболку, а затем и собственную толстовку, его член прижимается к ее животу, когда она цепляется за пуговицу его джинсов. Он отводит нетерпеливые руки своей, когда она пытается пролезть ниже и поласкать его, и ободряюще целует в губы. Поцелуями прокладывает дорожку к ее уху. - Помни, что я обещал... Медленно. Так не вовремя в ушах эхом отзываются его слова из прошлой ночи. «Я хочу, чтобы ты чувствовала и помнила каждое место, которое я лижу, трогаю и кусаю». Она раздраженно стонет, но позволяет ему замедлить их темп, подразнить. Его руки, такие большие, ласкают ее талию, пока не обхватывают груди и не обводят соски большими пальцами. У него будет еще много возможностей трахнуть ее не задумываясь – он надеется на это. Но сейчас он полон решимости поднять ее на такие высоты, где она еще не оказывалась, подарить ей лучший секс в жизни – то, что она никогда не забудет и за что всегда будет вспоминать его. Мысль о том, что ей придется вспоминать его, заставляет чувствовать себя странно – странно пустым. Она не должна помнить его. Она должна быть с ним. Он отбрасывает эту мысль вместе со своими штанами. Она изгибается ему навстречу, издав слабый хриплый стон, когда, опуская черноволосую голову, он оставляет поцелуи между ее грудями. Его язык скользит вперед, касаясь то одного соска, то другого. Он прикусывает тонкую кожу под одним из них, вызывая у нее слабую дрожь. Она может почувствовать ухмылку на своей коже. - Я мог бы сделать тебе татуировку здесь, - говорит он, облизывая ее груди. – Прямо тут. Цветы, обвивающие снизу твою грудь. С ее губ срывается непрошеный стон. - Или, может быть, здесь. Он спускается дальше, чтобы поцеловать открытым ртом нижнюю часть ее живота, под пупком. Сейчас Рей задыхается, и она точно знает, чем это закончится. Она жаждет этого. Он снимает с нее штаны мучительно медленно, полностью стягивая ткань с ног. Она остается в паре почти съехавших черных трусиков, а он играет с кромкой. - Ты вела себя достаточно хорошо, чтобы я снял их? – спрашивает он, подняв брови над опасно блестевшими глазами. Его большой палец поглаживает маленький кусочек кружева на промежности, влажный от возбуждения. - Бен, пожалуйста, - умоляет она, нуждаясь в его губах, прикосновении, чём угодно, что он может дать. Она жаждет трения. В ответ он лениво дергает трусики указательным пальцем, стягивая их так медленно, что она буквально разрывается от нетерпения. Наконец она лежит перед ним обнаженная и прекрасная, словно чистый холст, и он жаждет его разрисовать. - Позволь мне сделать тебе татуировку, - выдыхает он ей в бедро, лаская кожу. Рей кивает. - Да. Я хотела попросить тебя, - выдавливает она, несмотря на проблемы с дыханием. Он улыбается, целуя ее другое бедро. - На следующей неделе? В пятницу? Она снова кивает, зарываясь руками в его волосы, пока он ее лижет. - Да, - откликается она, когда он касается языком клитора. Ответ путается в куче непонятных звуков, за которыми следует медленный стон. А затем слово «еще». Он счастлив угодить ей. После двух оргазмов она притягивает его обратно к своим губам, чувствуя на порочном языке свой вкус. Сейчас она чувствительна, но в лучшем из смыслов. И он нужен ей внутри так же, как воздух. Кажется, он разделяет эти чувства, позволяя в тот же момент оттолкнуть себя, оседлать и снять трусы. Он большой, больше, чем она себе представляла, но она никогда не отступала перед трудностями. - Разумеется, ты хочешь быть сверху, - со смехом бормочет он, проводя огромными руками по ее талии. В ответ она улыбается, сцепляя их руки и опуская по обе стороны его головы, одновременно поднимаясь. - Подожди, мне нужен презерватив?.. Она качает головой, нависая над ним, и он задыхается, глядя, как она собирается сесть. - ВМС, - выдыхает она, прежде чем медленно, наконец-то опуститься на него. Он очень сильно растягивает ее – у нее так долго никого не было, и он больше любого из тех, с кем она когда-либо была, – но это обжигающее чувство приятно. Дюйм за дюймом она опускается ниже и наконец прижимается к основанию с низким всхлипом в задней части горла. Он не сводит с нее глаз, оценивая степень боли, успокаивающе гладя большим пальцем мягкую кожу. Не требуется много времени, чтобы боль начала превращаться в удовольствие, и она пробует подвигать над ним бедрами. С низким стоном оба разделяют это чувство. Трение внутри восхитительно, он заполняет ее до предела, касаясь глубины, до которой ей не достать пальцами. Под этим углом нетрудно затронуть ее точку G, и каждая волна трепета в бедрах это подтверждает. Он отдает ей полный контроль, позволяя задавать ритм, ограничиваясь взглядом темных глаз. Пока она толкается в него не спеша, крутя бедрами, ее глаза медленно осматривают его тело. Он весь сплошные мускулы и татуировки, головокружительное сочетание, от которого ее бедра внезапно дергаются рядом с его. Вот почему она хотела быть сверху. Чтобы оценить, как много у него татуировок. Чтобы увидеть как можно больше. Они покрывают его руки, почти как броня. Змея обвивается вокруг бицепса, и воет волк, и ворон пролетает рядом со странной, будто утонувшей в воде маской. Они скрывают и плечи. Удивительно, но его грудь почти полностью чиста, хотя на боку виднеется татуировка дракона, которая, как она полагает, начинается чуть ниже на спине. На нем есть и надписи, но она слишком ленива, чтобы прочесть их все, кроме одной, прямо над лобковыми волосами. Прищурившись, она тихо хихикает над простыми и понятными словами «раздвинь пошире». - Серьезно? – спрашивает она между вздохами, смешно морща нос и продолжая прижиматься к нему бедрами. - Поспорил c Хаксом, - отвечает он с напряженной ухмылкой. Опустив взгляд ниже, она видит над коленями одинаковые силуэты гор во всю ширину мощных бедер. В такой позе разглядеть остальное не получается, но она уверена, что достаточно скоро узнает каждую его татуировку куда ближе. Эта мысль приводит ее в возбуждение, заставляя внутренние мышцы восхитительно сжаться. Она уже близка к пику, чувствуя знакомое напряжение, и он, судя по сжатым челюстям и набухшему члену, тоже. Она толкается все сильнее, глубже, наращивая темп, обливаясь потом и тяжело дыша над ним. Отпускает его руки, чтобы опереться на плечи, и он касается ее бедер, помогая скользить вверх и вниз. Всего неожиданно оказывается слишком много – того, как восхитительно подпрыгивают ее груди с каждым его толчком, скольжение внутри, неровное пульсирование во влагалище. Ее голова откинута назад, лицо сморщено. Он врезается в нее еще раз, входит глубоко, а затем кончает со звуком, который представляет собой нечто среднее между стоном, воем и рычанием. Она крутит бедрами еще несколько раз, прежде чем ее тоже накрывает, задыхается, держась за него дрожащими руками, и чувствует, как его тепло заполняет ее изнутри. - Черт возьми, - выдавливает она спустя пару минут, пытаясь перевести над ним дыхание, член выскальзывает из нее, едва она поднимается на дрожащих ногах и падает рядом на кровать. Его сперма стекает по ее бедрам, но она не в состоянии думать о том, что устроила на своем покрывале. - Ага, - вот все, что он действительно может сказать, дыша так, будто пробежал марафон. Ее руки и ноги – все тело – кажется легким, как перышко, и одновременно весит целую тонну, ей тепло и щекотно. Тем не менее, она поворачивается на бок и видит, что он уже смотрит на нее. Какое-то время они ничего не говорят, просто смотрят друг на друга так, как она ни на кого никогда за всю свою жизнь не смотрела после секса. Ее пальцы рассеянно обводят подсолнух на предплечье, а его большой палец чертит успокаивающие круги на спине. - Ты действительно позволишь мне сделать тебе татуировку? – спрашивает он удивительно тихим голосом. Рей выглядит удивленной. - Конечно. Ни к кому другому я бы не пошла. На его губах появляется настоящая улыбка, и, черт побери, ей это нравится. Она полна решимости заставлять его делать это чаще. Не дергать губами, как он обычно делает, а улыбаться широко. Чтобы были видны зубы. - Хорошо, - говорит он. И это правда хорошо. Значение цветка черной орхидеи: экзотическая любовь; соблазнение; потеря невинности; сексуальная страсть.