Шрамы

Он помнил, как Рин впервые увидела его таким. Сломленным и искалеченным, со шрамами по всей правой пересаженной части тела, что смог для него сделать старик Мадара. С обезображенным лицом и отсутствующим левым глазом, который теперь принадлежал Какаши. Она тогда увидела не его, а только его изувеченное тело. И в глазах вместо привычной доброты он прочел то, чего не желал видеть никогда и ни от кого — жалость. Она жалела его, соболезновала, переживала за него, но не смотрела больше как на обычного человека. В ее глазах всегда читалось: есть Обито и есть его шрамы, которые разрушили тогда жизнь совсем еще мальчишке. Наруто же воспринимала все иначе. Не то из-за наивности и излишней доброты, не то от глупости, на чем настаивал Саске. Но она видела его. Для нее всегда был просто Обито и его шрамы. Как нечто целое и неделимое, а главное — правильное. Она не жалела его, даже когда во время какой-нибудь тренировки умудрялась особо болезненно врезать ему по искалеченной части тела. Он читал в ее взгляде, что ей жаль того, что она доставила ему боль, но жалости к его увечьям там не было никогда. И сейчас, когда она с абсолютным спокойствием перевязывала его туловище, несколько неумело затягивая тугой бинт вокруг живота поверх дурно пахнущей мази, Наруто явно было все равно на неровный шрам, что соединял его родное тело с имплантом. Она без какого-либо страха и печали смазывала мазью его кровоточащую бровь и щеку, на которой следы камней, что придавили его тогда, виднелись еще более отчетливо. И ни-че-го. Просто Обито. И никто больше. — Они тебя не пугают? — неожиданно спросил Обито, переводя единственный глаз на стоящую перед ним Узумаки, которая просто мастерски смазывала его щеку мазью в противовес собственному бинтованию. — Кто? — Наруто явно не поняла вопроса и невинно захлопала ресницами. — Шрамы, — просто ответил Учиха и невольно напрягся, ожидая ее ответ. — А должны? — искренне поинтересовалась Узумаки, склонив голову на бок и задумчиво глядя на Обито. — Ну есть у тебя шрамы и есть, что с того-то? Ты — это ты, а не только твоя внешность. Он забыл как дышать. Это было… словно ему неожиданно дали вдохнуть полной грудью, а до этого она была крепко сжата в тисках. Так просто: «ты — это ты, а не только твоя внешность». Как сладость для его разрушенной души. Все, чего ему сейчас хотелось, это смотреть на девушку, которая одним предложением вернула ему его самого. Он словно впервые ее увидел, открыл ее для себя заново. Ее длинные, завязанные в высокие хвосты тяжелые волосы. Ее голубые глаза, которые сейчас внимательно рассматривали его лицо в поисках ещё каких-либо ранений. Ее отметины на щеках, которые указывали на то, что она джинчуурики Кьюби. Ее упрямо поджатые губы, словно даже сейчас она готова была вступить с кем-то в спор, чтобы доказать свою правоту. Она не была похожа на Рин ни одной черточкой своего округлого, совсем как у матери, лица. Как не была похожа и фигурой, во много раз выигрывая в этом у других гражданских девушек и куноичи деревни. Но почему-то только сейчас все это сложилось перед Обито в одну общую картину, которая вдруг ожила и заиграла новыми красками. Наруто была… прекрасна. Обито с трудом оторвал от неё свой взгляд, ощущая, как в груди становится теснее, а воздуха вдруг начинает не хватать. Он уже давно отказался от Рин, наверное, в тот самый миг, когда она перестала видеть самого Учиха, а только его увечья. С тех пор прошло слишком много времени, так что Обито уже и забыл о том, что иногда, глядя на девушек, сердцу может стать мучительно сладко и больно. Уверенный в том, что каждая будет смотреть на него так же, как и Нохара, он прекратил обращать своё внимание других женщин, но Наруто… Ему срочно нужно было перестать думать о ней в таком ключе. Потому что это могло привести к крайне печальным последствиям. Хотя бы потому, что ее отец — Хокаге и его сенсей. А мать — наследница клана Узумаки. И он уже однажды обжегся все с той же Рин, поэтому не хотел повторения этой истории. Вот только сердце подсказывало, что с Наруто все будет в разы хуже, если он позволит чувствам к ней появиться. И, конечно же, в разы больнее. Обито тяжело выдохнул, опуская голову, только бы не начать вновь смотреть на девушку рядом с собой. Все, что угодно, только бы прекратить замечать то, что и так всегда было на поверхности. Ему просто стоит прекратить об этом думать! Вот только он знал, что стоило ему только об этом задуматься, как обратной дороги не стало. Ему хватило буквально секунды, чтобы увидеть ее. И он правда сомневался, что теперь все будет как прежде.