Обречённые

      — Я всё же хочу верить в то, что на этот раз все обойдется без приключений, — пробубнил тихо Ломов, когда сидел весь сжавшийся на одном из сидений автобуса, скрестив руки на груди и смотря куда-то вдаль, в окно, прислонившись к нему лбом. Кареглазый парень, что сидел рядом, промолчал в ответ на высказывание старшего, зная, что если он ответит, то всё скорее всего потом опять перерастёт в спор, который вряд ли когда-нибудь закончится. А ссориться сейчас вообще не хотелось никаким образом.       Через минут десять они наконец-таки приехали на нужную им остановку и вышли из автобуса вместе с другой кучкой людей, что сразу рассыпалась во все стороны, словно какая-то крупа. И только когда парни уже вышли и ступили на твёрдую землю, Дима снова начал о чём-то говорить:       — Почему мы ездим на автобусе, если у нас есть машина? — зеленоглазый шагнул вперёд, и снова встал прямо перед Андреем, который невольно притормозил из-за него. — Мы каждый раз тратим деньги на проезд, хотя можем кататься бесплатно.       — А ты цены на бензин видел? Или за страховку, ежегодное техобслуживание? — немного раздражительно отозвался Коблов, будто для него эти вещи являлись совершенно очевидными. Увидев обеспокоенное и слегка обиженное лицо Димы, который после слов младшего отвел взгляд куда-то в сторону, Андрей попытался успокоиться. — Прости, — следом произнес он, протягивая руку старшему и дружелюбно улыбаясь, по крайней мере очень сильно пытаясь это сделать, ибо ситуация начинала выходить из-под контроля. Нужно было как можно быстрее зайти в аптеку и купить нужные лекарства, а то он уже стал постепенно выходить из себя.       Кажется, Дима все понял, поэтому он ухватился за руку Андрея в ответ и затем достаточно быстрым шагом направился вместе с ним к аптеке, местоположение которой и так было им давно известно. Они шли по улице молча буквально несколько минут, постоянно обгоняя мирно прогуливающихся людей, так как тем спешить было особо некуда. Выходные — время расслабиться и погулять, особенно в такую хорошую летнюю погоду, пока еще не сильно жарко, но и не холодно. И только ребята никак не могли отдохнуть. Шагая вперед, Дима продолжал размышлять о том, что младший мог ведь написать ему и попросить зайти в аптеку вчера вечером после университета, но тот почему-то этого не сделал, и вот теперь им приходится чуть ли не бежать, иначе если они не успеют, то будет уже слишком поздно. Ломов не хотел, чтобы Андрей срывался, это могло бы привести к ужасным последствиям.       Свернув в нужный переулок, старший развернулся и остановился напротив другого парня, внимательно посмотрел на него, как бы проверяя, в каком состоянии он находится. По внешнему виду Коблова все вроде как было в порядке, но внутри, кажется, начинала назревать буря, не зря же его настроение так ухудшилось, и не просто так он огрызался. И тогда, обдумав все и оценив ситуацию, Дима произнес:       — Дай мне рецепт, лучше я сам зайду и куплю тебе лекарство.       Кроме своего рецепта Коблов отдал ещё два дополнительных, один из них как раз принадлежал зеленоглазому, который сейчас стоял прямо напротив него. Одобрительно кивнув, Дима сжал все нужные ему бумаги в руках и быстрым шагом направился в аптеку, параллельно с этим всё перебирая листы в руке как-то слишком нервно, от волнения что ли. На самом деле он уже давно привык ходить в аптеку, и мысль эта его совершенно не смущала, просто на душе юноши находилось какое-то плохое предчувствие, будто что-то должно случиться и произойдет это очень скоро.       Дима подошёл к нужному окошку, за которым сидела женщина и от скуки пока что набирала что-то в своем телефоне. Юноша положил все три листа, которые принадлежали ему, Андрею и Роме, на небольшой выступ перед ней. Та сразу же встала со своего места, взяла рецепты в руки и поспешила к стеллажам с лекарствами, а затем стала собирать целый пакет из них, в то время как зеленоглазый юноша продолжал рыться у себя в рюкзаке в поиске нужной суммы на всю эту гору упаковок и параллельно с этим периодично нервно оглядывался назад и наблюдал за Кобловым, который мирно стоял около входа в помещение и безразлично смотрел куда-то в пустоту перед собой. Парень всегда вёл себя так, когда очередной срыв был уже на подходе.       — Можно ещё, пожалуйста, двадцать шприцов и две пачки элзепама, — следом попросил Ломов и даже закусил губу от напряжения, внимательно наблюдая за женщиной и быстро постукивая пальцами по деревянному выступу. Хотелось побыстрее разобраться с этим, уйти отсюда и не возиться с лекарствами больше никогда, но это было невозможно. Как назло, периферийным зрением на улице юноша заметил давно знакомые ему лица, которые медленно приближались к младшему.       Все происходит так невовремя, впрочем, как всегда. Ломов уже собирался сказать что-то фармацевту, например, чтобы она побыстрее собрала все и уже принесла ему, сообщить, что он очень сильно спешит куда-то, но женщина будто бы специально никуда не торопилась, хотя на самом деле это конечно же было не так, ей просто действительно незачем было это делать, ибо Дима был в помещении один. В конце концов она принесла все и сложила в пакетик, а затем озвучила нужную сумму. Дима сразу отдал ей деньги, так как к тому времени сам успел сосчитать и насобирать все из карманов джинсов и рюкзака. Женщина одобрительно кивнула и хотела сказать что-то парню, но тот резко бросился из аптеки, даже не оборачиваясь, не благодаря и не забирая чек, который на данный момент волновал его меньше всего.       — Идем, быстро! — властно скомандовал Ломов, хватая Андрея за локоть и стремительно ведя его за собой. Коблов встрепенулся и непонимающе огляделся по сторонам, так как до этого он стоял, глубоко задумавшись о чем-то и не обращая внимания на окружающий мир. И только теперь он понял, чем было вызвано беспокойство старшего. Небольшая группа знакомых им парней стояла совсем недалеко.       — Черт, как же невовремя, — следом проговорил младший, хватаясь за Диму в ответ и пытаясь уйти из этого места как можно быстрее, но, кажется, их уже заметили.       Стремительно убрав всё в рюкзак, зеленоглазый машинально спрятался за младшим, который в это время внимательно и даже как-то слишком спокойно окидывал взглядом всю компанию, состоящую из четырех парней, которая начинала медленно подходить к ним и окружать со всех сторон, прижимая к стене. Кулаки Коблова уже на всякий случай сжались в полной готовности, пока один из парней, видимо, самый смелый из них, стал медленно подходить к нему, победно усмехаясь и начиная толкать какую-то речь, не имеющую никакого смысла, но наверняка подготовленную заранее.       Но Андрей его совершенно не слышал, он пропускал все слова мимо ушей и лишь внимательно наблюдал за каждым присутствующим, параллельно с этим крепко хватая за руку зеленоглазого и держа его, пытаясь подбодрить таким образом и всем телом чувствуя его дрожь. Надо срочно принять таблетки, прямо сейчас, но он не может, вообще никак, а все из-за всего этого давления вокруг себя. Ему показалось, что вот ещё немного и он лопнет, сорвётся прямо сейчас.       — Андрей, — тихо шепнул тому Ломов, подмечая, как изменилось состояние младшего, при этом видимо захотев сказать, что пора уходить. Он не успел. Зеленоглазый юноша неожиданно вскрикнул, когда двое парней вдруг приблизились и грубо оттащили его от Коблова. Он сразу же принялся вырываться, не желая оставаться в чужих руках, при этом плотно прижимая рюкзак с лекарствами к себе, чтобы они все остались целыми.       — Пустите его! — резко закричал Коблов, а сам почувствовал, как кровь уже начинает бурлить в жилах, как его сердцебиение учащается, и он практически не может себя сдерживать. В то же мгновение юноше становится настолько плевать на то, что случится с этой компашкой, на все возможные последствия. Рассудок Коблова окончательно помутился, и с громким криком парень бросился на одного из ребят, державших Ломова.       Сначала никто даже и не понял, что произошло, ибо все содеялось так стремительно, и один из тех парней слишком внезапно оказался на земле под Андреем. Второй и еще один, успевший вовремя подскочить, вдвоем продолжили держать вырывающегося Диму, орущего при этом что-то нечленораздельное, а еще один бросился на Коблова, пытаясь оторвать его от того парня, что лежал на земле. Получалось не очень, ибо Андрей со всей силы вмазал лежащему кулаком по лицу, а затем по подбородку, чуть ли не вырубив обидчика, но все же оставив его там стонать от боли. Затем Коблов переключился на еще одного, того, кто так явно пытался оторвать его от лежащего парня. Кареглазый сначала толкнул того в стену здания, находившегося неподалеку, заставив юношу вскрикнуть, сильно ударившись. Затем младший приблизился и вцепился в его шею, начиная душить.       — Андрей, хватит! — крикнул ему Ломов уже со слезами на глазах, а двое парней, что держали Диму, даже сразу отпустили его от неожиданности, настолько сильно удивились тому, как же быстро русоволосый разбирается одновременно с двоими. Тем временем старший со скоростью света подлетел к юноше и оторвал его от другого, а потом резко обнял, заставив кареглазого тут же невольно затормозить и буквально застыть на месте, всё ещё протягивая руки вперёд, пытаясь ухватить обидчика за шею.       — Пожалуйста, успокойся, прошу тебя, — протянул парень, продолжая всхлипывать и поглаживать Коблова трясущимися руками по щекам и голове, тем самым заставляя его остыть, опустить руки и обнять Диму в ответ, наконец возвратиться в этот мир.       Остальные даже не знали, как действовать в этой ситуации, но сразу поспешили разбежаться кто куда, чувствуя, что здесь они, к сожалению, проиграли, а Ломов тем временем отпустил русоволосого и опустился на корточки, а затем начал быстро и судорожно рыться в рюкзаке. Спустя некоторое время он достал оттуда нужные таблетки. Дмитрий сам открыл бутылку воды, что тоже была у него с собой, и принял сначала свои лекарства, чтобы успокоиться, а потом протянул Коблову, в надежде, что он тоже примет нужные препараты и ему скорее станет лучше. Андрей взглянул на упаковку с таблетками, но не смог взять ее, так как руки парня, да и все его тело еще судорожно тряслось от произошедшего. Юноша оглянулся назад, чтобы проверить, ушли ребята или нет, и, к счастью, сзади уже никого не было. На улице не было ни души, будто бы вообще все испарились, почуяв опасность.       — Андрей, пожалуйста! — не унимался Дима, и ему пришлось открыть упаковку самому, после чего схватить младшего за руку, перевернуть ее тыльной стороной ладони вверх и положить туда одну таблетку. Коблов недоверчиво взглянул на лекарство и наконец после многочисленных уговоров другого парня принял его, а затем запил водой, которую ему тоже протянул старший. Чтобы успокоить юношу побыстрее, Ломов взял Коблова за руку и повел к лавочкам, а затем усадил на одну из них рядом с собой, заставив дышать глубоко и фокусироваться на каждом вздохе и выдохе. Руки Димы тоже до сих пор тряслись, и в конце концов он просто обнял Андрея и прижал к себе, так как больше не мог терпеть это все. Он не хотел, чтобы Коблов вновь убивал, он не желал опять возвращаться к прошлому.       — Успокойся. Успокойся, ну пожалуйста, — продолжал говорить он, крепко обнимая младшего, хотя эти слова поддержки на данный момент больше бы пригодились ему самому, так как Андрею стало гораздо лучше, и он уже сам тесно прижался к Диме, чтобы его упокоить. Младший крепко прижался ко второму и стал бережно поглаживать его по спине, в то время как сам лишь молча наблюдал за ним, подмечая то, что с каждой минутой тому становилось лучше, а таблетка начинала действовать. Всё потихоньку приходило в норму.       — Дим, всё хорошо, — прошептал он, заставляя шатена отлипнуть от своей груди и посмотреть прямо в чужие карие глаза. — Теперь всё хорошо, разве не так? Ты успокоился?       — Да, — тихо протянул в ответ старший, но всё равно потом напоследок обнял Андрея ещё раз. Почему-то ему казалось, что ещё немного и он потеряет его, будто тот растворится в воздухе прямо сейчас.       Ломов разорвал объятия спустя какое-то время и наконец поднялся со своего места вместе с младшим, после чего взял его за руку и направился с ним дальше в следующий магазин. И того совсем не смущали слегка кровавые руки кареглазого, потому что он уже настолько привык к этому, что ему казалось это нормой. И ему было совсем без разницы, будет ли это его кровь или чужая. * * *       Калитку снова открывал Рома. Просто в то время он был в саду и читал какую-то книгу под тенью дерева, мирно покачиваясь на качелях, которые когда-то сделал для него сам Джонни. Находиться в теньке и в прохладе в одном из своих любимых мест для уединения юноше всегда нравилось, но, увидев подходящих ребят издалека, он обрадовался не меньше. Голубоглазый сразу же подскочил со своего места, так и оставив книгу лежать на доске.       — Вы уже вернулись, — протянул он и искренне улыбнулся, когда открыл калитку. Видимо, у него действительно было хорошее настроение, что не могло не радовать. — Вообще я думал, что вы закончите быстрее. Что-то случилось?       — Да, случилось, и мне срочно надо поговорить с Джонни. Где он сейчас? — Коблов начал нагнетать прямо сразу с порога, а затем беспечно улыбнулся в ответ на улыбку Ромы, словно сообщая, что все не так уж и плохо. Оглядев ребят с ног до головы и по чистой случайности не заметив кровь на кулаках Андрея, Фильченков, кажется, успокоился и призадумался, и только Ломов, который все это время был рядом и держал в руках пакет с новой посудой, прекрасно понимал, с какими намерениями Андрей хочет найти старшего, ведь на самом деле случилось не очень-то и приятное приключение.       — Джонни, наверное, все еще комнате, — задумчиво произнес голубоглазый, будто прикидывая, где сейчас находится другой парень. — По крайней мере он сказал мне, что будет спать, когда я уходил в сад, — следом заключил он. — О, новая посуда, спасибо, что сходили в магазин и купили.       — Уже не привыкать, — с улыбкой заключил Андрей, хотя радоваться тут особо было нечему. Решив сразу же поговорить с Колбая, если тот не спит, Коблов отправился в дом, а Дима поплелся за ним, хоть он и был против назревающего разговора. Если Андрея порой трудно контролировать, то что случится, если они вдвоем с Джонни выйдут из себя? Тогда ни он, ни Рома, ни они вдвоем не смогут избежать плачевных последствий. Придется вызывать полицию, а связываться с ней ребятам уж точно не хотелось ни в каком случае.       — Ты точно уверен, что нам нужно посвятить Джонни в эту проблему? — осторожно спросил он у младшего, когда они уже стояли на крыльце перед входом в дом. По правде сказать, в глубине души Дима надеялся, что брюнет все еще спит или что Андрей смягчится после принятия лекарства и передумает, но, кажется, особо ничего не изменилось. Кареглазый был твердо намерен отомстить обидчикам, и это точно, это и так было заметно по его серьезному выражению лица.       — Определённо, — фыркнул юноша, а затем резко открыл входную дверь. Быстро разувшись, он сразу же поспешил наверх, оставляя Ломова и успевшего подойти поближе Фильченкова стоять на крыльце с удивленными выражениями лиц. Даже Дима не успел сообразить, что произошло. Тем временем Рома подошел еще чуть ближе к младшему и встал рядом с ним, а сам посмотрел на приоткрытую дверь куда-то вслед только что ушедшему Андрею. Только после этого он наконец решил спросить Ломова насчёт того, что же случилось и по какой причине ему так срочно требовалось найти Джонни?       — Он всегда был такой? Я просто раньше особо этого не замечал. Или что-то очень серьёзное случилось? — кудрявый вопросительно посмотрел на другого парня, который лишь тяжело вздохнул и снова обратил внимание на Рому, что был рядом. Странно было, что несмотря на такую хорошую солнечную погоду, он все равно надел толстовку.       — В целом все нормально, просто постарайся не обращать на это внимание, хорошо? — устало отозвался Дима и прошёл на кухню вместе со старшим, где положил часть новой посуды на стол, которая при соприкосновении с ним издала какой-то характерный звук. Второй парень лишь молча кивнул и, закатив рукава, принялся распаковывать посуду вместе с зеленоглазым, после чего стал протирать ее и ставить на пустующую с недавнего времени полку.       — Всё ещё носишь кольцо? — спросил того Дима, замечая украшение на чужом безымянном пальце. — Ты ведь знаешь, что на этот палец их надевают только женатые пары?       В ответ Рома лишь утвердительно кивнул и слабо улыбнулся, будто воспоминание о наличии кольца его сразу же оживило и согрело. Юноша с любовью взглянул на свою руку и поднёс ее к себе поближе, в очередной раз внимательно разглядывая украшение, а Ломов, мельком глянув на безымянный палец другого парня, следом опять заострил внимание не на кольце, а на левой руке Ромы, которой тот держался за стол, где безымянный палец уже долгое время отсутствовал, но, кажется, голубоглазый со временем привык к этому и перестал беспокоиться. Невольно вздрогнув от данного зрелища, Дима все же отвёл свой взгляд, так как ему до сих пор было тяжело и непривычно смотреть на руку Фильченкова. Это всегда напоминало ему о прошлом, а в прошлом проблем было ещё больше, мало чего хорошего случалось в то время, хоть и сейчас не особо лучше, но все же.       Наконец тарелки были отправлены на нужное место, и кухня вновь стала такой, как прежде. На этом текущие дела по дому были закончены, и Ломов решил, что теперь он наконец может отправиться в комнату и продолжить приготовления к сессии, что сейчас являлось для него самым актуальным вопросом. Пусть Андрей и Джонни разбираются вместе, раз им так хочется, но ему самому все же важнее подготовиться к экзаменам, и тогда возможно удастся получить повышенную стипендию, если хорошо выучить материал или же если билет попадётся лёгкий. Окончательно погрязнув в своих мыслях, парень направился к выходу из кухни и даже ничего не стал говорит продолжавшему спокойно стоять у стола Роме.       — Мне действительно очень дорого это кольцо, — задумчиво произнёс Фильченков спустя несколько минут, при этом продолжая все так же довольно улыбаться. Дима уже забыл, о чем они говорили до этого, и поэтому вздрогнул от неожиданности, услышав за своей спиной голос голубоглазого.       — Понимаю, — лишь оставалось ответить ему, хотя на самом деле Ломов не особо понимал, как Рома может терпеть насилие со стороны Джонни, срывы, угрозы, а затем все так же бережно его любить. Да, Андрей тоже не ангел, и с ним частенько случаются сложности, но все же он не такой, как Джонни. Ладно, это дело каждого. Юноша не стал нарушать личные границы Фильченкова, расспрашивать его или давать ненужные тому советы. Решив, что пусть Рома сам решает, что ему делать, в конце концов это его жизнь, Ломов окончательно вышел из кухни и направился на второй этаж.

***

      Вечером было тихо. Даже как-то слишком, и это напрягало ещё больше, нежели тот факт, что сейчас во дворе на гриле готовили далеко не обычное мясо. Парни собрались у себя на участке все вместе, чтобы отдохнуть, а заодно и вкусно поесть, и поэтому в сегодняшнем меню было аж несколько разных блюд. Если честно, то пахло так приятно, что даже вечно голодавшему Роме захотелось поужинать. По традиции поваром сегодня являлся брюнет, который готовил на огне одновременно несколько разных блюд. Параллельно сидя в телефоне, он слабо следил за едой, в принципе, как и всегда, но, когда та подгорала местами, извинялся и говорил, что сам всё доест, если ребятам не понравится.       И когда всё наконец было готово, то они все уселись за один общий стол в беседке. Андрей встал со своего места и произнёс шутливый тост насчёт того, что он поздравляет их всех с тем, что они ещё не угробили друг друга. Выпили только Колбая и Коблов, после чего рассмеялись и принялись наконец за еду.       — А ведь когда-то это была чья-то рука, — хихикнул Андрей, смотря на то, как самый старший впивается клыками в мясо. Затем он сам стал нарезать мясо Диме, как маленькому ребёнку, параллельно очищая от шкурки и костей, а другой парень в свою очередь отталкивал младшего, сообщая о том, что он уже взрослый и сам может всё сделать.       Но Андрей настоял на своем, ибо ему нравилось заботиться о Ломове и порой подшучивать над ним таким образом, хоть зеленоглазый и был на самом деле старше его самого. Развеселившийся после алкоголя Джонни увлеченно начал рассказывать какие-то истории, а остальные лишь сидели, поедали это мясо и внимательно слушали его, а после звонко смеялись. Под строгим надзором Коблова голубоглазый тоже сделал несколько кусочков, ибо свалиться в голодный обморок ему теперь позволять не собирались, решили более ответственно подойти к данной проблеме и следить за юношей.       Просидев на свежем воздухе еще более часа, Фильченков вдруг стал замечать, что его потихоньку клонит в сон. И как бы он не старался слушать разговоры остальных ребят, все равно постоянно какие-то навязчивые мысли лезли ему в голову. Поняв, что ему так и не удастся сосредоточиться на беседе, юноша решил привстать и после оглянуться по сторонам. Он вспомнил, что еще вчера боялся темноты, и страх этот появился непонятно откуда, так как до этого Рома всегда спокойно ходил ночью по коридорам, а теперь вдруг ни с того ни с сего стал судорожно искать выключатели света и нажимать на них каждый раз, когда оказывался один на один с тьмой.       — Ты куда? — Дима поинтересовался у голубоглазого, так как заметил, что Фильченков зачем-то встал и стал осматриваться по сторонам, будто собирался куда-то пойти. Двое других парней слишком увлеченно общались, и поэтому не успели увидеть этого.       — Пойду прогуляюсь недолго вокруг дома, подышу еще немного свежим воздухом перед сном, а то ноги уже затекли сидеть тут, — произнес он и развернулся к калитке. Теперь он был решительно настроен вступить в бой с темнотой один на один, и он победит. По крайней мере, ему самому так казалось.       Выйдя за пределы участка и слегка прикрыв за собой дверь, при этом не закрывая её плотно, юноша сделал пару шагов вперед и на всякий случай обернулся. А вдруг это реально окажется плохой затеей? И всё, что находится тут, вокруг него, поглотит его в этот же вечер? Вдруг все эти галлюцинации и леденящий страх окажутся ненапрасными, что, если он действительно не напридумывал себе все это? Но что тогда будет? Он окончательно съедет с катушек? Никто и никогда не сможет ответить на все вопросы, которые волнуют шатена практически каждый день, хотя порой он даже не нуждается в ответах. Пусть лучше некоторые из них так и останутся на стадии вопроса.       Фильченков наконец развернулся и медленным шагом направился туда, куда глаза глядят, шагая по пыльной и неровной каменной дороге, всё думая о чём-то своём и пытаясь не уснуть на ходу. Вокруг сгущались сумерки, но было ещё более-менее светло, поэтому идти вперёд он пока что не боялся, хотя почему-то с каждым новым шагом сомнения вновь и вновь одолевали его. Увидев, как темнота всё сильнее сгущается перед его взором, он даже притормозил и хотел было пойти обратно, но, пересилив себя, все же отправился дальше, крепко сжав руки в кулаки.       Юноша все думал о том, что не нужно бояться, ведь дом здесь, он совсем рядом, забор находится буквально в нескольких метрах от него самого, но на этот раз страх почему-то опять не уходил. С каждой минутой он нарастал еще больше, окутывал голубоглазого со всех сторон, туманил рассудок. В какой-то момент Роме даже показалось, что он услышал чей-то звенящий шепот у себя за спиной, а потом у шеи и в ушах. Фильченков стал судорожно махать руками, словно пытаясь рассеять этот шум, отогнать его от себя, как навязчивых насекомых, и это действительно сработало. Но только на некоторое время. Сделав еще пару неловких шагов вперед, голубоглазый попытался восстановить дыхание. Не тут-то было, кто-то невидимый и маленький стал аккуратно хватать его за ноги, заставив юношу опять же дернуться и подпрыгнуть на месте. Невидимая материя начала подниматься все выше и выше по его телу, проникая сквозь одежду и небрежно касаясь его бледной кожи, нарушая все возможные границы. Она добралась и до шеи, обогнула ее, как ожерелье, но душить не стала. Даже не сумев вскрикнуть, Фильченков схватился за шею, провел пальцами по своим ключицам, но ничего не почувствовал. За его спиной вновь раздался негромкий шепот, кто-то словно постучал по его плечу, призывая обратить на него внимание. Юноша обернулся.