***
В четверг Хосок просыпается задолго до рассвета, с ненавистью глядя на истерично орущий телефон. Ему хочется послать сонбэ, декана и весь университет с их фестивалем к чёрту, упасть лицом в подушку и проспать как минимум месяц. Но привитое родителями и сестрой чувство долга, заставляет его подняться с кровати и выйти из комнаты, чтобы привести себя хотя бы в относительно презентабельный вид. Минхо встречает его перед университетскими воротами, салютует стаканом кофе и широко зевает, когда Хосок подходит ближе. — Готов? — спрашивает он, делая глоток и жмурясь от удовольствия. Хосок прослеживает его движение с завистью, жалея, что сам не зашёл по пути в кофейню. — Нет, — честно говорит он, зябко ёжась, когда порыв холодного ветра бьёт в лицо. — Вот и я — нет, — вздыхает Минхо. — Зато представь: три дня и мы свободны! Никакого Нам Хаджуна, никаких больше графиков и сводных таблиц. Да здравствует весёлая студенческая жизнь! — Я согласен только с первым, а что до остального — экзамены, курсовые, диплом. Весело, не то слово, — ухмыляется Хосок. — Умеешь ты кайф обломать, — Минхо закатывает глаза и первым взбегает вверх по ступенькам. Хосок пожимает плечами и поднимается следом. — Нужно отметиться, а потом проверить сцену и звук. Если она обвалится под кем-то из участников — декан нас убьёт на месте, наплевав на свидетелей. — А Нам Хаджун ему поможет, — соглашается Минхо, толкая двери. — Тебе не кажется, что между ними есть что-то общее? Может они дальние родственники? Хосок снова пожимает плечами, не желая продолжать разговор. Родственники или нет, жизнь сонбэ его не касается. Чем меньше он будет о нём знать, тем выше шанс, что и тот, в конце концов, оставит его в покое. Мысль наивная, но Хосок цепляется за неё из последних сил. Минхо продолжает что-то говорить, но Хосок не слушает, отвлекаясь на телефон. Чонгук пишет ему, как ни в чём не бывало, желает удачи и обещает заскочить в обед, будто Хосок не игнорировал его последние несколько дней. Замотавшись с подготовкой, Хосок посчитал это хорошим оправданием, чтобы Чонгука избегать, хотя внутренний голос с ним согласен не был. Тот много с чем согласен не был, и Хосок иногда ловил себя на мысли, что сходит с ума, общаясь сам с собой. Хотя сумасшествием легко было бы объяснить всё, что он натворил за последние несколько недель.***
Импровизированная сцена возвышается посреди студгородка в небольшом отдалении от наспех поставленных киосков. Другие члены комитета, такие же серые и сонные, как и сам Хосок, снуют между прилавков, размещая баннеры. Хосок едва успевает увернуться от охапки разноцветных шаров, которые летят ему в лицо, когда мимо проносятся несколько первокурсников. Минхо приглушённо матерится, врезавшись в стоящий неподалёку стол. Он потирает ушибленное бедро и смотрит группе вслед, его выражение лица вызывает у Хосока слабую улыбку. — Конечно, смейся над моими несчастьями, — причитает он недовольно, но Хосок видит, что тому едва удаётся сдержаться и не улыбнуться самому. Хосок поднимается на сцену, критическим взглядом осматривая слабо скрипящие под ногами доски. Переводит взгляд на хмурое небо и надеется, что прогноз погоды их не подведёт. Как бы он не настаивал сделать навес, сонбэ ткнул его носом в смету расходов и высокомерно заявил, что денег на это нет. Вот только Хосок лично видел нужные материалы на складе, о чём и сказал, но сонбэ только отмахнулся и велел заниматься своими делами. Проверка микрофонов превращается в шоу «кто поёт ужаснее», к чести Хосока он хотя бы может попадать в ритм, в отличие от Минхо, который кошмарно фальшивя, пытается тянуть высокие ноты, подражая оперным певицам. Отвратительное настроение, связанное с ранними подъёмами, усталостью и нерешёнными проблемами, стремительно ползёт вверх. Хосок хохочет над неуклюжими попытками Минхо изобразить какую-то диву, чувствуя, как звенят внутри натянутые струны. Его посещает дурное предчувствие. Хосок проводит ладонью по лицу, успокаиваясь, и надеется, что день не закончится очередной катастрофой.***
Мысленно Хосок готовит себя к худшему, когда первый участник их конкурса, трясясь как лист на ветру, поднимается на сцену. Со своего места возле пульта диджея, он шёпотом желает пареньку удачи и морщится, когда по ушам бьёт гулом из динамиков. Парню на вид лет двадцать, едва младше Чонгука, он отчаянно краснеет и бормочет извинения, поправляя микрофон на стойке. Минхо гаденько хихикает и потирает руки, за что Хосок бьёт его локтем, попадая точно по рёбрам. — Не будь козлом, — шипит он, кивая на сцену. — Он первый, вот и нервничает. Минхо поднимает руки в примирительном жесте, но предусмотрительно отодвигается на несколько шагов, выходя из зоны удара. Хосок только глаза закатывает. Из собравшейся перед сценой толпы доносятся смешки и раздражённые возгласы, но тут включается музыка, гомон тут же стихает, и образовавшуюся тишину заполняет нежный голос, рассказывающий о невзаимной любви. Парень поёт неплохо, хотя Хосок и не особо разбирается в вокале — может отличить бас от тенора, и сказать, когда кто-то фальшивит, и на этом его знания заканчиваются. Тэхён как-то пытался объяснить ему теорию звука, но Хосок не понял и половины, хотя и кивал болванчиком на каждое слово. Уличивший его в этом Чонгук сначала от души посмеялся, а потом выторговал молчание в обмен на обед и поход в кино. Хосок морщится, как от зубной боли, когда перед глазами возникает призрачный образ с лукавой улыбкой. Сколько он не пытается, а мысли всё равно возвращаются к Чонгуку — их связывает слишком много воспоминаний, чтобы в один момент можно было отбросить всё в сторону, как ненужный хлам. Хосок не хочет забывать общее прошлое, наоборот, он лелеет все моменты, бережно сохраняя в памяти дни, давно превратившиеся в годы. И вместе с воспоминаниями приходит страх, что это всё, что у него останется, если он не сможет исправить то, что происходит между ними сейчас. За мыслями Хосок пропускает несколько выступлений. Он хлопает на автомате вместе с толпой и не сразу реагирует на голос, зовущий его по имени. — Земля вызывает Чон Хосока, — кричит Минхо, легонько его встряхивая. — Что? — Хосок моргает, приходя в себя. — Ты где витаешь? — Просто задумался. — Дай угадаю. Проблемы на любовном фронте? — Минхо поигрывает бровями и придвигается ближе, явно готовый слушать. Вот только Хосоку нечего сказать. Он отстраняется и переводит взгляд на сцену, где очередной участник возится с какой-то коробкой. — Это что — кролик? — недоумённо переспрашивает Хосок, не веря своим глазам. — Кролик, — повторяет Минхо, тоже наблюдая за участником. — Да у нас тут маг завёлся! — Шарлатан, — заключает Хосок, глядя, как бедное животное пытается вырваться. По толпе проносится недовольный рокот, и в этот раз он согласен с мнением большинства. В итоге всё заканчивается тем, что кролик, вырвавшись из рук доморощенного мага, спрыгивает со сцены и теряется среди людей. — Лилит! Куда ты?! — кричит парень, спрыгивая следом. Толпа взрывается хохотом, Минхо прячет лицо в ладонях, содрогаясь то ли от смеха, то ли от нервного потрясения. Хосок сам из последних сил сдерживает рвущийся наружу хохот. Его спокойствию не очень помогают крики, унёсшегося вместе с микрофоном парня, который продолжает громко звать свою «Лилит». — Ты это слышишь? — всхлипывает Минхо, утирая ладонями глаза. — Он назвал кролика «Лилит». Кролика. Именем верховного демона. — Может у него кролик из ада? — ухмыляется Хосок, рассматривая волнами движущуюся толпу. — И он продал душу в обмен на магический дар? — Боюсь, он сильно продешевил, — Хосок натыкается взглядом на человека, держащего на руках подозрительно спокойного кролика, и с удивлением узнаёт в нём Сокджина. — Я сейчас вернусь, — бросает он Минхо и срывается с места. — Микрофон забери! — кричит тот ему вслед. Хосок на ходу показывает ему большой палец и лавирует между людьми, собравшимися ради очередного представления. Сокджин стоит посреди неплотной толпы, прижимая к себе несчастное животное, а их участник стоит напротив и переминается с ноги на ногу, несмело протягивая вперёд руки. Хосок поспевает как раз к тому моменту, как Сокджин передаёт тому кролика и с ухмылкой спрашивает: — Почему Лилит? — Имя красивое, — отвечает парень, прижимая животное к себе. Хосок не знает, обладают ли кролики разумом, но у этого в глазах явно читается, что он хочет оказаться в другом месте. — Очень красивое, — соглашается Сокджин, а затем забирает у парня микрофон, — я передам это на сцену. Думаю, свой звёздный час ты упустил, — он разводит руками, всем своим видом изображая сожаление. — Но… — пытается сказать тот, но тут Хосок решает вмешаться. — Он прав, сегодня не твой день. Но ты можешь попытать удачу в следующем году. Парень весь сдувается и уходит, прижимая к груди кролика, который сидит у него на руках, понуро свесив уши. Они вдвоём представляют собой забавное зрелище. — Бедная Лилит, — качает головой Сокджин, а затем переводит взгляд на Хосока и улыбается. — Привет. Давно не виделись. — Хён! — Хосок не может сдержать ответной улыбки и подаётся вперёд, заключая того в крепкие объятия. — Рад тебя видеть! — И я, — Сокджин смеётся и похлопывает его по спине. — Ты, кажется, подрос? — он отстраняется и внимательно оглядывает Хосока с головы до ног. — Мы не виделись три недели, а не три года. — И что? Хосок закатывает глаза. — Что ты тут делаешь? Я думал ты весь в работе, как ответственный взрослый, — он ухмыляется. — Меня Чонгук позвал, сказал, у вас намечается грандиозное шоу. И я и есть ответственный взрослый, — добавляет он, ероша Хосоку волосы. При упоминании Чонгука Хосок дёргается и нервно оглядывается по сторонам — он не готов к встрече с ним прямо сейчас. Не когда мысли, как стадо разбежавшихся по полю овец, снуют внутри головы, отказываясь собираться в одну кучу. Сокджин то ли его напряжения не замечает, то ли решает просто не лезть — не понять. — А где он сам? — спрашивает Хосок деланно равнодушно, игнорируя предательское сердце, которое так и норовит выпрыгнуть из груди. — А это будет сюрприз, — ухмыляется Сокджин и кивает в сторону сцены. Хосок переводит туда взгляд как раз в тот момент, когда Минхо объявляет нового участника и ретируется вниз. Под вялые аплодисменты на сцене появляется Чонгук. Он широко улыбается и кланяется, паясничая, но его волнение выдают слегка дрожащие руки, теребящие подол куртки. Сокджин тянет Хосока ближе, тот на автопилоте переставляет ноги, не понимая, как пропустил имя Чонгука, когда разбирался со списками участников. Так же, как не представляет, что тот собирается делать. И пока Хосок перебирает в голове всевозможные варианты — от пения и танцев до пантомимы, Чонгук громко представляется и объявляет, что будет показывать пародии. Пародии. — Пародии? — переспрашивает он, надеясь, что ему послышалось. — Давненько он ничего не показывал, — у Сокджина горят глаза, что только убеждает Хосока в том, что ему не показалось. Не то чтобы Чонгук был плох. Он умел петь, танцевать, отлично рисовал, играл на гитаре и синтезаторе, был хорош в спорте, но пародии — это было просто не его. Готовясь к пяти минутам позора, Хосок прячет лицо в ладонях и сквозь пальцы смотрит, как Чонгук декларирует монолог из Олдбоя, лицом пытаясь передать всю гамму эмоций Дэсу. Получается у него не очень. Хосок тихо стонет, когда Чонгук сначала опускается на стоящий рядом стул, а потом резко вскакивает с него и, выпятив вперёд грудь, кричит: — Ты сукин сын! Да! Я изрежу тебя на кусочки! Хосок не самый ярый фанат этого фильма, в отличие от того же Намджуна, но культовые моменты знает. От того выступление Чонгука выглядит ещё более нелепым в его глазах. По толпе проносится волна смеха, Сокджин же откровенно ржёт. Ярость Чонгука настолько карикатурно-наигранная, что смотреть на это равнодушно не получается. А уж когда тот начинает петь, отчаянно фальшивя, Хосок сам не может сдержать смешка. — Зарядив-шись энер-гией зелёных со-сен, — тянет Чонгук с одухотворённым выражением лица. Сокджина от смеха складывает пополам, он держится за живот и едва не подвывает. Хосок хватает его за плечо, удерживая от падения, и кусает губы, чтобы не заржать в голос. Когда Чонгук заканчивает, на короткое мгновение наступает тишина, которая тут же взрывается громкими аплодисментами и одобрительным свистом. Чонгук кланяется несколько раз, а потом отдаёт микрофон Минхо, салютует зрителям и спрыгивает со сцены. Хосок едва успевает успокоиться, как тот появляется перед ним, сверкая улыбкой и ярким румянцем на скулах. — Вот он, человек многих талантов! — всхлипывает Сокджин. Чонгук ухмыляется ему, а Хосок замечает покрасневшие уши и его сердце, только было угомонившееся, снова начинает сходить с ума. Внутри сладко щемит, Хосок прижимает ладони к щекам, чувствуя исходящий от них жар. — Хён, как тебе? — Чонгук обращается к нему, слегка склоняя голову к плечу. — Отлично, — хрипит Хосок. — Приз зрительских симпатий точно твой. — О! И что за приз? — Купон на кофе. Сокджин переводит взгляд между ними, вопросительно приподнимая бровь. Хосок отворачивается и делает несколько глубоких вдохов, надеясь, что его глупое сердце перестанет так себя вести. — А какой приз за первое место? — любопытствует Чонгук. — Два купона на кофе? — предполагает Сокджин с ухмылкой. — Не угадал, — качает головой Хосок. — Подарочный сертификат в салон. — А ещё можно записаться? — оживляется Сокджин. — Я могу станцевать. Уверен, все голоса будут мои. — Какой ты скромный, хён. Но нет. Регистрация была закрыта ещё утром. Если бы мы записали всех желающих, то сидели бы тут до ночи, — краем глаза Хосок замечает Минхо, который машет рукой, подзывая его к себе. — Слушайте, мне пора. Долг зовёт. Я найду вас позже, хорошо? На лице Чонгука мелькает разочарование, но он быстро берёт себя в руки, снова улыбается, как ни в чём не бывало и кивает. Знай Хосок его хуже, даже поверил бы. Настырный внутренний голос требует, чтобы он вернулся назад, но Хосок посылает его к чёрту, заявляя, что у него есть работа. И старается не думать, что на самом деле он был бы не против остаться рядом подольше.***
Конкурс подходит к концу. Хосок, принявший от Минхо роль ведущего, объявляет победителей и благодарит всех за участие. Приз зрительских симпатий достаётся первокурснице, которая сыграла на флейте пятую симфонию Бетховена носом. Будь воля Хосока, он отдал бы ей первое место, но мнение жюри, есть мнение жюри. Хосок спускается со сцены, поводя плечами. Скопившаяся за эти дни усталость снова даёт о себе знать. Он садится на нижнюю ступеньку и откидывается на локти, вытянув вперёд ноги. Минхо неподалёку разговаривает с какой-то девушкой, у которой на лице написано желание оказаться где-нибудь в другом месте. Она чем-то напоминает ему несчастного кролика по имени Лилит. Хосок ухмыляется и раздумывает, стоит ли вмешаться, но тут девушка, всплеснув руками, уходит, а Минхо с потерянным видом остаётся топтаться на месте. — Эй, — зовёт Хосок и слегка сдвигается в сторону, освобождая больше места. Минхо, еле волоча ноги, подходит и падает рядом, горестно вздыхая. — Отшили? — спрашивает Хосок участливо. — Она сказала, что у неё есть парень, — кривится Минхо. — Но я точно знаю, что нет. — Откуда? — Поспрашивал, — Минхо пожимает плечами, а потом откидывается назад, копируя позу Хосока. — Приметил её ещё в начале года. Полностью в моём вкусе. Даже эта её холодность и равнодушие. — И что делать будешь? — Добиваться, что же ещё. — Разве она не сказала «нет»? — И что? Если бы я слушал всё, что мне говорят, то даже из школы бы не выпустился, — фыркает Минхо. — Разве это не сексуальное домогательство? — Ты за кого меня принимаешь? — взвивается Минхо, сжимая зубы. — Я не собираюсь её не к чему принуждать. — Извини-извини, — Хосок примирительно поднимает руки. — Неудачная шутка. — Да пошёл ты, — тот снова садится и подпирает подбородок ладонью, глядя куда-то вдаль. — Такие девушки — как крепость. Их либо завоёвывать, либо брать измором. Хосок морщится и заталкивает готовые сорваться с языка слова подальше. — Тебе не понять. У тебя-то всё отлично. Парень есть, отличные оценки есть, профессора тебя любят. Хосок цепляется за слово «парень» и осоловело моргает. — Парень? — он переспрашивает. — Ну. Тот, что Дэсу пародировал. — Он не мой парень. — Ой, да брось, — Минхо закатывает глаза. — Если вы хотели скрывать отношения — надо было лучше стараться. — Я серьёзно, — Хосок принимает вертикальное положение. — Он не мой парень. Я сейчас ни с кем не встречаюсь. — Серьёзно? — Минхо удивлённо смотрит на него. — А парень твой в курсе? — Он не, — Хосок морщится и мотает головой. — С чего ты вообще это взял? — Глаза есть, — тот ухмыляется. — Видел вас пару раз. Такие милые, что смотреть противно. Даже завидно стало. Ты не думай, я не осуждаю. Гей ты и ладно — твоё дело и твоя жизнь. Насчёт других не знаю, но мне всё равно. — Спасибо, — осторожно говорит Хосок. — Но мы, правда, не встречаемся. Он мой лучший друг. — А ты со всеми друзьями целуешься? — на вопросительный взгляд Хосока, поясняет. — Говорю же — видел вас. И если ты действительно думаешь, что вы только друзья — то мне искренне его жаль. У пацана на лбу написано, что он от тебя без ума. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — выдавливает Хосок, чувствуя ком в горле. — А мне кажется, что знаю. Как и ты, — Минхо смотрит на него неожиданно серьёзно и добавляет. — Не думал, что ты такой. — Какой? — ощеривается Хосок. — Кто прячет голову в песок при малейшем намёке на проблему. Хотя это и не моё дело, — он поднимается на ноги и, хлопнув Хосока по плечу, уходит, уронив напоследок. — До завтра. Хосок смотрит ему вслед, рассеянно теребя в пальцах завязки на капюшоне. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — тихо повторяет он, понимая, что сам уже в это не верит. В кармане оживает телефон. Хосок выуживает его и смотрит на лицо Чонгука, улыбающееся ему с разбитого экрана. Мелькают воспоминания о старом кошмаре, Хосок натягивает рукава куртки до самых костяшек и обхватывает себя руками. Телефон продолжает звонить. — Хён? — раздаётся совсем рядом. Хосок подскакивает на ноги и испуганно озирается, сталкиваясь взглядом с Чонгуком, который стоит перед ним и переводит взгляд с телефона в своих руках на Хосока. Внутри поднимается волна паники, Хосок пытается придумать объяснение, оправдание, сказать хоть что-то, чтобы заполнить возникшую между ними тишину. Но слов нет. Чонгук тоже молчит, только смотрит пристально, а затем качает головой и делает шаг вперёд. Его лицо скрыто в полутьме, Хосок не может разобрать эмоций, но отчётливо слышит обиду в голосе. — Что происходит, хён? Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос.