Трофей - сердце Королевы

- Главные герои нашей пьесы наконец-то пожаловали – злобно прошипела Свон, выдергивая стрелу из плеча. Зелина рухнула на землю, еле дыша. Блондинка перешагнула ее, разломила стрелу пополам и выбросила – Родители! Рада приветствовать вас на нашем представлении – Эмма склонилась в реверансе, придерживая подол несуществующего платья. - Эмма, что бы с тобой не происходило, вместе мы придумаем, как это исправить – Мери Маргарет опустила лук, серьезно глядя на блондинку – Только объясни, что происходит, и мы постараемся тебе помочь – в голосе женщины появилось сочувствие. Она уверенно подошла ближе. Дэвид кивал в подтверждение слов жены. Он шел рядом, но была заметна его настороженность. - Помочь… Исправить… - в голосе Свон чувствовалась грустная насмешка – А где же ваше чертово геройское принятие и всепрощение? Любовь… Все эти светлые, дрянные чувства… Где ваше доброе начало, альтруизм? Где было все это, когда вы решили, что ваш ребенок не достоин сам выбирать свою судьбу? Куда подевалась ваша человечность, когда вы обрекали на вечную тьму чужого ребенка? - О, Эмма… Нам, правда, жаль… - Мери Маргарет говорила искренне, печально. Но будто блондинка собиралась ее слушать. - Жаль? – Свон надрывно рассмеялась – Вам жаль? Просто жаль, что вы покромсали жизни двух младенцев?! Какими надо быть эгоистами, насколько нужно быть неуверенными в себе людьми, чтобы решиться на такое? – Эмма подошла вплотную. Она схватила мать одной рукой за ворот, встряхнула. В желтых глазах плескалась ненависть. Черная, жгучая ненависть. Дэвид перехватил руку дочери за запястье, опасаясь, что та может пустить в ход когти. Блондинка перевела взгляд на отца. Он был серьезен. Свон фыркнула, медленно разжала руку и даже отступила на шаг. Мужчина выдохнул, видимо решив, что опасность миновала. Возможно, он и хотел бы что-то сказать. Начать извиняться за их поступок или оправдываться, но он, в отличие от своей благоверной, уже знал, видел, что это бесполезно. Правда, если тогда, в участке, Эмма еще могла себя контролировать и даже позаботилась о том, чтобы он напрочь забыл об их ссоре, то сейчас, она вряд ли будет столь благодушна. - Вечно ты стелешься – ядовито-разочарованно выплюнула блондинка. Она отвернулась, чуть прошлась. Пальцы напряженно двигались, но так и не сжимались в кулак. Свон будто что-то обдумывала, будто боролась с собственной силой. Губы едва шевелились, взгляд бродил по асфальту. Ненадолго внимание переключилось на Королеву, пытающуюся привести в чувства рыжую ведьму – С тобой я разберусь позже – будто напомнила себе Эмма. Она резко развернулась. В руках полыхнула магия. - Вы боялись. Вы боялись того, кем я могу стать. Вы боялись, что я стану злодеем, что не впишусь в ваше святейшее общество. Возможно, боялись чужого мнения. Ведь, как так, чтобы герои, да не смогли воспитать еще одного героя? Ужас! – слова сквозили пренебрежением. Магия медленно, почти незаметно окутывала тела Прекрасных, запрещая им перечить – Вместо того, чтобы принять свое дитя и, не смотря на ошибки, попытаться не допустить этого досадного недоразумения. Вместо того чтобы любить меня, оберегать, растить, воспитывать. Вместо всего этого вы, люди, прекрасно знающие насколько магия бывает опасной, избрали путь попроще. Заколдовать собственную дочь! Лишить ее возможности выбора. Сделать ее неполноценной еще до того, как она начнет ходить, говорить. До того, как она сможет осознанно взглянуть на этот чертов мир. Лишить меня, пускай и темной, но частички души! Реджина ощутила всплеск магии, когда Свон топнула ногой от злости. Брюнетка внимательнее присмотрелась к Эмме. Та упивалась своей ненавистью, болью, совершенно позабыв о контроле сил. Миллс это было знакомо. Не в том, конечно, объеме, какой наблюдался у блондинки, но зеркала в ее замке не раз взрывались без какого-либо физического воздействия. Реджина уже давно заметила, хоть и совершенно не хотела этого признавать, что потенциал Спасителя значительно выше ее собственного. - Вы хотели, чтобы я стала чертовой принцессой. Добром воплоти! Чтобы ни единой темной и мрачной мысли. В общем, чтобы я стала тем, кем не суждено было стать вам. Это даже почти нормально. Очень многие родители пытаются перекладывать свои несбывшиеся мечты на детей. Хорошо ли это? Отнюдь. Правда, обычно, это относится к чему-то вроде танцев, музыки, спорта… К чему-то не столь глобальному, как спасение гребаного мира! Реджина окончательно отвлеклась от помощи Зелине. Она уже успела убедиться, что состояние женщины, хоть и не слишком хорошее, но вполне стабильное. Ее жизни ничего не угрожало, но и в сознание она никак не приходила. Это напоминало сонное заклятие. Но никаких признаков его наложения распознать не удавалось. - Не знаю, чем вы думали, когда решили, что взвалить спасение мира на младенца это отличная идея. Чем вы думали, когда решили, что брошенный ребенок, не знающий о ваших семейных дрязгах, захочет вас спасать? Конечно, вы понятия не имели, что в мире без магии я попаду в систему, буду болтаться между приютами и приемными семьями, так и не смогу найти дом – глаза блондинки наполнились влагой, но она так и не позволила слезам течь – Вы ведь могли выслать меня из Зачарованного леса в Эренделл , в Агробу, в любой другой сказочный мир с феями, как это заведено. Вы могли выслать меня с тем же Августом, то есть Пиноккио, с ребенком, на которого вы решили взвалить мое воспитание! Миллс полностью сосредоточилась на Эмме, а точнее на ее магическом воздействии на окружающих. За всей своей бравадой Свон, похоже, совершенно не обращала внимания на Прекрасных, на кого, в общем-то, и была направлена вся эта речь. Зато магия нещадно, но крайне медленно сдавливала их глотки, постепенно затрудняя дыхание. Магия не позволяла им двигаться, не позволяла говорить. Магия удерживала их в чуть подвешенном состоянии. Носки их ботинок все еще касались земли, но вот пятки зависли в воздухе. Процесс был столь ненавязчивым и тихим, что Реджина, занятая сестрой, и вовсе не заметила бы никаких изменений, если бы не всплеск магии. - Конечно, вы понятия не имели, что мир без магии настолько отличается от вашего. Вероятно, вы верили, что Август встретит хороших людей, которые приютят нас, воспитают. Но Август был всего лишь мальчишкой, малолеткой. Он встретил шальную компанию пацанов и сбежал, решив, что взрослые позаботятся обо мне лучше. И я его понимаю. Я и сама множество раз сбегала из приютов – голос Эммы стал значительно тише, печальнее – Но он не бросил меня окончательно. Он продолжал приглядывать за мной, пускай и с расстояния. Тогда я еще не осознавала, просто не знала, кто он такой, да и лично он практически никогда не появлялся, но в самые скверные моменты моего детства, да и подросткового периода, он находил способ, как меня поддержать. Что тут сказать, даже моя фамилия, отчасти его заслуга. Реджина понимала, что действовать необходимо быстро. Пока Эмма углубилась в воспоминания, отходя от мрачных мыслей, ее магическое воздействие постепенно ослабевало, но никуда не девалось. В любой момент женщина могла вновь взорваться ненавистью, что имело бы крайне губительные последствия. Нельзя было допустить, чтобы Свон убила своих родителей. Да еще и в не слишком осознанном состоянии. Вариантов, правда, было не много. Атаковать блондинку было опасно, она могла неадекватно отреагировать, что плачевно бы закончилось для Прекрасных. Да и попытка встрять в ее монолог, явно не увенчалась бы успехом. Мери Маргарет с Дэвидом попытались, и чем для них это кончилось. Хотя, конечно, переключить внимание блондинки определенно стоило. Реджина выпрямилась, создала два мощных огненных шара и метнула их в зависшую в воздухе парочку. Она надеялась лишь на то, что губительная магия Эммы сыграет роль некого буфера и смягчит удар. - Но сейчас не об этом… - Свон резко дернулась, почувствовав, как магия Королевы врезалась в ее собственную, откидывая Прекрасных в сторону. Она с долей непонимания посмотрела на родителей, затем на брюнетку и снова на родителей. Они заходились в приступах кашля, пытаясь вдохнуть полной грудью, и не спешили подниматься на ноги. Дефицит кислорода сказывался. Эмма нахмурилась, оскалилась, затем усмехнулась – Что, Королева, не нравится, когда им уделяют больше внимания, чем тебе? - Мне не нравится, когда представители закона в моем городе превышают свои полномочия – Миллс скрестила руки на груди. На кончиках пальцев подрагивала магия, на случай необходимости защиты. - О, дорогая, мне так жаль, но этому городу не так много осталось, как, в общем-то, и соседним городам – блондинка состроила невинное личико, голос стал тоньше – Мне, конечно, будет вас всех не хватать, но, к сожалению, только так мне удастся свершить задуманное. К тому же… - взгляд Эммы резко ожесточился, в голосе появилась угроза – Мне очень хочется увидеть ваши лица, когда город потонет в крови невинных. - Это такая извращенная версия запоздалого подросткового бунта? Вредные родители не хотят, чтобы ты превращалась в злодейку, поэтому ты намерена сделать все, чтобы ей стать? – Реджина скептически подняла бровь – А я надеялась, что вы, мисс Свон, уже выросли из этих глупостей. - Конечно, многие нарекут меня злом воплоти, но парадокс в том, что я собираюсь исполнить волю своих родителей. Благодаря их стараниям и моему знакомству со Зверем, у меня есть удивительная возможность спасти этот мир от губительного воздействия тьмы. Я могу искоренить ее. Полностью. И тогда мир наполнится счастьем, взаимопониманием и добротой. Жалкие остатки выживших будут столь же неполноценны, как и я. Но вряд ли они когда-нибудь об этом узнают. - А как же Генри? Он явно не одобрит твой способ решения проблемы – Миллс показалось, что она установила некий доверительный контакт. Эмма смотрела на нее прямо, открыто, без попыток манипуляции и гипноза. А, возможно, именно гипноз и заставил ее медленно зашагать по направлению к блондинке. Свон заметно напряглась при упоминании имени сына. Взгляд забегал, губы беззвучно зашевелились. Она снова будто с чем-то боролась внутри себя, договаривалась. Реджина ускорила шаг и, оказавшись рядом, осторожно взяла Эмму за предплечье. С одной стороны она надеялась оказать знак поддержки, чтобы блондинка успокоилась, а с другой стороны, ей было безумно страшно услышать, какую роль в своем безумном плане Свон отвела их сыну. - Ты. Сделаешь. Все. Необходимое – сквозь зубы шипела Эмма, зажмурившись – Ты его любишь и, как ни парадоксально, но ему повезло расти в твоем доме – было заметно, как сложно блондинке даются эти слова – Он твой. Он, черт возьми, твой! – все-таки взорвалась Свон. Магия разрядами тока прошлась по асфальту. В глазах стояли слезы, взгляд был злым, но при этом обреченным. Кулаки сжались. Она не позволила Реджине ответить, резко вывернула руку и схватила брюнетку за шею, прижав ее спиной к себе. В ее голове, будто что-то переключилось, помрачнело – Ты мерзкая, эгоистичная, злобная тварь, сломавшая сотни жизней, растоптавшая меня и мои чувства. Ты не достойна жизни, не достойна существования, но и смерть стала бы блажью для тебя. - Эмма! – Дэвид окликнул дочь – Я понимаю, что мы во многом были неправы. И мы далеко не идеальные родители, но попробуй и ты нас понять – он с осторожностью сапера делал каждый следующий шаг на чуть согнутых ногах. Его взгляд заметно бегал между двумя женщинами, хоть он и пытался сделать вид, что не слишком заинтересован в освобождении Реджины. Эмма значительно ослабила хватку, переключив внимание на родителей, но Миллс не стала сразу вырываться. Во-первых, ей нужно было переварить оскорбления, прилетевшие в ее адрес, а во-вторых, чертовы Прекрасные испортили весь ее план, своим вмешательством. Ведь, если бы не их кряхтения на фоне, Свон бы не отвлекалась. На долю секунды у Реджины даже проскользнула мысль выпроводить их куда подальше. Или, пускай лучше остаются здесь, а она с Эммой найдет место поукромней. Близость блондинки и эти чертовы сильные голые руки на шее не давали женщине покоя, уводя мысли в совершенно иную плоскость. - Понять вас? – Свон усмехнулась, опустив голову – Скажи, Королева, вот ты когда-нибудь пыталась понять Белоснежку? – она ткнула пальцем в щеку Миллс, умудрившись не ранить кожу когтями. Брюнетка едва кивнула – А в Зачарованном лесу? – уточнила Эмма, нахмурившись, будто была уверена, что Реджина ее просто не поняла. Миллс раздраженно выдохнула, попыталась развернуться, чтобы убить эту идиотку взглядом, но Свон не позволила. Она дождалась утвердительного ответа, фыркнула и отпустила Королеву вовсе. Миллс поймала на себе взгляд Мери Маргарет. Он был немного печальным, добрым и, черт возьми, одобрительным. Реджина моментально отвернулась. Может, вражда между ними и была окончена, они даже научились дружелюбно общаться друг с другом, но Миллс до сих пор передергивало от таких взглядов. А учитывая признание, которое из нее только что выдавила Эмма, брюнетка резко почувствовала себя какой-то слабачкой. - Черт, если даже Злая Королева пыталась понять Белоснежку, то вы, правда, думаете, что я не пыталась понять вас? Мало того, что вы, как не принимали меня, так и не принимаете, так вы еще и уверены, что я, как типичный злодей плохого кино, даже не пыталась разобраться в проблеме, а просто решила, что вы те еще ублюдки, раз бросили меня? Вы, правда, думаете, что меня не волновал вопрос: Почему… Почему, черт возьми, вы это сделали?! – блондинка запустила пальцы в волосы, нервно усмехнувшись. Она покачала головой, тяжело вздохнула, медленно вышагивая поперек дороги. Мери Маргарет что-то говорила, да и Дэвид не отставал от жены. Они трещали наперебой, пытались оправдаться. Хотя, возможно, что любые слова сейчас воспринялись бы блондинкой, как жалкие оправдания. В независимости от того, насколько они были правильными и разумными. Она не слышала, да и не хотела слушать. Родители превратились в шумовую помеху где-то за занавесом. В неблагодарного зрителя, трындящего по телефону во время действия, разворачивающегося на сцене. Они, кажется, говорили что-то о заклятии, о спасении, о благе. И на их фоне столь ярко выделялась молчаливая Злая Королева с тенью раскаяния на извечной маске сильной и независимой женщины. От нее практически невозможно было оторвать глаз. - Вы можете хоть сто раз сказать, что спасали меня от заклятия – Свон резко махнула рукой, отправив магический заряд в сторону лавки Голда. Выглядело это так, будто блондинка на эмоциях не справилась с магией или, наоборот, пыталась таким образом скинуть агрессию, но Реджина заметила, как точно прилетел удар. Защитный купол лавки не треснул, нет, но слабость его явно была обнаружена – Вы даже, вероятно, верите в то, что спасали меня от заклятия. Но нееет. Нет! Слышите?! Вы спасали не меня, вы спасали себя. Вы, черт возьми, спасали себя! – Эмма резко развернулась и уверенно зашагала к лавке. Она встряхнула руки и направила потоки магии на барьер. - Вы пошли на поводу у Темного мага, потому что он пообещал вам, что, если засунуть ваше дитя в волшебное дерево, то через двадцать восемь лет оно вернется и всех расколдует! Станет Спасителем! – защита лавки рухнула. Эмма ухмыльнулась, снова встряхнулась и посмотрела на родителей – Вы этого хотели? Этого?! Так вот, смотрите, ваша дочь здесь, перед вами. Готовится совершить геноцид во благо добра! Хотя, кто знает, возможно, когда я стану Темной, мои планы изменятся. Свон окинула родителей мрачным взглядом, надеясь, что они осознают бесполезность попыток ее переубедить. Но они явно были теми еще идиотами. Блондинка раздраженно закатила глаза, фыркнула и выставила руку вперед. Прекрасные резко замерли, потеряв возможность двигаться. Эмма явно собиралась наколдовать что-то еще, но ее руку вдруг накрыла теплая ладонь Королевы. Миллс опасалась, что женщина решит повторить маневр с удушьем. - Эмма, не мне говорить, что ты выбрала неправильный путь, но позволь мне, как человеку, посвятившему полжизни тьме, задать тебе всего один вопрос – голос Реджины был тихим, смиренным, завораживающим. Свон хмуро посмотрела на женщину, не совсем понимая ее настрой – Ты действительно готова идти до конца? Не сломаться на половине пути под давлением общественности и морали, не пожалеть о своем выборе, не обманывать себя, не искать оправданий, не останавливаться. - Не быть такой слабой, как ты? – подытожила блондинка, улыбнувшись. Миллс раздраженно сморщила носик на такой словестный тычок, но возражать не стала – Я готова на все. Поэтому, попрошу Ваше Величество занять место в зрительном зале, если, конечно, у тебя вдруг не появилось желание помочь мне в устранении старого труса. - Так тому и быть – с толикой грусти ответила Реджина, опустив взгляд. Было заметно, что женщина приняла тяжелое, но четкое и осознанное решение. Эмма не была уверена, что это решение было принято в ее пользу. Миллс тяжело вздохнула и протянула руки к блондинке – Я так и не решилась сказать этого Принцессе Эмме, я не уверена, что когда-нибудь мне выпадет шанс сказать это моему неуклюжему шерифу Эмме Свон, но я скажу это тебе… Скажу, пока не стало поздно… - брюнетка притянула женщину к себе и прошептала прямо в губы – Я люблю тебя, идиотка.