О путях, путеводителях и перекрёстках

Про случай с погромом — как Шенн про себя называл случившееся в субботу — они не говорили. Шен рассказывать — ни про девушку с фотографии, ни про то, при чём здесь Шиан — явно не хотел, а Шенн привычно не спрашивал.        Но зато Шенн основательно закопался в справочники, и выяснил назначение всех присутствующих в Шеновой аптечке лекарств. Успокоительных, антидепрессантов и снотворного там оказалось огромное количество, и каким образом Шен приобрёл некоторые из этих препаратов, Шенн не представлял: они выписывались по рецептам или не выписывались вовсе, выдаваясь исключительно на стационарном лечении в больнице, под присмотром врача.       Что с этим знанием теперь делать, Шенн не представлял. Ясно было, что у Шена не всё в порядке, и возможно, даже большая часть его знаменитой мудачности — всего лишь защитная реакция… Но Шен, чёрт возьми, не смотря ни на что, казался взрослым, разумным человеком, который не станет (по крайней мере осознанно) действовать во вред себе. И раз он понимает, что у него не всё в порядке, то почему не обратится к врачу?        Этот вопрос Шенн постарался задать как можно корректней. Просто вскользь (как ему казалось) спросил, когда заметил, что Шен снова пьёт таблетки, консультировался ли он с врачом по поводу приёма. Шен просмотрел на него тем же взглядом, каким смотрел на несчастных, удосужившихся получить у него «неуд». Но всё же ответил:        — Если я обращусь к врачу — Шиан найдёт повод упечь меня в психушку.       Сказать, что этот ответ Шенна ошеломил — мало. Найдёт повод упечь в психушку? Шиан? Нет, конечно, его образ после случая с погромом немного убавил в богоподобности, но упечь в психушку? У него уже был отличный повод для этого — достаточно было заявить, что Шен бросился на него с ножом. Но Шен всё ещё был не в больничке.       Под мрачным, тяжёлым Шеновым взглядом Шенн тему развивать не решился. Каждый раз, когда Шенн пытался разобраться, что происходит — ситуация становилась всё непонятнее, и нормальный человек, скорее всего, давным-давно постарался бы съехать из этого дурдома…       Шенн нормальным не был, у него об этом даже справка была, так что съезжать не собирался.       Шенн был из тех людей, которые, если не знали, что делать, предпочитали не делать ничего. А вдруг само рассосётся? Это, конечно, было трусостью, и частенько не срабатывало — но иногда всё-таки работало. В конце концов, по-настоящему до Шенна никому не было дела.       Ир Шиану до Шенна, может, дела и не было — но зато было дело до Шена. А потому рассасываться он не спешил.       Шенн честно пробегал от Ир Шиана всю первую неделю после каникул, улепётывая в противоположную сторону каждый раз, когда видел его на горизонте. К счастью, господин декан решил не ронять своё достоинство и не бегать за студентом по коридорам, и не впутывать преподавателей, передавая указание зайти в деканат через них. Особо это, впрочем, не помогло — как раз после каникул у группы Шена начинались пары, которые Ир Шиан вёл лично. Одна-единственная пара, в пятницу — до случая с погромом Шенн ждал её, как манны небесной: Ир Шиан был отличным преподавателем. Теперь же Шенн шёл на пару, как на казнь, предполагая, что после его вежливо попросят задержаться под каким-нибудь обыденным предлогом (защита курсовой или ещё что-то в этом роде) — но по-настоящему речь пойдёт совсем не о том.       Шенн надеялся, что высидел пару не дёргаясь. Великим актёром он, конечно, не был — но, может, хотя бы сносным? Показывать Ир Шиану свою нервозность совершенно не хотелось. Так что когда прозвучала ожидаемая просьба задержаться, Шенн просто кивнул одногруппникам и послушно притормозил. Профессор Ир Шиан выглядел смущённо и неловко мялся, словно не знал, как начать разговор. Шенн не торопил и делал вид, что он вот ну сосем не понимает, о чём с ним хотят поговорить. И ещё демонстративно-незаметно поглядывал на часы — последнее, впрочем, никакого действия не возымело.       Шиан определился, что ему нужно, когда Шенн действительно начал нервничать — следующая пара была у чертового придирчивого гомофоба Рена, и опаздывать на неё совсем не хотелось.       — Шенн, скажи, как брат? Он ничего тебе не сделал, когда я ушёл? — Шенна постановка вопроса удивила. Если бы Шен захотел Шенну что-то сделать, Шенна бы сейчас здесь не стояло. К тому же прошла уже неделя, очевидно, что с Шенном всё в порядке. — Я беспокоюсь за него. Ты ведь видел, каким он может быть. Не мог бы ты периодически рассказывать мне, как он? Боюсь, наш последний разговор не сложился, и со мной он пока разговаривать не станет…       Так Шенн стал двойным агентом. Двойным — потому что отказаться от великой (сомнительной) чести докладывать декану о состоянии его брата, с одной стороны, не мог, а с другой — совершенно точно не собирался шпионить за человеком, который столько для него сделал. Была ещё и третья сторона: интуиция Шенна. Она была дамой ленивой, и частенько помалкивала, когда требовалась её помощь (если бы она работала нормально, Шенн явно совершал бы по жизни меньше глупостей), но если бралась за работу — не подводила. И не смотря на то, что Ир Шиан явно был хорошим человеком, с какой стороны не посмотри — сейчас она требовала вести себя крайне осторожно.       Вечером, когда пришло время рассказать Шену о произошедшем, у Шенна тряслись поджилки. Но — обошлось. Шен в тот вечер напился и пригрозил, что если Шенн скажет Шиану хоть одно лишнее слово — например, упомянет про аптечку — то труп всё-таки не найдут, и на этом успокоился.       На этом плохие новости во второй четверти, к счастью, кончились. Остальное — немного притихшие гомофобы, придирающийся к каждому чиху Рэн и прилипший, как жвачка к подошве, Ал — было явлениями старыми и привычными.       Если уточнять, то Ал даже порадовал, ибо начал таскаться за ним в два раза меньше. Причиной же столь приятных (для Шенна) перемен стала, кажется, Аннис. За что ей отдельное спасибо — она, похоже, всё-таки смогла переключить внимание парня на себя. Ну или просто преуспела в чтении нотаций и вправлении мозга — Шенн во всяком случае вздохнул свободней.       А дальше — стремительно, как упавший с четвертого этажа рояль — наступила летняя сессия, и Шенну снова стало ни до чего.       Эта сессия пролетела так же, как и все предыдущие — с недосыпом, головной болью и нервным тиком. Но! К чему прикопаться не нашёл даже заноза-Рен, буквально вынужденный, под отчётливо слышимый в аудитории скрип зубов, поставить ему зачёт — а значит, у Шенна всё ещё была стипендия. Которой, тем не менее, отчётливо не хватало на адекватную жизнь — а значит, на лето снова требовалось найти пару подработок и поднакопить денег.       Шенн с тоской вспоминал славные деньки прошлого лета, когда деньги капали ему (как он сам думал) буквально ни за что. Учить Ала, не смотря на все недостатки его характера, было занятием лёгким и в чём-то даже увлекательным, по сравнению с разгрузкой фур в супермаркете так и вовсе — отдыхом, но Шенн трезво оценивал ситуацию. Люди предпочитают нанимать репетиторов проверенных, да и дети попадаются разные, и в этот раз ему вряд ли так повезёт. Так что — здравствуй, вакансия грузчика в сезонном ларьке!       Но Шенновы планы вновь разбились об Ир Шиана, и в этот раз ситуация действительно заставила Шенна понервничать. Потому что господин декан откуда-то узнал, что Шенн ищет работу, и предложил поработать на благо себя, родимого. А точнее — на благо его — и Шена, соответственно — племянницы, которая собиралась поступать к ним.       О том, что у Шена был ещё один старший брат, и тем более — взрослая племянница (и пара племянников), Шенн был не в курсе совершенно, но постарался сделать лицо попроще. И чёрт возьми, он был готов согласиться и приступать хоть прямо сейчас — это же репетиторство, то, о чём он мечтал! Но всё как всегда упиралось в Шена. Почему он никогда даже не упоминал этого своего брата и племянников? Как он отреагирует, если Шенн согласится? А как отреагирует, чёрт возьми, Шиан — если Шенн откажется (и не будет ли сам Шенн при этом полным идиотом)?       Разговор происходил рядом с деканатом, где Шиан подловил его после одного из последних экзаменов, молчание затягивалось, студенты начинали оглядываться — и Шенн, как в омут с головой, согласился.       Ведь Шену можно пока просто не говорить, да?