Молчание тундры

ГЛАВА 9 Руго дёрнул ручку кабинета – дверь оказалась заперта – и тогда он вышиб её ногой. Дарун в это время перелистывал рукописи, вид у него был испуганный – как у человека, который мгновение назад был расслаблен и собирался в скором времени ложиться спать, но внезапно что-то застало его врасплох. Увидев искажённое злобой лицо Руго, он понял: вот – день и час, когда жителям деревни, всем до единого, предстоит приготовиться к смерти, если только не произойдёт какое-нибудь чудо. Он знал, зачем пришёл вождь, но всё же изобразил непонимание. - Что тебе н-нужно? – Руки мужчины, как и голос, дрожали. Злость и раздражение, которые Дарун всегда испытывал к непрошенным гостям, сейчас куда-то исчезли. Он больше не чувствовал себя хозяином дома. Забытое чувство страха заставило его вжаться в стул, ощутить себя слабым и старым. - Время вышло, - сказал Руго. - Когда я получу меч? Вместе с этим вопросом, Дарун отчётливо услышал над своей головой медленные ревущие удары невидимого колокола, предвещающего смерть. Скрестив ноги под креслом и вцепившись пальцами в подлокотники, мужчина безуспешно пытался унять дрожь в теле. - После первенца, - ответил он, чувствуя, как взгляд вождя буквально придавливает к земле. Руго сделал несколько шагов, его ноздри угрожающе раздувались. - Вы все, черви навозные, совсем осмелели? Давно вас, голодранцев, не вешали? Шепчетесь у меня за спиной, насмехаетесь, пытаетесь обмануть. Из шаткого положения, которое выиграл на время Дарун, его теперь столкнули вниз, но, в жалкой попытке сохранить достоинство или, может, из-за трусости, он продолжал всё отрицать. - Никто тебя не обманывал. Что ты такое говоришь? - А то, что она бесплодна! – заорал Руго, выходя из себя. - Арана родила Лит только через восемь лет брака, – оправдывался Дарун. – Я тут не при чём. Откуда мне знать, бесплодна она или нет. Это никому не может быть известно заранее. - А может, от меня скрыли что-то ещё? – перебил его вождь. - Может, она спала с тем приблудой, которого ты принёс в жертву, разыскивая меч?! - Уверяю, нет! – замахал руками Дарун. – Они всё время находились у меня на виду, между ними ничего не было. Но даже если она и сделала это, то клянусь, я в этом не виноват! Значит, она обманула мои глаза! - Так ты допускаешь, что это было возможно? – взревел Руго и рванулся к Даруну. Тот пожалел о сказанном, но было уже поздно. Перевернув стол с рукописями, вождь схватил мужчину за воротник. – Что это за шрам у неё, отвечай! – Он крепко встряхнул Даруна, приподнимая вверх. - Что это за паскудный шрам у неё на животе?! Губы бывшего наместника сжались в тонкую нить и вздрагивали, он не мог вымолвить ни слова, натянувшийся воротник душил. Язык перестал слушаться, в горле пересохло. - Скоро я узнаю правду, и ты поплатишься за обман! - Вождь швырнул Даруна обратно на стул, едва не выбив из мужчины дух, и вышел из кабинета. ГЛАВА 10 Когда шаги на лестнице стихли, а входная дверь захлопнулась, Лит соскочила с постели. Рована, спавшая на другом конце кровати, тоже проснулась, но едва женщина успела открыть глаза, как Лит уже была в коридоре. Прокравшись на цыпочках к кабинету дяди, девушка переступила порог. У перевёрнутого стола в темноте сидел Дарун, обхватив голову руками в жесте безнадёжного отчаяния. - Дядя… - прошептала Лит, коснувшись его плеча. Внезапно он вскинул голову и закричал на племянницу. - Пойди прочь! – В полумраке, одетый во всё чёрное, с худым бледным лицом, мужчина походил на ожившего мертвеца. – Вон, или я убью тебя! Девушка отпрянула и больше не пыталась с ним заговорить. Попятившись к выходу, Лит вернулась в спальню – Рованы там уже не было, - забралась под одеяло, крепко зажмурилась и через какое-то время уснула. Когда она проснулась, на улице уже стоял день. Дарун куда-то делся, Рована так и не пришла - дом был пуст, в нём царил гнетущий покой, от которого хотелось бежать. Два стражника во дворе резались в кости и не обратили на девушку никакого внимания, когда она вышла за ворота. Быстрым шагом Лит направилась по заледеневшей улице мимо оленьих загонов. В лицо дул холодный промозглый ветер – последствие ночных заморозков, но небо было по-весеннему ясным. Внезапно кто-то схватил девушку за руку. - Куда ты? Обернувшись, она увидела Грегориана. - В храм, - буркнула Лит, пытаясь высвободиться. - А вид такой, будто на войну собралась. Въедливый взгляд водянистых глаз Де Болмара был неприятен. - Руго нанял тебя следить за мной? - Мне что, больше нечем заняться, как присматривать за чужими жёнами? – изобразил удивление советник. – Я просто хотел поговорить с тобой. Давай отойдём с дороги. - Нет! Я знаю, сейчас ты будешь заставлять меня отдать меч на благо всех; может, начнёшь запугивать или угрожать, но я ничего тебе не скажу! Никто из вас не получит его, ясно? – выпалила Лит. Грегориан понял, что толку от разговора не будет никакого, и отпустил девушку, сожалея, что лишён возможности пытать её как арлусканских шпионов. Что ж, в конце концов, он отлично знал, что самый простой способ никогда не срабатывает. Однако, всё равно лучше попробовать. Лит, отделавшись от Де Болмара, зашагала дальше. О храме она сказала советнику просто так, но теперь и вправду решила туда заглянуть. Путь к нему лежал через рынок. Практически всю зиму просидев дома, Лит только сейчас заметила, как изменилась деревня. По левую сторону от Прямой улицы над домами вился серый дым, раздавались оживлённые стуки молота по наковальне - кузница снова заработала. Главную улицу расчистили, крыши и заборы привели в порядок, а рынок, уже показавшийся впереди, значительно расширили. На прилавках появилась льняная и суконная одежда, румяные буханки хлеба, а также привезённые из Дор-Тайо варенье и мёд. На раскалённых сковородах пеклись круглые лепёшки с разнообразными специями и приправами, но позволить себе купить это кушанье могли только солдаты Руго. Лит тоже могла, но нарочно ничего не ела из чужестранной еды и не одевалась в привозную одежду, таким образом пытаясь заявить о своём протесте. Будто кому-то до этого было дело… Сами воины расхаживали среди лотков, следя за порядком, и время от времени древками копий отгоняли с дороги зазевавшихся сельчан. Среди серого быта жителей деревни, стражники выделялись статностью, атлетическим телосложением и роскошной одеждой. Девушка всегда терялась в догадках, что заставило этих взрослых мужчин из большого мира, присягнуть на верность совсем молодому северянину из дикого племени. Ради чего они отправились за Руго на край света? Что он им пообещал? Торговлей занимались исключительно люди клана Дор-Тайо, а потомки великого героя – жалкие измождённые тени – бродили на своей земле как чужие, голодными глазами взирая на еду, и пытались хоть что-то себе купить поесть на то нищенское жалованье, которое им выдавали за непосильный труд. Более милосердно отнеслись только к семьям старейшин - их освободили от работ в соляных шахтах, но всё равно для чужеземных завоевателей местная знать была то же что пустое место. Среди толпы Лит заметила двух сельчанок – сестру и мать убитого Ника. Они стояли у мясной лавки и рассчитывались с торговцем. Из сумки, висящей на плече у одной из женщин, торчали обглоданные оленьи кости – денег на мясо у покупательниц явно не хватало. - Выбирайте себе что хотите, - обратилась к ним девушка. – Я заплачу за вас. Мать Ника подняла на неё взгляд и ответила: - Спасибо, Лит. Не нужно. Этот вежливый, но решительный отказ заставил девушку замолчать. Внезапно на неё нахлынуло чувство вины – после убийства Ника она совсем забыла об этих людях. Как жили эти две сельчанки? Как они вообще выжили... Вздохнув, Лит пошла дальше и услышала крики - торговец и местная жительница о чём-то спорили. - Отдай мне сдачу, подлец! – вопила она. Это была Ида. Лысый коренастый торговец, гневно вращая глазами, замахнулся, когда она снова принялась браниться. - Что здесь происходит? – вмешалась Лит. - Эта оборванка дала мне монету Норлиндора, а мессир Руго расплачивается с местными только деньгами Дор-Тайо. - Мужчина скрежетнул зубами. – Она украла её! - Отец дал мне денег, он работает с утра до ночи на вас, собак! – взвизгнула Ида. — Значит, он – вор! – Глаза мужчины налились кровью от злости. – Я доложу об этом страже сейчас же. - Нет-нет! – остановила его Лит, оглядываясь с опаской, но ни одного из стражников поблизости не было. - Отдай ей ровно столько, сколько она заплатила, но такой чеканки, чтобы можно было купить что-нибудь. Взамен возьми мои. Девушка вытащила из кармана монету Норлиндора, которая перешла в руку торговца и через мгновение скрылась в его кармане. Мужчина достал из-под прилавка монеты Дор-Тайо, отсчитал и швырнул Иде в лицо. От неожиданности она оступилась и упала. — Вот твои деньги, убирайся! – рявкнул торговец, скрывшись внутри палатки. Лит решила помочь Иде подняться, но та оттолкнула спасительницу от себя. - Убери руки! – прошипела она, торопливо собирая монеты, увязшие в грязи. - Из-за тебя все наши беды! Лит, глядя уходящей сельчанке вслед, подумала о том, что, наверное, навсегда останется в глазах жителей деревни виновной во всём, а попытки сблизиться с ними, будут вызывать только злобу. Девушка покинула рынок и направилась к храму. По Прямой улице с трудом волочили ноги рабочие, нагруженные солью. Они чуть ли не шатались от изнеможения, таща на плечах тяжёлые мешки, пока надзиратели подгоняли отстающих и глумились над ними. Лит, кусая губы от бессилия, вошла в храм. Внутри, как всегда, было холодно, тишину нарушал лишь журчащий под алтарём источник; всё так же пахло плесенью, и тошнотворно дымили сальные свечи у статуи Нерала Талима. Дно бассейна давно никто не чистил, оно позеленело от застоявшейся воды. Девушка заглянула в неё, взявшись за осклизлый бортик. Когда-то Лит мерещилось, что герой улыбается ей в отражении, словно живой. Он и сейчас улыбался в расходящихся кругах чёрной мути грязной воды, но уже по-другому – каменно и мёртво, будто с того света. - Давно я к тебе не приходила, - сказала девушка, обращаясь к истукану. – Я так и не поняла, чего ты хотел от меня и почему оставил. Поэтому решила, что, наверное, тебя нет. Зачем приходить к тому, кого нет? Я хотела научиться быть сильной, и не научилась. Хотела хорошо управлять своим народом, и не смогла. Я искала дружбы, но никто не захотел дружить со мной. Я пыталась создать семью, но даже это у меня не вышло. Знаешь, а хорошо, что тебя нет. Потому что если бы ты существовал, я бы возненавидела тебя за то, что допустил происходящее! *** Снаружи её ждал Руго. Рядом стоял Грегориан с тонкой улыбкой на губах. - Иди в дом, - сказал вождь, его голос был ледяным, а взгляд пугающим. Лит сжала кулаки, когда снова увидела измождённых сельчан. - Рабочие больны и еле держатся на ногах, - произнесла она. – Ты мог бы приказать обращаться с ними помягче. - Им за это платят, - ответил Руго. Ни с кем и никогда, ни при каких обстоятельствах он больше не собирался быть «помягче». - А на рынке торговец хотел ударить Иду. - Уверен, она это заслужила. - Ты превратил нас в рабов! – закричала девушка. - Тогда почему ты ведёшь себя как королева? – тоже закричал он в ответ, схватил её за руку и потащил к дому. *** Когда они пришли, Грегориан остался снаружи дома, а Руго молча указал жестом, чтобы Лит поднималась в спальню. Преодолев лестницу и отворив дверь, девушка не поверила своим глазам. - Аластор! В комнате действительно стоял чародей. Он причинил ей зло, но надеяться в этот мрачный час больше было не на кого. - Здравствуй, Лит, - холодно ответил маг. От него веяло усталостью, он как будто постарел – морщины стали глубже, кожа иссохла, глаза ввалились. - Ты догадываешься, зачем я его позвал? - спросил Руго. - Так ты пришёл, потому что он тебя позвал? – Все надежды Лит рухнули, когда чародей кивнул. - Я позвал его, потому что до меня дошли неприятные слухи о тебе, - продолжал вождь. - И ты им веришь? – Ей, как и Даруну, придётся лгать до конца. - Нет. Я всё ещё не верю, что дочь вождя из рода Нерала Талима могла бы себя опозорить. Но сейчас мы это выясним. - Оставь меня с ней, - вежливо попросил маг. - Только без шуток, - предупредил Руго и вышел. Занавешенные шторы наполняли комнату сумраком, отовсюду веяло сыростью, холодом и надвигающейся бедой. - Прости, что не пришёл снять тебе швы, - сказал Аластор, когда вождь закрыл дверь. – Мне было некогда. И Лит вспомнила, как стиснув зубы от боли, запершись в этой спальне, она окровавленными пальцами выдирала из своей сросшейся плоти кусочки железа. - Ты всё ему расскажешь? – прошептала девушка. - Я не могу иначе, ты знаешь. - Можешь. Ты солгал о священном месте, а говорил, что тебе запрещено лгать. - Ты бы не выжила, не будь оно священным, - возразил маг. - А с моей памятью что ты сделал? Я ничего не могу вспомнить о… Ты знаешь, о ком… - Так было нужно. Не заставляй меня объяснять. - Кем он был? Как его имя? - Я забрал твои воспоминания не для того, чтобы теперь говорить о них. - Я так понимаю, мы любили друг друга? - Только он, - покачал головой чародей. - Он верил в тебя, поэтому тебе показалось, что ты его любишь. - Ты применил ко мне какое-то колдовство, а говорил, что не можешь пользоваться магией! - Всё не так просто, как ты думаешь. - Лжец! – бросила Лит. – Зачем ты вообще пришёл, если не собирался нас спасать? - Я – Хранитель Равновесия, а не Дор-Лунды, и не послан кого-то спасать, - ответил Аластор. - Если судьба мира меняется, то кто я, чтобы противиться ей? Она перемелет нас всех, мы все пройдём сквозь очищающее пламя. Многие погибнут. А те, кто выживет, больше не будут прежними никогда. Лит ничего не понимала кроме того, что теперь точно всё пропало. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а потом девушка бросилась ему в ноги. - Прошу, не говори ему… Я дам тебе всё, что пожелаешь! Аластор оттолкнул её, но она мёртвой хваткой вцепилась ему в колено. - Все эти люди умрут из-за меня! - А разве ты не желала им смерти? – спросил маг, и Лит показалось, что тот видит её насквозь. – Не ты ли на развалинах хижины колдуньи говорила тифлингу, что хочешь, чтобы Дор-Лунда сгорела? Девушка разжала пальцы, ужаснувшись тому, что чародей знает мельчайшие подробности её жизни. - Я не знаю, сама не пойму… - замотала она головой. - Я должна их ненавидеть за всё, что они мне сделали, и иногда действительно ненавижу! Но не проси меня объяснить, что я на самом деле к ним чувствую, потому что не смогу это сделать. Просто спаси их. Забери меч, если такова цена. Чародей равнодушно пожал плечами. - Зачем он мне? - Неужели ты не можешь солгать хотя бы раз во имя спасения сотен жизней? Бледное лицо Аластора выражало усталость. Он отошёл к окну, отодвинул штору, задумчиво глядя в мутное стекло. - Сколько ещё я буду носить в себе эту тайну? – сказал чародей, заложив руки за спину. - Догадаются они или умрут, так ничего и не узнав? Сколько ещё тайн мира мне придётся молча хранить, в то время как одно поколение сменит другое, взлетят и падут империи? Прежде, чем пройдут эоны; прежде, чем меня отзовут с мира смертных, и я оставлю эту опостылевшую должность навсегда… - Я ничего не понимаю. - Она стояла на коленях, с мольбой в глазах, и более унизительно выглядеть уже не могла. Наконец, маг обернулся и взглянул на неё долгим тяжёлым взглядом. - Ты была милой и жизнерадостной девочкой, Лит. Что с тобой стало?.. – Он не дал ей ничего сказать, сразу же позвав вождя, а затем напоследок вполголоса произнёс: – После разговора с Руго я уйду. Прощай, мы больше никогда не увидимся. Едва девушка успела подняться на ноги, как дверь отворилась, и вождь выпустил Аластора. Некоторое время Лит стояла неподвижно в одиночестве, но знакомые шаги, послышавшиеся на лестнице, вывели её из оцепенения. Руго вошёл в спальню и неспеша прошагал к окну, не глядя на супругу. На его лице блуждала улыбка, которая не предвещала ничего хорошего. И он был бледен. Оба молчали. Неожиданно вождь подошёл к девушке и крепко обнял. - Я так люб… тебя, - прошептали его губы. Лит не разобрала, то ли он сказал «люблю», то ли «любил», но внезапно её охватило чувство такого отвращения, что она оттолкнула Руго. - Меня от тебя тошнит! И тогда его лицо исказил гнев. Одним движением вождь швырнул девушку на кровать. - Откуда этот шрам, отвечай? Лит смотрела в остекленевшие глаза мужа. - Я знаю всю правду, - сказал он. - Ты была с другим и понесла от него ребёнка. Аластор отказался раскрывать ему имя этого человека, обмолвившись лишь тем, что тифлинг тут не при чём, но это было уже не важно. Уже ничего не было важно. - Раз знаешь, зачем тогда спросил? – ответила девушка. Вены на шее Руго вздулись, по лицу прошла судорога. Он задрожал от ярости, ударив Лит по лицу. ГЛАВА 11 Даруна приволокли в холл и бросили на пол у очага. На лбу мужчины выступали крупные капли пота, из разбитого виска текла кровь. Руго расхаживал по дому, сложив руки на груди. По сапогам бряцал меч. Двое солдат из норлиндорского отряда охраняли входную дверь, ещё четверо следили из окон за обстановкой снаружи. Дюжину воинов вождь отправил во двор, чтобы сдерживать толпу, если придётся, так как к дому стал стекаться народ, - слухи о разоблачении правящей семьи расползлись по деревне быстро. Лит тоже была в холле - один из стражников, приглядывавший за окнами, крепко держал её за плечо, не давая сделать и шага. Присутствующие ждали от Руго каких-нибудь приказов или распоряжений, но вождь только ходил, молчал и о чём-то думал, время от времени бросая взгляд то на Даруна, то на Лит. Через некоторое время из кабинета на втором этаже показались три стражника, следом за ними шёл Грегориан. Мужчины спустились по лестнице в холл. - Меча там нет, но я нашёл старые свитки с чертежами, - отчитался советник. – Правда, все на неизвестном языке. Мы могли бы отдать их на расшифровку в Норлиндоре… - На кой чёрт мне эти свитки? – заорал Руго. – Обыщите снова кабинет! - Я уже сказал, меча там нет, - повторил Де Болмар. – Мы проверили всё, ошибки быть не может… - Убирайтесь! – пресёк его вождь. Грегориан побледнел и отошёл к двери, спрятав бумаги за пазухой. Руго, взбешённый неудачей советника, приблизился к Даруну и схватил его за шиворот. - Отвечай, где меч, ублюдок! Бывший наместник не проронил ни слова. Его молчание окончательно вывело вождя из себя, он ударил Даруна. Тот рухнул со стоном на пол. По телу Лит пробежала дрожь. Они с дядей всю жизнь не ладили, но почему-то вид, как его мучают, отозвался болью; а мысли о том, что Дарун может умереть, заставили содрогнуться, ведь тогда она потеряет единственного в мире человека, с кем ещё связана кровным родством. - Ты хоть представляешь, какое оскорбление мне нанёс, подсунув в жёны испорченную бесплодную девку и пообещав отдать мне меч, только когда она родит! – закричал вождь. – Поклявшись кровью, ты обманул меня! Неужели ты действительно рассчитывал, что после всего этого избежишь смерти? Тогда ты ещё больший болван! - Меч дороже клятвы, дороже жизни, дороже всего… - Дарун тяжело дышал, но выглядел по-мученически благородно. - Пусть моя жизнь сложилась не так, как я желал, но я умру с честью. - С честью? – рассмеялся Руго. – Своим грязным обманом ты замарал её навеки! - Ещё вчера я боялся смерти, но пред её лицом многое меняется, - добавил Дарун. Он посмотрел на Лит, и в его взгляде снова засквозило презрение. Многое, но не всё. - Впрочем, с честью или без. Какая разница? - Вождь достал из ножен фальшион. - Нет, не убивай его! - крикнула Лит и сморщилась от боли, когда стражник, державший её за плечо, сдавил пальцы. – Я знаю, где меч. Пообещай, что заберёшь его и уйдёшь отсюда, никого не тронув. Руго провёл лезвием в воздухе и искоса взглянул на жену. - Я обещал тебе это много месяцев назад, ты забыла? Если бы ты мне рассказала об этом раньше, мы бы были уже в Норлиндоре. - Не тратьте время, - прервал их Дарун. - Меча в Вечном Дереве нет. - Но ты же сам сказал мне об этом … - растерялась девушка. - Я солгал. Потому что знал, что ты всё разболтаешь. Я бы никогда не поверил тебе снова. - Заткнитесь оба! – гаркнул вождь, взял со стола обломок Вечного Дерева и швырнул под ноги Лит. На сколе окаменелой древесины отпечаталось навершие меча. - Он действительно был в дереве - остриём вниз. Среди разрубленных осколков я нашёл отпечаток с засечками, повторяющими очертания кровостока, и два углубления для гарды. Но кто-то расколол дерево и забрал оружие! В это время в дверях послышалась какая-то возня: два стражника вели под руки Шайлу. Её высохший рот что-то шептал, ноги заплетались, на связанных запястьях постукивали деревянные и каменные бусины колдовских браслетов. - Мы поймали ведьму, - сказал один из воинов. – Может, она что-то знает. Женщину швырнули на пол рядом с Даруном. - Что она знает? – небрежно бросил Руго. - Она сумасшедшая, разве не видно? Норлиндорский стражник приставил к горлу Шайлы нож. - Где меч, ведьма? Её взгляд заметался по дому и остановился на Лит. - Это твоя мать увела у меня возлюбленного! – взвизгнула гадалка. - Как я радовалась, когда она умерла! Дарун толкнул Шайлу в бок. - Замолчи! Сейчас не время для бурных истерик. Но ведьма закричала ещё сильнее. - Арана сломала мне жизнь! Если б не она, мы с тобой были бы вместе. - Женщина посмотрела на Даруна с какой-то нелепой болезненной нежностью, но потом в её глазах снова вскипело безумие. - Прекрати! – На лице Даруна появилось смущение. – Арана была честной женщиной. - Стал бы ты заступаться за неё, будь она честной? – злорадно хихикнула Шайла. - Я знаю, как она сдохла – визжала, пока горела в огне, да звала на помощь! Норлиндорец вопросительно взглянул на Руго. Не получив никаких команд, он отпустил гадалку и отошёл в сторону. - В хижине колдуньи повитухой была моя мать, - продолжала ведьма, усевшись на полу. – В ту ночь она сильно обгорела после пожара, но всё-таки выжила. Чудом её никто не заметил, и она кое-как вернулась домой. От неё я узнала, что произошло, и почему Дор-Тайо перебили наших… - У меня нет времени слушать этот бред! - поморщился Руго. - Нет, пожалуйста, продолжай, - вмешалась Лит. - А что продолжать? – сварливо огрызнулась Шайла. - На следующий день моя мать умерла от ожогов! – Что она тебе рассказала? – спросила девушка. – Почему моих родителей убили? Но гадалка только снова захихикала. - Ответь, прошу, - взмолилась Лит. - Это очень важно для меня. - Важно? – передразнила её ведьма. - А кому есть дело до того, что важно для меня? Почему я должна исполнять твои прихоти? - Если в тебе осталось хоть что-то хорошее, - просила девушка. - Несмотря на то, как с тобой поступили. Если ты способна простить моего дядю и всех, кто причинил тебе боль. Расскажи мне правду. - Вспомни Диану, – ответила Шайла. - Хочешь, я расскажу тебе много правд о твоём дяде и этой бедной девочке? О том, как она бегала ко мне за колдовскими травами против зачатия. - Что? – пробормотала Лит, уставившись на дядю. - Хм, сами того не желая, мы узнали прелюбопытные подробности интимного характера, - не удержался от ироничного замечания Грегориан, невзирая на шквал негодования, который обрушил на него до этого Руго, и который очень задел самолюбие советника. – А Дарун, оказывается, ловелас. Ведьма хищно оскалила остатки зубов. Она насмехалась над всеми этими людьми, которые презирали её, но самую большую радость ей доставило то, что Дарун был унижен – его жалкий вид и смущение явно это выдавали. - Помнишь Нунга? – Гадалка повернулась к Лит. - Прекрати! – Дарун схватил женщину за волосы, но Руго оттолкнул его от Шайлы носком сапога. - Иногда и бред становится любопытным, - проговорил вождь. - Нунг – отец Даруна, - сказала Шайла, продолжая смотреть на девушку. – И твой дед. Его настоящее имя – Гория Тиррабаль. - Заткнись, мерзкая ведьма! – закричал в исступлении бывший наместник, но его уже никто не слушал. Лит стояла ошеломлённая. Валекто, видимо, не зря удивился, узнав, что маленькую девочку почему-то воспитывал старик, а не няньки. - Когда твои родители погибли, - продолжала Шайла, её взгляд на некоторое время сделался осмысленным. – Твой доблестный дядя стал выспрашивать у Нунга, где меч, но тот ему ничего не сказал. И правильно сделал! Так как незаконнорожденный сын не вправе этого знать. Несмотря на то, что Нунг был уже стар и болен, народ хотел сделать его вождём повторно, но Дарун схватил собственного отца и пытал в чулане под вашим домом. Он измывался над ним как хотел, упрекая в распутстве и обвиняя в своём низком происхождении. – Лит вспомнила руки и лицо старика, иссечённые шрамами. – Так Гория Тиррабаль лишился трона, имени и превратился в раба. Ему пригрозили, что убьют, если он что-то разболтает. Более того, любой человек, посмевший рассказать тебе правду, поплатился бы за это головой. Нунг попросил сохранить ему жизнь лишь для того, чтобы воспитать тебя. Девушка пристально смотрела на Даруна. - Халгар заставил меня! – воскликнул тот, не выдерживая взгляда племянницы. – Он бы убил меня и сам стал вождём. У меня не было тогда сторонников, я только приехал, я был растерян и принял его условия! Под страхом смерти он заставил меня согласиться выдать тебя замуж за своего сына, когда ты повзрослеешь, а также найти и отдать ему меч. - Но меч ты нашёл гораздо позже и не отдал Халгару, но, тем не менее, остался жив, - возразила Лит, не отводя глаз от дяди. - Да потому что к тому времени я обрёл власть и поддержку других старейшин! – Даруну было особенно неприятно оправдываться перед своей племянницей, которую он презирал, но ещё неприятней было бы выглядеть в её глазах подлецом. Послышался истеричный хохот Шайлы - осознанность снова стала исчезать с её лица. - Род Тиррабалей прогнил насквозь, - подытожил Руго. – Стоит ли удивляться, что их распутные родители произвели на свет сыновей-выродков, которые нарушили клятвы; и дочерей, которые стали шлюхами. - Убийца винит распутника, в то время как оба друг друга стоят! – визгливо расхохоталась ведьма. - Вас всех пожрёт огонь! Вы ответите за свои злодеяния! Остатки разума покидали её: она бессмысленно вращала выпученными глазами, выла, захлёбывалась от смеха, в судорожных припадках теряя всякий облик человека. Пресытившись этим зрелищем, Руго выхватил из ножен меч и одним коротким движением пронзил тело гадалки. Острие клинка показалось из её спины, на пол закапала кровь. Женщина замолчала, в холле повисла тишина. Вождь выдернул оружие, вытерев его о платье Шайлы. Она повалилась на спину, застывшим взглядом уставившись в потолок. - К чему нужна была эта жестокость? - пробормотал Дарун. — Жестокость? Ты ошибаешься, – ответил Руго. - Это было великодушно по сравнению с тем, во что её превратил ты. Вождь направился к двери, сделав Грегориану знак, и оба мужчины вышли во двор. Когда норлиндорец отпустил Лит, она чуть не упала от внезапно накатившей слабости. — Всё это правда? Про Нунга… про Диану… - спросила девушка, подойдя к дяде. - Как ты мог? Дарун стоял на коленях. Он прислонился к очагу, держась руками за сколотые выступы, а голову положил на тыльную сторону ладоней, и, казалось, всё пытался подняться на ноги, но был слишком слаб для этого. Не получив ответа, Лит провела руками по лицу и тяжело вздохнула. - Сейчас не время каяться, - сказал Дарун. - Между тобой и моей м-матерью… – Язык девушки заплетался. - Ничего не было! - закричал мужчина, поднимая голову. - Я спал с Шайлой и любил Арану. Это ты хотела услышать?! Я не мог находиться рядом с твоей матерью после того, как она вышла замуж за моего брата, и поэтому уехал! Ну, чего молчишь? Давай, задавай дальше свои глупые вопросы, втопчи меня в грязь окончательно! Со двора послышался глухой рокот, как если бы по земле волочили что-то тяжёлое. - Да у вас в чулане целый музей инквизиции, - воскликнул Грегориан с порога. - Мы нашли презабавный инструмент, редкий экземпляр. Любопытно увидеть его на деле. Испробуем-ка. Руго поднялся на ступени, обеими руками таща за собой здоровенный саркофаг. Сделан он был из железа и сверху оканчивался уродливой безобразной маской, застывшей в крике ужаса. Раздался глухой стук – гроб перевалился через порог и пробороздил глубокие полосы по деревянному полу. Вождь бросил громаду посреди холла, откинув створки саркофага. Внутри торчало несколько длинных ржавых штырей, затянутых паутиной. Грегориан сорвал с Даруна рубашку и толкнул к саркофагу. Лит снова схватили, и на её глазах Даруна положили внутрь. Четыре человека держали его за руки и за ноги, надевая на гвозди. Изогнулось тело, раздался чудовищный крик. Должно быть, это невероятно больно, но девушка больше не ощущала связи с этим человеком. Теперь он страдал отдельно от неё. Невидимая нить, связывающая их, разорвалась. - Где меч? – спросил Руго, наклоняясь над орудием пытки. Бывший наместник только застонал в ответ. По команде вождя стражники захлопнули дверцы саркофага. Послышался жуткий хруст протыкаемой плоти и лопающихся сухожилий. - Не бойся, он не умрёт прямо сейчас, - с улыбкой пояснил Грегориан, обращаясь к Лит. - Где меч? – повторил вождь, пиная адский ящик. Саркофаг, казалось, готов был взорваться от криков, раздававшихся внутри. - Продолжайте задавать этот вопрос, - приказал Руго стражникам, а сам направился к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он вышел на балкон через кабинет. Толпа, окружавшая дом, напряжённо молчала. Вождь положил руки на перила и начал говорить. - Вам всем известно, что Дарун Тиррабаль жестоко обманул меня. Он обещал отдать мне меч, но слово не сдержал. Я вправе требовать обещанное! Я пришёл сюда за мечом и не уйду без него. Если кто из вас знает, где он, то принесите его, и я оставлю вас в живых. В противном случае я буду пытать каждого точно так же, как сейчас Даруна, пока ваша кровь не польётся из окон этого дома и не вытечет вся, до последней капли! Ворота закрыты. Повсюду мои люди. Вам не уйти. Или я получу меч, или уйду отмщённым, омыв вашей кровью оскорблённую честь. Выбор за вами - время пошло. По толпе прокатилась волна вздохов, а из дома вождя продолжали доноситься мучительные крики его бывшего хозяина. *** - Мессир, это бесполезно. Он ничего не скажет, - промолвил один из стражников, когда Руго вернулся к саркофагу. Глядя на искалеченное тщедушное тело бывшего наместника, вождь и представить себе не мог, что тот окажет столь упорное сопротивление. Если в крови людей этого клана и в самом деле примешано нечто, не позволяющее выдать тайну меча, то пытать остальных бесполезно. Но если это проявление воли, то, в конце концов, любую волю рано или поздно можно сломить… Грегориан выглядел довольно бодро по сравнению с остальными солдатами и стражниками, утиравшими пот со лба - похоже, что пытки не производили на него ни малейшего впечатления. - Я устал и хочу есть, - театрально зевнул он, отходя от саркофага. – Ещё немного, и наш голосистый друг испустит дух - тогда мы от него точно ничего не добьёмся. Предлагаю отправить его в спальню, залечить раны и приступить к допросу снова спустя несколько дней. В это время дверь кабинета на втором этаже внезапно отворилась, заставив людей в доме вздрогнуть, потому как после обыска все знали точно, что там никого не оставалось. Медленно, словно призрак, оттуда появилась Рована, волоча за собой что-то по полу в руке. Грегориан увидел старуху первым, и на его лице появилось озадаченное выражение. Она побрела к лестнице, поднимая вверх то, что сжимала в ладони. Де Болмар почувствовал на себе взгляд вождя, он был как ожог – так обычно смотрят на человека, который не оправдал надежд. И хотя советник твёрдо стоял на земле, ему показалось, что она зашаталась – и именно под его ногами. - Говоришь, хорошо проверил кабинет, и ошибки быть не может? - произнёс Руго громко, чтобы все слышали. – А я-то думал, ты лучший в своём деле. *** Меч Нерала Талима лежал в руках вождя - тяжёлый, с длинным волнистым лезвием, сужающимся к острию. Матовая чернота клинка поглощала в себе всякий свет, словно тёмный бархат. Руго не мог определить, что это за металл. Ничего подобного он раньше не видел. Развернув меч другой стороной, вождь обнаружил выгравированную у самой крестовины мелкую серебристую надпись вязью. Рукоять сплошь покрывали острые шипы из того же материала, что и лезвие. Взяться за неё было невозможно, не поранившись. Руго догадался, что каким-то образом меч должен стать продолжением руки своего хозяина, но как – пока оставалось тайной. Он держал клинок совсем недолго, но уже чувствовал, как мощь древнего оружия всецело захватывает его, обещая триумф грядущих завоеваний. *** Лит подошла к саркофагу, когда стражники её отпустили. Лицо Даруна вздрагивало от боли, он хватал воздух ртом. По гвоздям, торчавшим со дна ящика, в закруглённую полость сочилась кровь. Руго толкнул саркофаг, опрокидывая его набок. Даруна выбросило наружу, он упал лицом вниз, угодив прямо в багровое пятно, растёкшееся под мёртвой Шайлой. Из многочисленных ран на теле мужчины хлынула кровь, но он ещё дышал. Ногой вождь перевернул его на спину. Дарун застонал, открыл глаза, а когда увидел меч, то даже приподнялся от удивления, невзирая на боль. Он смотрел и не верил. Весь ужас пережитой пытки не вызвал у него такого страдания, как эта картина – меч Нерала Талима в руках Руго, и Рована, с виноватым видом стоявшая рядом. - Как это возможно? – прохрипел бывший наместник, но так никогда и не разгадал загадки, оставленной Аластором. - Ты получил, что хотел, – сказала Лит вождю. – Теперь уходи. Ты поклялся. Руго бережно укутал чёрный меч в меха, решив, что прибережёт это оружие для более славных сражений, - к тому же, лезвие нуждалось в заточке. - Я передумал, - ответил вождь и свободной рукой выхватил из ножен фальшион. В следующий миг Дарун издал приглушённый крик, зажимая руками смертельную рану. Ноги Лит подкосились, она упала на колени, чувствуя, как на неё обрушивается какое-то жуткое невидимое колесо, предсказанное Аластором и Шайлой; и делает оборот, утаскивая первые жертвы. Девушка хотела кричать, но только задыхалась от ужаса, подобно человеку, летящему в пропасть. Она взглянула на Даруна - редкие тёмные волосы, насквозь пропитанные кровью, облепили его лицо; он был ещё жив, но оставались считанные секунды до того, как Неведомое навсегда разлучит этих двух людей. Они никогда больше не увидятся, никогда не заговорят друг с другом. И внезапно страх отпустил Лит, когда всё внимание сосредоточилось на дяде. Обиды ушли. Тому, кто отправляется в вечность, можно простить всё. Ты готов прощать его снова и снова - сотни, тысячи раз. Их примирение ничего бы не изменило, но Лит нуждалась в нём, как в глотке воздуха. Она лихорадочно подыскивала какие-нибудь весомые слова, но так ничего и не сказала – всё, что ей приходило в голову, казалось глупым, пустым, бессмысленным. У неё никогда не получалось выразить свои чувства словами. Оставив эти попытки, Лит осторожно сжала окровавленную ладонь дяди. Странная неловкость сковала девушку – они с Даруном никогда раньше не держались за руки. Эти последние мгновения для обоих были чрезвычайно болезненны, но во взгляде умиравшего Лит не нашла взаимных чувств – они погибли навсегда в ту ночь, когда девушка не ответила, кто отец её ребёнка, и даже не попыталась ничего объяснить. Сказав, что ей это неизвестно, она уничтожила всяческие надежды на примирение, потому что для Даруна это означало одно из двух: либо Лит насмехалась над ним; либо пала так низко, как только может пасть женщина. Ни того, ни другого, он стерпеть бы не мог. Взгляд мужчины сверкнул злобой. Эти слёзы, стоявшие в глазах племянницы, были Даруну ненавистны. Лит сломала ему жизнь, но по какой-то нелепой случайности он и жил, и умер – для неё. Всё это мучило бывшего наместника сильнее тысячи кровоточащих ран. Отвращение к происходившему так переполнило его, что, собрав последние силы, он откинул руку Лит и сквозь зубы произнёс: - Гори в аду! – Его слова были как вонзившийся коготь. Как вогнанный под рёбра нож. Дарун остался лежать с приоткрытым ртом, а презрительное выражение застыло на его лице навеки. - Следует отдать ему должное, - заметил Грегориан, внимательно наблюдавший за этой сценой. - Умирая, он остался собой. Не всем это удаётся.